Тебе не позволено меня убивать! [возрождение] / 你不许凶我！

Чу Сянтянь подошел к нему, но он не видел реакции молодого мастера. Он просто поднял свою одежду и сел рядом с ним, протянул руку и потряс его: 

- В чем дело?

Человек в оцепенении опешил, его глаза расширились, и он чуть не сел на землю.

Держа его за спину и позволяя ему снова сесть на корточки, Чу Сянтянь наблюдал за выражением его лица и увидел, что у него всегда был мрачный оттенок между бровями, и когда он добрался до рта, тема сменилась: 

 - Пойдем вместе за покупками.

Узнав, что он поднял свою одежду и сел, скрестив ноги, он покачал головой, когда услышал звук, и прямо спросил: 

 - Ты преследовал его? Куда делся мой отец?

Чу Сянтянь  молчал некоторое время, затем посмотрел на выражение его лица и медленно сказал: 

 - Я понял. Вэнь Юань слегка опустил глаза и посмотрел на озеро со спокойным выражением лица: 

 - Куда он пошел?

Чу Сянтянь был немного мягкосердечен, когда увидел его внешность, вздохнул и потер голову: 

 - Подожди здесь, я расскажу тебе, когда вернусь.

Сказав это, он встал и зашагал прочь.  Вэнь Янь попытался удержать его, но  он уже ушел. Он сердито бросил маленький камешек в реку, и маленький камешек дважды подпрыгнул на воде, вода пошла рябью, точно так же, как и его тревожное настроение в данный момент.

Держась за подбородок и подождав некоторое время, Чу Сянтянь вернулся с кучей шпажок сахарных тыкв и двумя горшками вина.

Сунув сахарную тыкву в руку Вэнь Юаня, Чу Сянтянь поставил перед ним два кувшина с вином и начал рассказывать о своем открытии.

Вэнь Боли действительно пошел в храм Хунфа. Он был очень осторожен. Прибыв в храм в полдень, он действительно совершил омовение, воскурил благовония и отправился в буддийский зал, чтобы обсудить Дхарму с настоятелем.

Чу Сянтянь охранял его долгое время и не обнаружил никаких отклонений с того момента, как вошел в буддийский зал, и до того момента, как вышел. Только когда почти наступил вечер, Вэнь Боли уехал и отправился в буддийский зал один, чтобы читать священные писания. Чу Сянтянь обнаружил очень интересное.

Войдя в буддийский зал, он переоделся в обычную мантию и выскользнул из храма Дхармы через боковую дверь. Чу Сянтянь следовал за ним всю дорогу и видел, как он шел в хороший зал, устроенный под храмом Хунфа.

Хороший зал был создан храмом Хунфа для оказания помощи некоторым пожилым и слабым женщинам и детям. В нем проживает много бездомных женщин и детей. Они обычно живут в хорошем зале. Они также будут шить одежду, халаты, обувь и носки для храма Хунфа в обмен на еду, а другие будут делать другие вещи и продавать их на рынке. Не говоря уже о богатстве, но еды и одежды было в достатке.

Бай Жуйхэ - мелкий управляющий Шентана. Говорят, что она встретила грабителей, когда была в долгом путешествии со своим мужем. Ее разлучили с мужем и она бежала в город Лехе с большим животом. Монахи храма Хунфа увидели, что у нее большой живот. Это нелегко, любезно приняли ее. Ей некуда идти, поэтому она живет в Шентанге уже более десяти лет, и теперь даже ее сын достаточно взрослый, чтобы сдавать вступительные экзамены.

Когда он вышел из Доброго зала, Вэнь Боли не вошел внутрь, а подошел к задней двери, достал птичий свисток и дважды дунул, а затем из боковой двери выехала простая повозка, запряженная волами.

Вэнь Боли сел в повозку, и кучер повез повозку, запряженную волами, вниз с горы.

У подножия горы находится поле, на котором  построено всего несколько сооружений, и все они находятся далеко друг от друга. Чу Сянтянь наблюдал, как Вэнь Боли вышел перед одним из сооружений, а затем помог женщине спуститься с повозки, и они нежно вошли в него бок о бок.

Запомнив  местоположение, Чу Сянтянь поспешил обратно до наступления темноты.

На самом деле, он видел много людей, у которых появились любовницы. Среди императорских родственников в городе Циньян всегда есть несколько блудных детей, которые любят возиться. Держать любовницу за пределами дома являлось нормальным делом и не особенно сверхъестественным.

Но такого рода банальные вещи, которые он видел много раз. Когда он увидел напряженное выражение лица молодого мастера, ему стало трудно даже говорить.

Однако, спокойно выслушав Чу Сянтяня, он начал задаваться вопросом, где находятся пристройка в городе Лехэ. У семьи Вэнь также есть промышленность в городе Лехэ. Если вы правильно помните, вокруг храма Хунфа есть две постройки.

Он поджал губы, сжал бамбуковую шпажку  сахарной тыквы и прошептал слова благодарности Чу Сянтяну.

- Не грусти. Чу Сянтянь нахмурился и не знал, как его утешить. У него был старший брат с самого рождения, и его мать уже давно ничего не ждала от его отца. Поэтому он не понимал настроения Вэнь Юаня в тот момент, и, естественно, он не мог поставить себя в положение, чтобы утешить его. Даже слова утешения были сухими.

