Порочные помышления

Только что в дверь позвонили, и ей пришлось встать с постели. Она не знала, кто пришел к ней, и боялась догадываться. Вариантов было много. Вдогонку могла поехать Лукреция, решив забрать свои слова. Но на нее это было мало похоже. Та никогда не приходила к ней домой и не видела ее маму или сестру. И извинятся та не умела. В голову ударило, что это мог быть Алекандер, ведь на телефон пришло несколько пропущенных от него. Его настойчивые звонки навели на мысль, что он каким-то образом узнал о произошедшем. Ведь это сделали его друзья, значит, могло быть и так, что ему было известно о многом изначально. А что, если Самюэль не случайно пришел в его дом сегодня утром?

На этом вопросе она уже подошла к двери и заглянула в глазок, в котором ничего не увидела, сделав вывод, что кто-то закрыл его. 

— Кто там? — спросила напуганно девушка, но ей никто отвечать не собирался. Она сделала шаг назад, и осторожно потянула ручку вниз, открывая дверь лишь на половину. Ее ладонь так и осталась в том положении, ведь она уже увидела, кто стоял за дверью. С непроницаемым лицом сверху вниз на нее холодно смотрел Хитклифф. Сложилось ощущение, что она стала забывать, как тот выглядел. Все тот же темноволосый парень, в глазах которого она всегда видела мальчика, знавшего ее с детства. Каждый раз ей было так непривычно смотреть на него. И сейчас это чувство усилилось.

Сжав ручку крепче, она толкнула дверь назад, чтобы закрыть ее, но парень не дал ей это сделать. Его силы было достаточно, чтобы открыть дверь нараспашку. Он сделал это с легкостью, а затем перешагнул порог, заставив ее отойти. 

— Я знаю, что тебе есть, что сказать, — сказал он сухо, так тяжело выдохнув, тем самым показывая, что находился в ожидании. Он самолично пришел, будто давая согласие на то, чтобы выслушать ее претензии.

Его поведение сейчас было несвойственно тому Хитклиффу, которого она знала. И тогда она заметила то, как он на нее смотрел. Ни доброты, ни сострадания. В них была пустота, такая же, как и в глазах студентов, собравшихся в том коридоре, чтобы поиздеваться над ней.

Она замахнулась, намереваясь ударить его, но парень попросту не дал ей этого сделать, взяв ее за запястье. Она вся содрогалась, и парень это видел. Красные глаза от слез и темные пятна под ними совершенно ее не красили. Ее зрачки были розовыми от принятия наркотивков, и, конечно, Хитклифф ее раскусил.

— Ты распространил слухи о нас, — утверждала она, вглядываясь в его глаза, в которых крылась правда. — Это ты все придумал, — его молчание и было ответом. — Зачем ты это сделал, Хит?

— Удивительно, Ника, — парень закатил глаза. — Ты не меняешься. Только слепой бы не догадался, что мы встречаемся. Даже твой дружок из библиотеки думает также. Это уже поняли все, но не ты. Ведь как это так? Чтобы сама Доминика Ясперс после расставания начала сразу встречаться со своим другом? Это так низко, — стал переигрывать парень, издеваясь над нею каждым словом. — И теперь, когда все стало известно, я неожиданно виноват в том, что неправильно понял твои постельные склонности.

Она вырвала свою ладонь из его грубой хватки.

— Ты такой же, как и они! И ты не смеешь мне говорить такое! Ведь все началось с того, что ты обманул меня насчет Габриэля, — он опустил глаза, и для нее это было хорошим знаком, что он еще хоть что-то чувствовал и не стал тем стадом одного единственного мнения. — Как ты мог, Хит? Как ты мог промолчать о том, что Габриэль в тот день пришел к тебе, чтобы увидеться и поговорить со мной? Чем я заслужила это?

Но парень молчал, словно вопросы были риторическими. Тогда она толкнула его в грудь, чтобы встормошить, показав всю свою злость и боль физически. Он поднял глаза, и она ждала, что он, наконец-то, скажет ей слова, полных извинений, но было вовсе не так.

