Глава 9
— Святослав, прекращай это немедленно! Кому говорю!
— Ой, не слышу! Что там бормочет из-под плинтуса наш домовёнок Тишка?
Побагровев от стыда больше, чем от праведного гнева, пытаюсь выдернуть из цепких ручонок рыжего отрока стопку папок с документами. Уже несколько минут мы с переменным успехом перетягиваем эти папки, стоя на балконе кабинета Дракона.
Все утро Святик мешал мне заниматься трудовой деятельностью всеми известными ему способами. Спал я часа три, после того, как нас разогнала милая старушка в кружевном чепчике. Эту даму Святик называл няней Ариной Родионовной и ушел с ней только потому, что важно было проверить, приняла ли старушка пилюли.
Мои попытки запереться и спрятаться в кабинете босса успехом не увенчались. Маленький рыжий злыдень нашел ключ и с победоносным воплем ворвался в кабинет, а после загнал меня с документами на балкон.
— Я сейчас боссу пожалуюсь! — хнычу я, из последних сил пытаясь отнять деловые договора, над которыми корпел всё утро.
— Смартфон сначала свой найди! — хохочет Святик.
В этот момент он яростно дергает папки, я поскальзываюсь на луже газировки, которую он пролил, и...
Папки летят с балкона. Из них вылетают стайки белых бумаг, порхая на ветру. Уносимые воздушным потоком, мои утренние труды летят в сторону Москвы, как стая перелетных птиц.
Вскрикнув в отчаянии, я едва не прыгаю за ними, но виновник моих мучений успевает вцепиться в мой пиджак крепко.
— Что ты наделал?! Ты знаешь, какие это ценные документы?!
Я чуть не плачу, Святик с видом выполненного долга, растягивает широкую лягушачью улыбочку.
— Домовёнок, идем завтракать? Цезарь ждет нас!
— Салат на завтрак? Что за нравы в этом доме такие...
Понурив голову, бреду по особняку, ведомый под ручку Святославом. Мы входим в обеденный зал. Отличается сие великолепное помещение от всех остальных только тем, что здесь не так много черного цвета.
Вообще, стоит заметить, Драгомир является знатоком черного. Просто не дом, а пятьдесят оттенков черного!
— А Тихон тебя салатом назвал! Овощем, заметь! — смеется Святик, подбегая к сидящему за столом Вулкану.
— Нет, нет... Я такого не говорил... Драгомир Мстиславович!
— И вам доброе утро, Тихон Тихонович, — с ядовитой усмешкой изрекает босс.
Вид у него слегка растрепанный и помятый, что придает его образу еще большей эротичности. Легкая небритость добавляет мужественного шарма и очарования и без того харизматичному облику. Так и представляю, как он сонный и полуголый лежит в постели. С утренним стояком.
Ой, нет. Последнее видение было лишним!
— Сладков, вы, как я посмотрю, плодотворно трудились! Всю ночь у вас в кабинете свет горел, — продолжает язвить Вулкан.
Оторвав жадный взгляд от его груди в вороте домашней рубашки, которая расстегнута на три пуговицы, я собираюсь с мыслями, чтобы достойно ответить.
— Да это мы свет забыли потушить! После того, как играли в Монополию! — простодушно отвечает Святик и отправляет в большой рот кусок булки с маслом.
Я хочу провалиться под пол, под фундамент. Куда угодно, только бы не видеть этот полыхающий осуждением и мечущий в меня острые лезвия упреков взгляд босса.
Поднявшись, Вулкан вальяжно покидает зал после завтрака. Святик бежит за ним, без умолку щебеча о том, что к нам с Драконом грядет большая, прямо-таки вселенская любовь. Судя по гадательным картам.
Эта любовь закружит нас в вихре счастья и удовольствий так, что мы окажемся на седьмом небе.
Слышу досадливый стон Драгомира, которого этот ребёнок достал до белого каления, но деться от него невозможно никуда.
Ага, знаешь, зверюга, каково мне в твоем обществе?! Как я стенаю по ночам, когда мне снится пламя геенны огненной, из которой твоя физиономия злобная и надоедливая показывается!
Даже немножко злорадствую Дракону, но тут же вспоминаю, что босс сильно болен. Может, от болезни стонет, а я его не спросил про здоровьечко!
Застыдившись своего бессердечного поведения, встаю и плетусь следом. В коридорах мне встречается старушка няня, с которой мы мило беседуем.
Она незаметно уводит меня в сад, где в беседке мы сидим на солнышке и болтаем о повседневной жизни, ценах и последних новостях.
Теперь понятно, от кого Святик научился так мастерски затуманивать разум и морочить голову. Несомненно, от этой бабушки Божьего одуванчика.
