Откуда?
Говорят, что утро добрым не бывает. Что же, правду говорят.
— Астер, — чуть прикрикнул мужчина, прерывая свой урок, — я ради тебя попросил урок вторым в расписании поставить, а ты опоздала! — театрально вздохнул Глеб. По классу разошёлся хохот и Викторов улыбнулся, подходя ко мне. — Что же ты всё время не можешь прийти вовремя? — положив руку на мое плечо, спросил он.
— Ну Г... — начала было я, но замялась, понимая, что опять забыла отчество преподавателя, — Олега я в садик отводила, — виновато проговорила я, снижая голос до еле слышимого шёпота.
— Полтора урока? — удивился кареглазый, а я отрицательно помотала головой.
— Мы проспали...
— Садись уже, — прервал оправдания директор, не переставая улыбаться. Он махнул рукой в сторону моего места, находящегося, как мужчина запомнил, где-то на задних партах первого ряда, после чего прошёл к доске, у которой ещё три минуты назад объяснял тему урока. — В конце урока посмотрю, что ты записала.
— Ну оке-е-ей, — протянула я, проходя к своей парте и плюхаясь на свой стул. Маши, на удивление, не было, что было странно. Этот человек даже с температурой под сорок придёт на уроки, чтобы только позлить Смирницкого. Кажется, девушка подхватила этот «флешмоб» типа: «Мы пропали-уехали, а ты, Есь, волнуйся».
— Ну заебись теперь, — выругалась я, доставая одну тетрадь по всем предметам.
***
— Ну, Астер, и что я только что сказал? — усмехаясь, спрашивает Глеб Остапович, опираясь о свой стол.
— Цитирую: «Ну, Астер, и что я только что сказал?» — я повторила последние услышанные слова, откладывая телефон в сторону и обращая своё внимание на учителя.
Урок должен был вот-вот закончиться, поэтому я просто забила на тему, залипая в телефоне, но Викторов это, к сожалению, заметил, прерывая занимательное занятие.
— Ты из кабинета вылететь хочешь? — уточнил мужчина, хитро улыбнувшись и выпрямляясь.
На улице светило солнце, поэтому в помещении было жарко. Несколько верхних пуговиц рубашки директора были расстёгнуты, а галстук висел на шее словно верёвка. Всё это только добавляло образу учителя сексуальности, поэтому все девчонки, подперев голову рукой, с восхищенными вздохами наблюдали за ним.
— Я могу тебе это устроить, Астер, — строго добавил Глеб Остапович, замечая, что я его вновь не слышу. — После уроков заглянешь ко мне в кабинет.
— Ага, — равнодушно бросила я, отправляя очередное сообщение интернет-другу.
По классу разошёлся звук уведомления, а жужжание телефона, который лежал на учительском столе, ударил по ушам. Ну, Глеб Остапович, если вы не знали, то вибрация телефона, лежащего на парте, в несколько раз громче и надоедливее чем вибрация, когда телефон лежит в кармане идеально отглаженных брюк. Я рассмеялась, сама не понимая из-за чего. Учитель говорит мне, что не следует зависать в телефоне во время урока, хотя сам постоянно отвлекается на собственное мобильное устройство, печатая кому-то сообщения.
— Глеб Остапович, а у Вас что, дама там какая-то, да? — загадочно спросил Артём , уже убирая всё в рюкзак. Этот парень подкалывал всех насчёт всего, к чему можно было пристать, а также он был главным разбивателем сердец в этой школе.
За последние два года, после «неудачного» романа с Машей, парень сменил порядка двадцати, а то и двадцати пяти девушек, отнекиваясь тем, что «ну, мы не сошлись характерами, зай, соррян». Хоть парень и не был накаченным секси-меном, проще говоря, был дрыщом, что-то в нём было такое, во что Русева влюбилась без оглядки. И что это было, я так и не смогла понять, поэтому просто пару-тройку раз набила Артёму морду за слёзы подруги. Но сейчас не об этом.
Когда до меня наконец-таки дошло, что спросил Артём, мне почему-то захотелось ударить одноклассника. С одной стороны, я очень хотела узнать о том, есть ли у нового-молодого-и-слишком-сексуального директора дама сердца, а с другой... я совершенно не хотела услышать положительный ответ. Ревность проснулась где-то глубоко внутри, разрывая себе путь наружу, а я поняла, что вновь ревную человека, ни капли мне не принадлежащего.
