6
Ноябрь 2022 г.
В следующий раз они встречаются, когда Сяо Чжань последним покидает класс Теории зельеварения, потому что как всегда засыпал вопросами профессора Роули. Он на ходу складывает учебники и письменные принадлежности в сумку, быстрыми шагами пересекая двор Трансфигурации и направляясь в сторону школьного стадиона. Скоро должна начаться игра по квиддичу, Слизерин против Гриффиндора, первая в этом сезоне, и Сяо Чжань не может пропустить ее, даже если является в этот раз просто зрителем. Надо же ему накопить материал для новых издевок над Ван Ибо, если их команда проиграет.
– Эй, Сяо Чжань, – помяни черта.
Когтевранец останавливается, чтобы застегнуть сумку, и поворачивается к взъерошенному Ван Ибо, бегущему к нему с противоположного конца лужайки. Наверняка тоже засиделся на занятиях, а ведь уже следовало быть в раздевалке и толкать напутственную речь команде. Вот они, минусы быть старшекурсником, слишком много ответственности и катастрофически мало времени.
– Чего тебе?
– Профессор Рейкпик отыскала меня сейчас. Она сказала, что они с директрисой наконец-то закончили изучение «Плюй-камней», и подтвердила, что кто-то действительно поменял рецептуру зелья и добавил туда концентрированный гной бубонтюбера, – от быстрого бега галстук Ван Ибо сбился набок, и у Сяо Чжаня так и чешутся руки его поправить. Но он поспешно одергивает себя, пряча их в карманы мантии. Вот еще, глупость какая, прикасаться к слизеринцу и что-то ему там поправлять. Да и они тут, вроде как, о серьезных вещах говорят.
«Соберись!»
– Вот же гаденыши, – выругивается себе под нос Сяо Чжань. Внутри него вспыхивает раздражение от воспоминаний того дня. Он больше недели проходил с повязками на руках и один раз едва не свалился из-за них с метлы на тренировке. Приятного было мало. А тот, кто это сделал, так и остался безнаказанным. – А они сказали, чьих это рук дело? – на это Ван Ибо только сокрушенно качает головой, поджимая губы.
– Нет. Профессор сказала, что это не так-то просто, потребуются месяцы на то, чтобы с помощью заклинаний вычислить инициатора. Если мы хотим ускорить процесс, то нужны подозреваемые и доказательства их причастности. Она посоветовала нам приглядеться к своему окружению. Если это все-таки не единичный случай, то нет никакой гарантии, что подобное не повторится. Ты говорил, что тебе ее подарили на день рождения. В коробке была записка, или, может, кто-то видел, как тебе принесли этот подарок?
– Я не знаю, там не было имени отправителя. Да и все подарки нам доставляют домовые эльфы. Если честно, я подумал сначала, что это ты прислал, – все же признается Сяо Чжань. Он не говорил об этом даже друзьям, чтобы не настраивать их против Ван Ибо. Но слизеринцу-то можно. Они ведь оба знают, что тот не виновен. К тому же, этот секрет хорошо так тяготил из-за невозможности поделиться им хоть с кем-нибудь. – Мы же никогда...
– Ага, – облизав губы, поспешно соглашается Ибо, сразу поняв, о чем идет речь. За это Сяо Чжань ему искренне благодарен. Он пока что не готов обсуждать то, что между ними происходит. Постепенно сходящая на нет вражда, нормальные подарки на день рождения, странная реакция собственного тела на чужие прикосновения. Слишком много того, что до трясучки пугает его, никак не способствуя открытому и честному диалогу.
– Но твой подарок я распаковал еще утром, – поспешно добавляет когтевранец, смущаясь от смены темы разговора. – И подумал, какой смысл дарить что-то, помимо лукотруса? – Кориандр на удивление быстро сдружился с растениями и считал те своей личной территорией, не подпуская к ним никого, кроме Сяо Чжаня. Марк один раз попытался потрогать лимон и долго еще вопил от укуса.
– Мгм, – неопределенно мычит в ответ слизеринец, заметно тушуясь. Кажется, ему тоже было довольно неловко говорить на эту тему.
– Он охраняет теперь все мои горшки на окне, – мысленно Сяо Чжань бьет себя по лицу, потому что нужно перестать уже говорить, пока все не перешло из разряда «Хочу провалиться под землю со стыда» до «У нас тут катастрофа». И когда только их отношения превратились в это сложное нечто, которому даже невозможно дать какое-то определение?
– Так и было задумано, – глядя на когтевранца исподлобья, тихо произносит Ван Ибо, неуверенно переминаясь с носка на пятку. От вида такого стушевавшегося и неожиданно тихого слизеринца в груди появляется непонятное щекочущее чувство. А затем внутренности будто кто-то заполняет теплом, потому что становится немного жарко. Наверное, не стоило так сильно заматываться в шарф. Да, все из-за него. Очень теплый ноябрь, все дело в этом.
– Спасибо, – так же тихо отвечает ему Сяо Чжань, у которого от смущения начинают гореть щеки. Вероятно, со стороны они выглядят довольно глупо. Эдакие неловкие подростки, застывшие посреди двора Трансфигурации.
– Не за что, – Ван Ибо очаровательно краснеет кончиками ушей и – хвала Мерлину – переводит тему: – Так что с «Плюй-камнями»?
– Я не знаю, кто мне их подарил, – Сяо Чжань хмурится, пытаясь вспомнить события того вечера. – Коробку обнаружил Марк, собственно, он сначала и предположил, что это подарок от тебя. Но ни записки, ни подписи к подарку не было. Как я уже говорил ранее, отправитель точно знал об этой нашей особенности, либо сделал это специально, чтобы мы не смогли определить его личность, – когтевранец измученно трет лицо ладонями, чувствуя, как начинает гудеть голова ото всех этих теорий. Сдались же они какому-то ученику. Он-то считал себя довольно неприметным и невыдающимся на фоне других успешных шестикурсников, ан нет, поглядите-ка, выделился.
