Глава третья
19 июня. Япония
Намджун внимательно рассматривал крошечную квартирку, в которой ещё вчера проживали те, за кем он гоняется третьи сутки. Нет, это, конечно, не так уж много, он довольно быстро вышел на их след, легко обнаружил место их обитания — в этом ему помог один полицейский, за отдельную плату позволивший Наму воспользоваться Всемирной системой слежения. Она распознала омег, хотя, как сказал тот же полицейский, не особо эти партизаны и прятались.
К примеру, один вообще вернулся к облику, по которому его узнавал каждый омега в мире! Другой вместо того, чтобы получше замаскироваться и слиться с местной фауной, стал куда ярче и приметнее. Ничего удивительного, что Нам в два счёта вычислил их. Но опоздал: буквально этой ночью они оповестили хозяина, что больше не вернутся в квартиру, оставили оплату за следующие три дня и снова исчезли.
Намджун осмотрел комнату и пришёл к выводу, что если омеги уехали куда-то так внезапно, не заезжая на квартиру, то вряд ли они таскают деньги с собой. Потратить такие суммы и не оставить никаких следов тоже сложно. Намджун уселся в кресло и принюхался: ничего. Словно омег тут и не было! Ни духов, ни личных ароматов, хотя хозяин сказал, что не трогал ничего в их номере.
Осмотрел вещи — не самые дорогие, хотя, конечно, и не из дешёвых. Косметики — минимум. Значит, сделали себе перманентный макияж? Или всё с собой таскают? Заглянул в ванну и увидел развешанные по сушилке верёвочки с каким-то кармашком, потрогал их с интересом, потом отдёрнул руку, сообразив, что омежки оставили в квартире свои трусишки. Прикинул, как это выглядит на теле, передёрнул плечами и закрыл дверь. Понимая, что ничего нового квартира ему не скажет, Намджун двинул к выходу.
И там столкнулся нос к носу с пожилым омегой. Тот улыбался, глядя на растерянного Кима. Заговорил по японски, и Намджун поклонился, показывая, что понимает его. Омега сказал:
— Мальчики не вернутся? — покачав головой вместе с Намджуном, продолжил: — Так жаль. Милые ребята. Я живу прямо над этой квартирой. Мне видно всё, но про них не могу сказать ничего плохого. Кроме того, пока они тут жили, у меня каждое утро перед дверью невероятным образом появлялось по несколько прекрасных букетов. Давно меня так не баловали! Этот красноволосый мальчик — такой красивый, что даже я не остался к нему равнодушным! А его друг так похож на ангела и одну знаменитую в прошлом модель. Ничего удивительного, что их заваливали подарками и цветами!
— Вы уверены, что были подарки? — уточнил Намджун.
Омега даже губы поджал, но потом понял, что альфа не может знать таких тонкостей:
— Дорогой мальчик, я, конечно, не видел, что именно им доставляли, но знаю, что безделушки не приносят в фирменных коробках и в униформе партнёрской компании-доставщика. Уж поверьте, если такой курьер позвонил к вам в дверь, то кто-то потратил вам на подарок не меньше полсотни тысяч долларов!
Намджун едва сдержался, чтобы не присвистнуть. Вместо этого спросил:
— И как часто им дарили подобные подарки?
Омега посмотрел наверх, словно сверяясь со своими воспоминаниями, после чего выдал:
— Я видел как минимум пятерых курьеров. И, поверьте, они не приходят без предварительного созвона и договорённости о том, что товар будет принят.
Намджун потер ладонью лоб — это не омеги, а какие-то финансовые чёрные дыры, куда улетают миллионы! Он, конечно, старается не связываться с поиском денег, но тут ему самому вдруг стало интересно — как и куда исчезают такие суммы?
