Гарри Поттер и сила Альтернативной Истории.

Лето у Дурслей проходило вполне спокойно, еще в первый день было заключено соглашение, устраивающее всех. Гарри может забрать все свои вещи в свою спальню и делать там все, что хочет, главное, чтобы вне той комнаты все это было не видно и не слышно.
Это условие Гарри более чем устраивало. Было приятно вновь вернуться туда, где ступеньки не станут исчезать у тебя из-под ног, лестницы не потащат тебя непойми куда, где не ждет ничего хорошего... Но главным наслажденим были двери: никаких фальшивок, никаких паролей и прочих ужимок. Просто повернул ручку – и дверь открылась! Нужно было провести десять месяцев в дурдоме, чтобы оценить, насколько это прекрасно!
Потому Гарри отлично проводил время, тем более что ныне у него в карманах водились кое-какие деньги, что позволяло получить от жизни удовольствие. Единственное, что настораживало – это Арабелла Фигг. Чудаковатая дама в доме напротив, помешаная на котах. В былые годы Дурсли не раз оставляли его под её присмотром, ибо панически боялись оставлять его дома одного. Раньше он терялся в догадках, с чего этот страх, поджигать дом он никогда не собирался, но, побывав в Хогвартсе, начал догадываться. Дурсли, особенно тетя Петунья, явно что-то знали о волшебниках, и они, вероятно, опасались, что, оставшись один, он чисто инстинктивно обратит их жилище в сумасшедший дом.
Но вернемся к миссис Фигг, этим летом она уделяла Гарри подозрительно много внимания, и разговоры заводила - интересовалась, как ему тут живется – и в гости наведывалась, приглядываясь к нему... Гарри совершенно искренне отвечал, что прекрасно проводит время летом, про себя гадая, что это с ней. В вариант, что в даме, которая прежде видывала его в далеко не лучших моментах и не обращала внимания, пробудилось беспокойство о сироте, которого она не видела почти год – не верилось. Это не в их природе. Тем более что поинтересоваться о школе она и не думала.
Гарри же, сделав задание на лето... ну, как сделав? отписавшись, чтобы было, что сдать учителю, и ненамного больше, занялся более важными делами. Ему еще нужно было решить, как быть, когда он... хотя нет, скорее не «когда», а «если», учитывая, что творилось в этом году, дальше будет только сложнее. В любом случае, ему нужно было решить, что делать, а точнее, куда лучше всего будет деться, ставший хоть немного самостоятельным. Ну а за этим стоило опять обратиться к тем, кто знает лучше него...
Но вот тут-то его и ждало разочарование: гоблины, как выяснилось, жили исключительно в Западной Европе, так что его желание убраться как можно дальше от источника зла и несчастий входило в конфликт с их интересами сохранить клиента... Едва уяснив это, Гарри понял, что тут ему придется разбираться как-то иначе... И как, в голову пока не приходило. Ибо, как он успел убедиться, в мире магии даже посольств не существовало.
Ну а пока суд да дело, наступил его день рождения. До прошлого года этот день никак не выделялся на общем фоне, но потом явился Хагрид, принеся новости, возможности... и кучу проблем и опасностей. И случилось это именно в день его рождения...
И как нарочно, именно в этот день у дяди Вернона образовался деловой ужин дома, который в случае успеха обещал огромные прибыли его компании. Сперва Дурсли собирались загнать Гарри в его комнату, и чтобы он оттуда весь вечер не вылезал, но тут их племянник выступил со встречным предложением. Пусть ему просто скажут, когда эти знаменательные гости прибудут и когда удалятся. Все это время он обязуется пробыть вне дома, занимаясь своими делами. Предложение показалось Дурслям столь царским, что они даже расчувствовались и выдали Гарри некоторую сумму, которую мог потратить на это времяпрепровождение. Сумма, конечно, была невелика, но сам факт!..
В результате Гарри весь вечер провел в библиотеке и зале игровых автоматов, а по возвращению был встречен дядей Верноном в отличном настроении. А на следующий день тетя Петунья дала ему из рук в руки не особо вычурные, но вполне ладные солнечные очки и буркнула: «с днем рождения». Вот такая история...
А несколько дней спустя прибыл список всего необходимого на учебный год, так что пришлось ехать в Косой переулок... В этот раз, вызывая Ночной Рыцарь, Гарри не мог отделаться от чувства, что за ним следят.

Поход за покупками оказался... как и следовало ожидать, необычным, хотя до самого конца ничто не предвещало... Впрочем, давайте по порядку. Первым делом Гарри-таки еще раз встретился в Гринготтсе со знающим гоблином. В этот раз все было довольно прозаически, а главное, целиком и полностью касалось учебы в Хогвартсе.
Список необходимой литературы заставил Гарри задуматься. Список книг для ЗОТИ был, во-первых, подозрительно длинным, а во-вторых, названия были... какие-то не учебные. А в истории Хогвартса (да, он это прочитал, нужно же знать, чего ожидать... впрочем, ни лабиринтоподобность, ни комфортабельность там не упоминались) было сказано, что в списки обязательной литературы могут быть внесены лишь книги, чья учебная ценность была подтверждена комиссией министерства. А книга под названием «Каникулы с каргой» вызывала... подозрения.
И подозрения оправданные, ибо знающий гоблин подтвердил, что ни одна из книг мистера Локонса не была признана учебным пособием. А значит, покупать их вовсе не обязательно... просто кто-то решил на этом подзаработать. Ну а оно и понятно, на ком зарабатывать, если не на доверчивых детях?
Впрочем, в конце гоблин, недобро ухмыляясь, сделал предложение заработать уже Гарри.
Дальше были обычные покупки, и удивленное лицо владельца книжного магазина, когда Гарри не стал покупать вышеупомянутые книги. От него он также узнал, что лишь вчера автор этих книг раздавал тут автографы, а заодно объявил, что будет преподавать ЗОТИ в грядущем году. Ну, по крайней мере понятно, кто вздумал подзаработать, хотя наглость впечатляла. Впрочем, чему удивляться, учитывая, как в этой школе относятся к ученикам...
Купив все, что требовалось, Гарри решил себя немного побаловать и угоститься мороженым, и все опять же было спокойно, покуда Гарри не уединился в некотором помещении, дабы лучше подготовиться к обратной дороге. Вот представьте: вы в комнате уединения, дисциплинировано закрыли за собой дверь, справляете нужду... и тут прямо у вас за спиной раздается хлопок, и раздается писклявый мужской голос «Гарри Поттер, сэр!»
Гарри резко обернулся, инстинктивно взмахнув ногой, метя по самому важному месту насильника (ну кто еще будет подкрадывться сзади в туалете?)... и попал прямо в голову непонятного существа ростом ему примерно по пояс, с длинными ушами, носом и огромными глазами... Существо от удара отлетело в сторону, стукнулось об стенку и сползло на пол, свесив голову под странным углом...
Но ничего этого Гарри и не заметил, в приступе паники он вылетел из кабинки, из туалета, а потом и из кафе, и помчался вон из Косого переулка только чудом не забыв захватить свои покупки.

Мертвого домовика нашли, удивились, но коль скоро никто не заявил о пропаже, не стали разбираться. Ну умер домовик и умер, ничего особого не произошло.
Малфои далеко не сразу заметили пропажу, а как заметили – пожали плечами и все.

После нападения монстра-извращенца и бегства Гарри окончательно утвердился в мысли, что в безопасности он чувствовать себя не может нигде. По крайней мере, точно не в мире магии, а значит, ему были жизненно необходимы способы защитить себя. И обратился он к единственному человеку, кто приходил в голову: кузену Дадли, у которого был опыт драк, нападений и прочего. Кузен, который теперь Гарри боялся до одури, не стал отмалчиваться и поделился... книгой. Книгой, где все необходимое было расписано. И хотя у Гарри под рукой не было всего необходимого для коктейля Молотова, но само знание было очень ценным. Кроме того, Дадли помог добыть помесь кастета с ножом, ну а огнемет из аэрозоля и зажигалки – это уже совсем просто...

Как бы ни было, до начала нового учебного года не произошло больше ничего выдающегося, а на первое сентября дядя Вернон даже вызвался подкинуть Гарри до вокзала, ибо и сам ехал в Лондон. Попасть на платформу «75% от десятой» проблем не составило, найти пустое купе и заблокировать его испытанным методом – тоже.
Дальше все шло обыденно: прибыли, когда уже стемнело, великанский Хагрид начал доводить малышню до нужной кондиции, а все, начиная со второго курса, поехали в школу в каретах. В кареты, в полном соответствии с духом школы, были запряжены скелетоподобные, красноглазые, крылатые лошади, которых бы с охотой и гордостью оседлали Всадники Апокалипсиса. Судя по зубам, коняшки были отнюдь не травоядными, и Гарри бы нисколько не удивился, питайся они человечинкой... Самое забавное, что никто, или почти никто из учеников не обратил на зверушек никакого внимания! Вот что значит дрессировка! Наверное, скоро дойдет до того, что никто не станет обращать внимания на то, что их соседа поедают! Может, именно поэтому этот Темный Лорд Волдеморт добился таких успехов? Всем было наплевать?..
Большой зал не изменился, те же столы, тот же потолок, то же абсурдное количество золота. Единственным изменением был тот факт, что вместо заики-Квирелла в тюрбане среди преподавателей сидел белокурый красавец, чья сияющая улыбка, пожалуй, затмевала все скопившееся тут золото. Еще Гарри обратил внимание на какой-то особо внимательный взгляд, что бросил на него директор.
Тем временем в зал завели молодое поколение, среди них выделялась девочка с огненно рыжими волосами, которая немедленно заставила вспомнить о существующей тут ячейке ИРА. Кроме того, она как-то уж очень жадно вглядывалась в учеников за столом Гриффиндора... Выискивает заранее намеченную цель? Еще там имелся мальчишка, сжимавший в руках внушительного вида фотоаппарат, и уже успевший запечатлеть зал.
Тем временем на всеобщее обозрение вынесли шляпу, с прошлого года она нисколько не изменилась. И песнь ее, хотя и новая, была по-прежнему далека от шедевра. Хотя, по сравнению с Гимном...
Дальше имело место быть Распределение, группировка Уизли в Гриффиндоре в очередной раз возросла, юный фотограф также попал на красный факультет. Директор выступил с речью, сводилась она к тому, что в коридорах колдовать не стоит, безобразничать – нехорошо, а что такое безобразия, лучше всех знает завхоз Филч. Кроме того: в Запретный лес не ходить, людей – наверное – не есть, а знания получать, получать и еще раз получать. Кроме того, он всем представил Локонса, как нового преподавателя. По залу прокатился восхищенный вздох...
Гарри толком не знал, что произошло с профессором Квиреллом. Хотелось думать, что его просто выгнали с работы по причине профнепригодности, но как-то не верилось. Тем более, ходили слухи, что случилось с ним в последние дни прошлого учебного года что-то нехорошее. Впрочем... может, это и есть тест на профпригодность? Пережил, что бы там такого не случилось – молодец. Не пережил? Что же, есть другие кандидаты...
Ну а потом все опять пели Гимн, но в этот раз Гарри был готов! Затычки в уши – вот оно, настоящее чудо и защита от сил зла! Но нужно будет подумать и о нападении...