— У тебя виноваты все, но не ты. Твой отец, мама, Сильвия, Лукреция, я. Но не ты, — выплюнул он последние слова. Что могло произойти за эти пару дней? Почему он так изменился? Все так быстро рушилось... — Пойми одно — никто тебя не заставлял спать со мной спустя неделю после вашего расставания с Габриэлем.

Слова выстрелили в сердце. Стопроцентная точность. Она не ошиблась в том, что он мыслил точно так же, как те, кто ее окликивал в институте.

— Проваливай, — вначале тихо сказала она. На горло что-то давило, но она, превозмогая боль, кричала, распаляя в себе ярость: — Слышишь? Я не хочу тебя больше видеть! Ненавижу тебя! — она стала все настойчивее толкать его к двери, и, в конце-концов, он сдался, выйдя за дверь уже самостоятельно. Но там он столкнулся с Сильвией и, ничего ей не сказав, скрылся, оставив девушку в замешательстве. Но и Доминика ничего объяснять не собиралась. Еле сдерживая себя от слез, она побежала в комнату.

— Что здесь произошло? — сестра зашла в дом с очевиднейшим вопросом, закрывая входную дверь, а Доминика уже бежала по лестнице. Когда Сильвия дошла до комнаты сестры, та уже была закрыта на замок, и несколько раз дернув за нее, девушка в этом убедилась. — Ника, прошу, поговори со мной. Вы поругались с Хитклиффом? Что он тебе сказал?

— Оставьте все меня в покое! Видеть вас не хочу! — Сильвия прижалась к двери и чувствовала, что Доминика стояла недалеко, не уходя в глубь своей спальни.

— Расскажи, что у тебя произошло. Вчера ты так и не пришла ночевать домой.

— А тебе безразлично. Легла спокойно спать и...

— Это не так, глупенькая. Я звонила Софи, но она не отвечала. Я не спала, звонила тебе и ей десятки раз. Шеф отпустил меня раньше с работы, увидев мое состояние.

И теперь Доминика молчала. Сильвия же не могла даже предположить — слушает ее она или нет. Она могла всунуть в уши наушники и зарыться в одеяло, а Сильвия — продолжить перед ней оправдываться.

— Мистер Гатти обещал, что поможет тебя найти.

— Не называй эту фамилию! — голос был четким, а, значит, та стояла тоже у двери и никуда не отходила.

— Ладно-ладно, — ее успокоило то, что сестра сейчас находилась дома, но в сердце все равно екало то, что ей ничего не было известно, где была та. — Прости, — Сильвия скатилась по двери на пол, скинула с ног туфли и закрыла глаза, ведь ее сильно клонило в сон.

Глаза девочки гудели от того, как часто она их терла, но она продолжала держать кроху на руках. Она дала маме обещание, что не выйдет, пока та за ней не придет. Ноги упирались в коробки, которые девочка боялась сдвинуть и издать лишний шум, а головой она придавливала вещи на вешалках, чтобы те не касались ребенка. Ей повезло, что в этот раз Доминика не проснулась от того, что ее подняли с люльки, и тихо посапывала.

В далеке, что-то с грохотом разбилось о паркет, и даже дверь всколыхнулась, сильно испугав Сильвию, что заставило прижать сестренку ближе к себе. Доминика покрутила головой, и тогда девочка тихо запела ей на ухо ту мелодию, которую она лучше всего знала. Ее мама часто напевала Доминике.

— Спи, спи спи... — и малышка вновь засопела.

Она услышала крик, а затем — слезы. Глаза ее вновь загудели, и девочка, закрыв их, прижалась сильнее к стенке шкафа, веря, что так ее точно не найдут.

— Сильвия, — позвала сестру Доминика, та очнулась, — мне страшно. Мне страшно говорить о том, что было. Особенно маме...

— Мне тоже, — призналась она, поворачиваясь боком к двери. — Я ей так и не рассказала, почему меня уволили. Да и ты тоже не знаешь.

Доминика совсем забыла о том, что должна была спросить об этом сестру. Изначально она и не думала этого делать. И была целая куча обстоятельств, чтобы вовсе не общаться с ней. Что же сейчас?