Попрощавшись с болтливым омегой, Намджун двинул в клубы, с которыми списался заранее, потому что именно там засветились омеги. В клубах ВиМинов тоже помнили и отзывались примерно одинаково:
— Такие красивые! Обычно мы не любим таких омег, потому что из-за них постоянно драки, разборки, убытки. Но эти были, как магнит для альф, но рядом с этими юношами те вели себя не как самцы в гоне, а словно превращались в настоящих джентльменов. Даже на чай потом оставляли сверх меры!
Намджун попросил выдать ему записи с этими омегами, и только два клуба принципиально не пошли с ним на сотрудничество, а остальные даже не притворялись неподкупными! И вскоре он уже имел приличный фото и видео архив с омегами, которых разыскивал. Ещё рассматривая их на экранах охранников, Намджун боялся ошибиться, потому что те омеги, чьи фото ему показал Хосок и те, которых он видел теперь, были словно четыре разных человека!
Вернувшись к себе в гостиницу, Намджун для верности прогнал старые и новые фото через специальную программу, которая показала: это — те же самые люди! Какое-то время Намджун посмотрел на фото и видео омег и снова невольно задался вопросом: куда делись деньги? Где драгоценности? При юношах были крошечные сумочки, в которые едва могли поместиться телефоны. В трусы, как теперь понял Намджун, они тоже ничего не могли бы спрятать!
Ещё раз покачав головой, он отправил отчёт и фото и видеоматериалы их мужьям. Кстати сказать эти Чон и Мин оказались на удивление спокойными. Обычно брошенные мужья звонят ему утром, в обед и вечером, а если супруг их ещё и ограбил, то примерно каждые два часа. Эти же не интересовались ходом расследования вообще! Может, тогда и ему не стоит так себя изводить?
Может, он так и сделал бы в итоге: накидал бы им на почту чеков, типа, работа проделана, деньги потрачены, будьте любезны оплатить расходы, а то, что результатов нет — так он же предупреждал, что не каждое дело может быть раскрыто! Однако что-то в этих омегах его зацепило, да и профессиональная гордость не позволяла остановиться — неужели ему какие-то неопытные мальчишки не по зубам?
Намджун уже снова собрался запустить проверку на предмет — где проявятся омеги? — как ему позвонил портье и сообщил, что ОЧЕНЬ ВАЖНЫЙ господин желает поговорить с ним с глазу на глаз. Детектив Ким насторожился, потому что этим «важным господином» мог оказаться как мафиози, так и какой-нибудь местный набоб. Естественно, он пригласил гостя — как будто у него был выбор!
И вот к нему в номер вошли вначале три охранника, а следом за ними ещё два альфы — представительные и невозмутимые. Один коротко кивнул другому, и второй заговорил вполне прилично на корейском:
— Господин Ким Намджун, мы знаем, что вы разыскиваете Чона Тэхёна и его друга Мина Чимина. Так вот, мы тоже ищем их. Предлагаем вам взаимовыгодное сотрудничество: если мы что-то про них узнаем, то обязательно расскажем вам. Того же ожидаем и от вас.
***
(Знаю, что для Фестиваля Лаванды рановато, поэтому немного поменяла название и место — в моём мире всё происходило именно так, я вам клянусь!)
19 июня, Прованс
Чимин прожужжал Тэхёну все уши ещё в самолёте, потому что ему приснилось, будто они победили на этом фестивале! Тэ слушал друга вполуха, потому что его сильно измотал перелёт. Ему хотелось просто принять душ, лечь на любую горизонтальную поверхность и уснуть, но Чимин показывал ему фото в телефоне, объясняя, как он здорово придумал: создать целые наряды из цветов! Тэхёну он заказал костюм и украшения из белых цветов, а себе — из ярко-красных. Под мантию он решил надеть костюмы для игры в теннис: Тэхёну красный, а себе — белый. Таким образом они будут выглядеть отражением друг друга!
— Отвали от меня, Чим! — просил Тэхён по-хорошему. Пытался пригрозить: — Я устрою на этом фестивале хаос! Нас потом во Францию больше никогда не впустят! Депортируют в этот же день, как злостных нарушителей правопорядка!
