Гинеколог

Все мое воскресенье проходит как в тумане. Я долго рассуждала о том, что произошло и как мне теперь ходить в школу. Первое время единственным решением у меня было сменить школу, имя, фамилию и вообще уехать из этой страны. Но со временем я поняла, что мне в этом никто не поможет: мама подумала бы, что я сошла с ума, и упекла бы меня в психушку, и, возможно, было бы все не так плохо: там я точно не встретилась бы с этим врачишкой.

Потом я думала о том, что, придя в школу, направлюсь сразу же в кабинет фельдшера и во всем ему сознаюсь, и попрошу прощения, но этот вариант я отогнала прочь. Я знала, что у меня не хватит смелости пойти туда и уж тем более заговорить об этом. В общем, мне хотелось зарыться глубоко в себя и не выходить лет так никогда. Я боялась. Я очень сильно боялась, что теперь моей жизни придет конец. Если он сообщил в полицию, то она наверняка скоро приедет для выяснения дела. Это все невыносимо!

Я лежала на кровати, свернувшись клубочком. Не могла нормально есть, и мама начала беспокоиться. Все время спрашивала, что со мной, не из-за мальчика ли это. Нет, не из-за мальчика, просто твоя дочь — тупая курица, которая поперлась искать приключений на свою задницу! И нашла, в виде Дмитрия Евгеньевича. Ну почему, почему мир так несправедлив? Зачем я вообще пошла на эту вечеринку? Почему не осталась дома, когда так хотела? Почему, почему, почему? Аргх, я тупая, тупая, тупая! Почему я никогда не могу сделать все правильно хоть раз в жизни?

— Доча, — постучавшись, мама вошла в комнату и с удивлением посмотрела на то, как я колошмачу ни в чем не повинную подушку и злюсь. Она посмотрела на меня и слегка улыбнулась. — Я смотрю, ты чувствуешь себя намного лучше. К тебе Лиза пришла, выйдешь?

Я не хотела никого сегодня видеть, но, наверное, она принесла мои вещи, которые я оставила у Артема вчера. Да и Лиза не виновата в том, что произошло вчера, точнее сказать, сегодня ночью. Я сказала маме, чтобы Лиза проходила ко мне в комнату. Сама же я встала с кровати и привела себя быстро в порядок, а точнее, поправила волосы и заодно расправила подушку и постель. Стоило мне только на нее присесть, как в комнату влетела подруга, держа в руках мою сумочку. Вид у Лизы был слегка помятый, видимо, после вчерашнего ей все еще плохо. Еще бы, столько алкоголя из-за этого гада выжрать.

— Привет, — тихо проговорила она и опустила голову.

— Привет, — ответила я и почувствовала легкий укол совести. Я ведь ее оставила вчера там. Хотя я не могла вернуться в их квартиру: мне слишком противно видеть своих одноклассников, которые вот так безрассудно поступили.

— Мне Артем все рассказал, прости меня, — подруга подошла ко мне и обняла. А я не понимаю, что происходит.

— Э-э, за что? — я тоже приобняла Лизу, а та лишь крепче прижалась ко мне. Я вообще перестала понимать, что происходит.

— Если бы я не напилась, то не позволила бы случиться этой ситуации с мотоциклом, — и меня как будто ударило током. Я не смогла сдержаться и заплакала. Я прижалась к Лизе и начала буквально рыдать. Слезы текли градом, на душе стало совсем тошно. У меня тряслись руки и дрожало тело. А подруга лишь крепче обнимала меня. Черт. Все очень плохо. Все просто отвратительно. Если бы я только могла все вернуть назад. Если бы я могла все исправить.