На следующее утро Гарри имел возможность впервые наблюдать то, что станет обыденностью: в гостиной он почти столкнулся с самой младшей Уизли – как выяснилось, звать ее Джинни – та покраснела как рак и испарилась...
Потом были завтрак, раздача расписания – Гарри уже привык к абсурду, и даже не думал над тем, как это нелепо: давать расписание после того, как ученики разойдутся из гостиных – и начало уроков.
Началось все с Травологии с профессором Стебль, в прошлом году это были по сути единственный предмет и преподаватель, к которым у Гарри не было серьезных претензий... ну, не считая общей нечистоплотности, что простительно в данном случае. Ведь даже к Чарам – весьма интересному предмету с компетентным наставником – было, где придраться. История о Баруффио, который слишком близко познакомился с буйволом – рассказанная многократно – тому пример. «Дети, не думайте о белой обезьяне, ни в коем случае не думайте о белой обезьяне! Ни за что и ни в каких обстоятельствах не думайте о белой обезьяне!» - ну и так далее.
Ну так вот, к Травологии у Гарри претензий до сих пор не было, и руководство школы поспешило исправить сие досадное упущение. Изучали они мандрагоры, потенциально смертельно опасные растения – самое то для двенадцатилетних детей. Им выдали наушники, предупредили, что пока крики еще не смертельны, не стали проверять, как их надели... И очень удивились, когда трое оглохли и отправились в Больничное крыло.
Гарри, правда, больше запомнились разговоры сокурсников о новом преподавателе ЗОТИ, очевидно, те многочисленные «учебники» расписывали его подвиги. Хотя идея, что вампиры буду нападать в телефонной будке, казалась... странной.
Потом была Трасфигурация, и Гарри обнаружил, что за два месяца каникул многое подзабыл, ибо лишь к самому концу урока что-то отдаленно начало получаться. Так что на обед он спускался в весьма плохом настроении. А поскольку на обед было овощное рагу, оно после этого только ухудшилось.
И именно в таком отвратительном настроении Гарри вышел подышать во внутренний дворик, и именно в этот момент ему в лицо полыхнуло яркой вспышкой.
- Какого?! – вырвалось у него непроизвольно, когда он отшатнулся, отчаянно моргая.
- Ой, извини Гарри, я забыл вспышку выключить! – затараторил кто-то ему почти в лицо. - Я Колин Криви, я тоже гриффиндорец. Как ты думаешь... как ты посмотришь на то... ты ведь не против, что я сделал снимок?
В глазах наконец прояснилось, и Гарри сумел разглядеть говорившего. Это был тот фотограф с волосами мышиного цвета, что бросился ему в глаза на распределении. В руках у него была давешняя камера...
- Это чтобы доказать, что мы с тобой знакомы, - продолжал тараторить Колин. – Я всё о тебе знаю. Мне столько о тебе рассказывали: как Сам-Знаешь-Кто хотел тебя убить, как ты чудесно спасся, а он навсегда исчез, и всё такое... Что у тебя на лбу есть метка, похожая на молнию. А один мальчик из нашего класса сказал, что если проявить плёнку в особом растворе, то твои фотографии будут двигаться. – Он аж всхлипнул и чуть не прослезился от избытка чувств. – Как здесь замечательно! Дома со мной происходили странные вещи, а я и не знал, что это волшебство. Но потом получил письмо из Хогвартса и всё понял. Мой папа молочник, так он и сейчас не верит в магию. Я хочу послать ему много-много всяких фотографий...
Гарри несколько отстраненно слушал этот монолог, в душе стремительно поднималась злость на этого начинаюшего паппараци, и одновременно... горячая благодарность ему же, что отважно выступил вперед, дав ему цель, чтобы выпустить накопившееся раздражение... «Что? Он полагает, что тут замечательно?! Наивный мальчик! Не распробовал еще, наверное... Значит, заодно сделаю доброе дело: покажу, что и как» - Гарри еще не успел додумать мысль до конца, а руки уже принялись за дело. Ухватившись за фотоаппарат, Гарри одним усилием вырвал его из рук растерявшегося первокурсника. После чего с силой швырнул его в пол. Вспышка отлетела в сторону, какие-то стекляшки явно разбились, но вообще аппарат, казалось, несильно пострадал...
- Знаешь, - доверительно сказал Гарри, с силой опуская ногу на агрегат. Что-то там хрустнуло. – Я возражаю, - после чего развернулся и как ни в чем не бывало пошел дальше. Настроение существенно повысилось.

