глава 2 (1)
«Геге, не уходи! Разве ты не можешь остаться и поиграть с Даром еще немного? Совсем чуть-чуть?». В то время маленькому Дарену было три года. Девон тогда уже привык называть его прозвищем «Дар».
«Не могу, Дар, мне надо на занятия. Иначе страшный учитель экономики разозлится, и с геге может случиться что-то ужасное». И Девон высунул язык и скорчил мальчику рожицу. «Может, хоть это убережет его от экономики, когда он подрастет».
Видя, что его геге отказывается оставаться, Дарен опустил голову и надулся. Он выглядел так невинно и жалостливо.
Девон был полностью сражен. «Хорошо, еще пять минут...»
Дар просиял и побежал к ящику с игрушками. Схватив резиновый мячик, подаренный геге, он закричал: «Давай играть в мяч!»
«Опять? Мое лицо еще с прошлого раза не зажило. Злодей Дар! Или ты хочешь испортить мою красоту?». Девон скорчил рожу, а Дарен засмеялся и бросил в него мячом...
«Ах! Мое лицо! Глупый Дар...»
«Хи-хи!»
Двое братьев продолжали беззаботно играть, пока дверь, в которую обычно никто не заходил, не открылась. В дверях стоял мужчина. Это был тот, кого Дар боялся больше всего. За ним стоял злой учитель экономики.
Девон, в свою очередь, мог выдержать даже ледяной взгляд своего отца. Он, как обычно, высунул язык и скорчил рожу. Отец его баловал, и он знал, что ему не влетит.
«Ах, я забыл пойти на урок» - Девон, все еще в хорошем настроении, любовно потрепал брата по голове и выпорхнул из комнаты.
Последним выходил его отец. Мужчина взглянул на Дара, съежившегося от страха. Выходя из комнаты, он выключил свет. Дар уже привык к такому отношению и никак не отреагировал. Он добрался до своей крохотной кроватки и зарылся в одеяла.
«Так темно... Дару страшно». Он закутался так плотно, как мог, почти полностью спрятав лицо под одеялом. Он начал вспоминать все страшилки, рассказанные няней.
Трехлетние дети не слишком разбираются в духах и приведеньях. Няня хотела напугать ребенка, поэтому описала их так страшно, как только могла. Из-за этого Дар начал ненавидеть темноту. Кто бы ни приходил к нему, даже не желая напугать ребенка, уходя, свет всегда выключали, а Дар с его ростом не мог дотянуться до выключателя.
Поэтому, приход геге означал свет. Девон включал свет, и Дар радостно спрыгивал с кровати. Он видел улыбку геге и слышал его смех.
«Дар, иди, поиграй со мной».
Сколько длились эти мгновения счастья? У Дара не было представления о времени. Хотя геге объяснил ему, сколько месяцев в году и сколько дней в неделе, для ребенка, всю жизнь прожившего в темной башне, это понятие мало значило.
Фактически, для мальчика смена дня происходила, когда геге приходил поиграть или научить его чему-нибудь. Дару все нравилось, лишь бы геге приходил. Неважно, игра или занятие; главное, чтобы геге был с ним.
Он помнил, что на трехлетие получил от геге четыре подарка: деревянные модельки, игрушечную машинку, коробку цветных карандашей и полное собрание сказок. Дар все еще их не дочитал. Он был на середине «Рапунцель» и не знал, смогла ли девушка с длинными косами сбежать из башни.
Когда он подрос, Дар смог сам дотягиваться до выключателя и мог больше не жить в темноте. Но кто знал, что скоро его настигнет истинная тьма...
«Куда Вы меня ведете?» - хотя это был его отец, мальчик бесстрашно смотрел в глаза мужчине, державшего его за руку без намеренья отпускать.
«Туда, где тебе самое место» - ответил отец, даже не взглянув на него.
« А геге? Он придет?» - спросил тихонько Дар.
Его отец так и не ответил
* * *
«Больно... Как же больно!»
Дар кричал от боли. Он сидел на металлическом стуле, окруженном сложными аппаратами. Несколько проводов от этих аппаратов тянулись к нему.
Люди в белых лабораторных халатах игнорировали его крики и разговаривали между собой. «Насколько устойчив его организм?» «Он слишком молод... Выживет ли он после операции?» «Какую сталь будем использовать?» «Надо найти компромисс между силой и подвижностью».
«Геге... Геге... Дару больно, геге...»
Большая рука коснулась его лба, она была такой нежной... Как у геге.
«Привет. Ты Дар?»
Перед ним появились темно-зеленые глаза. Своими заплывшими и набухшими глазами Дар так же заметил красивые голубые волосы. Такого же цвета было небо в крошечном окошке башни Дара.