Но Чимин спокойно ответил:
— У тебя на это не хватит фантазии. Я же тебе не выдам алгоритма действий, и ты не решишься что-то сделать без инструкции. Так что, давай, не говори глупостей. Мы летим в такую глухомань, что там можно от скуки сдохнуть!
— Я хочу сдохнуть от скуки, — вцепился в друга Тэхён. — Я за эти несколько дней так устал от приключений — мне нужна передышка!
Но Чимин сделал вид, что не услышал его последней тирады.
Когда друзья прибыли в номер, два великолепных костюма из живых цветов уже были готовы, висели на вешалках и благоухали так, что Тэхён поперхнулся. Чимин тут же кому-то позвонил и на ломаном, хоть и вполне воспринимаемом французском поблагодарил «дорогих прекрасных мастеров!»
Тэхён понял, что от этого мероприятия ему не отвертеться и смирился. Но когда Чимин показал ему украшения из цветов, он воспрянул духом — подобную красоту не могли создать лучшие ювелиры мира! Чтобы цветы не завяли и не утратили своего свежего вида, было очевидно, что их костюмы чем-то дополнительно обработали, из-за чего Тэхён чихал, как подорванный, всякий раз пугая всю прислугу и жильцов на этаже.
Через час они прибыли на фестиваль, на главную площадь городка, и только тогда сообразили, что выглядят, мягко говоря, не совсем так, как остальные гости! К примеру, у всех омег были костюмы, которые, наверняка, носили в Провансе лет двести назад! А именно — простые штаны, подвязанные у талии обычными верёвками. Вместо рубах на них были лоскуты ткани, которые защищали тело от неудобных кожаных корсетов, утягивающих омег так, что они походили на песочные часы. У всех на голове были соломенные шляпы, которые и были украшены цветами! Тут фантазия омег ничем не ограничивалась, и порой из-под цветов не было видно не только полей шляпы, но и лица, а иногда даже плеч человека!
В то же время Тэхён был в роскошной короне из белых роз различного размера, чуть заметно отличающиеся друг от друга по цвету. На шее, в ушах, на пальцах и запястьях благоухали камелии. Мантия создавалась с помощью соцветий белых лилий и пионов. Костюм Чимина был полным повторением Тэхёнова, только то, что у Тэ было белым, у Чимина — красным. Ребята быстро сообразили, что слегка переборщили, но отступать они не привыкли, и, приподняв мантии, смело вклинились в гуляющую толпу!
Кто бы что ни говорил, но соперничество у омег в крови. Чимин уже понял, что неправильно перевёл правила конкурса, но сделал вид, что именно так и было задумано, именно так он и планировал. Не оборачиваясь и не особо глядя по сторонам, прошёл к палатке, около которого толпилась основная масса омег, желающих принять участие в конкурсе и, стараясь всё выговаривать правильно, сообщил:
— Мы прилетели из другой страны, чтобы обменяться с вами нашими культурными традициями. Правда, нашему празднику цветов почти тысяча лет, поэтому мы стараемся воссоздать дух того времени: минимум одежды, максимум природных даров.
После этой речи к нему подскочили репортёры, и Чимину пришлось пригласить Тэхёна, который говорил на французском довольно бегло. Камеры щёлкали, не переставая, вопросы сыпались со всех сторон, но Тэхён справлялся, иногда поднимая свою изящную ладонь и требуя тишины, которая тот час наступала.
Он рассказал о традициях праздника в своей стране всё, что помнил, наплёл от себя, уверенный, что никто особо проверять его болтовню не станет, а если и найдётся такой душнила, Тэхён может свалить всё на языковой барьер — типа, не всё осознавал, про что говорил, потому что заучил инфу, предоставленную ему цифровым переводчиком. Поблагодарил организаторов, которые в виде исключения, решили дать и им шанс попытать счастья на конкурсе. Его ответ дословно был таким:
— Мы очень признательны вам за предложение, но это не было нашей целью, поэтому мы не будем принимать участие в конкурсе. По сути, это словно заставить участвовать в соревнованиях собаку и дельфина: невозможно сравнить навыки этих животных, как и наши культуры. Они прекрасны вместе, по отдельности, но не на соревнованиях!