Вскоре весь класс уже сидел в кабинете профессора Локонса – наступил первый в этом году урок ЗОТИ. На Гарри сперва косились, но вскоре профессор приковал к себе всеобщее внимание, уж что-то, а привлекать внимание Златопуст умел – не отнимешь.
С самого начала речи было очевидно: у красавца острая форма нарциссизма, с частыми приступами мании величия.
- Я вижу, вы все купили полный комплект моих книг, - продолжал он свою речь, полностью игнорируя тот факт, что, например, у Гарри этих самых книг не было и в помине. – Как это прекрасно! Пожалуй, начнём урок с проверочной работы. Не пугайтесь! Я только хочу проверить, как внимательно вы их прочитали и что из них усвоили... - говоря, он ходил по классу, раздавая листы. – Даю вам полчаса. Начинайте.
Гарри пробежал взглядом вопросы и окончательно убедился, что не ошибся. Ни в диагнозе, ни в том, что не стал покупать книги – если в них есть ответы на подобные вопросы, то ничего ценного там нету. Почесав за ухом, Гарри начал отвечать, коль скоро содержимого книг он в глаза не видел, оставалось только рассуждать и делать предположения.
С любимым цветом было все просто: золотой – цвет галлеонов. Честолюбивая мечта? Тут посложнее, но, глядя на обилие портретов Локонса вокруг, можно предположить, что он желает заполонить своими изображениями каждый дом в Магической Британии... Величайшее достижение? Тут остается лишь гадать... но опираясь на знания... Гарри тогда написал – «Оторваться от созерцания своего отражения в зеркале»
Ну и так далее, до завершающего вопроса про дату рождения и подарок. Тут Гарри предпочел ничего не писать...
По окончанию получаса работы были собраны. Локонс начал и просматривать, и заметно скривился на одном из свитков, короткий взгляд на Гарри указал автора.
- Ай-яй-яй! – проговорил он по окончанию. – Почти никто не помнит, что мой любимый цвет – сиреневый! А ведь я об этом писал в книге «Йоркширские йети»! А многим стоит перечитать «Встречи с вампирами», да и другие мои книги! Но особого внимания заслуживает Гарри Поттер! – провозгласил он, наводясь взглядом на цель. – Гарри, ты не сумел правильно ответить ни на один вопрос, - дружелюбно и вкрадчиво заговорил преподаватель. – Невольно задаешься вопросом, а читал ли ты вообще мои книги...
- Не читал, сэр, - с готовностью ответил Гарри, не дав тому закончить провокационный вопрос.
- А... – автор явно подвис, не ожидая такого энтузиазма в признании грехов. – Ну, значит, тебе необходимо их прочесть! В конце концов, есть ли лучший способ научиться противостоять силам тьмы, чем на моем примере! – оправившись, он оседлал привычного конька. – Начать можно прямо сейчас! Открой... – он примолк, очевидно, только сейчас обнаружив вопиющую пустоту на парте Гарри. – А почему ты не достал учебники?
- А у меня их нет, сэр! - все столь же радостно ответил Гарри.
- Как нет?.. – окончательно растерялся Локонс. К этому моменту взгляды всего класса вновь скрестились на Гарри. Большинство представительниц прекрасного пола глядели с явным неодобрением, а вот парни – причем и с зеленого, и с красного факультета – с разной степенью затаенного восторга. – Ведь я внес их в список необходимой литературы, - в подтверждение своих слов он указал на обилие его книг у остальных студентов.
- Ваши книги не были признаны учебниками комиссией министерства магии, - не замедлил ответить Гарри. – А значит, не могут считаться обязательными, более того, согласно образовательному декрету номер пять, преподаватель не может внести более трех книг в этот список для одного курса.
В классе установился звенящая тишина. Судя по лицам тех, кто не входил в число фанатов Локонса, они начали осознавать, насколько пролетели. Выражение лица Рональда Уизли было каким-то особенно болезненным. Одновременно у Златопуста во взгляде мелькнуло понимание, что что-то пошло совсем не так. И Гарри не стал оставлять его мучиться неизвестностью, а сразу уточнил, что именно не так.
- Это мне напомнило, - театрально щелкнул он пальцами. – Если кто-то не знал это, и был вынужден сделать лишние покупки из-за этого досадного *недоразумения*, - сделал Гарри упор на этом слове, - то я знаю, к кому обратиться, дабы исправить эту ошибку...
Вот то самое предложение, что сделали ему гоблины. Выяснилось, что в мире магии адвокатов, по сути, не существовало – явный признак того, что Хогвартс справляется с задачей преображения людей в безропотное стадо. А вот гоблины такие услуги предоставляли, и если Гарри подкинет подобную идейку в школьные массы, то ему причитается доля прибыли... Выражение лица Локонса, который явно понял, куда дует ветер, надо было видеть. Оправился он далеко не сразу, но потом все-таки продолжил урок.
- Перейдем к делу, - вот сейчас улыбка у него была явно натянутой. На стол он поставил большую клетку. – Сегодня я вас научу, как обуздывать самые мерзкие создания, существующие в мире магов и волшебников. Предупреждаю: вы будете лицезреть в этой комнате нечто действительно ужасное. Но не бойтесь, пока я рядом, ничего плохого с вами не случится. Единственно, о чем я прошу, это сохраняйте спокойствие.
Такие слова спокойствию никак не способствовали. Гарри, не очень доверяя палочке, вернее, своему умению с ней обращаться, поспешно потянулся к распиханным по карманам... альтернативным способам защиты. Одновременно он прикидывал лучшие пути отступления, и кого – если дела пойдут совсем худо – стоит использовать как живой щит... пожалуй, Невилла.
- Ведите себя тише, они могут перевозбудиться, - поддержал грозную атмосферу преподаватель, прежде чем сдернуть ткань. – Да, это они: только что пойманные корнуэльские пикси!
Нда... это был тот самый случай, когда тишина сперва набухает грозой, а потом разражается страшным пшиком. Эти самые пикси были ростом полторы ладони, синего цвета и с крыльями... выглядели они отнюдь не грозно, что ученики не замедлили сообщить преподавателю. Гарри не спешил с выводами, помня, что, во-первых, внешность обманчива, особенно в этом безумном замке, а во-вторых, этих тварей в клетке было много.
- И теперь посмотрим, как вы с ними справитесь! – провозгласил Локонс, и в полном соответствии с духом Хогвартса распахнул клетку, выпуская «самые мерзкие создания, существующие в мире магов и волшебников» на второкурсников.
Немедленно начался полный бардак, вероятно, тварюшки засиделись взаперти и теперь спешили выпустить накопившуюся энергию. Двое схватили за уши Невилла и взвились с ним под потолок, немедля подтвердив, что внешность – это еще не все. Еще с пяток расколотили окно и вылетели из класса на волю. Остальные же принялись крушить всё, что попадало под руку. Били пузырьки с чернилами и залили весь класс, рассыпали корзину с мусором, рвали в клочки книги и тетради, срывали со стен картины, швыряли в разбитое окно сумки и учебники. Пару минут спустя почти весь класс засел под столами, отмахиваясь книгами.
И было лишь два исключения: Невилл, которого подвесили на люстре за воротник, и Гарри, который с самого начала тактически грамотно отступил в угол, ближайший к выходу. Оружие защиты уже было наготове, но он не спешил пускать его в ход, ожидая, что будет дальше.
- Чего вы испугались? Действуйте! Гоните их обратно в клетку! Это ведь всего только пикси! – кричал Локонс. Гарри показалось, или он издевался? Наконец решив вступить в дело, учитель взмахнул палочкой. – Пескипикси пестерноми!
И... ничего не произошло, не считая того, что пикси обратили на него внимания и немедленно отобрали палочку... Может, это именно они, а отнюдь не Локонс, разумные существа, достойные подражания? Охнув, преподаватель нырнул под стол, и сразу за этим неподалеку приземлился Невилл в компании с люстрой...
Тут некоторые пикси обратили внимание на то, что один из людей вовсе не думал прятаться под столами, а очень даже нагло стоял в сторонке, пользуясь тем, что на него не обращают внимания. Шесть созданий немедля решили исправить такой непорядок и кучкой шустро устремились к Гарри... лишь для того, чтобы получить прямо в лицо струю пламени.
Аэрозоль и зажигалка – самое то против мелкой летающей нелюди. Пахнуло паленым, две самых шустрых твари рухнули на пол с тлеющими крыльями, прочие кинулись врассыпную. На миг все замерло... Потом Гарри сделал пару шагов вперед, подготавливая новую вспышку, дабы закрепить успех... но тут все пикси, завопив дурными голосами, ломанулись к разбитому окну и разлетелись кто куда. Гарри остался стоять один посреди разгромленного класса.

После случившегося Гарри неожиданно для себя оказался героем. Рассказ о его свершениях переходил из уст в уста, обрастая все более интересными подробностями. По последней, самой достоверной версии, профессор Локонс напустил на учеников стаю монстров с двухметровыми пастями, и Гарри Поттер всех их уничтожил, применив какие-то супер-могучие высшие чары...
У всех этих историй было вполне ощутимое материальное последствие: история о том, как Гарри отвертелся от покупок семи книг. А расходы на них этим летом были неприятнейшим сюрпризом для многих семей. И тут, обнаружив, что эти траты были далеки от необходимых, многие спешили воспользоваться шансом вернуть деньги. Да что там многие, по сути все, за исключением особо ярых фанатов (в большинстве фанаток) Локонса.
Гарри с готовностью раздавал визитные карточки, которыми его снабдили в Гринготтсе всем желающим, дело «Ученики школы Чародейства и Волшебства Хогвартс против Локонса и школы Чародейства и Волшебства Хогвартс» вскорости откроется. Пока что его задерживал тот факт, что число «учеников» все росло и росло.
А потом начались тренировки по квиддичу. Как Гарри понял из разговоров, капитаном был некто Оливер Вуд, теперь с шестого курса, как минимум фанатик, а скорее и просто одержимый этой игрой. Он поднимал команду ни свет, ни заря и гонял на поле до полного изнеможения... одновременно объявил об отборе для ловца – как становилось ясно со слов фанатеющего от квиддича Рона – ключевой фигуры. Настолько ключевой, что вся остальная команда почти придаток. И этот самый ловец - нынешний - оставляет желать лучшего, вот и ищут нового... и судя по всему, не нашли, ибо история имела самое неожиданое продолжение.
Когда его вызвали к профессору МакГоннагал, она же декан Гриффиндора, она же замдиректора, Гарри немало удивился, пытаясь сообразить, чем же он заслужил такое внимание. Ничего ж вроде не творил... не за прошлогоднее же, в самом деле? Тогда он почти ждал санкций, наркота она может и наркота, но при явном участии администрации, а значит, почти разрешенная... Но ничего не было. А теперь-то что? Или это ему за историю с учебниками и наконец доведенным до ума иском? Что, мол, не дал людям спокойно детей обобрать?..
Но все оказалось совсем не так. Оказалось, что глава Гриффиндора вздумала агитировать его попробоваться в команду. И была очень удивлена, когда Гарри немедленно и категорически отказался.
- Но... почему вы не хотите даже попробовать? Ведь у вас может получиться... – похоже, она считала, что Гарри отказывается, опасаясь провала.
- Да, и тогда мне предстоит висеть в воздухе на большой высоте, сидя на неудобной, совершенно дурацкой деревяшке, - Гарри решил быть откровенным, в самом деле, есть ли смысл молчать? – Плюс еще вокруг будут летать две металлические дуры, желая сбросить меня вниз. Я уж молчу о том, что меня будут выдергивать из постели и гонять до изнеможения в любую погоду, - добавил он, решив придержать свое мнение о душевном состоянии Вуда при себе.
- Но... мистер Поттер! – возмутилась профессор, верно поняв его инсинуации. – Уверяю вас, все необходимые меры безопасности приняты! Персонал школы, и прежде всего мадам Трюк следят, чтобы никто не пострадал!
- Да, в прошлом году я мог в этом убедиться, - Гарри был недостаточно хорошим актером, чтобы скрыть сарказм. – Разрешите идти?
Не получив ответа от ушедшего в себя декана, Гарри посчитал это за согласие, поднялся и двинулся к выходу.
- Ваш отец был лучшим ловцом школы во время учебы, - нагнал его у порога голос МакГоннагал, - со второго по седьмой курсы он был ловцом, и ни разу не упускал снитч... Вы знали это, мистер Поттер? (Да я знаю что Джеймс был охотником так, что не писать этого в комментах)
- Нет, не знал... – Гарри дернул щекой и обернулся. – Но я не сильно удивлен.
- В самом деле?
- Да... я мало что о нем знаю, но уже убедился, что ему было глубоко наплевать как на собственную жизнь, так и на жизнь своей семьи, - Гарри развернулся и ушел, оставив позади себя белую как простынь преподавательницу.

