Глава 13
Рин не слышал, не видел и не чувствовал ничего, кроме жуткой, обезоруживающей пустоты, вокруг него и в разом притихших мыслях. Исчезла даже вечная нездоровая тревога – в пустоте нет места эмоциям.
Он не смог бы точно сказать, сколько времени провел так, если время вообще существовало здесь. И он почти потерял себя, но что-то тяжелое врезалось в него, и первым, что Рин смог о себе вспомнить, было вдруг взорвавшееся в его голове желание ударить это что-то кинжалом.
А потом женские руки обхватили его поперек тела, и голос Мири заорал ему прямо в ухо:
– Рин!!! Ты пришел! Рин! Наконец-то! Настоящий!..
Вместе с этим криком на него разом обрушились воспоминания.
Рин закашлялся, попытался тоже обнять Мири и изо всех сил прижать к себе и одновременно с этим не получить от нее коленом в промежность. Это было лучшим, что он испытывал за последнюю сотню лет. Лучше, чем месть мастеру Мёбиусу за десять лет жизни в ночном кошмаре, лучше, чем умопомрачительный секс с Императором, который даже не снял корону, и лучше, чем самое дорогое эльфийское вино.
– Мэ, я пришел, – бестолково сказал Рин, находя в непроглядной тьме ее голову и ласково проводя ладонью по волосам. – О... что ты сделала со своей прической?
Миримэ в темноте фыркнула.
– А ты?
И они хором совершенно по-идиотски расхохотались. Что еще обсуждать посреди неизведанного небытия, куда их обоих, по-видимому, выбросила надломленная рукой Оромэ Башня Намерения, если не изменившиеся прически друг друга?
– Я так долго была там... как будто целая жизнь прошла, – отсмеявшись, буднично сообщила Мири. – Я была в самом сердце революции.
– И что же там было? – спросил Рин светски.
Мири вздохнула, тихонько, почти незаметно, но ее дыхание согрело Рину шею. Он улыбнулся в темноту.
– Там ни одна из сторон – не то, чем кажется, – начала Мири. – Сначала меня пытались обмануть, как и всех прочих, и сделать просто одной из шестеренок в огромном взрывном устройстве... Потом другие... Они от меня ждали, наверное, какого-то геройства, когда я поняла, что революционеры нарочно устроили весь этот театр. Но я просто собрала свои вещи и исчезла, примкнула к противоположной стороне, но вместо того, чтобы подороже продать им чужие секреты, я украла их собственные.
Рин слушал, едва ли улавливая нить повествования. Но ему просто до боли приятно было снова услышать ее голос. Снова знать, что Мэ рядом. Выдохнуть и перестать оглядываться, потому что его спина точно в безопасности.
– Я научилась магией взрывать почти все что угодно, покажу, когда встречу Мамкинстара. Взорвем ему о...
А вот это уже Рин прекрасно понял.
– У нас там уже другой Мамкинстар. Тебе он понравится.
– Другой? Такой же несносный?
– Еще хуже.
Мири собиралась что-то сакзать, но ее прервала ослепительная вспышка, прорезавшая тьму, а через мгновение ее догнал и грохот, раздавшийся будто сразу со всех сторон. Весь мир словно стал пронизан молниями и штормовым ревом ветра, в десять, в сто раз сильнее, чем тогда, после смерти Рина на пороге Башни Намерения. Где-то совсем рядом, судя по звуку, лил дождь, а запах петрикора и геосмина, и мокрой земли напополам с тлеющей травой, за несколько мгновений стал почти осязаемым.
Рин с Мири схватились друг за друга, едва дыша от нахлынувшего адреналина и восторга.
Они только что поняли, что все это время находились в сердце бури – единственном пятачке спокойствия посреди не на шутку разбушевавшейся грозы.
Миримэ насчитала ровно семнадцать белых всполохов, а потом, на восемнадцатом, все изменилось. Между ней и Рином, ошалевшими от безумной стихии, и ревущей грозой за мгновение выросли стены, все в огромных витражных окнах, свободное пространство между которыми занимали... книги? Больше она не успела рассмотреть за очередную короткую вспышку.
– Мэ!
– Рин!
