Неуловимые сердца

Ариана

Июнь ворвался стремительно. Я нежилась в постели, когда он постучался в мой мир.

Лучи солнца яростно проникли в комнату через открытое окно и коснулись наших тел. Я медленно приоткрыла глаза и вытянула руку вверх, пытаясь схватить один луч и приложить к сердцу. Быть может, он смог бы вылечить меня!

Прозрачные шторы колыхались в разные стороны от прохладного ветра. В шесть часов утра все было тихим и нетронутым. Я глубоко вдохнула свежий воздух, он наполнил мои легкие и сердце необходимым кислородом. Неслышно посмеявшись своей способности все еще дышать без помощи, я погладила мужскую руку, покоящуюся на моем животе.

— Что тебя так порадовало? – услышала я рядом с собой. Сонный голос Глеба приятно отзывался в сердце. Мне нравилось ощущение, которое он дарил ему и всему телу в целом.

— Солнце и ты.

Глеб усмехнулся и прижался ко мне теснее. Я могла с уверенностью назвать себя полной дурой, потому что в сентябре отказалась от любви, хотя могла бы быть намного счастливее.

— Тебе нужно поспать, отдыхай. – Я поцеловала его в ладонь и привстала. Но Глеб быстро вернул меня в исходное положение.

— Какие у тебя планы на сегодня? – спрашивает он, уткнувшись в мою шею.

— Скоро приедет Маша. Капельница. Каждый день. К тому же маленькой Авроре нужна хорошая компания. Вроде бы я ей нравлюсь.

— Или это она тебе нравится?

— Конечно! Она замечательная. Ты видел ее ямочки на щеках? Милое зрелище. А еще Аврора очень умная и любит читать книги. Мне нравится, как она читает мне.

Глеб приподнялся на локтях и внимательно посмотрел на меня.

— Тебе нравится слушать? – Он нахмурился, едва удерживая глаза открытыми. Я засмеялась.

— Да, с недавних пор. Самой тяжело.

— Отлично, тогда я буду читать тебе каждый день. Сегодня же поедем в книжный и накупим все понравившиеся произведения.

— Не стоит, это слишком...

— Стоит, – заключил он и плюхнулся обратно. — Мне тоже нравится Аврора. И да, ямочки у нее милые.

Я прыснула со смеху и наклонилась к нему для поцелуя. С наслаждением захватив его губы в свой плен, я мигом оказалась прижатой к мощной груди, и мои ноги обвились вокруг его талии. Глеб медленно погладил меня по бедрам, остановившись где-то в районе попы или...груди. Его руки были везде, и мне нравилось ощущение, которое я при этом испытывала. Словно по моему телу проводят легким электрическим разрядом и хотела-хотела-хотела большего. И как только Глеб чувствовал это, он отдавал все, что мог.

— Хочу свозить тебя на завтрак, – сказал он мне в губы. Я продолжала неистово нападать на него, и он от души смеялся надо мной. — Отказы не принимаются.

— Я согласна на все, что ты мне предложишь. На все.

***

Аврора сидела рядом со мной. На ее маленьких коленях лежал альбом, и она спокойно вырисовывала различные геометрические фигуры. Вероятно, она мало отдавала себе отчет в своих творениях, ей просто нравилось что-то изображать. В них вполне мог быть какой-нибудь скрытый смысл, ведь ее рука выводит то, что исходит из ее души.

— Что это значит? – спросила я у нее. На листе были нарисованы треугольники самых разных размеров, но вместе они составляли высокую гору.

— Тебе нравится? – поинтересовалась она, передавая мне альбом. Она рисовала только восковыми карандашами. Я провела по мягким линиям и улыбнулась.

— Конечно. Это очень красиво, ты умница!

— Спасибо. – Девочка застенчиво потупила взгляд в пол и похлопала в ладошки. Маша заплела ее светлые волосы в две косички. Желтый сарафан подчеркивал чистый голубой цвет глаз. Она была обычным ребенком с самой банальной внешностью, но я знала, что с возрастом эта изюминка внутри нее раскроется и покажет себя всем людям. — Я подарю тебе его, если ты хочешь.

— Правда? – удивилась я.

Аврора что-то промычала и тихонько забрала альбом обратно. Я качнулась в ее сторону и случайно повернула руку с системой. Иголка больно сдвинулась с места, и я зашипела.

— Мама говорит, что тебе нельзя шевелиться.

— Правильно, но я не могу усидеть на месте.

— Я подвинусь к тебе, чтобы ты могла смотреть на мой рисунок. А еще ты можешь помочь мне раскрасить его.

