Summertime (Zayn)

Классическое похмельное утро: головная боль, во рту — Долина Смерти, в душе — желание провалиться сквозь землю от стыда и дикая тоска. В зеркале... Что за существо уставилось на меня в зеркале?

— Вот дерьмо, — шепчу я, потирая виски.

В соседней комнате что-то глухо падает на пол. Вздрагиваю от неожиданности.

— Черт, — стону я, вспомнив о том, что добралась до дома в компании Джастина и Зейна.

Оба парня в моем доме. Это плохо.

Но они спали в гостевой спальне. Это хорошо.

Шатающейся походкой направляюсь в кухню, чтобы сделать кофе — единственное средство, способное привести меня в чувство. Задерживаюсь у приоткрытой двери, ведущей в комнату: Джастин лежит поперёк кровати, свесив ноги, обутые в кроссовки, на пол. Подушка на полу. Зейн повернут ко мне спиной.

Обнаженной спиной.

Словно почувствовав, что я прожигаю в нем дыру своим взглядом, парень переворачивается на живот и натягивает на себя простыню.

— Черт, — тихо повторяю я и зажмуриваю глаза, — Просто перестань пялиться на него, каждый раз когда ты пялишься на него.

Прохожу дальше, стараясь не издавать ни звука. Некоторое время мне лучше побыть одной. Открываю холодильник и едва сдерживаю очередной обреченный стон: внутри него очевидно пронёсся ураган.

Вспоминаю, как безудержно мы хотели есть: огрызки от яблок, надкусанные сосиски, арбузные корки и непонятно откуда взявшийся, шоколадный торт-мороженое, растаявший до состояния унылого дерьма.

Больше всего меня смущает пластиковый контейнер, доверху набитый морскими камушками. При виде оставшегося провианта меня разбирает смех. Прикрываю рот ладонью и бесшумно хихикаю, вспоминая вчерашнюю ночь. Надеюсь, мы не шумели. Во всяком случае, мы очень старались не шуметь, это я отчетливо помню. Главное, чтобы Петра не видела, в каком состоянии я вернулась домой. Почему-то для меня становится особо важным произвести на неё хорошее впечатление. Впрочем, как и всегда.

Единственное, чего я не могу вспомнить— по какой причине парни ночуют в моей квартире.

Тянусь к коробке сока, молясь о том, чтобы она была полная. Отворачиваю крышку и подношу пакет к губам.  Со дна стекает лишь пара капель. Оглядываюсь в поисках воды, и снова вздрагиваю, схватившись за сердце. Зейн стоит рядом, прислонившись плечом к стене. На нем нет ничего, кроме низко опущенных джинс.

— Ты напугал меня, — говорю я, стараясь не смотреть на полуголое тело.

Быстрый взгляд на лицо парня, затем снова опускаю голову к холодильнику, изучая его содержимое. Рядом раздаётся тихий смех.

— Что? — спрашиваю я.

— Ничего, — отвечает Зейн, прикусив губу, — Просто подумал о том, какой тебя видят продукты, лежащие на полках.

— Думаю, тебе не помешает ещё несколько часов сна, — отвечаю я, сдерживая улыбку, — И мне тоже. Почему эта дрянь держит так долго?

— Дело не в этом, — объясняет Зейн.

— Уверена, дело в том, что я позволила себе...

— Ты позволила себе отдохнуть, — перебивает он, — Вот и все. Не надо заморачиваться.

— Кофе? — прокашливаюсь я.

Хватит так смотреть на меня. И надень футболку. И прекрати так хорошо пахнуть: уютной кроватью, тёплым сном, приятным утром...

— Нет, — отвечает он, — Мне нужна вода.

Достаю с полки банку с кофе и засыпаю его в турку. Пока Зейн наливает воду в стакан, он не перестаёт наблюдать за каждым моим действием. Чувствую себя неловко, будто это я пришла к нему в гости. От этого трясутся руки, и часть кофе высыпается на пол.

— Послушай, — не выдерживаю я, — Почему тебе не спится?

— Не знаю, — пожимает плечами он и достаёт из кармана смятую блистерную упаковку с таблетками.

Кладёт одну в рот, запивая большим глотком воды и опирается на столешницу руками, вглядываясь в окно.

Таблетки. Только этого не хватало. Остаётся надеяться на то, что это аспирин.

— Обезболивающее? — интересуюсь я, но он только хмыкает в ответ.

Почему мне не наплевать? Почему?

Делаю глоток кофе, с наслаждением прикрываю глаза и облегченно выпускаю из лёгких воздух.

— Лучше? — интересуется парень.

— Гораздо, — соглашаюсь я,  улыбнувшись.

На стекле, залитом утренним солнцем, застыло слабое отражение нас. Едва различимое, но достаточное для того, чтобы понимать, насколько хреново мы выглядим.

— Жалкое, должно быть, зрелище, — протягиваю я.

Зейн вопросительно смотрит на меня.

— Я имею в виду нас с тобой. Если посмотреть в квартиру с той стороны, — указываю пальцем на оконное стекло, — Мне не стоило так напиваться и тем более курить.

