глава 6.
Летний ветерок развевал чёрные, густые волосы. Достоевский с неким любопытством проходил мимо крестов, что стояли склонившись. В этом месте всегда тихо, безлюдно и холодно. Не смотря на летний день, здесь было прохладно. Проходя мимо давних могил, он заметил свежею, ту, что вот-вот сделали жители деревни. Остановившись возле неё, Федя чуть склонился над крестом.
"1991—2023"
32 года. Мужчине бы ещё жить и жить, но сущность решила по другому. Интересно, сколько осталось Достоевскому? Может ли эти твари овладеть им, когда он будет в ярости? Могут. И это уже было, а значит повторится ещё раз. Его тело уязвимо, поэтому шансы на спасений у него не так велики, как хотелось бы.
— Надеюсь, ты будешь в раю. — шёпотом сказал Дост, после чего развернулся и пошёл дальше по тропе.
В этом тёмном месте кое-что всё же выделялось, а именно какой-то парень. Пройти мимо его было бы слегка не прилично, а поэтому Федя не спеша шёл к нему.
— Люди, что были во власти демоном, никогда не попадают в рай. — в голосе слышалась улыбка, и Федя был прав. Блондин медленно развернулся к Достоевскому, что стоял чуть дальше от него, улыбаясь.
Красные глаза насмешливо улыбались, а белые волосы чуть поднялись в неожиданном порыве ветра.
— Шибусава, — парень любезно протянул руку брюнету.
— Федор Достоевский, — рукопожатие прошло успешно, и блондин убрал руки за спину, всё ещё слегка улыбаясь.
— Кого-то близкого навещаете?
— Всё верно, хотя.. Я бы сказал, что это менее близкий мне человек, но она была чудной женщиной.
Федя промолчал. На кресте не было не имени, ни даты смерти. Это был пустой крест и безжизненный.
— Вы же недавно здесь?
— Всё верно.
— Не против тогда как-нибудь заглянуть ко мне на чашечку чая? — Шибусава подошёл ближе, заглядывая в глаза.
Было что-то общее между им и Гоголем. Они были чем-то похоже , но чем? Аура у двоих явно не доброжелательная. Демонические бляди.
— Как-нибудь зайду, но не на днях.
Бледные длинные пальцы коснулись лица Федора, тот чуть отшатнулся назад, убирая чужую руку.
— Думаю, на этом мы попрощаемся. Всего наилучшего.
Достоевский развернулся и поспешил удалиться. В воздухе витал довольно приторный запах. До тошноты приторный. Парень шел по тропе к своему дому, запах все еще ощущался. Будто, он следовал за ним специально, намеренно кружил вокруг брюнета. Подойдя к своей калитке, он неспеша ее отварил, но из-за неожиданного порыва ветра та отпала. Снова... Как бы Федя ее не прикручивал та все ровно падала, будто на ней проклятье ей-богу. Да и с ветром сегодня было что-то не так, погода то была тихой, то слишком ветреной. К вечеру скорее всего сюда примчаться тучи и будет нехилый дождик. Шорох раздался за спиной. Даже оборачиваться не надо было, чтоб понять кто стоит за спиной. Достоевский обернулся к стоящему за ним "человеку". Ветер снова дал о себе знать, поэтому волосы брюнета стали развиваться на ветру, а белая коса демона в след за ними. Парни молча уставились друг на друга, Гоголь был без улыбки, просто смотрел на Доста будто изучая. Всего секунда, и взгляд перешел на калитку.
— Хе, может поставить уже какое-нибудь заклинание на нее? — блондин задорно хихикнул, указывая взглядом на отвалившуюся дверку.
Федор не ответил на вопрос парня, молча уставившись на Гоголя. И все же, Коля не давал покоя. Вроде демон, а вроде какой-то ребёнок. Эмоции этого недо человека сложно предугадать, а иногда и вовсе невозможно. Он же демон, так почему же не пытается как-то навредить Федору? Может еще в начале знакомства он и угрожал как-то, но сейчас ведет себя как невинное дитя. Ненавидет мелких бесов, что живут в этом лесу, не любит убивать жителей в деревне. Остаётся на нейтральной стороне этой деревни, никого не трогает, но в тоже время как-будто готов напасть на любого, будь даже это демон. Не показывается в облике демона на людях, лишь в облике животного или ребёнка. Боится напугать людей? Но почему? Разве он не должен наслаждаться страхом других? Почему..
