Соседи 2. Жизнь в браке.

Я высадил Беллу возле ее места работы и поехал в свой офис, где меня, как и всегда, ждала кипа бумаг, ленивые, но жутко любопытные сотрудники, и дегенераты-братья, которых так любила моя жена, и которые отвечали ей в этом взаимностью.

Ближе с обеду явился курьер с корзинкой, в которой лежала...выпечка. К посылочке прилагалась открытка из «Hallmark» с изображенными на ней прикимаренными кошками и подписью на обложке «Я знаю, почему мы так хорошо уживаемся вдвоем», которая продолжалась словами на развороте: «Я мирюсь с твоими маленькими странностями, а ты был бы готов смириться с моими, ЕСЛИ БЫ ОНИ У МЕНЯ БЫЛИ».

Ее рукой внутри же была сделана запись:
«Спасибо за то, что такой же теплый, мягкий и нежный со мной, как и эти булочки.
Люблю тебя, Картер.
Твоя миссис Картер.

P.S. Там есть слойки с лимоном, которые просто обожает Ник. Ты же поделишься с братьями, правда?»

Я улыбнулся и поставил открытку рядом с фотографией жены, сделанной в тот самый день, когда мы впервые встретились (я припер Оливию и потребовал от нее порыться в семейнных архивах, на что она сначала обозвала меня больным, а потом сказала, что это «так романтично»), на ней Белле семнадцать лет, и она такая хрупкая, невинная, застенчивая, какой, собственно, осталась и сейчас, что бы там ни думали остальные – коллеги, начальство, приятели, просто ее, наше, окружение.

Я поднял трубку и набрал по внутренней линии Ника:
- Тащите свои задницы в мой кабинет, говнюки, и не забудьте кофе. Белла прислала нам выпечку.

- За говнюков получишь по чайнику, Майк, – услышал я вопль брата на заднем плане. Так и знал, что эти придурки опять вместе. Какого хрена они всегда рядом? Если бы Ник и Роб не были родными братьями, то я бы свято верил, что они геи.

- Ой, напугал, сил нет, – лениво ответил на его выпад я. – Не поторопитесь – я сожру все булки, а тут есть лимонные слойки.

- Только попробуй! – завопил Ник. Я рассмеялся и нажал «отбой», зная, что он явится не позже, чем через три минуты.

Остаток рабочего дня прошел почти ненапряжно, благодаря поступку Беллы. Я тоже несколько раз посылал ей на работу цветы и сласти, пытаясь хоть как-то компенсировать отсутствие у нас конфетно-букетного периода и полноценных ухаживаний, но все же был приятно удивлен этим ее жестом. Дело ведь не в булках, хотя они действительно, были мягкими, нежными и даже теплыми, а в том, что она проявила внимание и...заботу. Единственной женщиной, которая когда-либо по-настоящему проявляла заботу обо мне, была моя мать. Я вырос и изо всех сил старался сбросить с себя эту казавшуюся мне столь обременительной родительскую опеку, которой после мне почти неосознанно так не хватало, особенно в мелочах, пока в мою жизнь не вошла Белла.

После работы я заехал в аптеку, чтобы купить презервативы. И, по какой-то гребаной случайности, в тот самый момент, когда я оплачивал контрацептивы, рядом со мной очутился мой братец Ник.

- ПРЕЗЕРВАТИИИИВЫ?! – рявкнул он, растягивая слово, будто от этого предмет, который оно обозначает, тоже станет длиннее. Я чуть не завопил от неожиданности. – Зачем тебе презервативы, если твоя жена беременна? Ты обманываешь нашу Беллз?

- Эм, я чуть в штаны не наложил! – прошипел я, хватая пакетик со своей покупкой. – Какого хрена ты орешь на всю аптеку?

- Ты изменяешь Беллз, да? Сознавайся, скотина! – тоже начал шипеть он, оттаскивая меня подальше.

- НЕТ! Да как ты мог такое подумать?! – защищался я.

- Тогда зачем тебе они? Они почти полгода тебе не должны понадобиться.

- Брат, даже во время беременности нужно предохраняться, так как есть вероятность подцепить какую-то инфекцию, – объяснял я, стараясь игнорировать тот факт, что он держал меня за грудки, аккуратно приперев к стенке так, чтобы никто из посетителей ничего не заподозрил.

- Если у тебя постоянный половой партнер, то как ты, нафиг, ее подцепишь?

- Есть куча, так называемых, условно-патогенных инфекций, которые живут в организме в скрытой форме, поджидая, пока сложатся условия для их благотворного развития. Эти инфекции необязательно приобретаются половым путем, но им могут передаваться, – делился я той информацией, которую мне поведала Белла, в свою очередь, выяснившая все у своего гинеколога. – Иммунитет беременной женщины изрядно ослаблен, поэтому для нее велика опасность чем-нибудь заразиться. В четверг я собираюсь, наконец, сдать анализы, для чего, кстати, специально разгрузил первую половину дня. Результаты должны быть готовы в течение нескольких дней. И тогда мы выясним, можем ли заниматься сексом, не предохраняясь.

- Я тебе не верю, – прищурившись, процедил Ник, – и я тебя заложу.

- Отлично, дятел! А теперь убери нахрен от меня свои грабли и дай пройти, – рыкнул я, отнимая его руки от лацканов своего пиджака и направляясь к выходу из аптеки.

