chapter 4
— Ты в курсе, сколько стоит мой мотоцикл?
Швырнув поднос с едой на стол, от чего тот жалобно звякнул тарелками, Корхан уселся напротив меня. Как ничего не разлилось — загадка.
— Размером с твоё самолюбие? — ни на секунду не прерывая трапезы, спокойно уточнила я.
Мой взгляд спокоен. Глаза в глаза. Никогда никого не боялась и никогда не уступала обидчикам. И он не станет первым.
«Я не боюсь тебя» — кричала взглядом.
Хотя где-то глубоко внутри меня бегала маленькая девочка и, держась за голову, испуганно вопила, что нам крышка…
— С твоё самомнение, девчонка! — перегнувшись через стол, он схватил меня за запястье, и, так и не донесённая до рта, ложка с творогом оказалась на столе, разукрасив поверхность некрасивым сладким пятном.
Уставился на меня в ожидании чего-то, а глаза так и метали молнии.
— Может, хватит уже? — тяжело вздохнула, понимая, что дико устала от него и от всего происходящего. Смертельно устала. — Скажи, наконец, что тебе от меня нужно и давай просто забудем о существовании друг друга. Меня достали эти твои игры в стиле обиженного школьника.
— Игры? — он вкинул брови, будто бы удивившись. — Ах, да, игры… — протянул. Но запястье моё так и не выпускал из захвата. В месте, где его горячая ладонь касалась моей кожи, начали пробегать разряды тока. Корхан держал крепко, но не больно. На удивление. — Так вот, принцесса, игры кончились в тот самый момент, когда ты расцарапала мою малышку.
— А я думала, что ты больше по одушевленным девушкам. — постучала указательным пальцем свободной руки по нижней губе. И после этого жеста взгляд зверя намертво приковался к моим губам. — А ты вон какой… предпочитаешь железяки мягкому и податливому телу? Теперь понятно, почему у тебя обычные девушки дольше одной ночи в постели не задерживаются.
Ферит сглотнул и никак не прокомментировал мой сарказм. Его кадык проделал путь вверх и вниз, привлекая внимание к мощной шее. А после моя рука слишком резко была выпущена на свободу. Но кожа всё ещё горела, будто он до сих пор касался запястья.
Задумчиво взглянув на меня слегка затуманенным взором, расслабленно откинулся на спинку стула. Я же, чувствуя себя неуютно под странным и непривычным взглядом Покорителя, продолжила говорить.
— Ты вроде ещё в предыдущую нашу встречу утверждал, что игры кончились. Так что не повторяйся. А то к твоему амплуа плохого мальчика добавится еще одно прилагательное.
Меня вновь проигнорировали. Но горящий взгляд никуда не делся. Он словно пытался залезть мне под кожу. Из любопытства или же по прихоти — неизвестно. Я внутренне поёжилась, без аппетита ковыряясь в своей тарелке и гадая, почему он внезапно замолчал.
Почему не стал отвечать? Обычно его не заткнёшь, а тут…
В голову лезло только одно — я попала в точку с тем, что ему по душе молчаливые куклы, нежели дышащие и розовощекие девушки. Хоть это и звучало глупо даже в мыслях.
И что у нас в итоге получается? Что Корхан тот еще извращенец, нарцисс и последний мудак.
Забавное сочетание.
— Это какое же? — я оторвала взгляд от тарелки, взглянув на парня, потому что не ожидала, что Ферит вообще станет идти на поводу и задавать этот глупый вопрос.
Столкнувшись с его разноцветными глазами — карим и зелёным, — внезапно для себя смутилась.
Его улыбка впервые со времён нашей первой встречи не выражала ехидства или же отвращения. В ней едва уловимо ощущалась заинтересованность. Любопытство. Словно ему и вправду было интересно, что же я отвечу.
— Тупой. — просто ответила я.
И на секунду, на краткий, едва уловимый миг, почувствовала лёгкий флёр разочарования. А всё потому, что его взгляд вновь заледенел. Проскальзывающее наружу тепло тут же сковал арктический холод.
Но мне-то какое дело? Правда, ведь? Или..?
— Осторожнее с фразами, девочка.
— Это угроза?
— Предупреждение. За подобные выходки будет следовать наказание.
— Ты не имеешь права меня запугивать. Равно как и трогать. И твои прихвостни тоже, так им и передай.
— Да что ты говоришь? — привычная ехидная усмешка вернулась, исказив красивые черты лица. — Так в этом уверена? В наше время деньги решают всё. И, заплатив кое-каким людям, ни один суд не примет твой иск, даже если я сделаю то, что мне заблагорассудится, прямо у них на глазах. — подмигнул.
Я резко опустила ладони на стол, стукнув по нему. Прерывая речь Покорителя. И тем самым выдавая свои настоящие эмоции.
Пора заканчивать этот цирк.
— Говори уже, что тебе нужно? — сжала руки в кулаки.
Аппетит пропал окончательно. Желудок скрутил болезненный спазм.
Он прав, я беспомощна. И бедна по сравнению с ним, как церковная мышь. И если он действительно захочет стереть меня в порошок, то сотрёт. Поэтому нужно хотя бы попытаться с ним договориться. Попробовать достучаться до адекватности Корхана.