- Мне не грустно!

Пахнущий, как маленький кролик, у которого внезапно заболели уши, он свирепо уставился на Чу Сянтяня и повторил: 

- Мне не грустно, я просто думаю о том, как сказать маме!

Он давно узнал истинное лицо Вэнь Боли. Как он мог печалиться о нем? Он просто беспокоился о том, как сообщить эту новость матери и сестре.

Чу Сянтянь потерял дар речи. Он все еще был молодым мастером, который мог жаловаться, но действительно было более уместно оставить этот вопрос на усмотрение старших. Он посмотрел на нахмуренные брови Вэнь Юаня, взял сахарную тыкву в руку, прижал ее ко рту и уговорил ребенка сказать:

 - Съешь одну, сладкая.

Вэнь Юань: "......"

Щеки, которые только что были опущены, снова надулись, и он отодвинул сахарную тыкву ото рта. Он взял кувшин с вином, стоявший перед Чу Сянтянем, открыл его, сделал глоток и неопределенно сказал: 

 - Я не ребенок. Кто хочет съесть твою засахаренную тыкву!

Чу Сянтянь тихо фыркнул, забрал сахарную тыкву обратно и съел ее . После того, как он прожевал ее дважды, его  лицо исказилось от кислоты. Он отложил сахарную тыкву в сторону, поднял кувшин и сделал большой глоток, чтобы избавиться от кислоты.

Вэнь Янь был удивлен выражением его лица и продолжал смеяться, наблюдая за ним.

"..." Он облизал зубы во рту. Прежде чем кислый привкус прошел, Чу Сянтянь прищурился и увидел, что он держит кувшин и счастливо улыбается. Без предупреждения он засунул одну из засахаренных тыкв в рот Вэнь Юаня.

Вэнь Янь подсознательно держал засахаренную тыкву, облизывал языком сладкую глазурь, и выражение его лица все еще было немного ошеломленным.

Чу Сянтянь воспользовался возможностью, чтобы ткнуть его в щеку, и после этого он остался доволеным.

Сладкая и жирная глазурь быстро растаяла, и Вэнь Янь нахмурился и съел засахаренную тыкву, тихо пробормотав, что он был осторожен. Чу Сянтянь слегка приподнял брови, и кувшин коснулся его руки: 

 - Все в расчете.

Вэнь Янь закатил глаза, глядя на него, держа кувшин и медленно отпивая.

Вино - обычное рисовое вино, которое имеет гораздо худший вкус, чем цветочное вино, сваренное Вэнь Шуюэ, но пряный ликер перекатывается из горла в желудок, вызывая у людей головокружение, как будто они могут забыть все свои проблемы.

После того, как он выпил кувшин вина, на лице Вень Юаня уже появились два румянца, и все его тело затрепетало. У него закружилась голова, когда он держал кувшин и думал, что старейшины говорили, что правильно облегчить тысячи печалей, напившись.

Чу Сянтянь сначала не заметил, что он был пьян. Он сел рядом с Вэнь Юанем и не заметил ничего плохого, пока люди вокруг него не посмотрели на него косым взглядом.

Вэнь Юань приоткрыл глаза, держа пустой кувшин и бормоча, не понимая, о чем он говорит. Чу Сянтянь почувствовал себя немного беспомощным и протянул руку, чтобы помочь ему подняться, но Вэнь Юаню поплохело и его вырвало.

Его тело было напряжено, пока рвота не прекратилась. Чу Сянтянь наполовину обнял пьяного и снял  с него грязный халат поменяв на свой. К счастью, было поздно, и одежда была черной. К счастью, в общем трудно что-то увидеть, если не присматриваться.

Чу Сянтянь схватил беспокойных Вэня, двигающихся вокруг него, и попытался вытереть его лицо снова и снова. Однако пьяные люди иррациональны. Он пьяно открыл рот и укусил его. Прежде чем Чу Сянтянь закричал от боли, он уткнулся в объятия Сянтяня и заплакал.

Плач все еще был очень печальным, он крепко держал за талию обеими руками. Чу Сянтяня вытирал его щеки тонким слоем одежды, он даже чувствовал горячую температуру его слез.

"..." Нежно похлопав человека в своих объятиях по спине, Чу Сянтянь был ошеломлен и беспомощен. Как мог этот молодой мастер быть таким же, как вода, плакать, когда он это говорил.

Услышав душераздирающий плач в его объятиях, вино хлынуло волной, сделав его эмоции чрезвычайно чувствительными.

После перерождения Вэнь Янь заставил себя повзрослеть, научился рассчитывать и планировать, научился быть мужчиной, который мог бы поддержать свою мать и сестру, но в глубине души он все еще оставался молодым мастером. Он был терпелив, когда был трезв, и его подавленные эмоции высвободились после того, как он опьянел.

В частности, грудь Чу Сянтяня была широкой и мощной, что заставляло людей необъяснимым образом чувствовать себя в безопасности. Вэнь Янь сильно уткнулся лицом в руки Чу Сянтяня, вытирая слезы и сопли.