– Моя метла тоже была заколдована, как сказала профессор. И нет, – опережая вопрос Сяо Чжаня, добавляет Ван Ибо, подходя ближе, потому что говорить через половину двора, вообще-то, весьма глупо, так как они здесь вдвоем, – заклинание не принадлежало твоей палочке. Так что мадам Трюк сняла запрет на твое посещение тренировок команды Слизерина.
– И ты молчал? – пораженно выдыхает Сяо Чжань, наблюдая за тем, как чужие губы растягиваются в самодовольной усмешке. – И как давно, а? Ты все это время специально молчал? – когтевранец замахивается и шлепает рукавом мантии уже гогочущего в голос Ван Ибо по плечу. – О, у меня просто нет слов, ты такой бессовестный, вредный слизеринец, – продолжая награждать того хлесткими ударами все больше распаляется Сяо Чжань, обнажая зубы в гневном оскале. Слизеринец, к слову, особо не пытается отбиваться, только заливисто хохочет, убегая от него подальше. – А ну иди сюда, ты, хитрый гад! Поверить не могу, – он догоняет его на середине моста, ведущего к хижине лесника и квиддичному полю, а затем, уже немного успокоившись и отдышавшись, резюмирует, просто идя рядом: – То есть мы имеем два происшествия против ловцов команды по квиддичу?
– Ага, – соглашается с ним Ибо. – Бессмыслица какая. Неужели кто-то пересмотрел магловских фильмов?
– Мы это уже обсуждали, – раздраженно закатывает глаза Сяо Чжань, поправляя ремень сумки, то и дело норовящей сползти с плеча. – Я Эмме сказал точно так же. Но это все равно довольно подозрительно. Кому мы вообще сдались? Никому годами до нас не было дела, и ничего подобного не происходило, а тут сразу два покушения за два месяца.
– Всего два, – рассеянно поправляет его Ван Ибо, и когтевранец тут же тычет ему острым локтем в бок, вознагражденный громким ойканьем.
– Почему тогда только с нами они произошли?
– Потому что мы бесим добрую половину школы, – флегматично замечает слизеринец. Они минуют мост и выходят на просторную зеленую лужайку, останавливаясь на опушке. Впереди маячат шпили зрительских трибун и слышится гомон голосов. Наверняка уже почти все ученики заняли свои места.
– Мы и друг друга бесим, – фыркает Сяо Чжань, – но это же не повод, чтобы... – он резко замолкает, озаренный догадкой. – А, ну, – им мог отомстить буквально любой, кого они достали своими препирательствами. И непонятно, на что был расчет, на то, что они окончательно разругаются, или на то, что одного из них исключат из школы за нарушение правил. В любом случае, ситуация не самая приятная, а ужаснее всего то, что у них нет даже круга подозреваемых. Тот слишком широк.
– Ага, – с сочувствием глядя на него, кивает Ван Ибо. – Мы даже хуже закоренелых хулиганов или зазнаек. Нас одинаково любят и ненавидят. Кто-то от этого устал, и мы теперь имеем то, что имеем.
– Ван Ибо, – раздается раздраженный голос за их спинами, и оба сразу оборачиваются, замечая бегущего к ним со стороны квиддичного поля вратаря слизеринской команды – Крейга Боукера. Тот бросает взгляд, полный неприязни, в сторону Сяо Чжаня, который отвечает ему взаимностью, а затем поворачивается к Ван Ибо. – Где тебя носит? У нас матч через полчаса. Тебя вся команда разыскивает, народ в панике. Мы уже начали думать, что этот, – он кивает в сторону когтевранца, который громко фыркает на это, – что-то с тобой сделал. Ну, как с той метлой, знаешь?
– Здесь и носит. Чего разорался? – раздраженно закатывает глаза парень, даже не пытаясь скрыть свое недовольство. – Сяо Чжань ничего не делал с моей метлой. Уже иду, так и передай остальным, – но он не идет. Дожидается, пока Крейг удалится, и поворачивается к Сяо Чжаню, молчаливо наблюдающему за их коротким диалогом. – Пожелай мне удачи, Чжань-гэ, – от этого фамильярного обращения появляется странная щекотка в горле и в груди. Когтевранец тяжело сглатывает, надеясь избавиться от этого ощущения, и как можно равнодушнее спрашивает:
– Когда это ты нуждался в удаче? Тем более в моей.
– Соревнуясь с тобой, всегда, – обескураживающе честно отвечает Ван Ибо, пригвождая к месту своим прямым, тяжелым взглядом, от которого Сяо Чжань мгновенно тушуется.
– Сегодня у вас игра против Гриффиндора, – бормочет он и пытается обойти слизеринца. Но тот снова обгоняет, не дает пройти, становится прямо перед ним и начинает пятиться назад спиной, не отрывая глаз от Сяо Чжаня.
– Да, но ты будешь сидеть на трибунах, вдруг проклянешь, – кривит уголок губ в усмешке Ван Ибо, слегка приподнимая брови. Как будто... заигрывая с ним?
«Не сходи с ума, Сяо Чжань», – резко одергивает себя когтевранец.
– Я бы не стал, – и ведь действительно не стал бы. Квиддич не был тем видом спорта, где можно пренебрегать установленными правилами. Да, они соперничали и могли многое себе позволить в стенах Хогвартса, но на поле... На поле все менялось.
– Правда? – и соблазн оказывается слишком велик, чтобы ему не поддаться. В конце концов, дразниться могут оба.
– Только в случае, если ты будешь заигрывать с Холли Блэкбёрд, – Холли была ловцом в команде Гриффиндора и считалась одной из самых привлекательных девушек на пятом курсе. А еще она при первой же удобной возможности всегда пыталась заигрывать с Ван Ибо. Но тот был неумолим и холоден практически со всеми представительницами прекрасного пола, шарахаясь от них почти так же резво, как и Сяо Чжань. Он, кстати, ужасно бесился с поведения Холли, однажды даже прочел ей целую лекцию на тему того, почему стоит обходить стороной плохих парней, на что та только раздраженно фыркнула и продолжила строить глазки слизеринцу. Ух, как же она его бесила!