И снова потекли дни. В Хогвартсе резко снизилось число книг Локонса, ибо дело было выиграно, и издательству пришлось принимать назад книги студентов, возвращая деньги, да еще и приплачивать за моральный ущерб. Гоблины получили плату за свои услуги – опять же из кармана даже не столько издательства, сколько самого писателя – и на счету Гарри также кое-что осело. Не то, чтобы очень много, но и не мало, да и работа ведь была минутной, а заработать в двенадцать лет – это приятно.
Локонс на некоторое время потерял изрядную часть своей назойливости и привычки лезть повсюду с советами, за что Гарри перепала толика благодарности и от большинства преподавателей. Кроме МакГонаггал, которая, похоже, плохо восприняла тот их разговор. Невольно задашься вопросом, кто же более одержим этим несчастным квиддичем: она или выбранный ею же капитан? А на уроках ЗОТИ они теперь просто читали, обсуждали и комментировали книги, недобро косящийся на Гарри преподаватель выдавал по нескольку экземпляров всем тем, кто вернул деньги, и книги переходили от читающего к другому. Нужно было признать: писать Локонс умел, и, будь это урок литературы, все было бы отлично. Но вот как учитель ЗОТИ он легко перещеголял по бесполезности Квирелла, и теперь сошелся в жестоком клинче с Бинсом за почетный титул самого бездарного преподавателя.
Наступил Хеллоуин, и пока что единственной неприятностью был услышанный как-то вечером Гарри непонятный голос, которому было подавай крови, смерти и прочего... Ему Гарри не придал значения, мало ли чего бывает в этой безумной школе. Но и одновременно он был почти уверен, что в этот великий праздник что-нибудь да случится – традиция.
И он не ошибся, хотя, опять же, все оказалось несколько мелким: уже после ужина в коридоре обнаружилась кошка завхоза, миссис Норрис. Кошка то ли окаменела, то ли была парализована. На стене имелась провокационная надпись, а пол был залит водой, дополняя картину. Картину, которую Гарри постарался запомнить, как и громкие комментарии некоторых личностей по этому поводу...
На этом история далеко не закончилась. Пару недель спустя – на следующий день после первого матча сезона, где Гриффиндор вновь проиграл Слизерину – пятикурсница, а заодно и староста Гриффиндора обнаружилась окаменевший перед окном во внутренний двор замка.
И вот тут-то все изменилось. Ученики принялись бояться, опасаться выходить из гостиных, учителя начали усиленно патрулировать замок... Возможно, впервые в истории профессору Бинсу задали вопрос на уроке, а в библиотеке неожиданно закончились «Истории Хогвартса»... А Гарри искренне не мог понять, что, собственно, произошло. Вернее, что изменилось-то?

Альбус Дамблдор в глубокой задумчивости шел по коридорам своей школы. Этот год обещал стать еще более богат на беды, чем предыдущий, который был далек от удачного.
Идея подтолкнуть Гарри к мысли, что тот, кто убил его семью, все еще здесь, не удалась совершенно! Он, судя по всему, так и не выделил Квиринуса на общем фоне Хогвартса, который ему казался весьма мрачным! А уж уничтожение зеркала... после этого пришлось перестраивать всю систему.
Изначально полоса препятствий предназначалась для самого Гарри и его друзей – дать детям испытать себя, почувствовать успех, попробовать на вкус приключение. Истинной защитой Камня, вернее, его замены – настоящий-то он вернул Николасу еще в начале января – должно было стать зеркало. Но зеркала не стало, а сопровождавшие это события и открытия поставили жирную точку в планах заинтересовать всем этим Гарри. Да и друзей у него так и не образовалось.
Потому пришлось все переиграть, систему препятствий кардинально менять он не стал, чтобы внимания не привлекать, но пару-тройку деталей добавил. Ну а уж в конце пришлось импровизировать. Как бы то ни было, получилось – Том дотуда добрался, их встреча состоялась на подготовленом поле... И тут-то все и сорвалось. Ибо, покинув бедолагу Квиринуса, дух Тома ушел, несмотря на все меры. Сколько же сил и знаний было вложено в то, чтобы сделать то помещение темницей для бестелесных сущностей... и все зря. И значит, напрасно он ждал весь этот год, напрасно рисковал студентами... и смерть мисс Грейнджер тоже была напрасной.
Лето прошло в попытках разобраться, что же такого приключилось с Гарри... Вскрылось немало неприятных моментов, в которых виновен был именно он, ибо не предусмотрел, но одновременно они не объясняли произошедшего.
Магия Крови, все упиралось именно в эти чары. Поместив Гарри в тот дом, он принял все меры, чтобы отделить его от мира магии, чтобы никто из сторонников Тома и близко не мог бы подойти к нему. Да и всех прочих они бы отваживали, да и не только магов, как оказалось... И вот тут-то и проявилась ошибка – эти чары оказались слишком эффективными! И в результате далеко не самое благоприятное положение Гарри осталось никем незамеченным, ни службы маглов, ни Арабелла Фигг просто не сумели обратить на это внимания!
Более того, было подозрение, что эти же самые чары были частично ответственны и за отношение Дурслей к Гарри, усиливали... порывы и инстинкты. Но, тем не менее, даже это не могло объяснить столь нетипичного поведения мальчика! Узнав про «чулан под лестницей» директор не удержался и опрокинул в себя бокал виски, это было отвратительно, но это ничего не объясняло! Например, это его мнение о Джеймсе... директор до сих пор помнил истерику, что Миневра закатила недоумевающему Северусу, обвиняя его в том, что он очернил имя отца в глазах сына. Сам Северус утверждал, что ни о чем подобным с Гарри не говорил, да и вообще с Поттером он не общается...
Ну а потом начался учебный год... Как жаль, что никого не нашлось на роль преподавателя ЗОТИ! Это проклятие, которого, вроде как, и не существует, которое невозможно не то, что снять, но и просто найти его следы, и которое, тем не менее, работает! Потому, когда мистер Локонс подал собственную кандидатуру, директор так обрадовался, что не стал ничего проверять – вопросы о Гарри занимали его тогда больше.
И вот результат на лицо! Он даже не подумал проверить списки литературы, ну в голову не могло прийти, что Златопуст выставит туда чуть ли не полное свое собрание сочинений! После этого становились также понятны и его мотивы, почему это он вдруг решил преподавать. Далеко не самые благородные мотивы...
И тут вновь появляется Гарри! Гарри, который, очевидно, понял, что к чему гораздо раньше его – Альбуса Дамблдора! Было очень весело наблюдать, как портилось настроение мистера Локонса... вот только вся эта история ударила и по репутации Хогвартса, да и по его собственной, и так уже подмоченой прошлогодними событиями... Впрочем, директор был откровенен с самим собой – тут он виноват исключительно сам.
А теперь еще и это! Тайная Комната, темная загадка, столь же древняя, как сам замок и полвека назад обратившаяся – стараниями Тома – в страшную реальность, вновь заявила о себе!
Слава Мерлину, что первой жертвой оказалась кошка, да еще и без летального исхода, теперь вся защита замка приведена в готовность и нацелена на предотвращение того, чтобы монстр посмотрел кому-нибудь прямо в глаза. Полностью избегать встреч василиска с людьми так не получится – даже у Хогвартса не хватит на это сил, ну или будут «мертвые зоны». А повторять произошедшее с мисс Грейнджер директор не собирался.
Но все это были лишь полумеры, вот только что предпринять сверх этого – неясно. Тайная Комната недаром носила свое название тысячу лет, многие искали ее, он сам искал и сразу после той истории, еще преподавателем, и после, уже директором. Найти ничего не удалось. Были подозрения насчет этого туалета, недаром же мисс Миртл погибла именно там, но опять же, ничего найти он так и не сумел. А подробности выяснить также не удалось – Альбус Дамблдор не без оснований считал себя очень терпеливым человеком и внимательным слушателем, но на долгую беседу с Плаксой Миртл даже его не хватало. А неработающие рукомойники, да и другие подозрительные предметы были в Хогвартсе отнюдь не редкостью... К тому же, кто знает, сколько проходов в Комнату существует?
Ну а поиски нового «наследника Слизерина» также ничего не давали. Если это опять Том каким-то образом вернулся, то с прошлого года он научился маскироваться по-новому... неужели что-то разгадал за тот год? Ну а если не Том, а кто-то совершенно новый? Тогда совершенно непонятно кто и как.
За размышлениями директор и сам не заметил, как шедшие им одним известным маршрутом ноги принесли его к тому самому туалету. Миссис Норрис была в Больничном крыле, надпись и воду убрали, зато вместо всего этого...
- Здравствуй, Гарри, - приветствовал он привалившегося с задумчивым видом к стене ученика.
- О? – тот дернулся. – Добрый вечер, господин директор.
Старый волшебник и двенадцатилетний парнишка обменялись взглядами, директора неприятно кольнула настороженность во взгляде Гарри. Ученики не должны его опасаться! Напротив, им следует чувствовать себя рядом с ним в безопасности!
- Позволь поинтересоваться, что ты здесь делаешь?
- Гуляю, предаюсь раздумьям, - пожал плечами парень, - до отбоя еще больше часа.
- Не боишься, что что-нибудь случится? – поинтересовался директор. – После произошедшего многие опасаются в одиночку ходить по коридорам...
- Не понимаю я этого, - передернул Гарри плечами. – Что такого произошло, чтобы все вдруг перепугались? – самое невероятное, в его голосе были искренний интерес и недоумение...
- Как же?.. – немного растерялся Дамблдор. – Ты же, несомненно, слышал об этих странных окаменениях, один из членов твоего факультета в Больничном крыле и покинет его еще нескоро...
- И что? Чем это отличается... ну хотя бы от запретного коридора в прошлом году? Замечу, что попасть туда было очень просто, но угроза мучительной смерти никого не заставляла сидеть в гостиных.
У директора ощутимо задергался правый глаз, Гарри этого, конечно, не осознавал, но он только что поставил в один ряд его и Лорда Волдеморта...
- Более того, если вдруг окажется, что все эти разговоры о Тайной Комнате не полная ерунда, то в гостиных должно быть опаснее всего, - продолжил Гарри.
- Почему ты так думаешь?
- Ну как же? Если этот «наследник Слизерина» действительно существует, и смог взять под контроль «ужас из Тайной Комнаты», - в голосе Гарри звучал неприкртый скептицизм, - стал бы он тратить время, отлавливая одиночек по коридорам? Нет, если бы он замыслил серьезное, он бы явился прямо в гостиные факультетов, - при этих словах директор ощутил себя голым на морозе. – Сомневаюсь, чтобы портрет у нас на входе бы его остановил!
Дамблдору потребовалось несколько секунд, чтобы собраться с мыслями и вспомнить, что гостиные факультетов защищены гораздо лучше, чем просто дверьми на входе. Этим он и поделился с собеседником, кто в очередной раз пожал плечами и предложил Большой зал. Но Большой зал был тоже защищен.
- Значит, эта надпись тебя не убеждает?..
- А если бы кто-то нарисовал треножник, все бы поверили, что сюда вторглись марсиане?
- Гарри, если ты не веришь в Тайную комнату и наследника, то что, по-твоему, происходит? – наконец Дамблдору надоело по сути отражать словесные атаки, и он сам перешел в наступление.
- Кое-кто шалит, - незамедлил тот ответить, - а слухи, чтобы усилить впечатление, пустить пыль в глаза, отвлечь внимание...
- Гарри, могу авторитетно заявить, что случившееся не было делом рук обычных шалунов, такое им не по силам, - Дамблдор и сам не заметил, когда их разговор стал серьезным спором. – Это окаменение – следствие сильнейшей магии, детям не подвластной. Я вообще не думаю, что это сделано человеком.
- Ну а я могу сказать, что эту надпись, - Гарри кивнул в сторону давешней стены, - сделал первокурсник.
- С чего это?
- Книги нужно читать, профессор, - наставительно заявил Гарри, отчего Альбус Дамблдор чуть не подавился воздухом. – Надпись была на этой высоте. А когда пишешь на стене, инстинктивно начинаешь на уровне глаз. Значит, писавший был сантиметров на восемь ниже меня, делайте выводы.
Альбус Дамблдор, который ни о чем подобном раньше не думал, на минуту погрузился в размышления...
- Что же, Гарри, - с ноткой фальшивой веселости в голосе ответил он, - может, ты даже знаешь виновника?
- Скорее виновников, – потянул тот, - и я могу лишь предполагать. Но, наверное, первокурсник вряд ли сумеет такое провернуть, по крайней мере один. Тут нужно отличное знание замка, определенное влияние, опыт запрещенных проделок... Также обращает на себя внимание тот факт, что нападению подверглись староста и кошка завхоза – враги «шалунов» и «балагуров». Для чего-то подобного нужна группа, лучше семейная...
____________

