Глава 4
[pov Стэнли]
Как отделался от того парня, имя которого даже не спросил, и добрался до дома — не помню. В ушах шумело, сказывалось количество выпитых ананасиков, да и стрессанул я нехило. В голове крутилась какая-то навязчивая мысль, которую я никак не мог ухватить. Что-то беспокоило меня, скребло где-то на заднем плане.
Ндааа, как-то неловко получилось с мышонком. Откуда, чёрт возьми, он там нарисовался, да ещё так вовремя?? Твою ж... Ладно, завтра подойду и всё объясню. А может и не буду ничего объяснять, сам виноват. Я ему ничего не должен, я вообще никому и ничего не должен.
На автомате раздевшись, я растянулся на кровати. Всё, спааааать....
Но стоило закрыть глаза, как перед мысленным взором встало бледное лицо Алека, на котором хорошо читалось... разочарование.
Разочарование? В ком? Во мне чтоль?
Как-то от этой мысли стало не по себе, как будто я не хотел, чтобы он во мне разочаровывался. Как будто мне важно, что он обо мне думает. Да почему меня вообще это должно волновать? Да нормально всё будет.
Я решительно отбросил эти странные мысли, перевернулся на бок и решил, что утром всё-таки подойду и поговорю с мышонком.
***
Проснувшись с дикой головной болью, несколько секунд не мог сориентироваться где я и кто я. Вот это мы вчера погудели! Надо бы в душ, чтобы окончательно очухаться. Растерев лицо и уши руками, я уже было встал с кровати, как в голове один за другим стали всплывать рваные фрагменты вчерашнего вечера. И вот тут я окончательно очухался и без помощи душа. Воспоминание о том, в какой ситуации меня застукал мышонок, молнией озарило разум. Какой на хрен разум, чем я думал?
Твою ж мать, как я это ему объясню? Свалить всё на выпивку? Гормоны? Так получилось?
Не прокатит, точно знаю, сам бы не поверил. Не знаю почему, но мне жизненно необходимо было с ним объясниться, сказать, что я не хотел, я не специально... Детский лепет какой-то.
А хотяяя... почему это я должен что-то объяснять.. Ну увидел, ну и что — это моя личная жизнь. То, что в ней происходит, вообще никого, кроме меня не касается. Да! Вот именно.
Размышляя таким образом, я не спеша собрался в универ и вышел из дома уже успокоенным.
Войдя в аудиторию, уселся на своё место. Как же хочется спать, ещё похмелье это. Я сегодня вообще не в форме, даже нормально причесаться сил не было. Так, у меня сегодня три пары, а у Алека две. После он, наверное, заглянет в столовую...
Да что за чёрт, я опять съехал на мысли о нём!
Ой, да катись оно всё...
Благополучно продремав обе пары, я взял сумку и вяло поплёлся на выход из аудитории. Тупо переставляя ноги, просто шёл, как сомнамбула, пока чуть не врезался головой в открытую створку двери столовой.
Что это? Столовая? Как я сюда попал? Я ж вроде не собирался приходить.
Заглянув в открытый проём, я увидел мышонка. Он сидел там же где обычно, устало прикрыв глаза рукой. На столе перед ним остывала чашка с кофе. Какой-то он маленький, беззащитный.
И тут меня как будто что-то толкнуло в спину и, не раздумывая ни минуты, я направился в сторону Алека, испытывая нешуточное волнение. Подошёл и нервно выдохнул:
— Привет...
Алек напряжённо застыл, затем молча встал, взял свою сумку и, не глядя на меня, направился к выходу из столовой. Сам не понимая, что делаю, я рванул вперёд и схватил его за руку.
— Алек, подожди, не уходи. Нам надо поговорить! — торопливо сказал я.
— О чём? — холодно и как-то устало ответил он. От его безжизненного голоса тревожные мурашки пробежали по спине. Что происходит? Он что, обиделся? Да на что? На вчерашнее?
— О... о вчерашнем... — нерешительно начал я.
— А что вчера было? — неожиданно прервал меня Мышонок. Я почувствовал, что что-то идёт не так, он раньше себя вёл по другому. Мне это не нравилось. Мне это определённо не нравилось.
— Ну... я про то, что ты увидел... — ещё раз попробовал объясниться.
— А что я увидел? — с абсолютным спокойствием на лице заявил он.
