Глава 9. Берегись, когда Шерман в море!
Судно пиратов медленно приближалось. Видно было, как суетятся на палубе матросы, и каким удивлённо-недоуменным взглядом они смотрят в нашу сторону. Ещё бы! Пожалуй, перед ними сейчас и правда предстало довольно интересное зрелище.
«Подруга Шквалов», наша шхуна, развёрнутая поперёк бухты и загораживавшая почти всё пространство между берегами, была повёрнута к врагам левым бортом. И в этот левый борт уткнулась носом другая шхуна, испанская. Чёрт знает, как она называлась (хотя я подозреваю, что Ортего мог окрестить её собственным именем). Если так, то она, конечно же, была недостойна стоять рядом с нашей красавицей.
Уверен, пираты уже могли разглядеть, что палубы кораблей (особенно испанского) завалены телами. Там, бесспорно, лежали и трупы англичан, но трупов их врагов было несравнимо больше - мы всё-таки отправили на тот свет всех сдавшихся в плен.
Однако атакующих, кажется, это не пугало. Да и, откровенно говоря, неудивительно. Они понимали, что их намного больше, что они гораздо лучше вооружены, что капитан у них несравним с капитаном честных борцов за правду...
Они не понимали одного. Почему на палубе только два человека.
Да, на палубе «Подруги Шквалов» стояли Джек Шерман и Бен Корт - два капитана, решившиеся переступить дорогу самому королю трёх океанов - Джону Хью. При этом они не запаслись ничем - ни превосходящими силами, ни отчаянной смелостью, ни благосклонностью фортуны, которая, без сомнения, пришлась бы очень кстати.
И одноглазый сейчас прекрасно понимал, что их ждёт полный разгром. Сокрушительное поражение, наверняка несовместимое с жизнью. Они не хотели уходить, решили геройствовать. Это их решение. Дело сильного заключается в том, чтобы затоптать тех, кто слабее, и по их головам идти дальше, к цели.
Мы стояли здесь исключительно по одной причине - хотели перед тем, как бежать, посмотреть Хью в его бесстыжие глаза. Пусть даже для этого придётся использовать подзорную трубу. Торчать здесь, когда пираты будут совсем близко, было бы глупостью.
Однако бриг всё приближался, а одноглазый так и не появился на палубе. Мы позвали пару матросов, и спустя несколько минут вновь - уже который раз за день! - грянул пушечный выстрел. Мы послали в сторону врага чугунное предупреждение о наших недружелюбных намерениях.
Пираты молчали. Было видно, как суетятся на палубе матросы, слышался свист боцманской дудки... Но капитанский мостик был пуст, а пока он пуст - это я знал точно - бой не начнётся. Сколько времени понадобится Хью, чтобы там очутиться? Не думаю, что больше минуты.
Значит, у нас в запасе ещё как минимум одна минута. Долго глядеть мы на него сможем - как только он высунется из каюты, мы покажем ему неприличный жест и спрыгнем в шлюпку. Уже слышен недовольный шёпот сидящих там парней - им кажется, что мы занимаемся ерундой.
Откровенно говоря, так и есть. Но мне такое делать не впервой, а Корту пора привыкать. Всё-таки с Джеком Шерманом связался.
- Что-то он не торопится, - заметил мой товарищ. - Они точно пойдут на абордаж?
- Разумеется, - кивнул я. - Вы видели их пушки? Из таких и корыто не потопить.
- У нас так мало людей, - вздохнул Корт. - Было бы побольше, могли бы дать бой, а не убегать.
- Людей у нас немного, это да. Но зато у них есть боевой настрой. Побежим, ничего. Ещё как-нибудь выкрутимся.
Интересно, он вообще осознаёт, что мы сотворили в буквальном смысле чудо? Поначалу нас было четверо. Четверо против команды испанцев человек в двадцать-тридцать. А потом они, неделю не евшие, пробежавшие несколько миль по лесу и только-только вылезшие из воды, смогли отправить сначала обратно на своё судно, а потом и на тот свет огромную толпу врагов. Здесь надо прыгать от радости, а не ныть.
Да, мы потеряли парней. Да, их очень, очень жалко - их тела мы не сможем даже похоронить. Но сейчас не время горевать. Они сделали всё, что смогли, чтобы спастись и спасти нас. И если мы не попытаемся выбраться отсюда, то это будет значить, что они погибли зря.