Сколько прошло времени — я не знаю. Помню, что Лиза уложила меня на кровать и прилегла рядом, все так же обнимая. Она мне говорила какие-то добрые слова, и я начала успокаиваться. Может все действительно образуется и будет хорошо? Черт, как хочется же в это поверить и ни о чем больше не думать. Иначе такими темпами я действительно сойду с ума. Думать обо всем этом слишком выматывает и, кажется, у меня скоро будет паранойя на этой почве. Еще и пришлось в подробностях рассказывать Лизе эту историю. Не упустила случая и упомянуть о том, чей это оказался байк. Надо было видеть лицо подруги. Это просто не описать словами. И я от нее услышала лишь одно слово: «Пиздец». В принципе, я с ней даже не спорю, это слово лучше всех других олицетворяет всю ситуацию в целом, а не только то, что мотоцикл оказался собственностью этого врачишки.

— И что ты будешь теперь делать? — спросила подруга, присаживаясь поудобнее возле меня, подтянув колени к груди. Я смотрела в потолок и не знала, что ей ответить. Глаза болели после стольких рыданий и в голове было совершенно пусто, как в пустыне, где ничего не растет, кроме кактусов. Я перевела взгляд на подругу и пожала плечами.

— Я не знаю, — ответила я и прикрыла глаза. Я действительно не знаю, что делать. И вообще, стоит ли вообще что-то предпринимать в этом случае. Может быть, совсем скоро ко мне постучатся в дверь и попросят проехать в отделение полиции.

— Если что, я готова помочь тебе, только скажи мне, что я должна сделать, и я помогу, хорошо? — Лиза открыла мой один глаз и посмотрела в него, я улыбнулась, отстраняя ее руки, и тоже села на кровати.

— Да, я знаю, что ты всегда мне готова помочь, и я искренне этому рада, спасибо тебе и прости меня, — я грустно улыбнулась, а подруга удивленно уставилась на меня.

— Не поняла...

— Ну, что оставила тебя там, убежав домой после всей этой истории, — и я получила после этих слов подзатыльник. — Ай, ты чего?

— А нечего молоть чепуху! Дурочка, я же все понимаю и я не такая эгоистка. Кстати, Артем хотел с тобой поговорить, но мне пришлось ему прочитать нехилую такую нотацию о том, что он свинья и подонок, потому что бросил тебя там одну, — Лиза начала расходиться и уже в открытую покрывала его матом. А я не сдержалась и начала смеяться, умоляя ее остановиться: ведь если мама услышит ее мат, нам обеим прилетит.

В общем, с Лизой я даже забыла о том, что у меня есть какие-то проблемы. Мы с ней разговаривали о предстоящих экзаменах, о том, что нужно почаще собираться с классом на репетиции концерта и танца. Еще и песни для классного руководителя учить, плюс песня про родителей и про преподавателей в целом. Дел у нас было куча, и когда мы только все это будем успевать делать? Еще мы просто болтали. Я уже и не помню. Но когда она ушла домой, я снова вспомнила о ситуации, в которую я влипла. Но вот что странно, ко мне так и не приехала полиция. Значит ли это, что самое страшное может и не произойти? Но даже если он меня в этом плане и пожалел, то наверняка расскажет обо всем директору. Я просто не сомневаюсь в этом, а значит я не пойду завтра в школу. Никакие силы меня не заставят это сделать.

***

— Ты идешь в школу и это не обсуждается! — кричала мама, стоя в моей комнате. — У тебя экзамены на носу, а ты хочешь прогулять школу!

— Мама, я уже сказала, что плохо себя чувствую, я не могу идти, мне плохо, — парировала я, укутываясь в одеяло вместе с головой.

— Хорошо, если ты действительно плохо себя чувствуешь, то ладно, но если нет — это останется на твоей совести. Поправляйся, я пошла на работу, — и двери в мою комнату закрылись. Мне стало немного не по себе. Разозлила маму, теперь совесть мучает, что обманула ее. Я ведь никогда так раньше не делала. Но, если я пойду в школу, то наверняка столкнусь с Дмитрием Евгеньевичем и мне не избежать объяснений. Я понимаю, что мне нужно будет с ним поговорить. Нужно извиниться, попробовать предложить заплатить компенсацию или что-нибудь еще. Ну вот как я могла так влипнуть?