Ван Ибо, не ожидавший такой подставы, оступается и едва не падает от неожиданности. Сяо Чжань хватает его за руку, слегка дергая на себя и помогая восстановить равновесие, а потом не выдерживает и хохочет, видя растерянное выражение на чужом лице. Что ж, шутка определенно того стоила. Слизеринец смотрит на него с недоверием, легким шоком и обидой, сверлит своим взглядом исподлобья и недовольно поджимает губы, вырывая руку из чужих пальцев.
– Расслабься, Ван Ибо, – спешит Сяо Чжань успокоить Ибо. – Это просто шутка. Обычная невинная шутка, ты волен заигрывать с кем угодно, – «Даже со мной» почти срывается с языка, но он вовремя его прикусывает. А затем, пользуясь замешательством слизеринца, обходит парня и спешит поскорее занять свое место на трибунах, уже не замечая, каким взглядом его провожает Ван Ибо.
Возможно, оно и к лучшему.
Сяо Чжань садится на место, которое ему заняли друзья, сейчас совершенно не жалея о том, что закутался в шарф. Здесь, наверху, значительно холоднее, приходится даже наложить на себя согревающее заклинание. Хорошо, что хотя бы нет дождя, иначе всем пришлось бы несладко. Летать в дождливую погоду такое себе удовольствие. Эмма, наклонившись к его уху, шепчет:
– Ну что, поцеловал на удачу своего парня? – когтевранец весь вспыхивает от этого вопроса и немного отодвигается, с подозрением глядя на довольную своей пакостью подругу. Марк за ее спиной вытягивает шею в надежде услышать, о чем они говорят.
– Ты что-то приняла? – та отрицательно качает головой. – Тогда что за вопросы? Я задержался в классе Теории зельеварения, – но сердце все равно бьется с удвоенной силой, стоит только представить в голове эту картинку.
«Прочь, прочь, прочь!» – мысленно вопит он, гоня от себя эти ужасные фантазии, от которых кожа покрывается мурашками и волосы на затылке встают дыбом.
– Да просто он аж весь сияет, – Эмма кивает в сторону выходящих на поле команд, и Сяо Чжань раздраженно закатывает глаза. Ну да, отсюда же открывается такой чудесный вид на крошечные точки внизу, легко можно разглядеть лица игроков, да-да. Иногда фантазия Эммы сводит его с ума. – Обычно он такой из-за тебя.
– Вовсе нет, – из-за Сяо Чжаня Ван Ибо обычно язвительный и вредный, недовольный и хмурый, но сияющий? Никогда. Что за абсурд?
– А вот и да, – продолжает упорно гнуть свою линию Эмма, пока участники выстраиваются в линию друг напротив друга, ожидая распоряжений мадам Трюк.
– Даже спорить не буду, – качает головой Сяо Чжань, смирившись со странными фантазиями подруги, с чего-то решившей, что они с Ван Ибо встречаются. – Врачи рекомендуют не спорить с сумасшедшими, – Эмма шлепает его по бедру, они смеются и замолкают, когда комментатор начинает вещание.
– Добро пожаловать на открытие ежегодных соревнований по квиддичу! – раздается усиленный заклинанием голос Ланы Барнс, шестикурсницы с Пуффендуя. Она дебютировала в роли комментатора на втором курсе и произвела настоящий фурор. Ее искрометные шутки и справедливые замечания настолько нравились публике, что ученики упорно отказывались видеть на этой должности кого-то другого. – Я Лана Барнс, ваш неизменный спортивный комментатор, приветствую вас и надеюсь, что вы, как и я, с нетерпением ожидаете предстоящей схватки Слизерина и Гриффиндора. В прошлом году победителем сезона стал Когтевран, выиграв у Пуффендуя с отрывом в десять очков. Уверена, что в этом году нас ждет не менее жестокая борьба за кубок. Делайте ваши ставки, господа, и, конечно же, подарите командам всю свою любовь и поддержку, а мы начинаем!
Зрители встречают обе команды восторженными криками. Даже не разберешь, кому конкретно адресованы свист и улюлюканье, Слизерину или Гриффиндору. Судья, мадам Трюк, приглашает капитанов обменяться рукопожатием. Они сжимают ладони друг друга – судя по скрюченному лицу Морана Уэббера и невозмутимому Ван Ибо – чересчур крепко и мечут друг в друга грозные взгляды.
– По свистку, – кричит мадам Трюк, делая несколько шагов назад. – Три... два... один!
Подгоняемые ревом толпы четырнадцать игроков взмывают в небо. Сегодня на удивление ясно, редкое марево облаков не в счет. Главное, что никаких туч на горизонте не видно. Огромная редкость для ноября. Ван Ибо молнией проносится в воздухе, ища взглядом заветный снитч, и Сяо Чжань следит за ним неотрывно, не слыша ни комментариев диктора, ни гула голосов, позабыв и о друзьях рядом, и о процессе игры. И это довольно непросто, между прочим, учитывая скорость полета и мелькающих тут и там игроков. Но когтевранцу не привыкать. Благодаря роли ловца он научился искать крошечный мячик в толпе, так что уж живого человека для него найти раз плюнуть.
Когда в Ван Ибо едва не влетает один из загонщиков Гриффиндора, Сяо Чжань невольно тянется рукой к браслету на левом запястье. Тот был простенький, магловский, кажется, из медицинской стали. В нем нет магии, но немного растягивать его, ощущая холод металла под пальцами, было невероятно успокаивающе. Браслет ему подарила Эмма, сказав, что тот в Италии произвел фурор. Инновация заключалась в том, что можно менять звенья на свой вкус и цвет. Сяо Чжань поменял всего одно, остановив выбор на белом единороге на зеленом фоне. Ему это показалось забавным.
– Ох, вы только посмотрите, какая скорость реакции. Ван Ибо успешно избегает атаки бладжера, сегодня они как никогда агрессивны, – когтевранец чувствует, как все внутри него сжимается в тугую пружину, наблюдая за тем, как Ибо раз за разом ловко уворачивается от бладжера, выбравшего того своей целью.