Наконец-то прозвенел спасительный звонок и я одной из первых выбежала из класса, услышав на последок что-то типа «не забудь зайти, Астер». Быстро спустившись по лестнице на первый этаж и сделав вид, что совершенно не замечаю одну из своих одноклассниц, желающую что-то узнать, я заглянула в раздевалку и схватила свою куртку, направляясь к выходу на задний двор. Толкнув железную дверь, я удивилась, почему она заперта. Подняв взгляд на какую-то записку, напечатанную довольно мелким шрифтом, я поняла, что выход на задний двор открывается только тогда, когда у какого-либо класса урок физкультуры на улице. Приказ директора.
Я шёпотом выругалась, разворачиваясь к главному выходу из школы. Видимо, теперь придётся курить в общежитии, находящемся в нескольких метрах от школы. Главное, чтобы там опять эта уборщица не выбежала и не стала орать, мол, «полиции на вас всех нет». Я вышла на улицу и, задержавшись на несколько секунд на крыльце, огляделся по сторонами. Рядом со школой подходили взрослые и дети, изредка бросая хмурый взгляд на школьников, выбегающих либо в магазин, находящийся через дорогу, либо покурить в общежитие. Буквально за минуту добравшись до подъезда общаги, я не была особо удивлена, когда увидела весь свой класс с сигаретами.
Я отошла в дальний угол, оставаясь в обществе своего второго «я», и подожгла достаную с кармана рюкзака никотиновую палочку.
Когда я сделала первый затяг, ко мне, цокая каблуками, подошла Лика, от которой я несколько минут назад наспех скрылась. Девушка мило улыбнулась и, зажав тонкий винстон длинными пальчиками, кинула неуверенный взгляд на зажигалку в моей руке. Я не поняла, почему девушка подошла именно ко мне, ведь в подъезде полно подруг Кревицкой, каждая из которых может дать огоньку.
— Спасибо, Есь, — поблагодарила одноклассница, когда кончик сигареты затлел.
Услышав ласковое «Есь», я поморщилась. Я не особо жаловала такое склонение своего имени, поэтому лишь сестре и племяннику разрешалось меня так звать.
— Ой, прости, Есень, — извинилась Лика, но, поняв, что нынешний вариант не особо отличается от предыдущего, прикрыла рот рукой и опустила взгляд в бетонный пол.
— Есения, Еша, — коротко ответила я, потушив сигарету о стену. — Но не Еся, Лик, не она, — я убрала пачку и зажигалку во внутренний карман рюкзака, и, закинув его на плечо, поспешила покинуть новое место для курения.
Я забежала в школу и, смотря себе под ноги, чтобы резко не споткнуться, врезался в кого-то. Действительно, как же так, я что-то очень долго не врезалась в людей и не сбивала их с ног! «Как же так, исправим», — сказала матушка Судьба и подкинула мне жертву.
— Еша, я, конечно, ценю то, что ты боишься опоздать на любимый урок к любимому учителю, но всё-таки, — усмехнулся Григорий Иванович, потирая рукой ушибленное место.
Я измученно улыбнулась и пробормотала что-то нечленораздельное, непроизвольно бросая взгляд на телефон своего классного руководителя. На экране высвечивался открытый контакт, подписанный как «любимая», и мне хватило секунды, чтобы понять — Гриша, кажется, тоже не знает, что с Машей . Иначе бы он сказал, правда?
— Да ну, странная у тебя логика, — ответила на свой негласный вопрос я, но мигом замолчала, понимая, что взболтнула лишнего. Решив, что нужно как-то оправдать мысли вслух, я добавила: — Говорят, разговор с самим собой делает человека умнее, Григорий Иванович! — я положительно кивнула, как бы в знак согласия на своё утверждение, а Смирницкий по-доброму улыбнулся.
— Разговор, но про себя, — учитель похлопал меня по плечу, собираясь продолжить свой путь на улицу. — Если мыслить вслух, то можно напугать людей, Астер. Иди в кабинет, — напоследок сказал мужчина, скрываясь за дверью, ведущей на улицу.