Гарри сидел в гостиной у камина – его еще прошлогодние опасения, связанные с отсутствием отопления, были вполне оправданы, хотя и были определенные средства для повышения комфорта – и писал эссе по Зельям. Его отношения с профессором Снейпом стоило назвать... странными. У профессора явно был на него зуб, зуб лично на него, причем с самого начала. Что такого случилось, Гарри не мог знать, но, учитывая общий – крайне низкий – уровень здравомыслия в замке, подозревал, что это наследственное. Может, он неровно дышал к его матери, а та его отшила, может его отец дал в свое время тогда-еще-вовсе-не-профессору в физиономию (с него-то станется)... но так или иначе, что-то у Северуса Снейпа против Гарри было, что-то личное. А потому он регулярно пытался Гарри спровоцировать, а поскольку Гарри точно так же регулярно на провокации не поддавался (в отличие от всех прочих), то зельевар отступался на время и, кажется, даже получал заряд позитива по отношению к ученику. Но хватало его ненадолго, и тогда все начиналось по новой.
Но как бы то ни было – уроки по зельям проходили неплохо, хотя большой помощи от преподавателя не было. Снейп, очевидно, предпочитал, чтобы студенты все постигали методом проб, ошибок и различных травм, но в предмете разбирался очень хорошо, что куда больше, чем можно было сказать о некоторых его коллегах.
В общем, Гарри сидел и занимался делом, одновременно краем уха слушая разговоры вокруг. Крутились они вокруг двух основных тем: квиддич и Тайная комната. Как разговоры об игре могут так спокойно сосуществовать с обсуждениями признанной угрозы для жизни, Гарри понять не мог. Хотя... ведь что такое этот квиддич, если не такая же, а то и большая угроза для жизни? В этом контексте все становится понятнее.
Ну так вот, обсуждение вертелось вокруг грозного, загадочного, кровожадного, сволочного, просто живого воплощения зла (нужное подчеркнуть) - Наследника Слизерина. Судя по всему, вообще вся школа уверовала в написанное на стене... Возможно, уроки Бинса были даже результативнее, чем он полагал – как если бы у всех способность сомневаться атрофировалась.
Ну а уверовав в Наследника, все заодно рассудили, что все свое время он проводит в школе, вообще учится здесь, причем не где-нибудь, а на Слизерине! Как же иначе? Где еще скрываться неизвестному умнику, что раскрыл тайну тысячелетней давности, и собирается вести террористическую деятельность, как не там, где все его будут искать?
Впрочем, Гарри отметил, что самыми ярыми сторонниками этой теории и теми, кто в большинстве случаев и заводили разговор на эту тему, были близнецы Уизли при активнейшей поддержке Рональда... Что же, это понятно, как известно, «Держи вора!» громче всех кричит именно вор. И, что характерно, их самый старший, староста – залог мира, согласия, порядка и прочего, и прочего – никак не пытался положить конец этим вредительским разговорам, подрывающим единство и сплоченность Хогвартса. Впрочем, это самое единство и сплоченность – по мнению Гарри – существовали лишь в одном месте: в мечтах или просто больном воображении директора.

Следующим моментом эпопеи было объявление об открытии Дуэльного клуба во второй половине декабря. Эта новость вызвала огромный энтузиазм у учеников и уже привычное недоумение у Гарри. Ладно, если принять на веру, что по школе и правда шастает чудище, то дополнительные занятия по самозащите будут нелишними (вернее, просто занятия по самозащите, ибо классное чтение с Локонсом под это понятие никак не подпадало). То же самое можно было сказать и в случае, если никаких монстров не было, а просто некоторые личности – не будем указывать пальцем – действовали-злодействовали.
Но не поздновато ли? Два нападения уже было, почти подряд, и с тех пор – ничего. Так нужно ли строить забор, если коней уже украли? Или суть именно в этом? Подождать, убедиться, что все позади, потом принять показательные меры и с чувством выполненного долга объявить, что дело сделано, и все спасены?
Кроме того, если по школе шастает кто-то или что-то опасное, то зачем учиться дуэлям? Гарри попытался представить себе, как монстр из Тайной комнаты вызывает на поединок ученика перед тем, как его парализовать, но воображение отказалось представлять подобный неадекват. Максимум, чего удалось добиться, это картины, как Наследник требует у своей будущей жертвы, чтобы та вызвала собственного монстра, дабы устроить Дуэль!
А вообще, по поводу этого Клуба у Гарри были собственные соображения. Во-первых, там соберется значительная часть школы. Во-вторых, там будут летать заклятья. В-третьих, он на себе испытал, насколько хорошо спланированы и организованы уроки в этой школе, то же самое и с дисциплиной. На этом, на ходу устроенном факультативе, все должно быть еще круче. В общем, вопрос следовало ставить не «будут ли пострадавшие?», а «сколько? И всех ли успеют откачать?». Потому, когда в Большом зале открывался Дуэльный клуб, Гарри направился в самое, как ему казалось, в тот момент безопасное место. В подземелья, как можно дальше от места событий. Была еще идея элементарно убежать от замка подальше, но в связи с мерами безопасности выход был запрещен. Наверное, чтобы никто не сбежал...
Правда, вечером выяснилось, что Гарри чрезмерно сгустил краски. Хотя все его предсказания насчет бардака, хаоса и полнейшей анархии сбылись, и даже больше. Факультатив вели Северус Снейп и Златопуст Локонс, – вполне разумный выбор, чай, один преподает ЗОТИ, а другой хорошо разбирается в предмете – это общеизвестно. Но де-факто менее подходящих кандидатур подобрать было трудно – о манере преподавания Снейпа уже все было сказано, ну а с Локонсом комментарии были и вовсе излишни. И тем не менее, все обошлось лишь одной масштабной потасовкой, где все всем от всей широкой молодой души надавали по физиономиям, и, судя по всему, получили огромное моральное удовлетворение.
На этом, собственно, все и закончилось. Гарри, выслушав это повествование, почесал затылок. Может, он был не до конца справедлив? Может, целью было именно понизить напряжение? Ибо, если так, то все удалось блестяще, и настроение в школе существенно повысилось. Большинству еще очень понравилось начало, где профессор Снейп размазал по полу Локонса.
Правда, это повышение настроения в школе не продлилось, ибо всего через пару дней в Больничном крыле прибыло. Парень с Хафлапффа и, что особо примечательно, Почти Безголовый Ник, призрак, проживающий в башне Гриффиндора, также именуемый Сэром Николасом... каким-то или чьим-то – Гарри не запомнил. В общем-то, против сего представителя загробного мира Гарри ничего особого не имел, на первом курсе он неоднократно помогал разобраться в этом безумном лабиринте и, что немаловажно, ни разу не пытался завести его в Запретный коридор. Но его манера по малейшему поводу (хоть и с показной неохотой) рассказывать о своей гибели раздражала. С другой стороны, было нечто особое в этой истории, ибо Нику, очевидно, попался ленивый палач-энтузиаст. Ибо как иначе объяснить, что он, с одной стороны, не удосужился нормально наточить топор, но с другой, не поленился нанести сорок пять ударов, прежде чем плюнуть и смириться с недоработкой. Впрочем, может, он был именно энтузиаст, а никак не профессионал...
Ну так вот, ученик барсучьего факультета – звали его Джастин – обнаружился в статуеподобном состоянии в компании с зависшим в воздухе помутневшим Ником. И начавшая было проясняться темная атмосфера страха и опаски в школе стала гуще чем когда либо. Самым интересным был тот факт, что всех взволновала прежде всего судьба Ника. Вопрошали, насколько же надо быть могучим, чтобы пронять уже давно мертвого, а главное каким же негодяем надо быть, чтобы поднять руку на безобидное привидение...
Вот она – природа, во всей своей красе. Можно морить голодом сотни тысяч людей, мучить и убивать женщин и детей – и это нормально, никого это не волнует. Но стоит только придавить лапку котенку, и в их глазах ты становишься чудовищем...
Гарри же рассуждал просто: что из себя представляет призрак? Разумная личность, способная проходить сквозь стены, передвигаться совершенно бесшумно и, тут, правда, Гарри был не до конца уверен, становиться невидимым или, по крайней мере, малозаметным. В общем, у сэра Николаса, как и у любого призрака, были все шансы заметить нечто такое, что некоторые личности бы предпочли бы оставить незамеченным... Какие личности? Ну, опять же, тыкать пальцем невежливо, но недаром же жертвами «Наследника Слизерина» становятся то кошка – настоящий ночной дозор и страж школы, то староста... а вот теперь потенциально наблюдательный призрак.... Ну а Джастин?.. что Джастин, он был не в то время не в том месте.