Организаторы остались довольными, потому что и сами не понимали, что им делать с этими гостями, внезапно и без предупреждения появившимися тут и оттянувшими на себя львиную долю внимания участников?
Однако какой-то омега решил, что ребята нарушили его покой, потому что альфа, на привлечение внимания которого он потратил не один месяц, вдруг залип на этих двоих! Обиженный омега подошёл и резко дёрнул мантию на Чимине. Естественно, хрупкая конструкция осыпалась, а сам Чимин остался стоять в белом костюме для игры в теннис и в прекрасных украшениях.
Тэхён не думал — он действовал! Дёрнув за шнурок корсета обидчика своего друга, он нарушил плотность утяжки, и кожаный аксессуар лопнул сбоку под давлением изнутри, обнаружив неприглядную широкую талию француза.
Тем временем Чимин, опомнившись от происшествия, вдруг крикнул:
— Файтин!
Тэхён сорвал свою мантию, оставшись в ярко-красном костюме для игры в теннис, швырнул цветочную конструкцию в толпу, и друзья очень синхронно задвигались под местную неспешную музыку, внося в праздник неповторимый колорит k-pop танцев, демонстрируя свои великолепные тела, дополнительно делая акценты на обтянутых в коротенькие шорты попках, похлопывая себя по бёдрам и очень двусмысленно производя движения-качели, от которых смотрящие на них альфы тяжко задышали!
Когда музыка закончилась, вся площадь взорвалась аплодисментами, а присутствующие местные телевизионщики поздравили себя с тем, что, забив на желание плюнуть и никуда не идти, они всё-таки прибыли на этот фестиваль! Многие омеги пересмотрели отношение своих альф к себе. Но такое представление не оставила равнодушными никого.
Уезжали друзья домой с полными руками сувениров, которыми их одарили гости фестиваля. Тэхён, сообразив, что собственных рук и даже чиминовых ему не хватает, купил огромную корзину с булочками, раздал содержимое бегающим тут же малышам, а свои и чиминовы сувениры сложил в освободившуюся тару. В такси они молча переглядывались, рассматривая игрушки, расписанную вручную посуду, вышитые необычным узором наволочки.
Уже в номере они сложили все сувениры в коробку, отнесли в La Poste и отправили в один из детских домов Кореи. Только после этого Тэхён позволил себе прямо в кроссовках пройти в спальню, упасть поперёк кровати и уснуть ещё в полёте. Чимин осторожно перевернул его на спину, сунул под шею валик, смыл с расслабленной моськи косметику, нашлёпнул на уставшую физиономию питательную маску, заботливо забытую кем-то в холодильнике номера, и сел у окна, рассматривать вечерний город внизу.
Их поездка сюда не была спланирована. Они просто поняли, что в Японии привлекли к себе слишком много ненужного внимания от некоторых влиятельных людей, поэтому прямо из клуба, в котором снова столкнулись несколько их знакомцев, поехали в аэропорт, по пути заказали билеты на ближайший рейс за границу, а пока летели, Чимин продумал «культурную программу», от которой Тэхён чуть копыта не откинул!
Всё же его друг за время, проведённое в «темнице», конкретно так сдал! Поэтому назавтра он решил, что раз уж они попали в Прованс во время цветения дикой лаванды, то будут идиотами, если не найдут это прекрасное место и не наделают сотни фоток на память. Для этого он заказал аренду двух велосипедов, а также проводника, который пообещал, что не только покажет им поле с лавандой, но и расскажет что-то про местные обычаи и достопримечательности.