***
— Астер, родненькая, ну почему уровень твоего познания в области химии ограничивается восьмым классом? — по-доброму спрашивал учитель, перелистывая журнал одиннадцатого класса и даже не смотря на доску, рядом с которой стояла ничего не понимающая я, пользуясь отвлеченностью классного руководителя и беспалевно разыскивая в яндексе уравнение реакции.
— Ну же, Астер, подвороты закатывать, как лезбиянка, научилась, а химию решать — нет.
— Извиняюсь, как кто, Григорий Иванович? — не поняла, ну, или просто сделала вид, что не поняла, я, быстро переписывая найденную в интернете информацию.
— На «ответы@mail.ru» ответ неправильный, — продолжая заполнять что-то в журнале, усмехнулся Смирницкий, а по классу прошлось многочисленное «ой, блин».
— Так, ладно, за сообразительность — три, сойдет?
— Спасибо Господи! — воскликнула я, откидывая мел на стол с приборами.
— Обращайся, грешница, — посмеялся Григорий Иванович, вызывая отличницу по химии к доске.
Я, с чувством выполненного долга, прошла к своему месту, открывая одну за одной социальные сети и отвечая на многочисленные сообщения. Кто-то из одноклассников вел прямую трансляцию урока в какой-то знаменитой группе, которую они якобы создали. На самом деле группа была выкуплена у создателя за пятьсот рублей и об этом знала чуть ли не половина подписоты. Я пролистала ленту новостей, посмотрела новые фанфики на сайте, после чего, со звонком, покинула кабинет и понеслась в столовую.
Уже стоя в, кажется, бесконечной очереди, я открыла переписку с Редом, в которой светились три непрочитанных сообщения.
Red Moon 11:18
Эй, спросить надо
Red Moon 11:18
Как думаешь, можно ли влюбиться в человека по переписке?
Red Moon 11:20
Не не не, не так. Ты знаешь его привычки, вкусы и тд, но никогда его не видел
Та Самая 11:21
Настя?))
Red Moon 11:22
Всё-то ты знаешь))
Та Самая 11:23
Ну не знаю, Ред. Это как... пирожок в столовой. Ты знаешь с чем он, сколько стоит, но не знаешь, насколько вкусным он получился на этот раз. Но ты всё равно любишь и хочешь этот пирожок, понимаешь? Так что, влюбляются не из-за внешнего вида, влюбляются в душу
Red Moon 11:25
Странное сравнение. Кушать что ли хочешь?
Та Самая 11:25
Таааа с:
Red Moon 11:26
А я домой поеду поем)) Уроки уже закончились))
Та Самая 11:26
Нечестно!!!
Red Moon 11:27
Учись, мученица))
***
Я и Олег стояли у кассы, выкладывая продукты с тележки на ленту. Постоянное пиликанье касс, разносящееся по всему магазину, резало слух, отчего маленький мальчик недовольно морщился, а я лишь усмехалась.
— А это че такое? — удивилась я, когда в тележке остались картофель, перловая крупа и банка солёных огурцов. — Это кто у нас такой самостоятельный, а, Ол?
— Не самостоя... самоястоль... — попытался выговорить мальчик, но каждый раз запинался.
Шепотом проговорив сложное слово, он, серьезно посмотрев на меня, сказал: — я ответственная! Сегодня мама приезжает, надо суп варить!
— Ладно, — улыбнувшись, согласилась я, поворачиваясь к продавцу и прося пачку сигарет «P&S».
Довольно-таки не молодая женщина, сидящая за кассой, мило улыбнулась и проговорила что-то типа «у вас красивый сыночек», на что я молча кивнула, мысленно закатывая глаза.
***
К восьми вечера, когда половина кухни была разнесена на отдельные части, а на уцелевших шкафчиках остались разводы от рассола и растительного масла. С грацией одноногого инвалида (хотя, даже одноногие люди передвигаются грациознее), я, громко матерясь, подошла к раковине. Поскользнувшись всё на той же растилке, я чуть ли не припечаталась лицом в пол, но вовремя ухватилась за столешницу. В ту же секунду на кухне появился Олег и, перешагивая все следы и разводы на ламинате, подвинул к кухонному гарнитуру высокий стул. Открыв крышку мультиварки, мальчик закинул туда все хаотично нарезанные ингредиенты и, залив внутрь воды, нажал пару кнопочек на дисплее. С неприятным писком мультиварка принялась готовить, высвечивая время готовки.
