/5/
— Расскажи, — опустилась на диван рядом с братом девушка.
Владимир затянулся сигаретой и произнёс:
— Мы состоим в группировке, поэтому у нас есть клички.
Т/и задумалась. Она слышала, что Казань полна группировок, но не могла и подумать, что её брат будет в одной из них.
— А Марат тоже? — спросила она.
— Да, — ответил Владимир.
— А какая у него кличка?
— Адидас-младший.
— Оригинально, — усмехнулась Т/и.
— И это всё? А где же «ты что? Это же ужасно!» — спросил брат и посмотрел на сестру.
— Я что, нянька вам? Это ваша жизнь, — ответила девушка.
— Хочешь познакомиться с ребятами?
— А можно?
— Конечно. Ты же моя сестра, — запинаясь, произнёс Адидас.
— Хорошо, сейчас переоденусь, — сказала девушка и ушла в комнату.
— Давай, — сказал парень, глядя ей вслед.
С самого появления сестры он хотел относиться к ней холодно. Ему было противно, что отец изменял матери. Он хотел перенести свою ненависть на девушку. Но после того, как вчера она посреди ночи истошно закричала, после того, как ухватилась за его руку, как за спасительный прутик, он не мог на неё злиться. Каждый из них был по-своему сломлен, каждый был разбит. Но Владимира жутко беспокоило то, что он стал смотреть на неё не как на сестру.
Он понимал, что его мысли о ней порочны и противоестественны, но не мог этому противиться.
Когда вчера она ушла из дома, он почувствовал вину за слова, которые ей наговорил. Когда отец и мачеха вернулись домой, накинулись с расспросами, у парня не хватило сил признаться, что это он спровоцировал её уйти.
После того как Диля начала плакать, он, не дожидаясь просьбы, отправился за ней. Он видел, как мачеха привязалась к ней. Он любил Дилю за то, как она относилась к нему всё это время. В некотором смысле она была даже добрее, чем его собственная мать. Он смутно помнил все подробности, но кое-что отложилось в памяти маленького ребёнка. То, как мать начала употреблять наркотики, как устраивала вечные скандалы отцу, пару раз поднимала руку на сына.
Вова затушил сигарету. Из комнаты вышла сестра. Она заплела колоски и оделась в чёрные брюки с блестящим ремешком. Коричневая туника доходила до середины бедра.
— Я готова, — улыбнулась Т/и.
— Ну что ж, поехали, — ответил брат.
Вова созерцал облик девушки, которая с любопытством обозревала улицы Казани. Высунувшись из окна, она подставила своё лицо ветру.
Брат вставил кассету в проигрыватель автомобиля, и зазвучала песня Виктора Цоя. - Те, кто в пятнадцать лет убежал из дома,
Вряд ли поймут того, кто учился в спецшколе.
Тот, у кого есть хороший жизненный план,
Вряд ли будет думать о чем-то другом.
Т/и расслаблено подхватила. - Мы пьём чай в старых квартирах,
Ждём лета в старых квартирах,
В старых квартирах, где есть свет,
Газ, телефон, горячая вода,
Радиоточка, пол - паркет,
Санузел раздельный, дом кирпичный,
- Одна семья, две семьи, три семьи...
Много подсобных помещений,
Первый и последний не предлагать,
Рядом с метро, центр... - продолжил Вова.
Брат и сестра улыбаясь друг другу вместе запели. - Все говорят, что мы вместе...
Все говорят, но немногие знают, в каком.
А из наших труб идет необычный дым.
Стой! Опасная зона! Работа мозга!..
М-м-м, Бошентумай...
М-м-м, Бошентумай...
М-м-м, Бошентумай...
М-м-м, Бошентумай...
— Из нас получается замечательный дуэт, — рассмеялся Вова, когда песня закончилась.
— Да, надо выступать на сцене, — подмигнула брату Т/и.
Подъехав к зданию, парень вышел из машины и, открыв дверь сестре, протянул руку.
— Вот это сервис, я понимаю, — улыбнулась девушка. — А то вчера запихнул меня, как мешок картошки.
Адидас поджал губы и сказал:
— Виноват. Но по-другому как тебя было отвезти домой?
— Ладно, так и быть, ты прощён, — вздёрнула подбородок девушка, задрав нос.
Брат шутливо ухватил двумя пальцами её за нос и подергал.
— Сейчас укушу, — пригрозила Т/и, прищурившись.
— Всё-всё, а то придётся делать сорок уколов от бешенства, — убрал руку Вова и потрепал её по голове.
— Эй! — возмущённо воскликнула сестра и пихнула брата в бок.
— Здравствуйте, жуки-навозники! В чём спор?
Из-за угла появился Вахит.
— Вахит! — улыбнулась девушка, обнимая парня.
— Это вы, когда успели так сдружиться? — проворчал Вова, закрывая машину.
Вахит обнял Т/и и, показав язык другу, произнёс:
— Не ревнуй.
— С чего ты взял, что я ревную? — начал спор Адидас.
— Так, мальчики, успокойтесь, — произнесла Т/и, встав между парнями.
Она выставила руки и случайно прикоснулась рукой к груди Вовы.
Брат опустил взгляд на её руку.
Худая ручка с маленькими пальчиками лежала у него на груди в области его сердца.
Сердце заколотилось быстрее, и он чуть отошёл назад.
— Ладно-ладно. Пошлите к пацанам.