Глава 17. Я желаю вам сто лет плодотворного сотрудничества.
Нин Ань улыбнулся ему в ответ, ни смиренно, ни властно:
- Вероятно, у меня сейчас все действительно хорошо, иначе ты бы не ревновал меня одновременно и к мужчине, и к работе.
Цинь Вэнью рассмеялся, услышав эти слова:
- АньАнь, когда это тебе везло и с мужчинами и в работе? Хахаха......
Ли Юаньшу бросил на Цинь Вэнью острый недобрый взгляд, желая немного его осадить.
Нин Ань опустил голову, приподнял уголки рта и улыбнулся.
Улыбка Нин Аня причинила Ли Юаньшу боль.
На самом деле, была только одна фраза, которую Ли Юаньшу хотел сказать, и он сказал ее от всего сердца:
- Я хочу, чтобы ты знал: если я чего-то желаю, то обязательно добьюсь.
В действительности Ли Юаньшу испытывал к Фэн Юню двоякие чувства. Его бесило высокомерное пренебрежение, которое тот ему демонстрировал. И, в то же время, он искренне восхищался этим мужчиной: его внешностью, интеллектом, уверенностью в себе. И это было так странно... Когда неприязнь встречается с восхищением, это подобно маслу, которое плеснули в огонь. Такое сочетание делает любовь фанатичной, страстной и трудноконтролируемой.
Он знал правду об их браке и знал, что у него вообще нет причин ненавидеть Нин Аня.
Но при мысли о том, что они с ним живут под одной крышей, смотрят друг на друга день и ночь, пользуются одной ванной и одним обеденным столом, он сходил с ума от ревности.
Ему нравился слабый запах духов на теле Фэн Юня, когда свежий цитрусовый аромат смешивался с ароматом травы после дождя. Он хотел получить этот аромат в свое безраздельное владение.
Но теперь именно Нин Ань может чувствовать этот запах каждый день.
Он не мог не признать, что ревновал и боялся.
Он боялся, что эти два человека - один солнечный и красивый, другой холодный и утонченный - рано или поздно полюбят друг друга.
Этот страх вымораживал ему сердце, заставляя бояться даже говорить на эту тему.
Если молчать о чем-то, то это как бы и не существует. Наоборот, кажется, если озвучить какую-то мысль, то она обретет плоть и может сбыться.
С детства он знал, что от вещей, которые делают его несчастным, следует держаться подальше.
В прошлом он всегда мог это сделать. В конце концов, мир такой большой, и есть так много вещей, которые могут сделать его счастливым. Зачем утруждать себя тем, чтобы ставить себя в неловкое положение?
Но на этот раз это не сработало. Ли Юаньшу с трудом держал себя в руках.
- На самом деле, ты прекрасно знаешь, что не имеет смысла рассказывать мне о своих чувствах, верно? - Нин Ань постарался выразиться поделикатней. - В конце концов, это дело между вами двоими. И я не имею никакого права вмешиваться. Итак, на этом все, давайте перестанем это обсуждать.
Нин Ань подготовил эту фразу давно, тщательно ее обдумав. И сейчас говорил спокойно, фактически без эмоций.
Ли Юаньшу почувствовал, что завидует даже возможности Нин Аня спокойно поднимать этот вопрос. Покой - это то, что он давно потерял. Разозлившись, Ли Юаньшу закончил разговор и пошел к выходу.
- Что у вас за игры такие загадочные? - Цинь Вэнью озадаченно посмотрел в спину Ли Юаньшу. - Молодой господин Ли в тебя влюблен? И то, что он творит - это просто способ привлечь твое внимание?
Цинь Вэнью напустил на себя важный вид и сделал Нин Аню саечку, имитируя голос властного президента :
- Очень хорошо, ты успешно привлек мое внимание!
Слегка упавшее настроение Нин Аня сразу восстановилось:
- Он что, в последнее время снимался в каких-нибудь дурацких дорамах об идолах? Вэнью, похоже, ты цитируешь его роль. Хочешь помочь ему с актерским мастерством?
Цинь Вэнью с трудом сдержал смех:
- Увы, я не могу помочь ему играть. Если бы я мог это сделать, то уже давно сам бы стал актером.