Когда я приехал домой, Белла уже была там.

- Ты давно вернулась? – спросил я, скинув с себя обувь и пройдя в гостиную, в которой на одном из диванов с книгой сидела жена.

- Нет, недавно. Только успела выгулять Брюзера и переодеться.

- Почему мне не позвонила? Я бы тебя забрал.

- Ты сказал, что, скорее всего, поздно освободишься, поэтому я приехала на такси.

- Спасибо за выпечку. Она была потрясающей, – искренне сказал я.

- Правда? – Я кивнул. – Мы с Олив нашли эту пекарню пару лет назад. Они были теплыми, когда тебе их доставили?

- Да. – Фигурально выражаясь, тепло от булочек не покидало меня почти весь день, пока я не встретился со своим братцем, изрядно испоганившим мне настроение.

- Кстати, недавно звонил Ник, – спокойно, почти лениво рассказывала Белла, – сказал, что видел тебя в аптеке. За покупкой презервативов. Интересовался, знаю ли я об этом. Я заверила его, что мне это известно, а потом подтвердила, что беременным следует предохраняться.

- Мудак, – пробурчал я себе под нос. – Мои братья любят тебя больше, чем меня.

- Естественно, в конце концов, у меня грудь третьего с половиной размера.

- Оу, Белла, прошу, не шути так. Мне даже представить страшно, что мои братья могут воспринимать тебя как женщину. – Она выразительно приподняла бровь. – В смысле, как сексуальный объект. Если это правда, то мой мозг просто вынесет. Я запру тебя, честное слово, чтобы эти говнюки не имели возможности с тобой встречаться. – Она покачала головой и мягко рассмеялась.

- Знаешь, это довольно сексуально – ну, когда в тебе просыпаются все эти инстинкты пещерного человека. Не все, точнее, а те, что связаны с территориальным поведением и защитой своей женщины.

- Да? Сексуально, говоришь? – тут же оживился я. Уверен, мои глаза отражали надежду – все-таки полторы недели гребаный токсикоз не давал нам заниматься сексом.

- Очень, правда перспектива поесть в настоящий момент возбуждает меня даже чуточку больше, чем твое такое типично мускулиное* поведение.

- Белла, ты только что треснула мне по яйцам! – простонал я, испытав разочарование от очередного облома.

- Майк, я ничего не могу с собой поделать. Мне постоянно хочется есть и спать. Прости, пожалуйста, мне так стыдно. Знаю, что в последнее время веду себя, как капризная эгоистичная стерва... – голосом, переполненным чувством вины и стыда начала она, но я перебил ее:
- Ты чего? Ты же беременна, теперь ребенок управляет твоим телом. Перестань говорить эти глупости, – с убежденностью говорил, усаживаясь рядом с Беллой и обнимая ее. Она тут же в ответ обхватила меня одной рукой за талию, а другую положила мне на плечо, прижавшись к нему щекой, и я просто поразился тому чувству покоя и удовлетворенности, которое мгновенно разлилось во мне: напряженность тут же спала, как и исчезла раздражительность, сменившись ощущением глубокого комфорта. «Я дома» – вот как можно описать это чувство, которое я испытывал, вот так держа в своих объятиях Беллу и чувствуя, как она медленно перебирает своими тонкими пальчиками кроткие волосы у меня на затылке, как ее теплое, размеренное дыхание щекочет особо чувствительный участок кожи моей шеи. Естественно, этот потрясающий момент чистой гармонии был нарушен звуком урчащего желудка, причем моего.

- Чертов предатель, – пробормотал я, и жена захихикала.

- Пошли есть, – сказала Белла, вставая с дивана и протягивая руку, чтобы я взялся за нее. – Да-да, сегодня я приготовила ужин. Кое-что из русской кухни. – Я скептически на нее посмотрел. – Это, конечно, не блины с икрой, но тебе должно понравиться.

Про себя я решил, что какой бы гадостью это ни было, я все равно сделаю вид, что мне нравится.

Как ни странно, мне действительно понравилось. Очень даже понравилось. Да что там, я так натрескался, что даже осоловел, и меня тут же начало клонить в сон.

- Кстати, звонила бабуля Линьи, – сказала Белла, когда мы улеглись в кровать. Всю сонливость как рукой сняло, уступив место нервозности: меня пугал приезд этой легендарной леди, тем более что, как предполагалось, она некоторое время должна была пожить у нас. – Она сообщила, что приедет на три недели позже, чем планировала. – Я не смог сдержать вздох облегчения, Белла же только усмехнулась, потерев глаза.

Хотя я немного расслабился, спать мне уже не хотелось, поэтому я приступил к осуществлению плана по соблазнению собственной жены. Однако Белла быстро раскусила мои намерения и, извиняясь, сказала, что жутко устала. Я с трудом подавил громкий стон разочарования и откинулся на спину, протягивая руку к выключателю бра, висевшему над прикроватной тумбочкой. Белла последовала моему примеру и, отложив книгу, погрузила спальню в темноту, выключив свой светильник.

Я, как и четыре с лишним месяца назад, вновь отчаянно нуждался в сексе. Вот она, мать ее, семейная жизнь и все ее прелести. Да, похоже, купленные мной презервативы нескоро понадобятся.

*от лат. musculinum – мужской; то есть характерный для мужчин, типично мужской.