Если такая вообще имеется в его базовой комплектации.
Услышав мои слова, Ферит улыбнулся, как сытый кот, который успел не только поесть, но ещё и бонусом стащить кусочек колбасы у невнимательной хозяйки.
— Давай так… — нахмурился, что-то вспоминая, а потом просто махнул рукой. — Давай так, принцесса.
Это он что, моё имя вспоминал?
— Сейран Шанлы. — жестко перебила его.
— Хорошо, фисташка. — я чуть не закипела от прямого игнорирования моего имени. Хотелось треснуть парня чем-то тяжёлым, лишь бы только стереть эту раздражающую ухмылку! — Условие такое: ты сама приползаешь ко мне сегодня вечером и умоляешь переспать с тобой. И если ты будешь достаточно убедительной, то…
Дослушивать я не стала. Схватив первое, что попалось под руку, опрокинула это прямиком на голову Корхану, чем и остановила поток отвратительных слов.
«Вот и пришли к компромиссу…» — пронеслось у меня в голове, в то время как каждый сантиметр моего тела покрывался холодным потом.
Малиновый джем, который я взяла к творогу, уныло стекал вниз по волосам мажористого засранца. Крупные капли липкой жижи, словно в замедленной съёмке, падали на его брендовые джинсы, по пути успевая заляпать и белоснежную футболку не менее известной марки.
Сердце громыхало в груди. Ладони вспотели, став влажными. Я только сейчас осознала, что натворила. И, судя по лицу Корхана, перешла черту, после которой пути назад нет. В его позе и взгляде, направленном на меня, застыло дикое желание убийства.
Вскочив из-за стола, я схватила свой поднос и унеслась в сторону раздачи, чуть ли не бросая его в пункт приёма грязной посуды. Краем глаз заметила, как встрепенулись остальные Покорители, сидящие неподалёку, и повскакивали со своих мест. Наверняка, чтобы не дать мне сбежать.
По сути, бежать было бессмысленно, Корхан найдет меня где угодно, если захочет, но побег дарил ложное чувство, что я смогу. Смогу сбежать далеко-далеко и больше никогда не видеть этого засранца. Не видеть его прихвостней, которые изо дня в день следили за мной, и жить себе спокойной, тихой жизнью, которой я жила до этого.
Почти переходя на бег, я вылетела из столовой. Не оглядываясь, преодолела расстояние в несколько этажей альма-матер. Но, вопреки опасениям, никто не побежал за мной в коридор. Никого не было на лестницах. И меня никто не караулил у входа в аудиторию, где должна была пройти лекция.
Неужели… Корхан позволил мне сбежать?
Ферит Корхан
Прежде чем парни преградили Серан дорогу, вскинул руку, измазанную в джеме, и отрицательно покачал головой. Остановил. И расхохотался на всю столовую. От души. А внутри стало так легко-легко.
И было плевать, что на меня смотрят, как на ненормального. Я всегда таким был.
И останусь.
А девчонка пусть бежит. Дам ей ложную надежду на спасение, а сам подстерегу после пар. Добычу приятнее ловить самому, а потом наслаждаться триумфом. Как и растерянностью в купе с беспомощностью жертвы.
Сертер, не сдерживая смеха, припал на стул рядом со мной, хватаясь на живот.
— Во даёт!
— Не то слово. — оскалился, пробуя джем с указательного пальца.
Малиновый. Интересно, почему не фисташки с мёдом? Она же вся пропитана этим запахом от пяток до макушки.
Акын, раздраженно взъерошив рыжие кудри, смотрел вслед улепетывающей девушке. А потом перевёл на меня неодобрительный взгляд и покачал головой.
— Зря ты её балуешь, Ферит. Нужно сразу проучить. Пожалеешь.
— Я сам решу, что зря, а что нет! — рыкнул в ответ, посмотрев на Акына исподлобья.
Настроение испортилось.
Почему-то меня дико разозлили не только слова друга, но и взгляды, направленные в сторону Фисташки. И если бы на его месте был кто-то другой, уже бы давно вылетел из столовки. При благополучном раскладе.
А при плохом…
Мы бы встретились с ним где-нибудь на ринге подпольных боёв. И спрашивать его никто бы не стал, хочет он биться или нет. За шкирку приволок бы. Тамошние зрители жаждут зрелищ и крови. И там можно дать себе волю. Не сдерживаться. Выплеснуть пар.
Еще и бабла срубить приличного.
Акын знал, что означает мой взгляд, поэтому быстро отвёл глаза. Но играющие желваки говорили о том, что он взбешён до ручки тем, что я вновь напоминаю о своём превосходстве. Не только по статусу, но и по силе.
Однажды он уже стоял со мной на ринге. А потом неделю лежал в больничной палате.
— Успокойся, Дракон. — хлопнул меня по плечу Сертер. — Аж огнём пышешь весь. Лис просто дал тебе дружеский совет.
— Пусть в жопу его себе засунет. Давно стал его адвокатом? — задал риторический вопрос и дёрнул щекой от раздражения, которое накатывало волнами. Поднялся из-за стола. — Я в душ. На пару не ждите. С преподшей сам потом разберусь.