Друзья рассмеялись, и Тянь Сяоши искренне прокомментировал:
- У вас такие хорошие отношения...
Была уже вторая половина ночи, когда Нин Ань вернулся домой. Дверь в комнату Фэн Юня была закрыта. Юноша аккуратно сложил свои вещи и пошел в ванную.
Он налил горячей воды и лег, расслабляясь.
Глаза Нин Аня были закрыты, но его мысли активно метались, перескакивая с тему на тему, и их было трудно контролировать.
Если ему достанется на показе одежда от Ван Жуна, то какие аксессуары будут с ней лучше всего сочетаться?
Сможет ли он показать себя?
......
Привычно натянув на тело широкую футболку, Нин Ань вытер мокрые волосы и вышел. После горячей ванны его тело было мягким, и он с трудом передвигал ноги.
Дверь Фэн Юня открылась, мужчина как-то ошеломленно посмотрел на него:
- Ты вернулся?
Нин Ань перестал вытирать мокрые волосы:
- Я разбудил тебя?
- Нет, - Фэн Юнь был одет в свободную, очень простую. домашнюю одежду. - Я иду на кухню, налью что-нибудь выпить. Хочешь?
Нин Ань покачал головой:
- Нет, спасибо.
Прозрачные капли воды скатились вниз, когда он покачал головой, оставив на щеках и шее водянистые следы. Мокрые иссиня-черные волосы выглядели почему-то немного по-детски.
Подобно эльфу, рожденному из воды, он был чист и невинен, но сам об этом даже не думал.
Фэн Юнь посмотрел на мужа.
Тот слегка наклонил голову, вытирая мокрые волосы.
Тонкая шея изгибалась изящной дугой, а пара длинных, тонких и прямых ног выглядывала из-под широкой белой футболки, как у элегантного журавля. <п/п: Вот загнул! Классическая китайская литература, однако...>.
Сияющая белая кожа выглядела слегка припудренной жемчужной розовой пудрой, и даже маленькие пальчики на ногах казались выточенными из розового перламутра.
Фэн Юнь отвел взгляд, сходил в комнату и принес фен.
Нин Ань уже сидел на корточках, разглядывая огромный картонный пакет. Это привезли его книжный шкаф.
Фэн Юнь положил фен перед собой:
- Помочь распаковать?
Нин Ань встал, протянув руку:
- Спасибо, было бы неплохо, но чуть позже.
Накануне Нин Ань совсем ничего не ел, да еще и работал до глубокой ночи. Когда он встал, в глазах у него вдруг потемнело. Нин Ань покачнулся и чуть не упал.
Фэн Юнь придержал его одной рукой, и юноша не стал отказываться. Опершись на предложенную руку, Нин Ань закрыл глаза и стал ждать, когда пройдет головокружение.
- Ты в порядке?- Спросил Фэн Юнь, подходя на шаг ближе и обнимая его за талию рукой, держащей фен.
Головокружение быстро прошло. Нин Ань покачал головой и сделал шаг назад:
- Все в порядке, не беспокойся.
Влажная и мягкая кожа ушла от его ладони. Фэн Юнь снова подал фен. Нин Ань взял его:
- Спасибо.
Он поджал губы, улыбнулся и добавил:
- На самом деле, если не думать постоянно о том, чтобы не потерять лицо, контакт с людьми наладить достаточно легко. Спасибо, что относишься ко мне хорошо.
После горячей ванны его ресницы были влажными, глаза - нежными, губы - розовыми, и юноша улыбнулся с какой-то мягкостью, которой у него обычно не было.
Фэн Юнь посмотрел на парня с неизменившимся выражением лица, но тон его стал не столь дружелюбным:
- Если ты заболеешь, то некому будет готовить мне завтрак.Зачем бы еще я стал заботиться о тебе?
Нин Ань рассмеялся, совершенно не стесняясь своих недостатков:
- Завтрак, который я приготовил, не особо-то и вкусный.
Фэн Юнь не ответил. Юноша прошел на кухню и налил себе стакан лимонада.
Нин Ань наскоро просмотрел список дел на ближайшие дни, взял фен и вернулся в спальню. Дверь была наполовину закрыта, и он снова высунул голову:
- Я видел Ли Юаньшу сегодня.