Чимин погладил себя по груди и тяжело вздохнул: ему просто необходимо запастись приятными воспоминаниями!
***
19 июня, где-то в горах Кореи.
Анджонг не простил сыновьям испорченного ужина, на котором обидели мальчиков его влиятельных друзей. Он хотел наказать обоих мелких Чонов, но за Хосока попросил Гарам, утверждавший, что первым начал именно Чонгук, поэтому мистер Чон строго велел младшему сыну:
— Отвези меня в горы на ретрит — после вашей выходки мне нужна реабилитация!
Возражать Анджонгу не осмеливался даже господин Чон Дахун, отец семейства, поэтому Чонгук молча написал Юнги, что сегодня на работу не выйдет, и поехал на растерзание. Всю дорогу Анджонг рассказывал Чонгуку про тех, с кем им придётся встретиться на ретрите:
— Я думаю, что тебе подойдёт кто-то более решительный, чем Данби и Ёнхи. Иногда вам, альфам, нужны омеги со стальными яйцами, чтобы вы боялись им слово сказать. На ретрите будет Шим Кёнсун. Этот юноша тебе отлично подойдёт. Он вырос в семье с тремя братьями-альфами и умеет ставить себя так, что его слушаются все. Не то, что твой размазня Тэхён! В Кёсуне сразу видна порода, а что взять с твоего Тэ-Тэ? Да если бы не Пак, он до сих пор по деревьям бы прыгал!
— Папа! — возмутился Чонгук. — Тэхён сам поступил в университет, сам его окончил без посторонней помощи и работал в моей фирме несколько лет, был на хорошем счету, а у нас — ты сам знаешь! — очень строгий отбор персонала!
— Ты что, — возмутился Анджонг, — защищаешь этого грабителя? Чонгук, я думаю, что тебе тоже будет полезно включиться в наше движение. Уж не наслал ли на тебя порчу этот Тэхён?
Чонгук только головой покачал, недоумевая, как в голове его папы спокойно уживались современные взгляды, умение пользоваться плодами высоких технологий и подобные замшелые взгляды?
Порча, скажет тоже! В представлении Чонгука порча должна сопровождаться язвами, смрадом изо рта, гноем изо всех щелей, на крайний случай — непрекращающейся диареей! Но ничего подобного у себя он не наблюдал, поэтому смело посмеивался над папой в глубине души.
Чонгуку нравились горы, поэтому он с радостью помог папе выгрузиться, и спокойно воспринял, когда к нему подбежали три омеги и с интересом уставились на него. Анджонг поклонился им и сказал:
— Это — мой сын. Я внесу за него дополнительную оплату. Мне бы хотелось, Учитель, чтобы Вы поработали с его энергиями. Кажется, его бывший муж навёл на него порчу.
Один из омег выступил вперёд, провёл над головой Чонгука ладонями, отшатнулся и сказал:
— Мистер Чон, я скажу больше — кто-то желает смерти Вашему сыну! Но Вы вовремя его привезли к нам, я помогу ему.
Однако другой омега выступил вперёд и сказал:
— Ну, что ты такое говоришь, брат! Этот альфа проклят, потому что изменил своей любви, и теперь его альфье достоинство в большой опасности. Секса давненько не было? — без смущения спросил он у Чонгука.
Парень даже отшатнулся, так задело его замечание второго «учителя» — он не говорил Мину, но действительно не мог переступить через себя и даже захотеть какого-нибудь постороннего омегу! Считал это принципами, воспитанием, но теперь подумал, что, возможно, так и есть: кто-то (не Тэхён, он вообще в его жизни ни при чём!) проклял его за то, что он по молодости лет не смог настоять на своём, отпустил, позволил уйти...
Но третий омега вбивает в его мозг кол, заявляя:
— Всё, что вы говорите — это лишь следствие, но сама причина проблемы так глубоко, что её надо доставать... с помощью гипноза.
— Да, Мастер, — одновременно склонились перед третьим омегой первый и второй.