После очередного нападения настроение в школе упало ниже плинтуса, и, коль скоро Рождественские каникулы были как раз на носу, число желающих отбыть домой было как никогда большим. Гарри же вновь остался в замке, отправив на Тисовую улицу поздравления. Была еще идея послать Дадли образцы волшебных сладостей, но в конце концов Гарри решил, что дядя с тетей не оценят. В конце концов, кому понравится, когда по дому прыгают лягушки, даже если они из шоколада... Так даже хуже – следы остаются повсюду.
И вот тут и пришла беда, откуда не ждали! Ячейка ИРА, так же в полном составе оставшаяся в замке, очевидно, решила действовать, и внесла его в свои замыслы... Началось все прозаически.
- Нужно что-то делать! – решительно заявил Рон, падая в кресло рядом с ним. – Что ты скажешь, Гарри?
Гарри, который не имел ни малейшего понятия, о чем речь, только и мог, что растеряно моргнуть. Впрочем, собеседник не стал мучать его неизвестностью.
- Эти нападения! Это не должно продолжаться! – горячился он. – Такими темпами к концу года в замке не останется ни одного маглорожденного! Это нужно остановить!
Гарри, который по-прежнему плохо представлял, к чему все это ведет, в самом деле, не раскол же произошел в рыжих рядах, предпочел молчать. Впрочем, ничего говорить от него и не требовалось.
- Я уверен, что это Малфой! Он разве что во весь голос не объявил себя Наследником, и постоянно злорадствует, говорит, что еще немного, и «нечистой крови в Хогвартсе не останется»! А если не он сам, то знать что-то он точно должен...
Гарри моргнул... моргнул еще.
Да, Драко, который Малфой, и правда многократно вел разговоры о том, что как это здорово, что всяких нетаких скоро вышвырнут поганой метлой из замка. И отчаянно бравируя, предвкушал горы трупов, разумеется, опять же, нечистокровных. При этом было вполне очевидно, что парень, во-первых, блефует, а во-вторых, просто не понимает, что несет. Гарри судил по себе, сколько бы он ни храбрился, сколько бы ни говорил себе, что это только к лучшему, если источников зла и бедствий поубавится, сам этого делать не собирался... и смотреть, да и просто присутствовать при этом также не хотелось... Так что Малфой мог разоряться сколько угодно.
Вот только из-за чего Рон-то начал этот разговор? Явно не из-за того, что всерьез верит в то, что Малфой за этим стоит, или что-то знает. Известно, что опасаться надо не той собаки, что громче всех лает, а той, что молча и целенаправлено кусает.
Да и было у Гарри собственное мнение о том, кто стоит за нападением и с какими целями. Ну и тогда выходило, что вся эта речь - лишь очередной акт по наведению тумана. Хотя непонятно, зачем, вся школа и так свято уверовало в существование и крайнюю злостность наследника одного из Основателей. Или рассудили, что кашу маслом не испортишь, и стоит добавить новые штрихи к легенде? И для пущего эффекта втянуть во все это живую легенду – Мальчика-Который-Выжил, признанного эксперта по части всего темного и нехорошего... Когда Гарри успел получить такое признание – загадка отдельная.
Но как результат, Гарри вдруг обнаружил себя в крайне непростой ситуации. До сих пор он держался от этой террористической ячейки как можно дальше, и держал собственное мнение при себе... тот разговор с директором – единственное исключение. Но тогда посторонних не было – он следил, да и говорил он, насколько возможно, намеками. От экстремистов, рубящих концы, это, конечно, не защитит, но вот от следователей, вздумай они тащить его в свидетели, отговориться, наверное, можно было бы. Но что делать теперь?
Ясно, что так просто отказаться нельзя – это может навести их на разные... верные, но совершенно нежелательные мысли. У Гарри не было ни малейшего желания обживать Больничное крыло в роли статуи – а это постигло тех, кто просто мог теоретически помешать планам рыжих, каковыми бы они ни были. А что случится с ним, догадайся они, что он знает и понял... оцепенением можно и не отделаться.
Но ведь согласиться... во-первых, это уже попахивает соучастием, что чревато. А во-вторых, что куда важнее, до сих пор он придерживался политики «чем дальше ты от бомбистов, тем меньше шансов взорваться». А также случайно что-то услышать, увидеть, понять и так далее и тому подобное... ну и плюс к этому Гарри никогда не считал себя столь уж выдающимся актером, и опасался, что, будучи рядом, выдаст свои подозрения и сомнения с головой.
Значит, что? Отказаться? Опасно. Согласиться? Едва ли не опаснее. Что остается? Попытаться перевести стрелки. Как бы это еще сделать...

- О чем ты большего всего мечтаешь, Поттер? Правда или вызов? – ухмыльнулся Гойл.
-... правда, - поколебавшись, ответил он, сделав хороший глоток яблочного сока.
Гарри до сих пор так и не сумел понять, как же он оказался в такой ситуации. Тогда, желая потянуть время, он начал рассуждать, что лучший шанс, это вытянуть что-нибудь из весьма болтливого Драко в какой-нибудь непринужденной ситуации. А тут как раз рождественские праздники, все мирные, довольные... устроить совместную вечеринку, а там...
Гарри бы никогда не поверил, что из этого что-то выйдет, но у Рона – который искренне верил, что злобный Малфой что-то знает – случился острый приступ героизма и гражданский сознательности, который переборол его врожденную слизеринофобию. А потому он ухватился за идею руками и ногами, и пустил в ход тяжелую артиллерию: близнецов. Как они это организовали – история умалчивает, но вот вечерком второкурсники со всей школы, общим числом аж восемь человек собрались на вечеринку. Что народу так мало – так ведь почти все разъехались из школы по домам... Те же близнецы позаботились о закусках и выпивке – нет, ничего алкогольного, даже они – знаменитые борцы с правилами и дисциплиной – еще не дошли до того, чтобы спаивать двенадцатилетних. Лишь сливочное пиво – несмотря на подозрительное название, весьма неплохая штука – и соки. Соки разные, а не только тыквенный, от которого Гарри уже давно тошнило. Не исключено, что именно этим калачом большинство сюда и заманили. Ну а уже после того, как все угостились, оценили и размякли, Рон предложил... сделал он это весьма мягко и изящно. Пару дней близнецы вдалбливали в него, что говорить напрямик: «ай да в правду али вызов?!» - неправильно, да и контрпродуктивно...
Гарри не сумел отвертеться от участия и теперь, не зная этих подробностей, мог только поражаться актерскому мастерству Рональда Уизли – как же ловко и убедительно он играл роль простака полтора года подряд! В общем, теперь, зайди кто посторонний, увидел бы сюрреалистическую картину: за большим круглым столом в мягких креслах сидели восемь учеников. Гарри Поттер и Рон Уизли от Гриффиндора, признаный недруг последнего Драко Малфой и двое его, не нуждающихся в представлении, спутников от Слизерина, Сьюзан Боунс и Ханна Аббот из Хафлапффа и наконец, Терри Бут из Ревенкло. Сидели мирно, делились тайнами или получали ответственные задания, от выполнения которых зависели их гордость и честь...
- Мечтаю я о том дне, когда главный источник зла, бед и несчастий этого мира будет стерт с лица Земли... – совершенно искренне ответил Гарри. Только вот теперь придется брать исключительно действия, а то ведь уточнения потребуют, а врать Гарри нормально не умел.
- Тяжелый гриффиндор головного мозга! – выдал свой диагноз Малфой. – Впрочем, чего было ожидать. Ну давай, твоя очередь...
Гарри повернулся к соседу справа – все тому же Рону...
- Действие! – оборвал его тот, не дав и рта раскрыть.
- Что-то ты какой-то нерешительный, Уизли! Да и вообще, какие у тебя тайны могут быть? – это снова Драко, у которого, наверное, был острый слизерин речевого аппарата.
- Заткнись, Малфой! – неизобретательно огрызнулся тот на собственного соседа справа.
Гарри чуть помедлил... было понятно, почему тот предпочел потенциальное унижение... при всех его тайнах, кто будет рисковать себя выдать не словом, так лицом... Хотя, такой потрясающий актер и лицедей как Рон должен и врать убедительно и лицом владеть в совершенстве... В любом случае, неважно. Главное теперь не напортачить и не настроить его против себя...
- На следующем уроке Зелий ты задашь профессору Снейпу вопрос по программе! – решил он наконец. Ответом ему были восхищенно-потрясенные взгляды окружающих и полное ужаса и немого вопроса «За ЧТО?!» - нет, все-таки потрясающий актер – лицо Рона.
- Ох... – вздохнул Рон с видом великомученика, весь его вид говорил, что такой негодяйский Гарри только что принес его в жертву нечистой силе. Какой актер!.. – Ладно... будет тебе вопрос по зельям... но теперь моя очередь! Малфой, правда или вызов?
- Сперва, что за вопрос?.. – потянул тот.
- Что ты знаешь о Тайной Комнате?! – в лоб спросил Рон. И тишина...
- Ну и вопросики у тебя, Уизли... – поднял брови блондин. – Ну ладно, правда... – Малфою, несомненно, и самому хотелось похвастаться, какой он знающий. – Ну, я полагаю, Легенду вы все и так знаете? Она и в Истории Хогвартса была, и даже из Бинса что-то вытянуть удалось, не так ли? – все утвердительно покивали. – А вот то, что знают далеко не все, это то, что ее уже открывали полвека назад! – провозгласил он гордо. Слушательницы с барсучьего факультета наградили оратора оханьем. – Более того, тогда даже погибла г... – он осекся, оглядел слушателей и решил быть сдержанее, - кто-то маглорожденный.
Новая серия охов да ахов, теперь уже не только со стороны женского меньшинства. Гарри нахмурился, получив очередное подтверждение тому, насколько же «безопасен» этот замок. И дело не столько в том, что кто-то погиб – экая невидаль, тут это сплошь и рядом, уже при нем случалось. А в том, что никто этого даже не помнит, нет не то что памятника, нет даже хотя бы какой-нибудь занюханой мемориальной доски... Вот, значит, до какой степени гибель учеников в этих стенах является обыденным делом...
Нет, все-таки странно, как при такой смертности это заведение до сих пор не просто не закрыто, а считается столь безопасным? Неужели так лихо заметают следы? Похоже на то, вот об этой смерти все забыли... исчезновение Гермионы и профессора Квирелла тоже, похоже, никого не интересуют... Это за год, и только те, о ком он знает... или о ком помнит?! Страшная мысль пронзила Гарри, когда он вспомнил о существовании чар, действующих на память.
- И... что же произошло потом? – с запинкой прервал затянувшееся молчание Терри.
- Во-первых, вопрос сейчас задает Уизли, - хмыкнул в ответ Малфой. – Во-вторых, не многовато ли? Впрочем, - смилостивился он, - ладно. История вообще темная. Вроде как виновника нашли, отчислили и после этого все закончилось... Но подробностей очень мало, и, согласитесь, после подобного отчисления явно недостаточно... Но большего не знаю даже я, - скромность Драко была просто безгранична.