День понедельника длился слишком медленно. Мне абсолютно было нечем заняться. Я постаралась посидеть в интернете, посмотреть какой-нибудь сериал, но все я бросала на половине. Ничего не хотелось делать и смотреть, но и бездельничать тоже был не вариант. Я буквально сама себя насиловала мыслями о произошедшем. Хотя, казалось бы, полиции нет, а значит — самое страшное уже позади. Но не думать о таком просто невозможно. Каждый раз я прокручиваю все эти моменты и понимаю, что у меня было столько шансов свалить тогда обратно в квартиру, спокойно лечь рядом с Лизой спать, и ничего бы этого не было. Я больше не пойду на вписки, а если и пойду, то точно не выйду из квартиры ни под каким предлогом, куда бы меня ни позвали.

Посмотрев в окно, я заметила, что на улице пасмурно. Вот погода сейчас полностью олицетворяет мое внутреннее состояние. Тучи надвигались на город, закрывая все места, где пыталось пробиться солнце. Я подошла к окну и посмотрела на город. Все люди куда-то спешат. Гул от машин даже здесь слышно. Все такое серое и печальное, прям реально мое состояние сейчас хоть внутренне, хоть внешне. Это идеальная погода, чтобы сходить прогуляться и развеяться. Таким образом, я не буду сидеть дома и бездельничать. Надеюсь, дождя не будет, хотя, все равно. Я даже готова погулять под ним, ибо сейчас тепло и я не заболею. Наверное.

Воодушевившись идеей погулять в такую прекрасную погоду, я начала собираться. Заплела две косички и нанесла легкий макияж — не идти же мне с синяками под глазами. Мои любимые джинсы и удобнейшая толстовка с надписью «AC/DC». Наушники в уши и заряженный наполовину телефон. Ничего, мне этой зарядки хватит надолго. Я закрыла двери в комнату и пошла в прихожую, чтобы дополнить свой образ кроссовками. Теперь я готова покорять эти улицы своим унынием и отчаянием.

Прохладный ветерок буквально сразу же продул меня насквозь, что я подумала о том, что лучше посидеть дома. Но, раз уж я решила прогуляться и даже вышла на улицу, я должна это сделать; хотя бы часик пройтись по этим серым улицам, погрузившись полностью в себя и ни о чем не думая. Точнее, стараться ни о чем не думать.

Гуляя по городу, я действительно ни о чем не думала, лишь наблюдала за всеми людьми, что проходят мимо. Тучки все так же нависали над городом, казалось, будто они хотят захватить власть у солнца и долгое время ее не отдавать. В этом свете даже когда-то ярко-зеленый цвет деревьев теперь был темнее и с темными отблесками. Даже тротуар, будучи серым, казался еще темнее. Все в этом городе из-за пасмурной погоды теряло свой первоначальный вид. Даже лица людей были другими. Вот такая закономерность. Светит ясное солнце, все такое живое и красочное, что ты даже не замечаешь, например, грустные лица людей. А если солнца нет, то все теряет эту яркую и радостную атмосферу.

Не знаю, сколько прошло времени, я совсем выпала из реальности и не смотрела на часы. Но вот сейчас начал капать дождь, и я вернулась с небес на землю. Нужно было разворачиваться и идти домой, пока дождь не разошелся. Но я не успела: дождь набирал обороты очень быстро, и вскоре я перешла на бег. Перекресток — у меня прекрасный шанс перебежать дорогу, но... Неожиданно из-за поворота вылетает мотоцикл, и я отскакиваю от страха назад и испуганно смотрю на человека, который сидит за рулем. Секунда — и мое сердце перестает биться и, прямо как в тот раз, я не чувствую под ногами землю.