— От чего ты сбежала? — неожиданно интересуется он, повернувшись ко мне лицом.

Его вопрос ставит меня в ступор. Не сразу понимаю, что это значит.

— С чего ты взял?

— Ты приехала туда, где не знаешь ни единой души. Одна, — хрипло отвечает он, — Работаешь на пляже, но деньги для тебя не имеют значения.

— А ты? — поворачиваюсь к нему лицом.

— С чего ты взяла? — дразнится он.

— Ты — популярная личность, у тебя восхитительный голос, ты хороший музыкант, — при этих словах он растягивается в довольной ухмылке, — Любая женщина готова лечь с тобой в постель. У тебя много друзей и масса возможностей, но ты предпочитаешь быть под кайфом, чтобы не замечать очевидных вещей, — отвечаю я, глядя ему прямо в глаза, — Делаешь вид, что тебе плохо, часто злишься без видимых на то причин. Это настолько вошло в твою привычку, что ты и сам начинаешь верить в свою меланхолию. Буквально сроднился с ней.

— Ты напугана. В твоих глазах — грусть, — продолжает он, игнорируя мою тираду, — И ты никому не доверяешь. Могу поставить сотню — дело в бывших отношениях. Я прав?

— Ты прав, — развожу руками.

В моей правде нет ничего зазорного, и я не собираюсь показаться скрытной личностью, с загадочным прошлым, в отличие от него самого.

— Поэтому отношения — ненужный груз, — хмыкает Зейн, — Убедилась в этом?

— Нет, — категорично заявляю я, — И не собираюсь убеждаться. Но я обещала сама себе, что мои следующие отношения будут основаны на честности, верности и открытости друг перед другом.

Он ничего не отвечает, но я и не жду ответа. Очевидно, у нас разные взгляды на жизнь. Не собираюсь доказывать ему правильность своей точки зрения.

— У меня есть полчаса, — устало добавляю я, — Пора собираться на работу. Можете оставить ключ здесь, когда будете уходить, я возьму второй.

Поймав мой взгляд, он тянется к моему лицу, чтобы убрать прядь волос с лица. Прикосновение бьет током. Смотрю на его губы. Слишком пристально. Желание прикоснуться к ним очень тяжело контролировать. Тяжело, как никогда. Возможно, на меня ещё действует прошлая ночь, но я накрываю его губы своими.

— Да! — выдыхает он, страстно целуя меня в ответ.

Сильные руки подхватывают мои бёдра и усаживают на столешницу. Его губы действуют умело. Даже слишком. Я подтверждаю это стоном, который Зейн воспринимает как сигнал к бою. Руки блуждают по моему телу. Он прижимается ещё ближе, проводит языком по губам и опускается ниже, к шее, будто вдыхает меня. Он отрывается от поцелуя, чтобы сказать отрезвляющую меня фразу:

— Ты на противозачаточных?

— Черт, — выдыхаю я, отталкивая парня от себя.

Выставляю руки вперёд, когда он снова пытается подойти ко мне вплотную, и спрыгиваю на ноги.

— В чем дело? — спрашивает парень, — Почему ты остановилась?

— Прости, — шепчу я, — Не понимаю, о чем я думала. Мне... Мне жаль, Зейн.

— Ты хочешь меня, — констатирует он с легкой ухмылкой на губах, — И ты знаешь, что нам будет хорошо.

— Я так не думаю, — беззвучно отвечаю я, чувствуя, как земля уходит из под ног.

Как мне обмануть Зейна, если сердце выпрыгивает из груди при мысли о том, насколько сильно он прав? Этот поцелуй был слишком хорош, его руки...

— Не отталкивай меня, — он снова притягивает меня к себе, мягко обхватив мои бедра тёплыми ладонями.

Сбившееся дыхание и взгляд выдают меня, знаю. Знает и он. Но я совершу величайшую ошибку, если соглашусь на это.

— Мы можем забыть об этом? — прошу я, отстраняясь. Этого не повторится. Никогда больше.

— Дело в нем? — он кивает головой в сторону двери, за которой спит Джастин.

— Нет, — надеюсь, моя интонация звучит убедительно, а не жалко.

— Тебе не следует строить планы относительно вас двоих, — Зейн делает шаг назад, оставляя мне пространство.

— У меня нет никаких планов.

— Ты говорила о том, какими видишь следующие отношения. В своих фантазиях, ты рисуешь картинки, где он ведёт тебя под венец? Семейное счастье и белокурых детишек?

— У нас в самом деле, могли бы появиться очень милые дети, — задумчиво соглашаюсь я.

— А главное — вымышленные, — хмыкает парень.

— Послушай, я не знаю, что за картинки рисует твоя фантазия, но уверяю: все гораздо проще. Джастин — мой друг. Вот и все.

— Ты нравишься ему, — Зейн поворачивается к двери, будто ожидая увидеть там своего приятеля, — Но не принимай его заботу о себе за желание тобой обладать.

— Не понимаю о чем ты говоришь, — кажется, так сильно меня не трясло никогда.

Сердце грохочет в горле, а к щекам пристала огненная краска.