На этот раз он не засмеялся, и хотя его мокрые волосы прилипли ко лбу, детскость из его облика резко ушла.
В этот момент он был похож на принца ледяной страны, такого холодного, что рядом можно было замерзнуть насмерть.
Горло Фэн Юня сжалось, и он медленно произнес:
- Ты хочешь снова пожаловаться на него?
- А разве я когда-нибудь жаловался? - Глаза Нинаня на мгновение расширились, и он на некоторое время серьезно задумался. - Прошлый раз ты решил, что я жалуюсь?
- А что еще я мог решить?- Спросил Фэн Юнь, сделав глоток воды.
Нин Ань прислонился к дверному косяку и тщательно обдумал:
- Я просто считаю, что отношения между вами никак не должны касаться меня, поэтому я надеюсь, что ты сможешь решить вопрос.
- Я не имею к нему никакого отношения. - Фэн Юнь вытянул ноги и откинулся на спинку дивана. - Но я действительно могу помочь тебе решить вопросы, который возникли из-за меня. Если, конечно, расскажешь конкретней, в чем проблема.
- Мастер Мин Цзянь, - улыбнулся Нин Ань. - На этот раз Цао Мину нечего сообщить суду. <п/п: Какая-то цитата из книги или фильма. Источник не нашла.>
- Тогда зачем ты вообще начал разговор? - Фэн Юнь был немного недоволен.
- Он объявил мне войну и сказал, что никогда не отпустит меня. Я подумал, следует сказать тебе об этом, хотя...
Нин Ань хотел добавить, что пока у него все в порядке, но подумал, что это будет выглядеть некрасиво, как будто он наговаривает на Ли Юаньшу. Ладно, раз пока нет никакой конкретики, то незачем говорить гадости о другом человеке и вмешиваться в отношения, которые его не касаются.
- Ну же, договаривай. - Фэн Юнь прищурился и посмотрел на него с опасным выражением лица.
- Просто скажи ему, что я никак не собираюсь мешать вашим отношениям. Встреться с ним и поговори.
Чашка с водой звякнула об стол. Фэн Юнь по какой-то причине резко расстроился.
Нин Ань встал прямо и твердо сказал:
- Если не нравится такая формулировка, то, может, в следующий раз мне прямым текстом пожелать вам сто лет плодотворного сотрудничества?
- Реже рот открывай. Тогда меньше глупостей скажешь. - голос Фэн Юня заледенел.
Нинань тоже уже был зол и ушел к себе в комнату, хлопнув дверью.
Однако в дверь тут же раздался стук. Нин Ань проигнорировал его и сидел, сердито обдувая феном волосы.
Когда стук прекратился, он выключил фен и наконец открыл дверь. Фэн Юнь спросил:
- Ты свободен завтра?
- А в чем дело? - В этот момент он высунул только половину своего лица, мрачно глядя на него одним глазом.
- Завтра, в среду, - сказал Фэн Юнь, - я собираюсь навестить свою мать. Если у тебя есть время, пойдем со мной.
Нин Ань приоткрыл стрворку:
- Хорошо, на завтра у меня нет никаких особых планов. Но, как ты уже заметил, я глуп и болтаю не по делу. Не хочу раздражать твоих родственников.
- Тск, - Фэн Юнь не смог подавить улыбку в уголках рта и отвернулся. - Ты действительно затаил обиду.
................................
Это был первый раз, когда Нин Ань пришел с визитом к Фэн Жань.
Он одел очень консервативную черную шелковую рубашку и бежевый свитер с V-образным вырезом На шее у него была цепочка с красным кулоном, очень эффектно смотрящаяся в в расстегнутом вороте.
В пальто из верблюжьей шерсти и с зачесанной вниз челкой, он выглядел как старшеклассник, юный и нежный.
В машине они почти не разговаривали. Нин Ань опустил голову, смотря на экране телефона последнее шоу Ван Жуна. Солнце светило ему в лицо, и его кожа казалась почти белой и прозрачной.
- Если тебе будет дискомфортно, мы можем уйти пораньше.- Беспечно сказал Фэн Юнь.
Нин Ань покачал головой:
- Я не против. Можно сходить один раз. Давай просто пообедаем, а потом уйдем. Я постараюсь говорить как можно меньше.