Из шлюпки наверх полез Ферфакс. Перевалился через фальшборт, поднялся на ноги, постоял немного рядом, помолчал и проговорил, загибая пальцы до хруста в суставах:
- Сбежали из одной мышеловки, чтобы попасть в другую. Зря я согласился на эту чёртову экспедицию.
И правда, очень зря.
- Сейчас бы сидел у себя дома, в Англии, - продолжал мечтательно штурман, - читал бы очередной дешёвый роман, обнимал жену...
- У нас тут такая заваруха, что никакой роман и рядом не стоит, - заявил я. - И вообще, давайте не будем подрывать моральный дух друг друга. Нам, между прочим, выпала великая честь - спасать моря от возвращения Одноглазого Краба.
- Такой чести я бы и врагу не пожелал, - пробормотал Корт.
Я не ответил.
А пиратское судно подходило всё ближе и ближе. Там и так царило оживление, обычное перед началом боя, но сейчас вдруг засуетились ещё больше. Распахивались двери кают и люки трюмов, оттуда выбирались всё новые и новые люди...
- Чего это с ними? - поинтересовался штурман.
- Ферфакс, - сказал я ему. - Вы бы шли, сказали парням, что ждать осталось совсем немного. Если через минуту никаких одноглазых людей там не появится, мы тоже пойдём. Они уже слишком близко.
Штурман, хоть и неохотно, но всё же признал мою правоту - вздохнув, отправился в шлюпку.
И тут же, как только он спрыгнул с палубы, распахнулась дверь капитанской каюты.
Где она находится, было понятно сразу - не так уж и много на этом бриге мест, куда можно было бы поместить короля трёх океанов. И поэтому открытую дверь мы заметили сразу.
А спустя секунду из неё вышел человек - высокий широкоплечий мужчина, в котором я сразу же узнал Хью.
- Он? - поинтересовался Корт.
- Он самый, - кивнул я. - Любит эффектные появления, бес ему в ребро. Обязательно надо выйти за минуту до начала боя.
Рядом с капитаном семенил какой-то плотненький и приземистый пират с непропорционально короткими руками, напоминавший бочку, на крышке которой лежало ядро - большая, выбритая налысо шарообразная голова. Неужели это тот самый Каммингс - знаменитый канонир «Чёрной Акулы», топивший фрегаты чуть ли не с двух залпов? Я не видел его восемь лет, и за эти восемь лет он сильно поменялся... Но не распознать его было невозможно - руки остались всё такими же неестественно короткими.
Хорошо, что мы не будем соревноваться с пиратами в искусстве дырявить борта ядрами - тут Каммингсу точно не найдётся равных.
Да, мы правильно делаем, что удираем. Больше делать нечего.
Хью что-то прокричал в рупор, и суета на палубе брига начала потихоньку стихать. Они готовились к бою, не зная, что никто с ними не собирается драться.
Одноглазый наконец поднёс подзорную трубу к глазам и посмотрел в нашу сторону. И, несмотря на разделявшее нас расстояние, наши взгляды встретились. Я физически почувствовал это - по телу побежали мурашки.
Я подозревал, даже не подозревал, а чувствовал, что он уже празднует победу. Мы ещё повоюем, старина Хью, и я ещё попорчу тебе немало крови. Тебе останется только терпеть.
- Уходим! - скомандовал я, и, показав напоследок королю трёх океанов самый неприличный из известных мне жестов, спрыгнул в шлюпку. Мы обрубили верёвки - отвязывать их уже не было времени - и опустили в воду вёсла.
Сколько пиратам осталось до борта «Подруги Шквалов»? Ярдов, наверное, двести, не больше. Мы подпустили их слишком близко, но в этом были и свои плюсы - нам не придётся мучиться в томительном ожидании.
Корт вопросительно посмотрел на меня. Все ждали команды.
Раз, два, три... Пора.
- Поехали!
Вверх и вниз. Вверх и вниз. Как же красиво они гребут... Такие слаженные движения разве что в часовых механизмах увидишь. Честное слово, просто загляденье. Люблю смотреть, как другие работают.
Всё, корпус «Подруги Шквалов» больше нас не прикрывает - на пиратском бриге, где приготовились к последнему бою, заметили наш побег. И куда они теперь приткнутся со своим боевым настроем?
Самый настоящий яростный вопль сотряс воздух - мне показалось, что даже сам Хью на капитанском мостике с досадой топнул ногой. Мы ускользали прямо у них между пальцев, и чтобы начать это исправлять им требовалось как минимум развернуть на сто восемьдесят градусов свою посудину. А это дело, как известно, отнюдь не быстрое, да и, по причине отсутствия пространства, нелёгкое.