Их голоса прозвучали глухо, как в помещении, завешанном тяжелыми гобеленами. Гроза осталась бушевать снаружи, хотя ее запах – озон, петрикор и мокрая земля – никуда не делся, к нему лишь добавились новые нотки. Книжная пыль, вино, тлеющие в камине дрова. И еще кое-что.
Здесь пахло свежими розами.
– Не думал я, что это случится так скоро... – пробормотал низкий мужской голос в темноте. – Добро пожаловать на границу Бури. Этот мир лежит в самом ее сердце, и вы Вы станете свидетелями его недолгой, но прекрасной жизни.
Чиркнула лучинка, раздалось шипение, и одна за другой зажглись несколько свечей в разлапистом подсвечнике. И в этом теплом свете в полумраке проступило лицо мужчины с аккуратной бородой, с кудрявыми, удерживаемыми обручем волосами, уже немолодого, но сохранившего юношескую стать и строгое, пусть и немного грустное выражение на приятном лице. Его волосы еще не тронула седина, но вокруг глаз уже паутинкой пролегли морщинки, а его взгляд мог бы принадлежать и юноше, и старику.
Рин вскочил и помог Мири подняться. Мужчина не выказывал никаких признаков изумления или враждебности, он просто терпеливо ждал, пока гости осмотрятся и найдут слова для ответа. Он выглядел так, будто в его распоряжении было все время мира, что не совсем сходилось с его словами и скругленными, не-эльфийскими ушами.
"Человек, – тут же понял Рин, – и притом благородный. Безоружный, но не беззащитный..."
– Спасибо за ваш приют, – первой нарушила молчание Миримэ, не спеша при этом отпускать руку Рина.
Рин же склонил голову, свидетельствуя о своей благодарности хозяину места, что спасло их от бури. Склонил, но из-под упавших на лицо волос продолжил наблюдать за ним, потому что просто не мог иначе.
– А вы...
– Меня зовут Рогар тэ'Эринн, – сказал мужчина, устраивая подсвечник на стопке книг, – и когда-то я был королем.
Рин с Мири переглянулись. Что-то в этом мужчине заставило их обоих думать, что он если не является образцом надежности, то по меньшей мере заслуживает доверия. Что-то... наверное, это ощущение, что корона все еще на его голове. Или фантомные голоса, которых на самом деле не было, но которые будто бы шептали из-за его спины о ненависти, преданности и любви.
– Анариэн Феррерс. Мастер-оружейник одного рыцарского дома.
– Миримэ Баттьяни-Пальфи. Я владею магией.
Рогар кивнул, будто чего-то подобного и ждал, и жестом пригласил их в глубь зала.
– Вы говорите как аристократы. В сосведней комнате разожжен камин и уже приготовлено для вас вино. К сожалению... или, быть может, к счастью, мне не предложить вам ничего получше.
– Нам приходилось довольствоваться и меньшим, – просто ответил Рин.
Следуя за бывшим королем между уходящих под потолок книжных стеллажей, между отсеков для карт и стопок из старинных фолиантов, лежащих здесь прямо на полу, Мири с каждым шагом ощущала, что это место во всем отличается от того, к чему она привыкла. Книги и небольшой бардак – полностью ее стихия, но что-то было не так... Вообще-то, все было не так. Магия в воздухе ощущалась по-другому.
Она провела рукой по невидимым нитям и потянула. Здешняя магия отзывалась охотно, но оставалась все такой же безумной и дикой, как бушующая за окном буря. Словно Мири говорила на другом языке, и этот, другой язык был куда более древним и диким.
– Магия, – прошептала Мири.
– Что с ней? – тут же насторожился Рин.
– Она чужая. Как будто не понимает меня, хотя не против того, что я прикасаюсь. Не думаю, что с ней здесь... легко справляться.
– Но она по крайней мере есть.
– О!.. Ее тут в избытке. Как воды в море.
Бывший король Рогар вежливо кашлянул и, поймав в полутьме взгляд Мири, вежливо поддержал их разговор. Они как раз через изящную арку вошли в соседнюю комнату, где и впрямь уютно потрескивали дрова в камине, а на столике дымились бокалы с горячим пряным вином.
Немой вопрос отразился на лице Рина, и Рогар кивнул, а потом отодвинул кресло возле огня, предлагая Мири сесть.