— И всё, — уперев руки в бока, вздохнул Ол.
— И всё, — повторила я, пытаясь подняться на ноги, но каждый раз безуспешно падая обратно. — Надо убирать тут, а потом маму пойдем встречать, — сказала я, наконец-то выползая с кухни.
Зеленоглазый, прошептав «ты накосячила — ты убирай», убежал в комнату к телевизору, а я поплелась в ванну за тряпками. Налив ведро воды и включив себе музыку на телефоне, я начала ползать по кухне, затирая грязь и приговаривая, что чувствую себя домохозяюшкой.
Через четыре песни телефон зазвонил и я, вновь скользя, поднялась и ответила на вызов.
— Я щас, конечно, немного занята, но всё же, — не утруждаясь даже посмотреть на дисплей, чтобы узнать, кто звонит, ответила я.
— Так, ну, значит, этот номер твой, — проговорил голос на том конце провода, а я ещё минуту не могла сообразить, кто мне позвонил. — Это Глеб Остапович, если ты там голову ломаешь над вопросом «кто это?», — рассмеялся директор, который незнамо каким образом отыскал мой телефонный номер.
Викторов, судя по шорохам на заднем плане, плюхнулся на кровать или в кресло, шумно выдыхая.
— Ты убежала после уроков, а я просил зайти...
— Откуда у Вас мой номер? — прервала преподавателя я, усаживаясь на стул и снимая коротенький фартучек.
— Я директор, если ты не забыла, — с неким упрёком проговорил Глеб Остапович.
На кухне возник Олег с пультом от телевизора, бросая недовольный взгляд на меня.
— Скоро мама приедет! — возмутился он, топая ножкой.
— Скоро мама приедет, мне пора, — быстро пробормотала я, отключаясь.
Заблокировав телефон, я откинула его подальше от себя на стол, мысленно молясь, чтобы экран не разбился и не поцарапался. Уж очень не нравилось мне то, что этот молоденький директор так неожиданно ворвался в мою жизнь и решил изменить её, кажется, даже не подозревая об этом.
— Ол, иди переоденься и пойдём, — сказала я, кивнув в сторону выхода из кухни.
Нужно было убрать всё по местам, да и самой переодеться. Суп в мультиварке будет готов как раз к приходу Дианы, поэтому переживать особенно не о чем.
— Да уж, вот тебе и спокойная жизнь, Астер, — выдохнула я, еле-еле передвигая ногами в сторону ванной комнаты.
***
Red Moon 21:18
А я погряз в математике, но я даже рад, что не шляюсь по улице, ибо погода у нас не ахти
Та Самая 21:19
У нас тоже. Дождище:с
— Есь, отвлекись уже от своего телефона! — воскликнула сестра, поправляя сумку на руке и крепче сжимая зонтик в руке.
— Если Олежа заболеет, с ним на больничный сядешь ты! — предупредила Астер-старшая, бросая мимолётный взгляд на меня, плетущуюся с дорожной сумкой где-то сзади.
— И опять пропущу школу, а потом под конец четверти буду нагонять программу? Не-е-ет, — отрицательно помотала головой я, ускоряясь.
Капли дождя пробирались под кофту, заставляя меня каждый раз дрожать. На улице было душно, хоть и шёл дождь, поэтому я не могла понять: у меня на лбу капли пота или дождя? Да, подходящая тема для размышлений. Натянув свободной рукой уже промокший насквозь капюшон, который я не догадалась использовать раньше, Я заметила, что опять чуть-чуть отстала от сестры и племянника.
— Есения! — окликнул кто-то сзади, и голос показался мне очень знакомым. Кажется, он принадлежал Глебу. Да, точно, это голос Викторова!
— Есения, — снова позвал Глеб, но уже в разы тише.
Я остановилась и огляделась. Вокруг — ни души. Но ведь я прекрасно слышала голос своего директора. Разве нет?.. Или у меня уже слуховые галлюцинации с этим преподавателем?