Замок щелкнул, и Сильвия, приняв этот жест приглашения в комнату, открыла дверь и зашла. Доминика сидела также на полу, но поодаль от двери и ближе к шкафу, и она села рядом. Доминика не поднимала головы, копашась в своих пальцах, будто видела их впервые.

— На самом деле, я уволилась, — и тогда та остановила свои действия и стала слушать сестру. — Мой руководитель оказался тем еще придурком. Его бывшая секретарша подписала заявление об уходе, и меня утвердили на ее место, чему я не могла быть не рада. Но это только в начале. Помнишь я поздно стала возвращаться? — они посмотрели друг на друга.

Конечно, Доминика помнила. Она помнила те дни, когда оставаться одной в пустом доме стало самым обычным делом.

— Он заваливал меня работой, требуя, чтобы все выполнялось досрочно, потому я оставалась после закрытия с бумажной макулатурой один на один. Больше половины там было только его работа и обязанности.

Затем она замолчала, прижав колени к груди. Доминике нужно было что-то сделать, чтобы не сидеть холодным и бездушным камнем в стороне, поэтому она двинулась в ее сторону и положила голову на плечо. Сестра, тяжело выдохнув, продолжила:

— На часах было уже одиннадцать, когда мне позвонили с поста охраны и сообщили, что тот самый директор вернулся. Я подумала, что, наверное, он что-то забыл, поэтому не стала отвлекаться. Он удивился, что я была тогда в офисе и предложил помощи. Глупая, даже и не подумала, что он просто пришел и сразу сел рядом, будто забыл о том, зачем приехал. Он всегда кричал и буйствовал, кто бы не заходил в его кабинет. А в тот раз, я запомнила, он был слишком добр, — она вздохнула и так тяжело, что Доминика подняла голову с ее плеча. — Я плохо помню, что было дальше, ведь я встала, чтобы что-то достать с другого стола, а он толкнул меня к нему. Я даже не помню, как мне удалось вырваться оттуда и убежать. Ничего не помню, — Доминика и не подумала о том, что такое могло случиться с ее сестрой. Что угодно, но такого и в мыслях не было. А на ее глазах уже были слезы, и Доминика обняла сестру, крепче прижимаясь к ее плечу. — Помню, как сильно болели запястья, — Сильвия провела по ним сначала одной рукой, потом их поменяла. 

— Об этом надо было рассказать.

— Надо было. Наверное. Мне сейчас было говорить очень тяжело, веришь? — и та кивнула ей. — А маме будет еще тяжелее.

— Прости меня за то, что рассказала маме, что тебя уволили. Никогда бы этого не сделала... — Сильвия поцеловала ее в макушку и сказала, что верит.

Чей-то телефон загудел, и они вопросительно оглянулись.

— Мой выключен, так что твой, — объяснила Доминика, и Сильвия подползла к своей сумке, которую она оставила за дверью.

— Это Софи, — улыбнулась та. Доминика бы точно не отказалась от компании с Софи...

_ _ _

— А помнишь, нам захотелось в седьмом классе накраситься перед школьной дискотекой? Мы украли тушь у Сильвии, — Сильвия закатила глаза, но тоже засмеялась.

— Вы пришли с черными глазами, как у панды. Сомнений не осталось, кто ее трогал, — сказала Сильвия. 

— Нас еще все обходили за пять метров, — засмеялась Софи, обнимая Доминику за поясницу.

— Время было прекрасное, — с толикой грусти улыбнулась девушка, вытягивая ноги на кровати и мечтательно запрокидывая голову к потолку. — Спасибо, что пришла, Софи. Это помогло мне поднять настроение.

— Это вам спасибо. Я давно так громко не смеялась, чтобы аж скулы заболели. О, еще вспомнила! — воскликнула она, немного подпрыгнув на матраце. — На физике мы сидели с тобой на последних партах и доедали свой ланч, который не успели съесть на перемене. Мы так увлеклись этим, — она повернулась к Сильвии, — что не заметили, как к нам подкралась учительница. Она как закричит: "Ясперс, Питерсон! Вон из класса!"

— Нет-нет-нет! Было вот так: "Яспе́рс, Питерсо́н! Вон из класса́!" — спародировала учительницу Доминика, и Софи засмеялась пуще прежнего. — Она всегда ставила в словах свои собственно выдуманные ударения, — объясняла она Сильвии.