Да что за игры у него такие?
— Меня и того парня... — не зная, как продолжить, замялся я, но тут случилось вообще невероятное, он даже не дал мне закончить фразу!
— Меня не касается твоя личная жизнь, так что ты не должен передо мной отчитываться. Мы друг другу даже не друзья. — отрезал Алек — Давай договоримся так — у каждого своя жизнь и каждый волен поступать по-своему. Но, начиная с этого момента, прошу, не подходи больше ко мне. — Холодно глядя на меня, сказал он и выдернув своё запястье из моих вмиг ослабевших пальцев, ушёл.
Я ошеломлённо смотрел вслед мышонку и не мог поверить в то, что только что произошло. Меня что, сейчас отшили? Да за что?
Всё, что я себе утром говорил, он повторил практически слово в слово. Все доводы, которые я приводил в своё оправдание. Но почему-то, когда их произнёс Алек, это звучало до боли обидно.
Когда он сказал, что ему всё равно с кем я сплю, меня прям аж царапнуло его равнодушие. А когда он заявил, что мы никто друг другу, мне стало так обидно. Разве за то время, что мы провели вместе, мы не стали друзьями?
Ладно...
Значит не друзья...?
Договорились!
Раздражённо повел плечами и направился на следующую пару.
***
Прошла неделя. Семь чёртовых дней с того разговора. Алека я больше не видел. Раньше это я всегда его находил, это я всегда был инициатором нашего общения. При этом я благополучно позабыл про мотивы, подтолкнувшие меня к этому общению.
Во мне кипела обида — медленно так, как чайник, поставленный на небольшой огонь. В голове по кругу вертелись слова мышонка: «Ты мне никто и мне всё равно, где ты и с кем ты».
Я не мог понять, почему же это так задело. Сам же считал, что никому ничего не должен, и что могу встречаться с кем и когда захочу. Но почему тогда я постоянно думаю о нём, постоянно ловлю себя на мыслях:
«Какая у него пара сейчас?»
«Где он сейчас?»
«Учится, обедает или опять спрятался в библиотеке?»
Сколько раз я оказывался около столовой, рядом с его факультетом, как будто специально искал встречи с ним.
Нет, не искал, просто в столовой факультета делового администрирования кофе намного вкуснее, чем в нашей. И самый удобный путь до стоянки как раз проходил мимо их здания.
В очередной раз сердито отчитывая себя, я проходил мимо его факультета. Как вдруг услышал знакомый голос, который не слышал уже неделю. Я застыл, прислушиваясь, — он смеялся! А ведь за всё то время, что мы провели вместе, он ни разу, НИ РАЗУ не смеялся. Обида вновь проснулась во мне, и я неосознанно направился в сторону звука. Весёлый смех раздавался со стороны зоны отдыха с лавочками и столиками, которая находилась с торца здания. Хорошо, что меня скрывал густой кустарник, откуда я мог беспрепятственно наблюдать за смеющимся Алеком.
Рассматривая каждую чёрточку его фигуры, я не сводил с него глаз. В последний раз когда мы виделись он выглядел уставшим и таким холодным. Прошедшая неделя явно пошла ему на пользу — выглядел он значительно лучше, а ещё...
...А ещё я понял, что дико скучал по нему, и что весело и беззаботно смеющийся Алек.. прекрасен. Солнечные лучи, запутавшиеся в его каштановых волосах, сверкали золотистыми искорками. Его глаза просто искрились весельем, а во время смеха на щеках появлялись милейшие ямочки, которые я до этого не замечал.
Как же много я не замечал!
Он был так расслаблен и спокоен, было видно, что ему комфортно с собеседником, но когда я был рядом с ним, он всегда был немногословен и напряжён. Непонятная горечь затопила меня. Я почувствовал себя таким дураком.
Нехотя оторвав взгляд от своего мышонка, я стал рассматривать того, с кем он так весело болтал. Это был незнакомый высокий парень в кожаной куртке и с мотоциклетным шлемом в руках. Парочка весело болтала, не обращая внимания на окружающих.
Почему, почему он так открыт с этим парнем? Кто он вообще такой? Что ему нужно от моего мышонка? Как он посмел подойти к нему так близко?