— Ну, здравствуй, Полина, — словно гром среди ясного неба раздается голос Дмитрия Евгеньевича. Он уже снял шлем и заглушил мотор, подходя вместе с тем самым мотоциклом, что хотел разбить Костя. Снова на его лице ехидная улыбка, а я готова прямо сейчас провалиться сквозь землю или вообще телепортироваться из этого города куда-нибудь на другую планету.

— Вы меня преследуете, что ли? — кое-как произнесла я эту фразу, а он смотрел на меня сверху вниз и явно наслаждался этой ситуацией. Я даже перестала замечать, что промокаю под дождем и что нам начинают сигналить проезжающие мимо машины.

— Ты не представляешь, ты сама попадаешь ко мне в руки, — проговорил этот врачишка, а я резко поняла, что смотрю ему прямо в глаза. И мне стало стыдно, я опустила голову и начала сдерживать напрашивающиеся слезы. Черт. Эта жизнь надо мной явно издевается! Сатана играет мной, как ему это угодно! А я морально и физически страдаю! Ну где в этом мире справедливость?

— Предлагаю переместиться в более приятное место для разговора, — снова говорит Дмитрий Евгеньевич, протягивая мне шлем. Я автоматически взяла его в руки и непонимающе уставилась на него. — Ну что стоишь как в землю вкопанная, надевай и садись, — он быстро перекинул ногу через мотоцикл и снова уставился на меня. — Полина Николаевна, не тормозите! Живо садись! — уже не выдержал парень, и я пулей надела на мокрые волосы шлем и кое-как залезла на этот мотоцикл, стараясь меньше прикасаться к телу этого мужчины. — Держись крепче, а то мне не очень хочется отскребать тебя от асфальта.

Я обхватила его талию руками, а он с первого раза завел мотоцикл, и мы тронулись с места. Ехали мы недолго, до меня только потом дошло, что мы остановились у ближайшей кафешки. Я быстро ретировалась с байка и сняла шлем, протягивая его Дмитрию Евгеньевичу. Он повесил его на мотоцикл и, заглушив мотор, вытащил ключи из зажигания. Парень слез с байка и подошел ко мне, а я опустила голову.

— Так и будем стоять, мокнуть под дождем, или, может, ты пройдешь со мной внутрь? — ехидный и раздражающий голос. Ну вот за что мне все это? За что? Ухмыльнувшись, он схватил меня за руку и потащил внутрь кафе. Я только успевала перебирать ногами, чтобы поспеть за ним и его огромным шагом. Только внутри кафе я поняла, как же я промокла и замерзла. Нас встретила официантка и сопроводила за столик. Представившись, она подала нам меню и удалилась, сказав, чтобы мы ее позвали, как только определимся с заказом. Меню я отложила в сторону, сосредоточив свое внимание на своих руках, которые покоились на столе. Дмитрий Евгеньевич же открыл предложенную папку и как-то быстро ее закрыл, подозвал официантку.

— Я вас слушаю, что будете заказывать? — проговорил милый женский голос надо мной. Поднимать голову не хотелось, мало ли, еще встречусь с глазами этого врачишки, перед которым я так сильно виновата.

— Два горячих шоколада, пожалуйста, — ответил он ей, и я в недоумении посмотрела на него. Так, я ничего не просила!

— Спасибо за ваш заказ, примерно через пять-десять минут будет готово, — с улыбкой проговорила девушка и поспешила удалиться. Дмитрий Евгеньевич посмотрел на меня и приподнял бровь, спрашивая:

— Чего так глазенки вылупила? Не бойся, я заплачу, — он ухмыльнулся, складывая руки в замок.

— Я не просила ничего мне покупать, — пробубнила я и снова поспешила опустить голову. Не могу я на него смотреть. Мне становится сразу не по себе. Как будто тысяча игл впивается под кожу, а это не есть приятно. Мне перед ним стыдно, а он ведет себя так, как будто ничего не произошло. Черт.