В мгновение ока она оказалась рядом со мной и принялась лихорадочно раскрашивать белый лист бумаги. Мелки действительно были мягкими. Они не такие яркие, как карандаши, поэтому создавали более теплые оттенки. Я поражалась тому, как маленький ребенок способен создать вещи, которые даже взрослые порой не могут. И дело даже не в умении рисовать или писать. За нас говорит душа. Разум. Он просит нас выводить то, что ему кажется необходимым. Это удивительно.

— Вы бы видели Ариану на льду, – смеется Глеб, входя в гостиную. Он несет в руках две чашки с чаем. Следом за ним идет Мария. — Потрясающее зрелище из всех, что я когда-либо видел.

— О, мне уже приходилось наблюдать за ней, – отвечает она подстать его тону. — Ну, как тут у вас дела?

— Отлично. Аврора лучшая собеседница!

— Я хочу подарить этот рисунок Ариане! – восклицает девочка, показывая его Глебу и своей маме. Они с любопытством осматривают его.

— Здорово, милая. Я очень рада!

— О чем это вы говорите? – спросила я, поглядев на этих двоих.

— О твоих успехах в фигурном катании, – замечает Глеб.

— Да ладно вам! Не такой уж талантливой я была. Это все заслуга опытных тренеров.

— Я бы не сказала. По сравнению с другими ребятами, у тебя очень плавные движения и переходы. Я смотрела твои выступления. Ты нисколько не волновалась на льду и держалась очень сильно и уверенно, – протестует девушка.

— Я просто наслаждалась своим любимым делом. Оно исходило изнутри.

— Порой блистать все же хотелось, – смеется Глеб. — Любой спортсмен желает хотя бы капельку славы.

— И я предостаточно ее получила. Зато тебе еще предстоит показать себя миру!

— Кстати, мой муж безума от вашей команды, – замечает Мария, щелкая пальцами. Мне нравилось, что она была такой просто рядом с нами.

Я усмехаюсь. Сейчас она похожа на разгоряченного подростка, однако серьезности в ней хватало.

— Люди слишком переоценивают нас. Молодежка в том сезоне была намного сильнее. Я очень гордился ребятами.

— Сколько тебе было, когда ты перешел в следующую лигу? – Замечаю, что выражение лица у Маши и Авроры одинаковое. Особенно, если они задают вопросы.

— Двадцать лет. Попал туда сразу после просмотра.

Я демонстративно закатываю глаза и громко фыркаю.

— Не верь ни единому слову, Маша! Они умоляли его принять свободное место. А просмотр сделали просто, чтобы доказать, насколько Глеб талантлив. Своего рода шоу для молодых парней. Показатель. Мол, вот, к чему нужно стремиться, а не эти ваши танцы!

— Да ты вылитый Харламов!

Теперь пришло время Глебу закатывать глаза.

— Он тебе никогда правду не скажет, потому что чересчур застенчив. Ты погляди как зарделся!

Мы с Машей засмеялись. Глеб подхватил нас спустя секунду, осознав, что лучше принять ситуацию.

— Ладно, давай снимем с тебя эту громадину, дорогая. Устала?

— Клонит в сон. Я справлюсь с этим.

Она аккуратно выполняла все необходимые манипуляции. Завязав на локте марлю, я сжала руку и вытянулась на диване. На меня накатила катастрофическая усталость. Два часа непрерывного просиживания задницы не сравнится абсолютно ни с чем. Аврора пересаживается к Глебу и продолжает трудится над своим рисунком.

— Завтра поставим катетер, хорошо? Он будет меньше травмировать твои слабые вены. Буду менять его через каждые пару дней, договорились?

— Без проблем. Синяки вообще когда-нибудь пройдут?

— Обязательно. Нам осталось поставить всего пять систем. После они исчезнут.

Я закрыла глаза и благодарно выдохнула. Не было сил даже напрягать голову.

— Слава богу, что именно тебя я заметила в тот день. Не представляю себе другую медсестру, – говорю я, пока Маша маячит передо мной.

— Я хотела спросить тебя.

Я открываю глаза и внимательно смотрю на девушку. Она садится рядом и берет меня за руку.

— В конце августа у меня будет день рождения. Я хочу, чтобы ты пришла.

— Ох, Маша!

Август не был определяющим месяцем. Я понятия не имела, что со мной станет в конце июня или июля, но август почему-то уходил куда-то на задний план. Может быть, именно в этом месяце я стану воспоминанием.

— Просто скажи, что ты придешь. Ты потрясающая. Мне хочется быть твоим другом.

Она понимала все, что я чувствовала внутри. Но зачем ей нужно говорить со мной об августе? Зачем?

— Я верю, Ариана. Верю. Ты можешь не давать мне обещаний. Но ты должна прийти, хочешь того или нет.

Я грустно пожала плечами и улыбнулась.

Вот таким был мой ответ.