Сунув руки в карманы, выходил из столовой, чувствуя на себя горящие взгляды всех, кто сидел в столовой. Весь, мать его, заляпанный малиновым джемом. Малиновым, сука! Противным и липким.
И как я вообще позволил ей провернуть с собой такое? Сначала пострадала моя малышка, Астарта, а теперь и я сам. Она не просто трогала то, что принадлежит мне. Она намеренно вредила. А я только и делаю, что пялюсь на её милое даже в гневе личико и на слегка подрагивающие пухлые губки, мечтая зажать где-нибудь в темном уголке универа и сбить всю спесь.
Внутри, вопреки логике, растекалось чувство удовлетворения от того, что малявка сопротивляется и проделывает те вещи, о которых никто другой бы не осмелился даже просто подумать.
Похоже, я чёртов мазохист…
Тишина и покой, стоявшие в мужской душевой — то, что доктор прописал, особенно в моём состоянии. Особенно после того, как мою железную малышку, которая только-только освежила боевой окрас к предстоящей гонке, исцарапала другая малышка. Не менее норовистая. И не менее темпераментная.
Резко выдохнул сквозь стиснутые зубы.
Чёрт, да меня колбасит от одной только мысли, что скоро её непокорный взгляд превратится в затуманенный страстью, когда она окажется подо мной. А она окажется! И будет стонать, умоляя «ещё» и «ещё». Я теперь костьми лягу, но затащу эту строптивую и дерзкую фурию в свою постель.
Она станет моей, хочет того или нет. Сама нарвалась, разбудив внутреннего зверя, который заснул очень давно.
Холодные струи, льющиеся сверху, не помогали. Кожа горела, а в паху противно ныло, требуя разрядки.
Естественно, я не монах, и пытался снять напряжение с другими, но безуспешно. Я не находил в них былой разрядки. Меня раздражало в них всё: начиная от разукрашенного фэйса и заканчивая раздвинутыми ногами.
И в особенности этот осточертевший взгляд «на всё готова ради твоих денег»…
Фисташка стала для меня наваждением, от которого я не мог избавиться. И я на все сто был уверен, что дело в её строптивости. Стоит только нагнуть девчонку, и интерес пропадёт. Как и к остальным. Но сначала нужно попробовать, какова она на вкус. Вдруг ей повезёт и она задержится в моей постели немного дольше.
Так что это — нечто сродни охоте.
До неё никто и никогда мне не отказывал, в основном девушки сами вешались на шею. Раньше это внимание льстило, а сейчас стало порядком раздражать и надоедать: одинаковые стоны, взгляды, слова, прикосновения. И потихоньку запал поутих. А после перепихон так вообще перестал вызывать какие-либо эмоции. Только снять напряжение. Лишь разнообразие в постели с раскрепощенными красотками находило отклик, но и это быстро забывалось и приедалось.
Пустота — вот что лидировало внутри меня. И с самого подросткового возраста я искал, чем её заполнить.
Отдушиной стал адреналин — гонки, уличные драки, переросшие в подпольные бои, секс. Много секса. А временами и боль: татуировки, пирсинг, тоннели. Только так я чувствовал себя хоть немного, но живым. Пусть на краткие минуты или же часы, но всё же…
Всё надоело. Приелось. Я перепробовал всё, что мог в этой жизни. Единственное, что по прежнему захватывало дух — скорость. Поэтому свой мотоцикл я любил, как детище. Которым он, по сути, и являлся, потому что я собрал его, можно сказать с нуля. Так родилась Астарта.
И Фисташка, эта маленькая бестия, такая же, — как глоток свежего воздуха. С ней я вновь чувствую себя живым. Чувствую, как что-то давит в груди, от чего дышать становится тяжелее. А в штанах — теснее.
Первое, что я почувствовал при встрече с ней — злость. Поначалу не понял, что происходит. А потом как понял! И меня как проняло! Это чувство… Будто сердце тарахтит о грудную клетку, как двигатель Астарты, после того, как повернули ключ зажигания.
И я подсел на эти эмоции, появляющиеся только рядом с ней, как на долбанный наркотик. Сам перестал замечать, что ищу её глазами в толпе. Ищу встречи с ней.
В общем, штырило меня не по-детски.
Ох, как же порой хотелось заткнуть ей рот поцелуем, чтобы прервать поток бесполезной и злой иронии. Почувствовать, что станет со мной, если я не просто прикоснусь к ней, как недавно в столовке, когда меня прошибло всего, и я едва сдержался, чтобы не распластать девчонку прямо там, на столе. На глазах у всех.
И, черт его дери, как же ломало от соблазна. Но я держался. До сегодняшнего дня.
Она была так близко. Очень близко. Если бы не куча глаз, следящих за каждым нашим движением. За каждым словом, я бы…
Рука сама собой потянулась снять напряжение.
Упёршись свободной рукой в стенку, представлял её. Представлял то, что хотел с ней сделать. Понимая, что если в скором времени не уложу девчонку в свою постель, то чокнусь.
————————————
Уффф типо жара начинается))