— Ты явно замерзла, горячий шоколад тебя согреет, дома не забудь принять теплую ванну и будь добра, выпей чай с лимоном и залезь сразу же под одеяло. Не хватало, чтобы ты еще заболела, — он откинулся на спинку диванчика, а у меня внутри все сжалось от страха. Я понимала, что сейчас мы будем говорить о той ситуации, что произошла в ночь с субботы на воскресенье. Если честно, говорить на эту тему мне совсем не хотелось, но я очень хотела извиниться. Объяснить ему, что это не моя вина и помочь. Чтобы он не считал меня преступницей.

— Простите меня, — выпалила я и из моих глаз потекли слезы. Больше их сдерживать я не могла.

— Ваш горячий шоколад, — передо мной поставили чашку с ароматным напитком, и вскоре официантка удалилась, пожелав приятного аппетита. Дура, это же не еда. Черт. Не о том думаю, сейчас нужно успокоиться и все ему объяснить.

— Это не я сделала. Точнее я, но... Вы все неправильно поняли, — почему-то мой голос начал срываться и я чуть не начала кричать и рыдать в голос. Мои руки накрыла большая ладонь Дмитрия Евгеньевича, и я подняла голову вверх, чтобы посмотреть на него. Он наклонился над столом и смотрел прямо мне в глаза. Сердце заходило ходуном и мне нечем было дышать. Но я начала успокаиваться.

— А теперь успокойся и давай по порядку, ладно? А то нас все кафе будет слышать, — он улыбнулся, а я снова готова была заплакать. Ну сколько можно лить слезы-то? Надоело! Но, черт, ничего не могу с собой поделать. Он убрал свою руку и то тепло, что излучала его ладонь, растаяло так же быстро, как тает снежинка. Обхватив горячую кружку с шоколадом, я начала рассказ. Я опускала неприятные моменты и выкидывала ненужные, но впервые после этого рассказа мне действительно стало легче. Когда я выговаривалась Лизе, такого эффекта не было, а тут... Я чувствую, что тот комок, который был у меня внутри, то чувство стыда и непреодолимого страха, исчезает. И я наконец-то могу вздохнуть полной грудью.

— Вот оно значит, в чем дело, — вздохнув, Дмитрий Евгеньевич в который раз отпил из своей кружки и посмотрел на меня. За всю мою историю, я так и не сделала ни одного глотка. Не могла этого сделать, пока он так пристально на меня смотрел.

— Простите меня, — уже в который раз проговорила я и сильнее сжала кружку в своих руках.

— Ну, для начала я скажу вот что, — и парень сел поудобнее, наклоняясь над столом. — Если бы ты не попыталась предотвратить удар, то мой байк явно сейчас был не в таком хорошем состоянии, в котором сейчас, поэтому спасибо, — я удивленно посмотрела на него. — Ну что ты опять вылупила свои глазки? Это же не ты загадала такое тупое желание и не ты пыталась разбить мотоцикл, верно? — он... он мне верит? — Так что я должен поблагодарить тебя за это, разве не так? — Дмитрий Евгеньевич приподнял бровь, снова делая глоток горячего шоколада.

— Но мне так стыдно за этих ребят и за себя, что я все-таки не смогла это остановить, — снова начала хлюпать носом. Да сколько можно, тряпка! Держи себя в руках, ну же!

— Давай-ка ты успокаивайся и пей уже холодный шоколад, — он усмехнулся, а мне захотелось улыбнуться. — А потом я тебя отвезу домой, дождь хоть и кончился, но лужи по всему тротуару. Да и прохладно все-таки. Чем быстрее мы доедем, тем быстрее ты согреешься дома. И ты не заболеешь, согласна? — парень приподнял кружку и сделал жест, как будто чокнулся со мной, а я... Я покраснела? Какого хрена? Но на его слова я лишь ответила кивком головы, а он ухмыльнулся и покачал головой.