Сяо Чжань уже хочет возмутиться, потому что это не нормально. Бладжеры летают хаотично, выбирают случайную цель, а не преследуют какого-то конкретного игрока из раза в раз. Это запрещенная магия. Но в следующий момент загонщик Слизерина, Скай Паркин, отбивает бладжер на другую половину поля, и когтевранец выдыхает с облегчением. Ван Ибо же показушно делает мертвую петлю в воздухе под восторженные визги толпы и снова устремляется в гущу событий в поисках снитча.
Однако бладжер, сделав круг, снова нацеливается на ловца.
– Гриффиндор открывает счет! Теперь счет шестьдесят – ноль в пользу Гриффиндора. Ничего удивительного, команда Слизерина занята защитой своего ловца от свихнувшегося бладжера. Кажется, здесь не обошлось без заклинания, – раздается голос Ланы, но Сяо Чжань ее будто и не слышит, сжимая руки в кулаки и подаваясь корпусом вперед, неотрывно следя за происходящим в воздухе.
Эрика Рат, второй загонщик Слизерина, сильным ударом биты посылает бладжер в Холли Блэкбёрд. Мысленно когтевранец отбивает ей пятюню за такой блестящий бросок, чувствуя, как разливается в груди удовлетворение. Но на полпути мяч поворачивает и снова устремляется к Ван Ибо. Становится не до злорадства. Сяо Чжань мысленно обмирает, чувствуя зарождающуюся внутри него тревогу. Слизеринец резко сбрасывает скорость, а вырывающийся вперед Скай с силой отправляет бладжер обратно в ловца Гриффиндора.
Сработано просто блестяще, ничего не скажешь, вот только мяч разворачивается, как бумеранг, и ударяет Ван Ибо в плечо. К счастью не сильно, но Сяо Чжань возмущенно вскрикивает с ним одновременно, стараясь игнорировать хитрый взгляд Эммы. Девушка, в отличие от него, смотрит игру абсолютно отстраненно, не вдаваясь ни в какие подробности и уж тем более не сочувствуя ни одной из команд. Бессердечная, что тут скажешь.
Слизерину приходится сменить тактику. Прибавив скорости, Ибо мчится на другой конец поля, уводя бладжер за собой. Сяо Чжаня пронзает нехорошее предчувствие, и он даже не замечает, как до крови закусывает собственную губу, наблюдая за тем, как слизеринец поднимается все выше и выше в небо, а затем камнем падает вниз, петляет, описывая обороты. Даже у него начинает кружиться голова от таких финтов.
Зрители на трибунах начинают восторженно хлопать и смеяться над этим пилотажем, будто и не замечая нависнувшей над парнем опасности. Впрочем, в кривляньях Ван Ибо есть и большой плюс. Мяч явно уступает ему в маневренности, давая частичную фору в передвижении. Сяо Чжань испуганно дергается, когда бладжер пролетает в сущих сантиметрах от головы слизеринца. Ибо начинает вертеться волчком, а затем...
Хрясь!
Мяч врезается в метлу, и парень теряет равновесие и соскальзывает с нее, в последний момент лишь чудом ухватившись за рукоятку. Сяо Чжань подскакивает на ноги, натягивая браслет так, что он больно впивается в пальцы. Ибо восстанавливает равновесие и запрыгивает на метлу, а затем срывается с места, избегая нового столкновения. Эмма тянет за мантию обратно вниз, приходится сесть. Проходят какие-то считанные секунды, когтевранец даже не понимает, что происходит, когда его буквально оглушает ревом ликующей толпы. Он находит взглядом Ван Ибо, и сердце в груди обмирает. В руке у слизеринца, едва трепыхая крыльями, зажат снитч.
– Какое мастерство! Ван Ибо ловит снитч. Слизерин побеждает со счетом сто двадцать – шестьдесят, – их с Ван Ибо взгляды пересекаются, и парень коротко усмехается, а затем направляется прямо к Сяо Чжаню, до сих пор не отошедшему от шока. Он замирает рядом с трибунами под сотней любопытных взглядов и демонстративно машет перед когтевранцем снитчем.
Раздается звук свистка, и игра официально завершается. Вот только бладжер снова летит в сторону Ван Ибо. Сяо Чжань замечает это краем глаза и реагирует быстрее, чем успевает подумать. Он выхватывает палочку из кармана и направляет ту парню за спину, выкрикивая «Редукто!». Мяч взрывается в воздухе под испуганные вопли учеников. Ван Ибо немного дергается, оборачивается, ошеломленно глядя на падающие вниз ошметки бладжера, и снова поворачивается к Сяо Чжаню. Взгляд наполняется весельем.
– Лао Сяо, поцелуешь победителя? – спрашивает он, как будто и не за ним по полю носился обезумевший мяч, угрожая в лучшем случае сбросить с метлы, а в худшем – убить.
«Я из-за него тут чуть разрыв сердца не получил, а он требует поцелуй, бесстыжий», – Сяо Чжань недобро сощуривается, поджимая губы. В ушах грохочет собственный пульс от пережитого адреналина. Так много всего хочется высказать в этот момент Ван Ибо, чтобы тот перестал смеяться над ним и понял, насколько серьезной была ситуация сегодня на квиддичном поле, но вслух в итоге говорит совершенно другое:
– Тебе бладжером на поле прилетело что ли? Лети отсюда, придурок, – но слизеринец пропускает все колкости мимо ушей и подлетает ближе. – Ты что это задумал? – с подозрением глядя на него, интересуется Сяо Чжань.
Он делает шаг назад и едва не падает на скамейку, а в следующий момент уже Ван Ибо дергает его на себя и подсаживает на метлу, взмывая со своей ношей в воздух. Никто даже пискнуть не успевает. Правда только поначалу, затем зрители начинают восторженно голосить и смеяться, наблюдая за разворачивающимся представлением. Сердце испуганно сжимается, и приходится вцепиться обоими руками в древко метлы, чтобы не упасть, пусть слизеринец и придерживает за талию.