Смартфон я где-то забыл или Святик его в аквариуме утопил, как грозился, поэтому Дракон не может меня найти и присылает горничную.
Опять мне стыдно. Заставил сердобольную теть Дусю столько километров пробежать. Территория у дракона поражает масштабами.
Зачем одному, ну, хорошо, двум парням столько квадратных метров? Я вот, на своих тридцати метрах просто изнываю от одиночества порой, а тут, куда ни глянь — елки, елки, охранники, с черных стен взирают угрюмые суровые лица. Наверное, прадеды и деды Вулкана.
Оказавшись в кабинете босса, выслушиваю свои обязанности на сегодня. Список дел уже можно на рулоне обоев записывать мелким почерком. Откуда у Дракона такая кипучая фантазия и энергия? Просто Генератор идей!
В минуты, когда на меня накатывает сладостный прилив обожания, я даже горжусь тем, что работаю у такого великого деятеля, как Вулкан.
Всё остальное время я его, конечно, люто ненавижу. Честно говоря, боюсь больше, чем ненавижу. Порой меня одолевает гадливое чувство, что я в обществе босса, становлюсь похож на ту лысую трясущуюся собачку, в которой страх и ненависть пятьдесят на пятьдесят. Которая до обморока, до лужи между ног обожает своего хозяина и готова любому, кто на него посягнет, перегрызть глотку. Даже ценой собственной жизни.
— Святославу скажите, что вы здесь не для развлечений. Гоните его от себя, гоните!
Говоря это, босс перелистывает какие-то документы и опускает их в бумагоизмельчитель. Всем видом показывая, что буду отлынивать от работы, меня ждёт та же участь.
— Я Святославу сказал... Но он... Но мы...
Все мои оправдания воспринимаются боссом, как детский лепет. Это видно по его строгому взгляду главного воспитателя и надзирателя.
Поднявшись в полный рост, мужчина заглядывает в мой блокнот, где я ставлю закорючки-пометки. Он стоит так близко, что я ощущаю его одуряющий аромат и жар тела. Мой взгляд непроизвольно скользит по его спортивной фигуре.
Широкая рельефная грудь, подтянутый живот, сильные стройные ноги. Мощный, но в то же время гибкий с едва уловимой долей аристократического изящества.
— Тихон Тихонович, почему вы всё время осматриваете мою одежду? Что-то не так? Да, это не деловой костюм, но мы не в здании компании. Неофициальная обстановка, мой дом.
— О, нет... Ничего! Я... Вы... Извините! Займусь делами! Можно вопрос? Когда я вернусь домой?
Лучше бы не спрашивал. Кажется, все чешуйки на шкуре моего дракона встали дыбом от ярости.
— Сладков, вы десяти процентов не сделали от требуемого объёма работы, а уже домой отдыхать собрались?!
Все, что могу сделать в ответ на этот бешеный выпад, еле слышно стонать: «Ах, нет... Пожалуйста... Нет...»
Вырвавшись каким-то образом из лап драконьих, вваливаюсь в свой кабинет. Здесь вижу на полу мой деловой кейс в таком ужасном состоянии, будто его переехал бульдозер. Из-под моей руки вылезает рыжая кудрявая голова.
Слышу свой страдальческий скулеж. Этот кейс я купил, сэкономив на обедах, и вот он разломанный и раздавленный у моих ног.
— Не сможешь ты теперь от нас уехать, Тиха! Сломанный чемодан — плохой знак! Неудачная дорога! Ехать никуда нельзя!
Обернувшись и горя желанием оттаскать мальчишку за вихры, вспоминаю, как слышал утром голос горничной в коридорах.
— Что же ты творишь, супостат?! Ты зачем на нем верхом кататься удумал? Ты же его сломаешь! Ай! Вот, что я говорила? Сломал! — кричала она Святику.
Издав вой раненой волчицы, падаю рядом с остатками кейса на ковер.
— Что за плач Галадриэль?
— Она не плакала вообще! Это моя любимая героиня в трилогии!
— Ревела! Даже книга такая есть «Плач Галадриэль».
— Не ври! Даже главы ни одной нет с таким названием!
— Идём, покажу. У Драгомира в библиотеке есть! С автографом автора!
— Куда ты опять меня заманиваешь?!
Лишь спустя годы, я понял, почему Святослав втягивал меня в ожесточенные споры, заставляя доказывать свою правоту с пеной у рта. Для него это были спортивные забавы.
Святик просто хотел, чтобы я оставался рядом. Ему отчаянно требовался друг. Обычный друг, с которым можно поделиться радостями, печалями и обсудить всё на свете.
Драгомир был для него скорее строгим отцом. Хотя папаша лучше из гранитного камня получится, чем из нашего Дракона.