— Забавная ты, — проговорил парень и подозвал к себе официантку, попросив счет. Девушка быстро принесла специальную книжечку с чеком, и парень вложил туда свою карту. Девушка вновь удалилась и вернулась буквально через две минуты.

— Спасибо, что пришли, приятного вечера, — проговорила дежурную фразу девушка и, улыбнувшись, поспешила удалиться. Дмитрий Евгеньевич допил свой шоколад и с укором посмотрел на меня. Этот взгляд я поняла сразу, он будто говорил: «Живо пей, я что, зря деньги тратил?». Очень быстро я осушила кружку. Шоколад действительно уже был холодный, и я пожалела, что не попробовала его горячим. Наверное, вкус был бы совсем другим.

Мы вышли из кафе. Моя толстовка все еще была влажная, да и джинсы тоже. Дмитрий Евгеньевич открыл сидение и достал оттуда тряпку и начал протирать мотоцикл. Я же стояла и наблюдала за этими действиями. Когда он закончил, то протянул мне шлем, и я, уже не упираясь, нацепила его на голову. Как и тогда, он с легкостью сел на байк и завел его.

— Ну что, искательница приключений, садись и скажи мне адрес, — хорошо, что на мне был шлем, и он не увидел моего смущенного лица. Так. Стоп. Какого черта я вообще смущаюсь! И это что же получается, он будет знать, где я живу? Черт.

Сказав ему свой адрес и сев на мотоцикл, мы сорвались с места в направлении моего дома. Ветер обдувал меня, но мне не было сильно холодно. А все потому, что от ветра меня защищала широкая спина Дмитрия Евгеньевича. Очень странные у меня сейчас какие-то ощущения. Мне это как-то не нравится. Очень не нравится. Мы ехали вроде бы не так быстро, но почему-то уже в скором времени стояли возле моего подъезда. Я быстро ретировалась с его мотоцикла, снимая шлем и протягивая его ему.

— Спасибо, что довезли меня, — пролепетала я, кажется, вновь заливаясь краской. Да что это со мной? — И простите еще раз за Ваш мотоцикл, мне очень стыдно.

— Мы уже об этом поговорили, я тебе верю, а значит, ты ни в чем не виновата, никаких проблем, не смей накручивать себя, поняла? — я снова лишь кивнула ему головой и посмотрела на него. Если так подумать, то он действительно симпатичный парень...

— Я уже говорил, что ты забавная? — его слова меня выдернули из транса и я вновь залилась краской. Как же он меня бесит!

— Мне пора идти, еще раз спасибо, что довезли, — и я побежала к своему подъезду, прислоняя магнитный ключ. Как только дверь открылась, я поспешила скрыться за дверью, услышав напоследок его слова: «Не вляпывайся больше в неприятности!». Ну вот и что это все было? Может мне это приснилось или я настолько размечталась, гуляя по городу, что нафантазировала непонятно что?

Но нет. Это явно не сон. Слишком все реальное было. И эти непонятные чувства. Господи. Когда же я успела так вляпаться? Я вздрогнула, когда в кармане толстовки раздался звонок. Вытащив телефон, я увидела на дисплее «Вредина^.^». Это была Лиза.

— Тебя почему в школе не было? — закричала тут же подруга, стоило мне только поднять трубку.

— Лиз...

— Что с твоим голосом? — тут же обеспокоенно проговорила она. А я и сама не понимала, что происходит. Это вообще выходит за все рамки моего понимания.

— А у меня, кажется, бабочки в животе, — с нервным смешком ответила я и прислонилась спиной к двери, что вела из подъезда.

— Бабочки в животе? Поменьше ешь гусениц, дорогая, — грозно ответила Лиза, но через секунду: — Стоп, в смысле бабочки?

— Сама не знаю... — и я прикрыла глаза. Передо мной этот взгляд и момент, когда он накрыл мои руки своей ладонью.