– Какого черта, Ван Ибо? – шипит Сяо Чжань, поворачиваясь к тому лицом.
– Мистер Ван, немедленно опустите мистера Сяо, – раздается с трибун взволнованный голос профессора Макгонаггал, но Ван Ибо игнорирует и ее, только мило улыбается и как можно вежливее возражает:
– Простите, профессор, но здесь слишком высоко, боюсь ему навредить, – и словно назло, взмывает еще выше в воздух и как можно дальше от трибун. Попробуй вернись обратно, ага, как же.
– Так какого хрена ты вообще меня схватил?! – Сяо Чжань едва не задыхается от гнева и, пылая возмущением, пихает слизеринца ладонью в плечо, разворачиваясь к тому всем корпусом. – Спусти меня на землю. Живо! – страха он, впрочем, не испытывает. Ему не впервой находиться так высоко, а уж летать на метле и подавно. Но тот факт, что ей управляет не Сяо Чжань, а кто-то другой, немного тревожит. Когтевранец не привык полагаться в полете на кого-то, кроме себя. А сейчас его жизнь буквально зависит от Ван Ибо, который одной рукой держится за древко, а другой также крепко обхватывает талию Сяо Чжаня. Этот факт обухом бьет по голове, ошарашивая.
– Хочу, чтобы ты от первого лица увидел победу Слизерина и понял, что будет с вами в апреле, – обжигает своим дыханием чужое ухо Ван Ибо. От его низкого проникновенного голоса по телу сразу же пробегает толпа мурашек, а сердце спотыкается на новом ударе, принимаясь колотиться с удвоенной силой. Это что вообще такое?
– Мы вас в порошок сотрем, – огрызается в ответ Сяо Чжань скорее по привычке, все еще сбитый с толку реакцией собственного тела на прижимающегося к нему со спины слизеринца.
– На твоем месте я бы не стал спорить с тем, кто управляет метлой и может сбросить тебя в любой момент, – как бы между делом напоминает тот, вопреки словам усиливая хватку на талии. В глазах у него отбивают чечетку черти. Ван Ибо явно забавляется чужими бесполезными трепыханиями, что только раздражает еще больше.
– Ну так бросай, – метла резко уходит в вниз, с неизбежностью приближаясь к земле под испуганные вопли толпы. Сердце ухает куда-то в пятки, но вместо того, чтобы смотреть за падением, Сяо Чжань сильнее цепляется за одежду на груди Ван Ибо, смотрит тому в глаза, видя, как в них плещется любопытство на пару с восторгом, и упрямо поджимает губы, вскидывая подбородок. Черта с два он добьется от него проявления эмоций. Сяо Чжань не боится крутых пике, а еще уверен в том, что слизеринец не настолько сумасшедший, чтобы додуматься их обоих угробить.
«О боже, мне самому это все нравится», – с ужасом осознает он и отмахивается от этой мысли, когда слышит новый свисток. Ван Ибо плавно выходит из виража, замедляясь в считанных метрах от земли, и до обоих доносится разъяренный голос мадам Трюк:
– Вы двое, живо вниз! Матч окончен, – спасибо, что без снятия очков. Они опускаются на землю, и Сяо Чжаня немного ведет в сторону, когда ноги касаются твердой поверхности. Ибо тут же поддерживает его за талию, не позволяя упасть, и, кажется, даже и не думает отходить, упорно прижимаясь к нему своим теплым боком.
Другие участники команд стоят чуть поодаль, поглядывая на них кто с неодобрением, а кто и с нескрываемым весельем. В висках оглушительно громко стучит кровь, адреналина Сяо Чжань нахватался, похоже, на неделю вперед. А потом неожиданная мысль приводит его в чувства, и он поворачивается к Ибо.
– Ты же был со снитчем, – озадаченно хмурится когтевранец, смотря на пустые руки. Сяо Чжань точно помнит, что у слизеринца был снитч. Ван Ибо только насмешливо фыркает и запускает руку себе за пазуху, доставая оттуда едва шевелящий крыльями мячик. – Оригинально, – растерянно бормочет он себе под нос и испуганно дергается, когда на него со спины налетает Грег с воплями.
– Сяо Чжань, ты цел? – когтевранец морщится, отстраняясь. Такое внимание и беспокойство к его персоне откровенно раздражает. Он же не хрупкий невинный цветочек, чтобы с него сдувать пылинки после какого-то там полета. Но Грег упрямо притягивает парня к себе, игнорируя тот факт, что одна рука Ван Ибо по-прежнему держит за талию, не отпуская. Сяо Чжань мысленно обреченно стонет, чувствуя себя каким-то призом, за который начинается активная дележка. – Ты чокнутый, Ван!
– Остынь, Грег, – когтевранец выпутывается изо всех рук, что пытаются его держать, и отходит в сторону, оттаскивая вслед за собой друга, не замечая взгляда, которым Ван Ибо прожигает их.
– Нет, я не остыну, – не унимается гриффиндорец, явно пытаясь нарваться на конфликт. Если честно, Сяо Чжань еще никогда не видел его таким злым. Глаза Ван Ибо недобро сужаются от этих слов. – О чем ты только думал, когда крал его с трибуны? – слизеринец склоняет голову на бок и коротко пожимает плечами, глядя на Грега весьма недружелюбно.
– Все в порядке, Грег, правда, – Сяо Чжань становится между ними, буквально заслоняя Ван Ибо собой. Зная вспыльчивый характер слизеринца, можно только представить, что он сделает, когда закончится терпение. Проблем на поле перед сотней учеников ни для своего факультета, ни для чьего-либо еще ему как-то не хочется.
– Зачем ты его защищаешь? – на лице у гриффиндорца отчетливо читается озадаченность. Что ж, его можно понять. Довольно странно видеть, как один парень защищает другого парня, с которым обычно находится в довольно жестких контрах. Но в этот раз следует признать: Ван Ибо винить не за что. Да, он, безусловно, сумасшедший и безбашенный, но Сяо Чжаню и правда понравилось. Удалось отвлечься от пережитого стресса, заменив другим, более приятным.