Ну что можно было сказать в заключение этой истории?
Рон Уизли пребывал в глубокой задумчивости, ибо Малфой, по сути, объявил о том, что он ни сном ни духом не связан с нынешними нападениями и... та обстановка и обстоятельства внушали доверие. Так что юный детектив оказался отброшен на начальные позиции, хотя история с предыдущим открытием давала новую пищу для размышлений.
У Гарри также появилась богатая пища для размышлений. Он ни единой секунды не сомневался, что группировка Уизли отлично знала историю – иначе бы не стали использовать ее в качестве прикрытия. И потому мог только лишний раз восхититься актерской игрой. Даже он сам – невольный участник этого представления – поверил, что целью является так или иначе подвергнуть лишним подозрениям Малфоя или кого-то еще с зеленого факультета. Драко, с его слизерином речевого аппарата, был прекрасной кандидатурой. Но все было намного тоньше! Вместо того, чтобы топорно выпихивать на всеобщее обозрение козла отпущения, они удовлетворились меньшим, но с каким изяществом! Они устами болтуна-Малфоя поведали историю минувших дней, которая еще больше усилит слухи и страх перед Тайной комнатой...
Впрочем, этот страх вскоре возрос и сам по себе, ибо не прошло и трех дней по окончанию каникул, когда в Больничное крыло попал очередной окаменевший бедолага. Причем в этот раз он был ни старостой, ни большим ревнителем правил, ни хотя бы старшекурсником, который, возможно, слишком хорошо знал замок. Потому Гарри терялся в догадках, с чего бы он стал жертвой. Единственным предположением – с изрядной натяжкой – было «разбрасывание камней по кустам» и наведение на ложный след.
Но были и те, кто никаких сомнений и недоумений не испытывал. И еще через два дня по школе пронеслась весть, что прошлым вечером в школу наведывался сам Корнелиус Фадж – министр магии – и не один, а с целой компанией. Но главное, что явился он далеко не просто так. Было заявлено, что лестничего школы, Хагрида, арестовали по подозрению в открытии Тайной комнаты, намерениях подвергнуть прочих смертельной опасности, да и вовсе в покушении на убийство.
И тут Гарри во всей красе испытал на себе, что это такое – когнитивный диссонанс. Ибо кого-кого, а Хагрида можно было заподозрить в коварных и злодейских умыслах в самую последнюю очередь... Нет, не так. Издалека Хагрид и правда производил устрашающее впечатление, и можно было подумать что угодно, вплоть до того, что он питается исключительно школьниками – вполне возможно, что первоклашки именно так и думали. Но даже тогда... кровожадность – возможно, но вот коварство? Ну, право слово, какой из не всегда четко и внятно выражающего свои мысли великана Наследник Слизерина? Если только он не еще более потрясающий актер, чем Рональд... Не верилось.
Но факт оставался фактом. Хагрида арестовали – само по себе это еще ничего не значило, ибо награждение непричастных и наказание невиновных было делом широкоизвестным и общепринятым. Но фактом было также и то... что после ареста и до самого конца года ничего не произошло. И поскольку версия, что весь сыр-бор затевался исключительно с целью подставить гиганта, выглядела уж совсем бредовой, приходилось признать, что что-то в этом всем было.
Тем более что пару дней спустя только что не лопающийся от осознания собственной значимости Драко Малфой в приватной беседе перед уроком, которую слышали все окружающие, поведал, что, оказывается, полвека назад именно Хагрида и выгнали из школы после прошлой трагедии. И тогда тоже все прекратилось... Делайте выводы.
Ведь после этого до самого окончания года ничего не произошло... ну, почти ничего. Было еще одно... ну, может, два события. Но первое было столь незначительным, что о нем и вспоминать-то лень. Просто на следующий день после ареста Хагрида Гарри в очередной раз проходил мимо того места, где нашли миссис Норрис и надписи... ну и еще воду на полу.
Причем тут вода? Просто в этот день она точно так же залила пол, и в довершение ко всему из туалета, который – как Гарри хорошо знал – уже давно, очень давно не работал, из-за его обитателя, доносились характерные звуки. Поколебавшись, Гарри решил выяснить, что же вызвало новый приступ депрессии у Плаксы Миртл и уверенность в том, что весь мир существует лишь для того, чтобы над ней издеваться. Миртл полностью оправдывала свое прозвище, ибо могла разглядеть жестокую насмешку в улыбке, которая ей не предназначалась.
Впрочем, в этот раз у привидения была почти уважительная причина для истерики, ибо не далее как примерно час назад некая, оставшаяся неизвестной, личность попала в нее некой книжкой... Гарри сильно подозревал, что эту книженцию, при более близком рассмотрении оказавшейся дневником некоего Реддла, просто выкинули, даже не заметив ее. В любом случае, Гарри разделял ее возмущение, хотя и по совсем иным причинам. Все-таки, Гарри рос у Дурслей, а тетя Петунья была почти помешанной на чистоте и порядке, и не перенять хотя бы часть этого было невозможно. Нет, Гарри вовсе не стремился надраивать полы до блеска и требовать от стен белоснежной чистоты, но мысль выкинуть что-то вот так, просто бросив на пол, вызывала отвращение. Тем более, когда есть урны.
И потому Гарри сделал доброе дело и донес промокший дневник до мусорки, где от него и избавился, он ведь человек, а не свинья какая-нибудь...

