Хрупкая ярость
Клуб потихоньку выдыхался. Музыка стала глуше, свет тусклее. Люди за столиками уже не просто разговаривали — они размывались в сигаретном дыму и алкоголе. В этом полусумраке Клер и Лео сидели в углу, будто в своём собственном мире, где всё было не по правилам. Она, всё ещё на его коленях, лениво покручивала бокал с остатками бурбона и рассказывала, казалось бы, ерунду: как ненавидит гречневую кашу, как когда-то сбежала на целый день с уроков и спряталась в старом книжном, как в детстве мечтала быть пилотом, а не «второй Верой Вонг».
— А потом мама пришла с кастингом. Мне было восемь. Сказала, что у меня лицо для обложки, а не для грязи, — она усмехнулась, откидывая голову на плечо Лео. — Тогда я впервые поняла: я не человек. Я её проект.
Он молчал, не перебивая. Слушал.
— Она... — Клер сделала паузу, будто решая, стоит ли идти дальше. — Она бьёт меня. Не часто. Просто... профилактически, — голос стал глухим, отстранённым. — Если я утром не выпрямила спину. Или если туфли не подходят к камням на клатче. Представляешь? Клатч. Камни. Придурошный фарс на показ. Хотя мы едва держимся на плаву. Не Форбс, не миллионы, просто... глянцевая пыль на гнилых полках.
Лео почувствовал, как в груди поднимается злость. Но он держал себя в руках. Она говорила. Значит, доверяет. А значит — нельзя спугнуть.
— А отец? — тихо спросил он.
— Он ушёл, когда мне было шесть. Но я его помню. Его запах. Его голос, — её улыбка вдруг стала треснувшей. — Я не знаю, почему он ушёл. Может, испугался. Может, мама его довела. Но... я помню, как он пел мне перед сном. Это самое настоящее, что у меня было.
Она замолчала, уткнувшись в его шею. Пьяная, но не потерянная. Всё ещё собранная по кусочкам.
— Принеси мне ещё один шот, — прошептала она.
— Последний. И всё, Лоран.
— Обещаю. Последний.
Он аккуратно усадил её на мягкий диванчик и пошёл к бару. Но стоило ему отвернуться — к Клер тут же подсел какой-то амбал. Подкачанный, с тату на шее, в кожаной жилетке. Он уселся рядом и нагло склонился к ней, будто уже имел на неё право.
— Эй, красотка. Ты тут одна? Давай я тебя подвезу. Или... — его рука дернулась к её бедру.
Лео резко повернулся, готовый в два прыжка оказаться рядом. Но Клер махнула рукой.
— Не надо. Я сама, — сказала она медленно, но чётко, глядя в глаза Лео. Он остановился, хоть и скрипел внутри от злости.
Клер встала. Шатко, медленно. Но в её взгляде вдруг вспыхнул тот самый огонь. Настоящая Клер. Волчица. Она подошла к мужчине впритык.
— Я сказала. Отвали.
— Что ты мне сделаешь, кукла? — хмыкнул тот, наклоняясь ближе.
И тут всё произошло мгновенно: её колено взлетело вверх, точно и с такой силой, что он рухнул на пол, завывая и держась за пах. Лео только успел увидеть, как по полу тонкой струйкой потекла кровь. Мужчина, корчась, почти ползком выбрался из клуба.
Все, кто видел, ошарашенно молчали.
Клер вытерла ладонь о платье, развернулась и вернулась к Лео, будто только что поправила макияж.
— Ты что, думаешь, я просто кукла? — хрипло выдохнула она, глядя ему в глаза.
Лео не сдержался. Он потянулся вперёд и поцеловал её.
Не быстро. Не резко. А медленно, нежно, будто хотел прочитать её губами. Этот поцелуй был другой — не из вожделения, а из восхищения, из чувства, что рождалось на стыке боли и красоты. Его руки скользнули по её спине, чуть задержавшись на талии, словно он боялся, что она снова исчезнет, как на той вечеринке.
Она отозвалась сразу. Целовала с такой страстью, будто всё, что сдерживало её маску — исчезло. Он чувствовал, как у него поднимается жар, как внизу живота загорается нетерпение. Но в этом было что-то почти священное. В этом сейчас было настоящее.
Они оторвались друг от друга только на вдох.
Клер посмотрела ему в глаза, дыхание сбилось, губы покраснели.