— Да, точно. Ты тогда еще подавилась соком и забрызгала всю тетрадь, которую после ей же сдала на проверку домашнего задания! — эти истории вызывали у девушек дикий хохот, и все воспоминания оживали, будто произошли вчера. А время летело с небывалой скоростью, чего они, конечно, не замечали.

В дверь позвонили.

— Это пицца! — воскликнула Софи, соскакивая с кровати. Я принесу.

— Деньги на кухне! — крикнула Сильвия ей, и та исчезла в проеме. Она повернулась к сестре. — Знай, что ты можешь рассказать мне о случившемся в любое время. Я понимаю, что сейчас страшно. Мне понадобилось долгих три месяца, чтобы рассказать тебе. Так что торопить тебя я не стану, — она положила свою руку на голову сестры и пригладила ее волосы, как делали, наверное, только мамы своим деткам.

— Спасибо, — поблагодарила она ее за понимание, и сильнее закрутила одеяло, чтобы стало еще теплее в нем.

Софи быстро достигла двери и даже почти подскользнулась на кафеле от заноса, но смогла удержаться. Потом зашла на кухню, взяла со стола купюры и вернулась в коридор. С протянутыми вперед наличными она встречала Александера, чего тот явно не понял.

— Вы не похожи на доставщика, — сразу догадалась она, но все равно оглядела его на наличие картонных коробок.

— Доставщика? — удивился парень и присмотрелся к девушке, ведь тут же узнал ее черты лица, в отличие от нее. — Ты подруга Доминики?

— Да. А вы кто? — она немного прикрыла дверь, чтобы, если что, можно было ее быстро закрыть.

— Я тоже ее друг, и мне нужно ее увидеть, — он стал толкать дверь, чтобы войти, и тогда Софи запаниковала. 

— Нет, не нужно! Доминика! — стала кричать она, совсем не зная, что ей делать в такой ситуации, ведь сейчас какой-то незнакомец ломился в дом ее подруги, и одна она ему противостоять точно не могла. Поэтому когда ее ноги заскользили по полу, она отскочила от двери, чтобы ее не размазали по стенке ею же и дала парню пройти. 

Доминика уже сбежала по лестнице, но, увидев Александера, поднялась на две ступеньки выше.

— Доминика, ты в порядке? Я, как узнал, сразу же расправился с Лоренцо. Он больше и пальцем тебя не тронет. А если кто посмеет еще хоть одно слово сказать, ты только скажи, — заставлю заново учиться говорить!

— Алекс, — остановила она его, и тогда парень тяжело задышал, ведь все это он говорил так шустро и громко, распыляя каждую угрозу, вверяя Доминике, что так оно было, так оно и будет. — Уходи, — прошептала она, стоя на одном месте и совершенно бездвижно. Парень точно не это хотел от нее услышать. Он был так на всех зол. Ему так хотелось обнять Доминику в этот момент, чтобы точно быть уверенным — она в порядке и не плачет. Вот только ей утешения его не нужны. Никого из их пятерки она больше видеть не хотела.

— Доминика, я не знал, что он так поступит.

— Уходи!

Софи увидела слезы в глазах подруги, и они ее испугали. А Алекс даже и не думал, что тому парню удастся так ее сломать. Он еще утром видел на ее лице такую широкую улыбку и такие сияющие глаза. Как безжизненны они были сейчас, это нужно было увидеть, а объяснить — невозможно. Неужели из-за него все это произошло? Или благодаря ему этого могло и не быть?

Софи сама потянула его за руку. Но глаз он не опускал и все смотрел на Доминику, пока не оказался за порогом. 

— Самюэль, — вдруг сказал он, и Софи подняла на него глаза, думая, что ей показалось. Но парень повторил так, чтобы его слышать могла только Софи: — Бойся Самюэля. Слышишь? Держись от него как можно дальше, — только когда парень договорил, она закрыла дверь, и Доминика выдохнула, услышав этот звук.

Ребята, ВЫ же знаете, что я стараюсь? Поддержите меня, пожалуйста! Я вас люблю!!! 3000 раз!

Nataly Main