— Не ограничивай себя в желаниях только потому, что надеешься на серьёзные отношения с Джастином. Я говорю не о себе. Просто не хочу, чтобы ты разочаровалась.

Этот день определенно начинается с самого странного пробуждения в моей жизни. Подозреваю, что в травке были химические добавки. Мне нужно позавтракать. Плотно и кофе... Нужно сделать ещё кофе.

— Он тебе нравится?

Этот вопрос не должен удостаиваться ответом. Слишком глупо. Какое ему дело до того, что я чувствую?

— Да, — признаюсь я, ощущая себя загнанной в угол.

Черт. Мне не стоило отвечать. Просто заткнись, Хейли!

— А я? — ухмыляется он.

— Ты не в моем вкусе, прости, — мне приходится прокашляться, чтобы скрыть нервозность и высокий тон.

Мой голос становится похожим на комариный писк каждый раз когда я вру. Но сейчас я говорю правду, ведь так?

— Но то, что сейчас между нами было, говорит об обратном, — произносит он, подставляя стакан под стекающую из крана воду.

Наполнив бокал, он подносит его ко рту и делает глоток. Маленькая капля остаётся на его губах. Зейн облизывает влажные губы и слегка улыбается мне.

— Я опаздываю, — выдыхаю я и направляюсь в сторону своей спальни.

Уверена, в его взгляде рекордное количество насмешки. Спиной ее чувствую, даже когда закрываю за собой дверь.

Переодеваюсь, готовая выйти из дома, но не могу решиться даже покинуть комнату. И дело даже не в том, что меня так волнует сам Зейн, меня заботит то, как я себя веду, когда он рядом. При нем, от моей самоуверенности не остаётся ни следа. Каждое слово, которое предназначалось ему кажется тупым, идиотским, невыносимо глупым. Спустя мгновения после сказанного, я жалею о том, что говорила.

Зачем я несла чепуху о его ментальном состоянии и зависимости? Зачем сказала, что Джастин мне нравится? Отношения? Черт, я говорила ему о том, какими вижу свои будущие отношения.

Каждое слово заставляет меня краснеть, хотя я не сказала ничего такого. Мне стоит молчать в его присутствии, чтобы не оплакивать свою гордость после.

Ну почему я чувствую себя такой дурой?

Стараюсь не думать о том, что я набросилась на него как голодная шлюха. Стараюсь, но не получается! Вкус его губ до сих пор запечатлён на моих, а тело помнит прикосновения рук так отчетливо, словно он продолжает изучать его тёплыми ладонями. Какая муха меня укусила перед тем, как я поцеловала его?

Тянусь к дверной ручке, чтобы выйти в коридор. Если продолжу стоять и размышлять о том, что обо мне думает Зейн, могу опоздать на пляж. Выглядываю в открывшийся проем, надеясь проскочить незамеченной, но в коридоре никого нет. Облегченно выдыхаю и на цыпочках направляюсь к двери, придерживая кроссовки в руках за шнурки. Обуюсь на улице, главное скорее улизнуть отсюда.

Аккуратно прикрываю дверь и с удивлением обнаруживаю темноволосого парня, сидящего на ступенях.

— Черт, — разочарованно шепчу я.

— Я провожу тебя, — говорит он, и по тону парня абсолютно непонятно: спрашивает он или констатирует факт.

«Думаю, не стоит» — хочу сказать я, но выходит абсолютно другое:

— Хорошо.

— Хорошо, — повторяет он и спускается вниз.

Замечаю припаркованную машину, стоящей за воротами дома. Она заведена, а за рулём сидит водитель. Зейн делает ему знак рукой и направляется в сторону пляжа. Он собрался уезжать, оставив Джастина в моей квартире? Плетусь за ним, стараясь освободить мысли, но он сам начинает разговор:

— Насчёт того, что было утром...

Продолжаю идти следом за ним, намеренно замедляя свой шаг. Лучше бы я провалилась сквозь землю и очутилась в водах Новой Зеландии, чем обсуждать мою неожиданную вспышку страсти.

— Ты слишком нервничаешь, — хмыкает он, — Почему тебе некомфортно со мной?

Потому что меня словно окатывает ледяной водой каждый раз, когда ты рядом со мной, а потом бросает на раскалённые угли и возвращает обратно.

— Нет, — уверяю я, — У меня все хорошо. Просто, не стоило так напиваться этой ночью.

— Мы можем забыть об этом, — продолжает он, — Сделаем вид, что ничего не было, хорошо?

— Просто прекрасно! — шепчу я, кивая головой.

Он останавливается, преграждает мне путь и подходит так близко, что я чувствую его дыхание. Проводит тыльной стороной ладони по моей щеке, опуская её ниже к шее.

— Не выдумывай ничего лишнего, — его тон успокаивающий, будто он пытается смирить психопатку.

Я остаюсь стоять на месте не в силах пошевелиться. Все что я хочу, это последовать его совету и перестать размышлять над своим поступком. Но как это сделать без нейтрализатора из «Men in Black»?

Скоро начнётся голосование: кто? Кто же, ну кто? J или Z? Но пока ещё рано делать выбор