– Ну, было весело? – растягивает губы в улыбке когтевранец, Ван Ибо у него за спиной понимающе хмыкает. Сяо Чжань протягивает руку и не глядя шлепает того, по предплечью, чтобы помалкивал.
– Весело?! – едва не задыхается от возмущения Грег, переводя обескураженный взгляд с одного на другого. – Знаете, что? Вы оба психи, – он тычет в них пальцем и удовлетворенно кивает собственным мыслям. Но на рожон больше не лезет, постепенно успокаиваясь. Что ж, уже прогресс. – Пошли, Чжань, – Сяо Чжань согласно кивает, понимая, что ему тут и вправду больше нечего делать. Он поворачивается лицом к хмурому слизеринцу и улыбается.
– Пока, лао Ван, – тот коротко кивает и поджимает губы. Щеки у него немного надуваются, как будто от обиды, и в целом весь внешний вид говорит о том, как с ним несправедливо обошлась жизнь. Мысленно Сяо Чжань умиляется этой картине, а вслух произносит: – Кстати, я тебе за ворот мантии паука засунул.
– Что? – тут же меняется в лице Ибо, испуганно дергаясь и судорожно пытаясь руками согнать с шеи паука. – Ты не мог!
– Еще как мог, вон, он по плечу ползет, – кивает в сторону крошечной точки Сяо Чжань и хохочет в голос от того, как Ван Ибо с визгом стряхивает паука с себя и отбегает подальше, все еще нервно отряхиваясь.
Паук перед ним превращается в пухлый бутон пиона. Ибо смотрит на него с минуту нечитаемым взглядом, а потом глупо улыбается и вскидывает голову, но Сяо Чжань к тому времени уже исчезает из поля зрения.
***
– Слушай, ну с кем не бывает, еще отыграетесь. Это только первая игра, – Сяо Чжань поднимает на Марка хмурый взгляд и отворачивается, преисполненный обиды. Вот именно. Первая, мать ее, игра, и сразу поражение! Он просто разбит и подавлен этим, особенно если учесть, что продули они с отставанием в несчастные десять очков. Эдакий бумеранг за победу в прошлом сезоне. Даже счет такой же. Говорить с друзьями сейчас не хочется, обсуждать проигрыш Когтеврана в матче с Пуффендуем – тем более.
Не желая портить им настроение своей кислой миной, Сяо Чжань сбегает из общей гостиной, бездумно шатаясь по коридорам. Можно, конечно, пойти в библиотеку и подготовить домашнее задание по Рунам, но когтевранец понимает, что не сможет ни на чем сосредоточиться, сжирая себя сожалениями изнутри. А вот обычная прогулка хотя бы немного помогает отвлечься от хандры. Ноги сами несут его на седьмой этаж в Северном крыле. Там есть одна просторная комната с огромным количеством книг, просто мечта интроверта. Чем же она отличается от библиотеки? Отсутствием в ней раздражительной мадам Пинс, которая на дух не переносит шум. План казжется простым и понятным – погулять между стеллажей, поглазеть на корешки, поискать смешных авторов и немного успокоиться. Ну чем не терапия?
– Перестаньте издеваться над детьми и избавьтесь от боггарта, – Сяо Чжань застывает у входа в смежный коридор, прислушиваясь к разговорам, доносящимся из самой большой комнаты. Не то чтобы он любил подслушивать, но интуиция подсказывала ему, что в этот раз это будет полезно сделать. А может, то говорило природное любопытство? Так или иначе, когтевранец весь обращается в слух, сжимая в пальцах извлеченную из кармана палочку.
– Староста, иди, куда шел. Мы просто немного развлекаемся, – этот голос ему совершенно не знаком, но вот интонации у говорящего довольно неприятные. Заносчивые, немного резкие и самодовольные. От них так и веет скрытой в словах угрозой. Червячок беспокойства начинает копошиться где-то в груди, и Сяо Чжань, секунду поколебавшись, сворачивает в проем, так и не дойдя до заветной комнаты с книгами. К ней можно вернуться чуть позже, когда он убедится, что с тем самым старостой все в порядке.
Вообще в школе довольно часто случались конфликты. Когда огромное количество подростков запирают в одном месте, они неизбежны. А если те еще и волшебники, то жди беды. Нет, разумеется, все дети разные, и большинство ссор решается мирным путем, но иногда попадаются весьма наглые задиры, к которым нужен особый подход. Не подвешивание за пальцы в темницах, как просит Филч, куда более лояльный метод – разговор с деканом или директором.
– Я никуда не уйду, пока вы не избавитесь от боггарта, – сердце пропускает удар, когда Сяо Чжань узнает в говорящем Ван Ибо. Тот как всегда холоден и сдержан, что наверняка бесит его оппонентов до трясучки.
– А может, нам лучше избавиться от тебя? – раздается новый голос, а затем по коридору разносится громкий хохот.
– Экспелиармус! – сердце обмирает, когда когтевранец слышит вскрик Ван Ибо.
– Давайте посмотрим, чего боится наш блестящий Ван Ибо, – у Сяо Чжаня внутри все тревожно сжимается, и он переходит на бег, не сомневаясь больше ни секунды. Кем бы ни были те обидчики, они явно связались не с тем старостой. Уж когтерванец им это доходчиво объяснит. Трое на одного, какая смелость! В комнате раздаются перепуганные крики детей и смех тех самых парней, чьи голоса Сяо Чжань слышал раньше.
Он застывает в дверном проеме и ощущает, как у него шевелятся волосы на затылке от увиденного. Комната чем-то напоминает общую гостиную, здесь большой камин, удобные кресла и диванчики, парящие в воздухе свечи, тяжелые драпировки на окнах и огромный старинный платяной шкаф, около которого и располагается небольшая группа учеников. Часть из них, совсем еще дети, не старше второго курса, сбились в одну кучу и испуганно жмутся друг к другу, поглядывая на высокого широкоплечего парня, наставившего на них свою волшебную палочку. Двое других же держат Ван Ибо, вынуждая смотреть на собственные страхи без возможности от них избавиться. Боггарт принимает облик какого-то развороченного автомобиля. Сяо Чжань с нарастающей паникой видит вокруг шкафа горы битого стекла, кровь, искорёженный металл, а затем взгляд падает на руку, безвольно свисающую из двери машины, и ему становится дурно. К горлу подкатывает тошнота.