Мастер протянул к Чонгуку руку, и тот, словно уже попав под гипноз, принял ладонь омеги и пошёл за ним в какую-то палатку. Там было на удивление прохладно: соединяясь с природой, этот Мастер был не дурак попользоваться и благами цивилизации — в палатке у него стоял генератор, питавший кондиционер. Омега пригласил Чонгука лечь на кушетку, а сам сел в кресло рядом, долго смотрел на него, потом спросил:
— Может, сам что-то помнишь?
Чонгук не знал, что сказать, и тогда Мастер показал ему на маятник, толкнул блестящий металлический диск и начал говорить:
— На счёт «три» ты уснёшь. Пробудишься на счёт «один». Итак, расслабься, слушай мой голос: один, два, три...
Чонгук открыл глаза и насмешливо заявил:
— Не берёт меня гипноз.
— Как сказать, — усмехнулся Мастер и указал на часы, стоящие рядом с маятником.
Чонгук не помнил, сколько времени было, когда он впервые посмотрел на маятник, но точно знал, что они с папой приехали к десяти утра. Теперь же электронные цифры показывали шестнадцать сорок.
— Что? — вскочил Чонгук. — Как это? Почему так долго?
— Долго пришлось копать, — снова улыбнулся Мастер одним краешком губ. — Вот тут — вся наша беседа, — показал он на файл в телефоне. — Куда тебе его скинуть? Потом послушаешь, сделаешь выводы.
Чонгук продиктовал, куда скинуть ему файл, проследил, чтобы Мастер удалил свою версию и вышел из палатки. Тут же к нему подбежал Анджонг. Рядом с ним крутился молодой красивый омега, и Чонгук подумал, что это и есть тот самый Кёнсун, которого так нахваливал его папа.
Естественно, все дневные занятия альфа благополучно проспал у Мастера в палатке, теперь чувствовал себя отдохнувшим и посвежевшим. Поэтому не особо обратил внимание на то, как папа запросто определил его и Кёнсуна на занятия йогой. Чонгук никогда ничего подобного не делал, поэтому сразу предупредил омегу:
— Вряд ли я смогу быть тебе очень полезным!
Однако Кёнсун сказал:
— Просто слушайся меня, и всё у нас получится!
Чонгук посмотрел на папу — тот довольно улыбался. Что ж, может, он прав? Может, Чонгук и впрямь хочет, чтобы его вели по этой жизни на коротком поводке? Он прислушался к словам Учителя, то есть, первого омеги, к которому обратился его папа. Тот велел:
— Определитесь, кто в вашей паре будет ведомым, а кто — ведущим. Ведомый пусть встанет перед ведущим.
Кёнсун вышел вперёд и встал перед Чонгуком. Альфа равнодушно выполнял всё, что требовал тренер: придерживал омегу за талию, помогал удержать на весу ногу, подставлял плечо и позволял обвивать своё тело прилипчивыми конечностями.
Его мысли были далеко отсюда, поэтому он действовал на автомате, а сам думал: справился ли Юнги? Как отомстить Хосоку за вот эти мучения? Что именно он сказал Мастеру, и почему у того была такая недовольная рожа? Где его деньги, в конце концов? Если он не найдёт их в ближайшее время, придётся продать какое-то количество акций, иначе быстро он нигде не сможет достать такую сумму.
Вдруг случилось то, что заставило его резко вернуться в реальность, из-за чего его руки, удерживающие Кёнсуна в позиции «Урдхва Джанурасана», дрогнули, и омега ткнулся головой в пол, а Чонгук схватился за телефон и открыл присланное сообщение. Он замер, потому что не верил своим глазам: с экрана на него смотрел невероятно красивый омега! Дерзкий взгляд, красные волосы, самоуверенная улыбка. Но Чонгук вдруг схватился за грудь — это не его муж, потому что на лице этого удивительного омеги не было и намёка на когда-то раздражающие его родинки!