Взгляд Федора зацепился за шрам на глазу. Захотелось почему-то дотронуться до него, провести пальцами, но не слишком ли это? Феде просто было интересно, обычное любопытство.
— Съедаешь меня взглядом, Феденька. — глаза Коли прищурились, а уголки губ поднялись.
Похож на кота.. Рука сама потянулась к белой макушке и пальцы дотронулись до волос. Пару раз прошлись по белым прядям, проверяя их на мягкость. Пару прядок упали на лицо Коли и Федя будто невзначай заправил их за чуть острое ушко. Пальцы прошлись от ухо до щеки, почему-то Федор не мог убрать руку сейчас. Разноцветные глаза не отрывали от брюнета взгляд, наблюдали за ним как за хищником. Было некое любопытство, насколько далеко зайдет эта внезапная ласка. Коля рефлектно потёрся об руку Достоевского, накрывая его руку своей. Как кот ластился, но взгляда не отводил. Федор наблюдал за этим как заворожённый, большой палец поглаживал скулу парня, а чужая рука давала тепло.
Снова произошёл порыв ветра, и непослушные белые пряди выскользнули на гетерохромические глаза, рука снова неосознанно потянулась к прядкам, убирая их они коснулись шрама. Шрам был шершавый, было понятно, что он был давно. Довольно старый, но с виду болезненный. Он проходил от брови до щеки, каким-то чудом не задевая глазное яблоко. Но тем не менее шрам не уродовал Николая, он придавал ему некий шарм. Он добавлял изюминку демону, но все ровно выглядел больно.
Кажется Коли уже не приносило удовольствия стоять так и ничего не делать, поэтому он медленно сделал шаг к Достоевскому, а тот наоборот на шаг отступил. Так продолжалось, пока Дост не уткнулся в забор, его прижали. Они стояли близко к друг другу, в таком положении ощущалось, что Коля был выше, хоть они оба практически были одного роста. Но если учитывать, что Коля демон и мог менять свой рост, то... Можно догадаться, что тут он прибавил себе пару см в росте.
В такой тишине они стояли и пялились на друг друга, ожидая пока один из что-нибудь уже и сделает. Видимо терпение у демона было не так много, как ожидалось. Рука с острыми ноготками коснулась бледной щеки, пальцы медленно прошлись по ней, беря за подбородок. Аметистовые глаза с неким любопытством наблюдали за неким смущением в глазах другого. Будто Коля думал, целовать или нет, дотрагиваться ли до Федора или не стоит. Но раз брюнет сам начал лапать чужое лицо, то почему бы и самому такого не сделать. Мягкие губы будто случайно дотронулись до сухих губ брюнета. Оба смотрели друг другу в глаза, Коля осторожно провел свом языком по чужим губам, будто спрашивая разрешения. Не было и малейшего намека на то, что Федя был против такой игры. Аметистовые глаза хитро сощурились, худые руки потянулись к Гоголю, обхватывая того за шею. Федя прикрыл глаза, отдаваясь ощущениям.
Чтож, Коля тоже принял эту глупую игру, и его руки опустились на талию, а после на бедра Достоевского. Язык Гоголя прошёлся по ряду чужих зубов, после чего проник внутрь. Оба парня вцепились в друг друга как спасательный жилет, пытаясь перевести инициативу на себя. Но лидировал Николай, хитря тем, что вжимал тело священника в забор. Грубо сжимая талию парня.
Вокруг них летал приторный запах конфет. Кажется, Гоголь пахнет некой карамелью, но этот запах не был ужасным как у Шибусавы, наоборот, этим запахом хотелось полностью пропитаться. Игры с Гоголям были слишком долгими, и им двоим уже не хватало воздуха, поэтому нащупав длинную косу за шеей блондина, Федя резко ее дернул. Да так, что демон аж зашипел, прикусывая губу Достоевскому.
— Черт.. — шикнул Федя, стирая тыльной стороной руки кровь с губы. А клычки то у Коли и вправду острые.
— Айайа, я не хотел! Нечего меня за косу было тянуть.
Не смотря на слова, Коля в тот же момент прошёл по чужой губе языком слизывая кровь, а после нежно чмокнул в уголочек губ.
Федя ухмыльнулся, Гоголь с такой стороны выглядел довольно мило. Интересно, брюнет досконально с сума сошёл, или его действительно околдовал демон?