Наша шлюпка неслась по волнам к выходу из бухты. В спину нас толкало своими лучами солнце, чайки, казалось, кричали что-то подбадривающее...
- Давайте споём песню! - предложил я.
Элисон, в очередной раз опуская весло в воду, сказал:
- Хорошо бы. Да только какую?
И правда, какую? Ни одна из тех матросских песенок, что я знал, не подходила под нашу ситуацию.
Очевидно, солёный морской воздух всё же опьяняет - когда меня, сидевшего на носу шлюпки, обдало снопом брызг, я вдруг понял, что могу сейчас прямо на ходу сочинить самую вдохновляющую в мире песню.
- Слушайте! - заорал я, захлёбываясь в порыве налетевшего шквального ветра. - Слушайте!
Сейчас я уже и не вспомню, что там было, в этой песне. Но первые строчки мне врезались в память на всю жизнь:
Йо-хо-хо, одноглазый козёл!
Берегись, когда Шерман в море!
Матросы, наверное, подумали, что их капитан сошёл с ума - я, выжимая из лёгких весь имевшийся там воздух, горланил нескладные, сочинённые на ходу песни. Шлюпка летела по волнам. Шлюпка вышла из бухты, Корт что-то шепнул гребцам, и шлюпка направилась по течению, к северному берегу бухты. Где были в тот момент мои мозги? Пользуясь появившимся временем, мы могли повернуть в Тихую гавань и, пока пираты занимались бы нашими поисками, высадиться со всеми своими пожитками на берегу полуострова Парусов.
Но Корт с Ферфаксом знали остров далеко не так хорошо, как я, и приняли ошибочное решение, в результате которого мы в очередной раз оказались не в нужное время не в нужном месте. Джек Шерман - капитан команды авантюристов - должен был размышлять, как спасти команду, но вместо этого до хрипоты орал нескладные песни, и с его молчаливого согласия команда отправилась туда, где её не ждало абсолютно ничего хорошего.
Солнце уже наполовину утонуло в море. Ещё минут пять, и на землю опустится темнота - в этих широтах не бывает долгих закатов. И единственное, что могло нас спасти - это отсутствие света, которое могло закрыть глаза пиратам. Вслепую на бриге за шлюпкой не угонишься - это понимали все.
Пираты вышли из бухты минут на пять позже нас - за это время вёсла в мускулистых руках матросов и попутное течение успели отнести нас довольно далеко. Но не было сомнений, что это расстояние исчезнет так же быстро, как и появилось.
Я, уже успокоившийся и, к величайшему облегчению команды, прекративший горланить песни, поделился своими опасениями с Кортом.
- Зря вы волнуетесь, мистер Шерман, - ответил тот. - Стемнеет гораздо раньше, чем они нас догонят.
- Гораздо, - кивнул Ферфакс.
Солнце, наконец, скрылось за горизонтом, и мир вокруг окутала тьма - в этих широтах она наступает почти сразу после заката. Матросы с торжествующими лицами один за другим бросали вёсла, чтобы показать преследователям неприличный жест, пока я не зашипел на них злобно:
- Идиоты, что вы такое творите? Быстро за вёсла!
Они, хоть и с неохотой, но всё же повиновались, и несколько минут мы пропитывали воздух вокруг молчаливым ликованием. Не радовался только Джек Шерман - наученный опытом сегодняшнего, казалось бы, бесконечного вечера, он помнил, что в любую секунду из темноты могут показаться очертания носа пиратского брига. Но время шло, а враг всё так и не появлялся, и наконец вся команда шлюпки убедилась, что опасность, видимо, миновала.
- Правь к берегу, - скомандовал я. - Пора уходить с поля боя.
От вымотавшихся до невозможности гребцов уже чуть ли не валил пар. Устал я, еле сидел Корт, засыпал на ходу Ферфакс - всем нужен был отдых. Чёрт знает, что мы будем делать завтра, чёрт знает, доживём ли мы вообще до следующего дня. Сейчас главное - поспать. Проблемы подождут.
Нос шлюпки уткнулся в прибрежный песок. Я, опасливо оглянувшись на море, первый спрыгнул в воду, ещё тёплую после дневной жары, и скомандовал:
- Выгружаемся. Давайте-ка быстро всё перетаскаем в кусты, а шлюпку поставим вон за то дерево. А утром разберёмся, что да как.
Мою спину забрызгала набежавшая на берег волна.
Йо-хо-хо, одноглазый козёл! Берегись даже тогда, когда Шерман на суше!