«Меня зовут Теодор Айвери; я твой доктор». На мужчине была такая же одежда, как на других. Единственное отличие заключалось в том, что он улыбался.
Совсем как геге, подумал Дар. На самом деле Девон и доктор Айвери не были похожи, их объединяло только то, что оба они улыбались Дару.
«У Дара есть геге?» - спросил Теодор, заставляя себя говорить ласково.
Дар кивнул.
«Дар любит геге?»
«Да, Дар любит геге больше всех!» - Дар усердно закивал.
«Тогда будь хорошим мальчиком. Дар сейчас болен и не может увидеться с геге. Если будешь смелым и позволишь себя вылечить, сможешь увидеть геге». Теодор улыбнулся.
«Правда?» - Дар всхлипнул, но его лицо озарила надежда.
Теодор удержался от того, чтобы отвернуться, и ответил дрожащим голосом: «Да... Это правда...».
«Хорошо, Дар будет хорошим мальчиком. Дар больше не будет плакать». Он заставил себя прекратить плач, и поток слез остановился.
«Такой хороший ребенок...». Теодор больше не мог этого выносить и отвернулся. Его сердце билось часто, а рука с сигаретой тряслась совсем не подобающим для хирурга образом.
* * *
«Никогда бы не подумал, что я, аморальный хирург, лечащий людей только за деньги... буду здесь самым приятным человеком». Теодор цинично посмеялся над собой. Если бы это сказали семьям тех, кого он бросил умирать, они бы ни за что не поверили.
Теодор затянулся сигаретой и ругнулся: «Какого хрена тут творится? Ему же всего семь лет!»
* * *
«Арррррррррргх!»
Дар сдерживал крики боли и старался молчать. После операции болела каждая косточка. Ему дали совсем немного времени на восстановление перед следующей порцией боли. Даже взрослый не выдержал бы то количество страданий, которое досталось ребенку, не достигшему и десяти лет...
Дарен падал много раз, и все, что ему оставалось – встать, чтобы снова упасть. Дарену не нужна была чужая поддержка. Он сам заставлял свое тело держаться. Вскоре его конечности стали казаться чужими; в каждом движении чувствовалась сила и уверенность. Несколько раз ему казалось, что он готов сдаться...
«Надо быстрее поправиться, чтобы увидеть геге!». Дарен заполнял голову такими мыслями. Он уже ничего не помнил кроме улыбки геге.
Но этого образа было достаточно, чтобы заставлять его подниматься снова.
* * *
«Доктор Теодор, а через сколько операций Дар совсем поправится и сможет увидеть геге?»
Как давно он последний раз видел геге?
Ощущение времени совсем покинуло Дарена. Раньше он считал дни по визитам геге, а года – по его подаркам на день рождения. Теперь же он даже не знал, сколько ему лет.
Руки Теодора тряслись, когда он заставлял себя улыбнуться. «Это последняя, честно».
«Правда?» - голос Дара был полон волнения. Он мало говорил. Эта привычка вырабатывалась годами. Он молчал, пока люди в белых халатах не спрашивали его об экспериментах. Единственным, кто разговаривал с ним просто так, был Теодор.
«Это действительно последняя операция», - Теодор затянулся сигаретой. Последняя операция по внедрению микрочипа в его мозг. После этой операции, Дарен уже не будет человеком; он превратится в бездушного робота. Дар исчезнет навсегда, останется Темное Солнце.
«Доктор Айвери?» - Дар повернулся к хирургу.
«Хммм?» - Теодор немного отвлекся. «Не важно, что говорит ребенок, через пару минут он исчезнет. Нет нужды его успокаивать, ему уже не надо...»
« Спасибо, доктор» - сказал Дар, странно взглянув на него. Мальчик не понял, почему Теодор больше не улыбается. Но Дар не собирался его ненавидеть только из-за этого. Ведь если бы Теодор не успокаивал его и не говорил с ним последние пару месяцев, он бы сошел с ума. Подумав об этом, Дар сказал: «Доктор, когда Дар поправится и вернется к геге, Вы должны придти к нам в гости! Уверен, Вам понравится геге!»
Слезы неожиданно наполнили темно-зеленые глаза, и Теодору пришлось отвернуться.
«Доктор, Вы плачете?» - Дар был ошарашен внезапными слезами.
«Идиот! Это соринка. Соринка попала мне в глаз. Больно! Черт! Операция отменяется!» - Теодор быстро ушел, так и не убрав руки от глаз.
Когда Теодор уходил, в его голове эхом отдавалась мысль: «Черт, что за внезапная идея. Надо найти этих теоретиков и вразумить их. Как проблемно...»