– Петрификус Тоталус триа! – вскидывает палочку когтевранец, не узнавая свой голос. Незнакомые ребята тут же безвольными куклами со сложенными по швам руками ничком падают на пол. Ван Ибо оседает следом, опустив голову и глядя на разлитую по полу кровь. К счастью, не настоящую. – Уходите все отсюда, живо, – коротко бросает Сяо Чжань горстке детей, и те тут же пускаются наутек.
Он подходит к слизеринцу и заслоняет его собой, поворачиваясь лицом к лицу с боггартом. Картинка застывает всего на мгновение, а затем перед ним уже появляется огромная кобра. Ну конечно, как же иначе, только огромных змеюк им и не хватало для полного счастья. Та распахивает пасть, демонстрируя острые клыки и раздвоенный язык, шипит на него, а затем кидается вперед.
– Риддикулус! – боггарт разлетается на сотни крошечных воздушных змеев, которые медленно, но верно тают в воздухе, исчезая уже навсегда. Сяо Чжань с трудом переводит дыхание и подходит к одному из ничком лежащих парней, брезгливо морща нос. – Вы совсем голову потеряли? – цедит он сквозь зубы, рассматривая нашивку факультета. Гриффиндор. Это что-то новенькое. Вот еще один ответ на распространенное заблуждение о том, что твои поступки определяет то, где ты учишься. Чушь собачья. – Кто вообще вам дал право нападать на старосту, да еще и травить младшекурсников боггартом? Ощутили вкус маячащей на горизонте свободы? – те, разумеется, не отвечают, но смотрят в ответ со злобой, которая совершенно Сяо Чжаня не трогает. – У меня для вас плохая новость, такими темпами вы не доучитесь даже до конца этого года. Минус пятьдесят очков Гриффиндору. Я не буду снимать с вас заклинание, полежите так до прихода вашего декана, уверен, она придет в восторг от вида ваших лиц.
Он подбирает с пола палочку Ван Ибо, валяющуюся рядом с одним из старшекурсников, и возвращается к парню, по-прежнему сидящему на полу и бездумно смотрящему на то место, где раньше был боггарт. Когда тот замечает перед собой носки кроссовок Сяо Чжаня, то поднимает на него глаза. Они пугающе пустые и настолько черные, что не разглядеть зрачков. Кожа невольно покрывается мурашки от этого зрелища. Сяо Чжань молча протягивает Ван Ибо руку, и парень, немного поколебавшись, берется за нее, поднимаясь на ноги. Они не говорят друг другу ни слова. Не потому что им это не нужно, а потому что здесь слишком много посторонних слушателей, которым когтевранец с превеликим удовольствием оторвал бы уши.
– Экспекто Патронум! – произносит Сяо Чжань, по-прежнему держа Ван Ибо за руку. Теперь появление льва уже не кажется чем-то ошеломительным. После случая на защите от Темных искусств он неоднократно призывал Патронус в надежде, что тот примет другой облик. Но все оставалось без изменений. Ван Ибо рядом подозрительно знакомо чихает, глядя на большую кошку. – Расскажи профессору Макгонаггал о случившемся, – покосившись на слизеринца, начинает диктовать послание Сяо Чжань. – Трое семикурсников нашли боггарта и пугали им новичков, а затем совершили нападение на старосту Слизерина посредством применения заклинания Экспелиармус при попытке приструнить их. Все трое находятся на седьмом этаже в Северном крыле под действием заклинания Петрификус Тоталус, – Патронус наклоняет звериную морду и в голубом мареве проносится мимо, растворяясь в воздухе. – Пошли, – говорит он Ван Ибо, – тут рядом должен быть пустой класс.
Поблизости действительно находится небольшая комната, больше похожая на преподавательский кабинет. Судя по слоям пыли, она совсем не используется, так что можно не беспокоиться о том, что их кто-то застукает. Сяо Чжань плотно прикрывает дверь и поворачивается лицом к Ван Ибо. Тот смотрит в ответ уже более осознанно, снова привычно хмуро, исподлобья, дуя щеки и поджимая губы. Но это почему-то не пугает сейчас и не отталкивает, наоборот, взгляд слизеринца делает того ужасно ранимым.
– Ты как? – осторожно интересуется Сяо Чжань, вспоминая увиденное несколькими минутами ранее. Его до сих пор немного трясет и подташнивает. Не нужно быть гением, чтобы догадаться, какой у Ван Ибо самый большой страх. И им обязательно следует об этом поговорить, потому что...
Сяо Чжань не знает, почему. Он просто чувствует, что слизеринцу сейчас необходима поддержка. Необходим кто-то, кто просто возьмет за руку и скажет, что все будет хорошо, что тот со всем справится. Даже если это не так, иногда все мы нуждаемся в небольшой лжи.
– А сам как думаешь? – безрадостно интересуется парень, и Сяо Чжань неожиданно для них обоих подается вперед и крепко обнимает его, стискивая в объятиях. Ибо замирает, каменеет весь, застигнутый врасплох.
– Мне очень жаль, Ибо, – тихо шепчет когтевранец ему в шею. И это словно сносит невидимую плотину. Ван Ибо вздрагивает и судорожно тянет носом воздух, а потом неуклюже обнимает в ответ и утыкается носом Сяо Чжаню куда-то в шею, весь обмякая у него в руках. И если кожа на шее намокает от слез, об этом не узнает никто, кроме них.
Неизвестно, сколько они стоят вот так в тишине. Слышатся чьи-то торопливые шаги, а затем удивленный вскрик профессора. Ван Ибо шмыгает носом и отстраняется первым, не глядя на Сяо Чжаня. И это последнему очень не нравится. Он берет слизеринца за руку и слегка сжимает, напоминая о своем присутствии. Ван Ибо нехотя переводит на него взгляд, посматривая с опаской, словно тот в любой момент может посмеяться над ним. Но когтевранец только ободряюще улыбается и говорит:
– Никуда не уходи, ладно? Я расскажу профессору, как все было, и вернусь.