Ну а второе происшествие было более заметным. Случилось оно в День Святого Валентина, и было делом рук профессора Локонса. Этот красавец, кстати, вновь распушил перья, полностью оправившись – по крайней мере, внешне – от последствий суда и вызванных этим расходов.
Локонс вообще вел себя в полном несоответствии с пословицей «после драки кулаками не машут». Ибо именно после драки, вернее ареста Хагрида, он принялся вовсеуслышанье распространяться, что он с самого первого момента подозревал гиганта, и его собственное расследование привело его к тем же заключениям, и вообще, в момент прибытия министра он как раз собирался выводить злодея на чистую воду... Так что всем стоит радоваться, ибо негодяй разоблачен, а у них у всех есть такой замечательный он – Златопуст Локонс – так что все просто замечательно! А ведь он – Златопуст Локонс – настолько замечательный, что уже в шаге от того, чтобы разгадать загадку Тайной Комнаты и Ужаса, с ним связанного. В общем – радуйтесь люди, и благодарите судьбу, что у вас есть я!
Так что, собственно, произошло? В тот памятный день, спустившись в Большой зал, Гарри сперва замер с приоткрытым ртом. Стены были сплошь увиты пышными ядовито-розовыми цветами, с бледно-голубого потолка сыпались конфетти в форме сердечек. За столами уже сидело немало учеников, большинство из них имело довольно-таки нездоровый, прямо скажем, зеленоватый вид. Были, впрочем, и те, кто сияли, и, присмотревшись к ним, Гарри уже сделал предположение о том, кто стоит за происходящим.
- Что тут такое было?
- Оно не «было», оно «есть», - каким-то безжизненным голосом ответил кто-то из старшекурсников, мотнув головой в сторону учительского стола.
Глянув туда, Гарри немедленно пожалел об этом и поспешил снять очки – уж лучше плохо видеть все вокруг, чем хорошо видеть ЭТО. Сияющий как... как розовый слоник из кошмарного сна, навеянного несвежими овощами на ужин, Локонс сидел там в омерзительной розовой мантии в тон цветам. По сравнению с этим одеянием даже психоделические цвета, что предпочитал профессор Дамблдор, казались верхом дизайнерской и стилистической мысли...
Пытаясь очистить сознание от этой картины, Гарри сделал глоток из первого попавшегося стакана и тут же начал отплевываться – зря он-таки очки снял, сердечковые конфетти падали и в еду. Вернув себе нормальное зрение, Гарри принялся очищать провиант от всего лишнего...
- С Днём Святого Валентина! – возгласил Локонс некоторое время спустя. – Для начала позвольте поблагодарить ту дюжину прекрасных людей, кто прислал мне к этому дню поздравительные открытки! Я взял на себя смелость устроить для вас этот маленький сюрприз. Но это ещё не всё!
Гарри рискнул посмотреть. Ибо игнорировать обещанный «сюрприз» было чревато. И не зря: в зал прошествовала целая группа существ... как их описать? Руки-ноги-голова были, росту с полмерта, лысые, шишковатые... словно кожаные. Арфы в руках и золотые крылья за спиной смотрелись... ну почти как мантия профессора.
- Гномы! – прошептал кто-то за столом.
- Представляю вам моих любезных купидончиков, валентинских письмоносцев! Сегодня они будут ходить по школе и разносить валентинки. Веселье только начинается! Я уверен, и мои коллеги захотят внести лепту в наш праздник! Давайте попросим профессора Снейпа, пусть он покажет нам, как сварить Любовный напиток! А профессор Флитвик в этот праздник пламенеющих сердец мог бы рассказать кое-что о Приворотных чарах. Он знает о них, старый проказник, больше любого другого мага!
Судя по лицу, Снейп бы скорее подлил яду прямо в блюдо коллеги... а остальные преподаватели дружно бы ничего не заметили.
В течение дня эти купидоны шастали по школе и врывались в классы, высматривая адресатов, после чего загоняли тех в угол и принимались противными голосами, нещадно коверкая слова читать им стихи, чье качество колебалось между уровнем школьного гимна и песнями Распределяющей Шляпы. Один такой отловил и Гарри, правда, на перемене.
- Эй, ты, Гайи Поттей! – устремился он к мальчишке, расталкивая учеников.
Гарри подозревал, что имеют в виду его, но, коль скоро это создание даже не удосужилось нормально произнести его имя, предпочел сделать вид, что это не к нему. Но уйти не удалось, сбив с ног пару несчастных, гном его перехватил и вцепился в сумку.
- Тебе музыкальное послание, Гайи Поттей, самолично, - объявил гном, и принялся извлекать из арфы звуки, что наполнили бы теплом душу истинного живодера.
- Сумку отпусти! – у Гарри задергался глаз.
- Стой смийно! – в ответ тот дернул его к себе.
- Пусти, я сказал! – сделал еще одну попытку Гарри, одновременно ныряя в карман за аргументом повесомее слов.
- Стой, я скайзаль! – не остался в долгу гном и первым перешел к активным действиям, вцепившись уже в ноги и дернув на себя. Гарри от неожиданности потерял равновесие, и гном не упустил шанс. – Ну вот, - сказал он, усевшись ему на лодыжки. - Теперь слушай: Его глаза... Оупф!
Большего он сказать не успел – получив кастетом в челюсть не очень-то стихи почитаешь. Гном слетел с него, а в момент удара что-то ощутимо хрустнуло... Гарри поднялся на ноги. Окружающие, а особенно те, кого это «говорящее письмо» самих сбило с ног, глядели на него с восхищением. Ну... или почти все окружающие. Гном лежал на полу, слабо шевелясь, вокруг головы растекалось темное пятно, арфа валялась в стороне, крылья были поломаны...
- Что же... – с расстановкой произнес Гарри. – Если кто вдруг в курсе, кто автор этой дурацкой шутки, передайте ему, что теперь мы враги! – и Гарри с гордо поднятой головой пошел на следующий урок, не заметив, как из числа зрителей выбежала огненно-рыжая первокурсница и, рыдая, умчалась в противоположном направлении...
Слухи об очередном подвиге Гарри Поттера разлетелись по школе с невероятной скоростью, и до конца учебного дня у него появилось великое множество последователей. Особенно отличился шестикурссник из Ревенкло, что на уроке Зелий получил пять баллов за то, что утихомирил вломившегося туда гнома, запустив в него пустой склянкой...

Альбус Дамблдор сидел в своем кабинете, рассеяно поглаживая устроившегося на плече Фоукса...
Когда после первых нападений он полагал, что этот год будет необычайно богат на несчастья, он и не предполагал, насколько будет прав... Лишь совсем недавно зелья из мандрагор были приготовлены, и все пострадавшие вернулись к жизни. Что поделать, для снятия столь мощного проклятия эти полуразумные корнеплоды должны быть совершенно свежими, а на последних стадиях созревания получать особый уход и добавки в почву. Потому запасов подобных зелий не существует – слишком короток срок годности.
Но как бы то ни было, жертвы пришли в себя, и теперь все уверены, что все страшное позади... что все закончилось! Только вот Альбус Дамблдор знал, что ничего не закончилось! Знал, но решительно не представлял, что предпринять, чтобы использовать это знание...
Когда примерно через три дня после того, как, невзирая на все его усилия, министр не придумал ничего умнее, как арестовать бедного Рубеуса, юная мисс Уизли постучалась к нему в кабинет и начала свой рассказ, директор был как никогда близок к сердечному приступу. Ибо слова юного мистера Поттера, сказаные около того туалета, оказались пугающе близки к истине, в то время как он сам не придал словам мальчика должного значения... А ведь, как оказалось, тот был совершенно прав насчет возраста писавшего – сам же Дамблдор по здравому размышлению посчитал это случайностью или намереным шагом для отвлечения внимания... Как оказалось зря. Более того, Гарри даже более чем явно намекал на свои подозрения касательно семьи Уизли – да, что-то очень не сложилось в его отношениях с этими чудесными людьми... И опять же, был прав, хотя и не до конца. Ну и с мотивацией явно ошибся... Но все равно, нужно будет впредь лучше прислушиваться к словам Гарри.
Итак, рассказ юной Джинни ответил на вопросы... но сделать уже ничего было нельзя! Рубеус уже в тюрьме, а дневник – истинная причина всех бед, который девочка выкинула в порыве страха – пропал бесследно. А ведь на поиски были брошены все немалые ресурсы Хогвартса, теперь, когда было известно, что нужно искать, это проклятая тетрадка, даже если ее подобрал кто-то еще, никак не могла остаться незамеченной на территории замка... И тем не менее, ее нигде не было! И оставалось лишь гадать, как неспособный к перемещению предмет покинул школу.
А без дневника ничего нельзя было доказать! Только этот проклятый предмет мог бы доказать, что мисс Уизли действовала не по собственной воле! Если обратиться с тем, что у него есть сейчас, к Корнелиусу, то, в самом благоприятном случае получится поменять виновника с Рубеуса на маленькую Джинни... причем против девочки будут куда более веские улики и серьезные обвинения. А в оправдание... лишь ее слово.
Полвека назад, когда было слово Хагрида против слова Тома, Дамблдору лишь с огромным трудом удалось не допустить отправки юного полувеликана в тюрьму. Нынче все было бы намного хуже, и одним исключением из школы дело бы не обошлось... И если рассуждать цинично...
Если решать, кому незаслуженно оказаться в Азкабане: взрослому Хагриду, кто, будучи полувеликаном, кстати, куда более устойчив к воздействию дементоров, или одиннадцатилетней девочке... выбор очевиден.
Если бы только мисс Уизли пришла к нему раньше! А еще лучше, принесла дневник... но трудно злиться на маленькую, напуганную до полусмерти девочку, кто оказалась марианеткой в руках злого гения, но все же сумела вырваться...
Альбус Дамблдор думал. Он не допустит, чтобы Рубеус оставался в том ужасном месте, но руки у него были связаны... так уж совпало, что дневник выбыл из игры и пропал неизвестно где почти сразу после ареста Хагрида. И это очень укрепило веру всех в его вину, ведь сам министр изначально считал арест временной, демонстративной мерой. А теперь... теперь иначе...
Но он найдет способ!
_____________

Немного отойдем от фф:)
Если бы Гарри каким-то образом заманили-таки в квиддич, а Добби был жив и старался его спасти)
- Мяч? Так это я тебе обязан, что мяч чуть меня не убил?
- Что вы, что вы! – испугался эльф. – Мяч не убил бы вас. Добби хочет спасти Гарри Поттера. Лучше уж жить дома калекой, чем оставаться тут, сэр. Гарри Поттер должен вернуться домой.
Гарри глубоко вздохнул, пытаясь притушить полыхавшее в душе бешенство, сейчас он был слишком побит и покалечен, чтобы что-то предпринять против этого ушастого маньяка, что преследовал его, пытаясь убедить покинуть школу. Как будто бы он сам хотел тут быть?! Но ведь не уйти...
- Проваливай отсюда... у меня скоро руки придут в норму, и я тебя точно прикончу, а вот труп тут прятать негде...
- Добби уже много раз грозились убить, сэр. Хозяева обещают убить Добби пять раз на дню, - ответил ушастик. Гарри покачал головой.
- Какой же ты везучий... – потянул он. – Не каждому повезет найти столь добрых и терпеливых хозяев... Я вот тебя второй раз вижу, а уже прикончить готов... а они тебя сколько времени терпят, и лишь грозятся. Кто бы они ни были, они просто ангелы...
Выпучивший пуще прежнего глаза, побелевший как бледная поганка, морально раздавленный Добби поспешил исчезнуть. Больше его никто не видел...