Парни снова смотрели на друг друга, пока на них не попала капля. Тучи действительно принесло ветром, и кажется всю ночь будет хлестать как из ведра. Взглянув на небо, Федя отодвинул от себя демона. Подняв калитку с земли, он облокотился ее на забор. Он посмотрел сначала на дом, а после перевел взгляд на Колю.
— Не хочешь чаю? Или демоны таким не питаются? — спросил брюнет.
Глаза напротив засверкали, а уголки губ расползлись по всему лицу.
— Конечно буду! Я питаюсь всем чем только можно, особенно если угощение от тебя. — хихикнул Коля, идя вслед за Федей.
— Хм, тогда если я угощу тебя чем-то мёртвым, ты тоже это съешь? — аметистовые глазки с интересом поглядывали на парня.
— Тогда навряд ли ты снова будешь со мной целоваться, ведь изо рта будет неприятно пахнуть. — с досадой пробормотал Гоголь.
— А кто сказал, что мы снова будем целоваться? — Фёдор хитро прищурил глаза заходя в дом.
— Тебе не понравилось? — парень в вопросительном жесте склонил голову набок, а разноцветные глаза уставились прямо в аметистовые.
— Не знаю, не распробовал как-то момент с поцелуем. — Федя как бы случайно дотронулся пальцами своих губ, проведя по ним пару раз.
На пару секунд Гоголь застыл, пытаясь проанализировать слова, а после кончики его ушей чуть порозовели. Это был намек.. Достоевский серьёзно щас намекнул на то, что не против повторить поцелуй, так как тот он плохо прочувствовал... Хвост Николая как-то нервно дёрнулся.
— Тебе какой чай? — брюнет повернулся к демону спиной, беря в руки чайник и ставя его на плиту.
Как только чайник опустился на плитку, со спины его обвили когтистые руки. Хвост обвил ногу священника, а чужое дыхание обдало шею горячим дыханием. Мурашки моментально прошлись по телу.Чужой нос прошёл по шее, вдыхая запах Федора.
— Ты знал, что соблазнительно выглядишь? Я бы сказал даже аппетитно.
А вот тут брюнет насторожился, ведь слово "АППЕТИТНО", не очень сильно его радовало.
— Я предложил тебе чая, а не себя. Поэтому Николай, будь добр, не переходи чёрту. — серьёзный тон Достоевского был весьма громким, даже хвост, что сжимал ногу парня чуть ослабил хватку.
— Ты же сам понимаешь, что мне может быть недостаточно поцелуя. — голос Гоголя был каким-то странным.
— Не забегай вперёд паровоза, Николай. Это был всего лишь поцелуй, а ты уже надеешься на что-то большее.
Когтистая рука скользнула по груди, — Ах, так ты из тех, кто целует того, кто хоть чем-то понравится? — в голосе демона были слышны ноты насмешки. Пальцы обхватили тонкую шею, а язык прошёлся по бледной коже.
Сердце Федора резко застучало. Блять, что с Гоголем не так? Почему он так резко на него стал давить? Вот так и приглашай к себе на чай, черт бы его побрал.
— Гоголь, не глупи и отпусти меня немедленно, — в голосе Феди уже можно было учуять страх, ведь его положение было довольно опасным.
Но тот будто не слышал, он сжал чуть-чуть пальцами шею брюнета, царапая ее когтями. Сил ему не занимать, хуев бес. Длинный язык прошёлся еще раз по шее, и остановился на плече. Острые клыки резко вонзились в область шеи.
— Агх... — вырвалось из уст Федора, и тот рефлекторно схватил чугунный чайник, что был уже достаточно нагрет и втащил им по голове Николая. Оба отскочили друг от друга по разным углам. Горячая вода вылилась из чайника на Гоголя и на пол. Демон опустился на пол испуганным взглядом рассматривая свои руки, взгляд так же прошёлся на Федора, тот сам же был напуган не меньше Коли.
Оба смотрели на друг друга еще пару секунд, после чего Гоголь подскочил с места и вышел из дома, кинув тихое прости.
Тело Феди осело на пол. Шея дала о себе знать, поэтому отойдя от шока она начала болеть. Достоевский тихо шипя встал с пола, и посмотрел в окно. Над окошком висел какой-то талисман, что Федя как ни странно не вешал вообще. Откуда и когда он тут успел появиться он не знает, но было какое-то странное от него ощущение.