- Ты все еще злишься на то, что я сказал вчера, - тихо фыркнул Фэн Юнь.
Затем он торжественно добавил:
- Моей матери было нелегко воспитывать меня одной.
Нин Ань спокойно слушал. Он подумал, что Фэн Юнь, вероятно, пытается сказать, что ему стоит проявить к его матери побольше уважения.
Неожиданно Фэн Юнь пояснил:
- Но не надо слушаться ее во всем. Если она что-то говорит, просто прими к сведению, но не принимай это всерьез.
Голос Фэн Юня был очень ровным, он говорил тихо, но с какими-то глубоко скрытыми эмоциями.
.................................
На кухне готовился куриный суп. Как только молодые мужчины вошли в дверь, то сразу почувствовали пряный аромат. Его струйки потекли от кончика носа к самой глубине сердца, заставляя Нин Аня почувствовать семейное тепло.
Он вспомнил, что когда он был ребенком, каждый раз, когда он простужался, его мать готовила ему куриный суп.
Бульон варился очень долго, и получался горячим и концентрированным. Мама заставляла его пить на ночь, чтобы пропотеть и хорошо выспаться. После пробуждения температура спадала и болезнь отступала.
Нин Ань тепло посмотрел на Фэн Жань, почувствовав, что ему здесь уже нравится.
Невестка Ху поставила тарелку с фруктами, принесла чай и пригласила их присесть в гостиной.
За исключением первых приветствий, Нин Ань молча сидел рядом с Фэн Юнем и спокойно слушал их.
Фэн Жань была довольна новобрачным и рассказала ему несколько интересных историй о ней и Сунь Ланьсинь. В юности они очень дружили.
Нин Ань мало знал о своей матери, поэтому слушал серьезно. Проявленный им интерес весьма обрадовал Фэн Жань.
Потом Фэн Юнь вывел Нин Аня на балкон, чтобы показать цветы и интересные растения, выращенные его матерью. В начале зимы балкон все еще был зеленым.
На деревянной подставке ярусами были расставлены цветочные горшки, преимущественно, разнообразные орхидеи. С некоторых цветов и листьев все еще стекали капли воды, сияя, как капли утренней росы.
Нинань с любопытством спросил Фэн Юня:
- Разве орхидеи не сложно выращивать? Я помню, моя мама пыталась разводить их, когда я был ребенком, но они постоянно гибли.
Фэн Юнь подумал, что он говорит о Сунь Ланьсинь:
- Выращивание цветов требует заботы и терпения. У твоей матери не так уж много свободного времени.
Нин Ань вспомнил, что его родная мать Ву Цюнь не умела выращивать даже кактусы, поэтому не смог удержаться от смеха:
- Возможно, у нее просто нет такого таланта?
Он вспомнил, что однажды его мать довела до смерти какой-то подаренный кактус, и когда отец вернулся с работы, она со слезами пожаловалась ему.
Все выглядело так, будто это кактус издевался над ней, а не она довела его до смерти.
Погрузившись в воспоминания, Нин Ань очень нежно улыбнулся Его глаза стали теплыми, когда он посмотрел на цветы.
Сердце Фэн Юнь забилось быстрее. Эта улыбка была как луч весеннего солнца. Он никогда не видел ее раньше. Казалось, от этой улыбки даже лед и снег могут растаять.
Молодой мужчина смотрел на цветы, а Фэн Юнь смотрел на него. На душе было так хорошо, что хотелось смеяться.
Сейчас Фэн Юнь казался солнечным и надежным большим мальчиком, которому можно доверять всем сердцем.
Спокойный, энергичный, невероятно обаятельный.
Посмотрев на цветы, Нин Ань перевел взгляд на мужа, и почувствовал, что он намного красивее этих цветов, намного ярче и привлекательней.
Некоторое время они смотрели друг на друга. Солнце играло пятнами на их щеках, а ресницы, казалось, были окружены туманной аурой.
Глаза Нин Аня медленно моргнули, и его длинные густые ресницы окрасились в сияющий золотой цвет. Это выглядело так, как будто у ресниц был собственный ореол.
Это было завораживающее волшебство, способное зажечь огонь в самой глубине сердца.