Примешиваясь к горечи, в груди заворочался шипастый комок, который больно царапал грудную клетку. Хотелось схватить Алека и прорычать незнакомцу: ОН МОЙ! Чтоб этот тип в кожанке, раз и навсегда усвоил, что к моему мышонку приближаться нельзя, он только мой!
Раздавшийся звук автомобильного гудка привёл в чувство. С меня как будто спала пелена и я понял, что уже был готов выскочить из-за кустов и броситься на незнакомца. Чёрт, я сейчас чуть не выставил себя ревнивым идиотом.
Ревность?
Я ревную?
Да какая нафиг ревность, просто меня это бесит. Вспомнились слова Алека, что мы даже не друзья. Привычно уже царапнуло болью.
Да катитесь вы оба...
Я вздохнул, развернулся и пошёл в обратном направлении, стремясь как можно быстрее отойти подальше, чтобы не слышать этот звонкий смех, предназначенный не мне.
***
С того дня я опять стал ходить к Алеку, с той разницей, что больше к нему не приближался. Наблюдал обычно издалека, чтобы он не мог меня заметить. Я просто проверял всё ли с ним в порядке, а то какие-то незнакомые личности вполне могли быть опасны.
Я заметил, что он стал больше общаться с одногруппниками, частенько видел его в их компании. В то время как я, наоборот, всё больше отстранялся от своих друзей, объясняя это тем, что скоро экзамены и мне надо готовиться. Стайку поклонниц и поклонников также разогнал, их бесконечная трескотня раздражала всё больше.
Я просто задыхался. Я загнал себя в тупик.
Это просто перенапряжение из-за подготовки к экзаменам, убеждал я себя. Я же сутками не вылезаю из учебников. Мама даже забеспокоилась, спросила не заболел ли я, настолько моё поведение изменилось. Ничего не изменилось, просто захотел сдать экзамены лучше, чем в прошлом семестре. Всё у меня нормально, это нормальный этап взросления.
Но почему тогда горечь и тоска меня не отпускали. Самым страшным для меня стало то, что пришлось принять вещь, в которой я категорически не хотел признаваться даже себе.
Я скучал, безумно скучал по Алеку. Мне очень не хватало наших обедов. Того, как я его поддразнивал, а он меня ругал. Его милой улыбки, увидев которую однажды, не смог забыть.
Но потом минутка слабости проходила и всё становилось как прежде. Чтобы я скучал по человеку, которому даже не друг? Бред. Не было такого.
***
Вот наконец экзамены пройдены, результаты были неплохие. Алек же справился блестяще, мне сказал об этом знакомый, сам я не спрашивал.
Впереди нас ожидала практика, куда кого отправят было неизвестно. Направления и все соответствующие указания выдадут в последний день учёбы. Мне было всё равно, куда меня направят, но скорее всего меня оставят тут. Гораздо больше же меня интересовало куда отправят Алека. Если бы его оставили в городе, тогда у нас был бы шанс неожиданно столкнуться. Зачем мне это — я не знал и даже не хотел задумываться, но эти мысли не давали мне покоя.
И вот настал день распределения. Как и ожидалось, меня оставили в городе, направив в сетевую автомастерскую. А куда направили Алека я не знал, но мог узнать. Есть у меня один информатор, с которым я поддерживал связь. Написал ему, но ответа не было довольно долго, я даже подумывал ещё раз написать. Как вдруг телефон бздынькнул, оповещая о входящем сообщении. Открыв его, я не поверил своим глазам — Алека отправляли в прибрежный отель, до которого добираться часов восемь минимум. Это означало, что я не увижу его три месяца! Меня как будто подбросило и я рванул к зданию факультета делового администрирования.
Я должен его увидеть.
Я должен ему сказать,
Я не должен его отпускать вот так.
При этом что я сделаю и что скажу, я понятия не имел. Ноги сами несли знакомой дорогой.
Внезапно я остановился как вкопанный, увидев как мой мышонок радостно бежит навстречу тому парню в кожаной куртке. Подбежав к нему, он стал что-то рассказывать, активно жестикулируя. Незнакомец протянул руку и нежно потрепал Алека по щеке, затем одел на него защитный шлем и подсадил на шикарный полуспортивный мотоцикл. Сел сам, завёл двигатель, а Алек крепко обхватил его за талию и мотоцикл рванул с места.
Я застыл, не в силах поверить, что это случилось,
Что это случилось именно со мной. Такого просто не могло быть.
Всё.
Я опоздал...