– Я пойду с тобой, – после слез голос у Ван Ибо хрипит и звучит немного в нос. – Я ведь тоже там был. Двоим охотнее поверят.
Им, конечно, верят, но дополнительно проверяют у всех участников конфликта волшебные палочки на предмет последнего заклинания, и лишь после этого профессор Макгонаггал удаляется с нарушителями порядка в свой кабинет, наградив Когтевран и Слизерин двадцатью очками за сознательность. Они снова остаются наедине, неловко мнутся с носка на пятку, тихо кашляют, а затем Ван Ибо подает голос первым, делая шаг в сторону выхода.
– Я видел их, – до Сяо Чжаня даже не сразу доходит смысл сказанного. Он смотрит на слизеринца с недоумением и решает на всякий случай уточнить:
– Видел родителей? – Ибо согласно кивает.
– Я нашел странный камень в Запретном лесу, меня туда отправили после одной из наших с тобой драк в том году. Хагрид заболтался с кентавром, и я от нечего делать немного свернул с тропинки, – неловко передергивает плечами слизеринец, и Сяо Чжань невольно придвигается ближе, вторгаясь в личное пространство. Они останавливаются у лестниц, неторопливо меняющих направление, и обмениваются взглядами. Мужчина, запечатленный на портрете, висящем на стене рядом с ними, громко всхрапывает, и это немного снижает градус напряжения. – Там я и увидел что-то блестящее в траве. Когда я взял его в руку, то увидел своих родителей. Не по-настоящему, а, знаешь, как призраков в замке. Они говорили со мной, спрашивали, хорошо ли я ем, – шмыгая носом, кривит губы в подобии улыбки Ван Ибо. Даже не задумываясь о том, что делает, Сяо Чжань протягивает руку и снова берет ладонь слизеринца в свою, ободряюще сжимая. На сердце становится неожиданно тяжело. За Ибо, за то, как порою жизнь бывает жестока с детьми, лишая близких, за отсутствие поддержки тогда, когда ты в ней нуждаешься больше всего.
– Ты... – ошеломленный пугающей догадкой, Сяо Чжань нервно облизывается, пытаясь подобрать правильные слова. – Ты нашел воскрешающий камень? Тот самый, что был утерян после битвы за Хогвартс? – Ван Ибо неуверенно кивает и поспешно добавляет:
– Я не пользовался им, не беспокойся, гэ, – что ж, теперь хотя бы становится понятна его одержимость сказками Барда Бидля. Он просто пытался найти ответы на свои вопросы, а в обычных книжках уж точно никто не освещал информацию о Дарах Смерти, считая те выдумкой.
– Что ты с ним сделал?
– Спрятал дома, – невозмутимо пожимает плечами Ибо, словно они и не о воскрешающем камне говорят, а о каком-нибудь старом учебнике.
– Сяо Чжань! – оба испуганно вздрагивают, слыша голос откуда-то снизу. Сяо Чжань отнимает свою руку, ощущая странную пустоту, и Ван Ибо опускает глаза, глядя на его ладони с немым осуждением во взгляде. – Вот ты где! – едва переведя дыхание, произносит Грег и неожиданно заключает недовольно хрипящего Сяо Чжаня в крепкие объятья прямо на глазах у слизеринца.
«Да как ты вообще меня нашел?!» – хочется спросить ему, но, наверное, это будет неприлично и невежливо.
– Я тебя везде обыскался, – заявляет чрезмерно радостный гриффиндорец. – Ты как? Мне очень жаль, что вы проиграли, – не дожидаясь ответа, продолжает Грег, не замечая, как кривится от его слов Сяо Чжань. – Я болел за вас, ты отлично держался. Просто немного не повезло.
– Ага, спасибо, – натягивая на губы улыбку, бормочет когтевранец, наконец-то выпутываясь из загребущих лап друга. – Это все? А то мне еще нужно патрулировать коридоры.
– А? – гриффиндорец на секунду теряется, переводя взгляд с Ван Ибо на него, а затем до парня доходит. – А, да, все. Просто решил поддержать. Заходи к нам как-нибудь, потусуемся в нашей гостиной, – после сегодняшнего происшествия он к ним и на метр не подойдет, но Грегу об этом знать совершенно не обязательно. Сяо Чжань машет ему на прощание и устало вздыхает, принимаясь тереть лицо ладонями, когда тот наконец уходит.
– А вы с ним? – неожиданно спрашивает Ван Ибо, делая рукой неопределенный жест в воздухе.
– Что? – Сяо Чжань поначалу хмурится, не понимая, что слизеринец имеет в виду, а потом спохватывается, испуганно распахивая глаза: – Нет! С чего ты взял? Мы просто друзья.
– Ну, вы всегда вместе, – сухо замечает Ибо. – Он тебя тискает, за ручки держитесь.
– Да он просто тактильный! – задыхается от смущения Сяо Чжань, краснея щеками под чужим недоверчивым взглядом. – И я тоже тактильный, – неловко ероша волосы на затылке, поясняет он, даже не зная, зачем вообще оправдывается перед Ван Ибо. – Ну, с теми, к кому привык. Не подумай, я нормально отношусь к геям, – заверяет когтевранец на всякий случай. – Просто Грег... он же странный.
– Как я странный? – вопрос на секунду заводит в тупик, и Сяо Чжань отвечает раньше, чем успевает обдумать.
– Нет, таких странных, как ты, я никогда не встречал, – наверное, даже в хорошем смысле странных. Таких же, как он сам, не от мира сего.
– Ясно, – как-то неожиданно мрачнеет Ибо и поджимает губы. Сяо Чжань смотрит на слизеринца и не понимает, почему его так тревожит странная реакция парня на свой ответ.
Разговор как-то сам собой сходит на нет, и они расходятся по этажам, заступая на дежурство.