– Если вам показалось достаточным это количество магии, то вы будете приятно изумлены, когда окажетесь дальше от границ.
– От границ?..
– Сейчас все станет понятнее, лорд Феррерс. Позвольте, я покажу вам карту. Прежде, чем вы уйдете, узнайте об этом мире немного, чтобы унести память о нем с собой. Это место... Здесь нет ничего, кроме книг и грозы, и ни то, ни другое не имеет конца. Однажды шторм сожмется вокруг этого замка в такое узкое кольцо, что в мире больше ничего не останется. И тогда будет новый мир. Или лишь тьма. И, клянусь, я этого не знаю. Знаю только, что времени остается все меньше.
ххх
Они проговорили много часов, и еще засветло бывший король накинул плащ и ушел, а его шаги долго были слышны на лестнице. Дрова в камине почти догорели, но Рин одним плавным движением стек с кресла и заново разжег пламя. Когда за окном так свирепствовала буря, ему нестерпимо хотелось тепла.
– Мы узнали так много, – проговорила Мири задумчиво, – и как будто целый новый мир лежит перед нами.
– Так и есть. Мы можем идти, куда пожелаем, и пробыть здесь сколько угодно. А потом отыщем новую Башню – Рогар же сказал, они здесь есть, – и отправим дальше. Или нет. Похоже, нам здесь может понравиться, а?
– На какое-то время я бы хотела остаться. Узнать, что ты делал без меня все эти годы, присмотреться к тем, кем мы стали.
Рин пошевелил поленья кочергой и с минуту просто смотрел на огонь, сидя на корточках около камина. Потом вернулся в кресло и закинул ноги на подлокотник.
– Я все тот же. Работал, пил вино, развлекался с твоим братом, – на этих словах Мири скривилась, демонстрируя крайнее отвращение, а Рин ухмыльнулся и продолжил, – и мне советовали заняться чем-нибудь для себя. Я попробовал, и мне даже понравилось...
– Что же ты сделал для себя?
Рин с наслаждением потянулся, как большой кот, потому что пригрелся у взметнувшегося вверх пламени и потому что впервые за много лет чувствовал себя абсолютно счастливым.
Мири фыркнула в свой бокал, глядя на него. Она чувствовала то же самое, пусть они об этом и не говорили.
– Ну, давай, не томи! Чем ты занялся?
– Организовал принудительную смену власти на Императорских островах и посадил Оромэ на трон, – Рин жестко усмехнулся. – Что, скажешь, надо было начать плести из бисера? Я тогда как-то об этом не подумал.
– Да нет, – пожала плечами Мири, – получилось довольно мило. Я – сестра императора. Что-то в этом есть.
– А я наконец-то сам могу говорить, что это я встречаюсь с ним из-за титула, а не он со мной.
– Твоему отцу бы это понравилось.
Они рассмеялись, представляя лицо Витиэля Анариэна Феррерса после объявления этой новости.
– А Сиэс?
– По-прежнему самый несносный и золотой рыцарь из всех, кого я знаю. Но ему пошло на пользу быть лордом Феррерсом. Он похож на прежнего себя, как ни странно, только счастливее. Каким я его запомнил в детстве.
– К этому причастен новый Мамкинстар? – лукаво спросила Миримэ, поигрывая бровями.
Рин фыркнул.
– Едва ли. Но они спелись, я этого даже не ожидал. Представляешь, как-то Джонатан нашел меня в огромном городе и чуть сам не бросился на мой клинок, до того хотел поговорить. Пришлось даже мышь показать... И ведь она ему понравилась!
– Вполне в стиле Сиэса.
Мири выждала целых пять минут, прежде чем задать следующий вопрос, с которого, если по-честному, и следовало начать. Ей было страшно об этом заговорить, но еще страшнее было так и не узнать, что с ее братом, который остался в рушащемся мире, когда они ушли.
И поэтому она все же решилась спросить:
– Оромэ стал счастливее от того, что на его голове теперь императорская корона?
– Теперь его зовут Орион Лайтхарт, и я столько ночей не спал, потому что боялся, что он возненавидит меня из-за всего этого!.. Я бы понял, если бы он отказался, правда. Но ты же знаешь, как Оромэ не любит, когда все получается просто! Он разрешил мне провернуть все это и ни разу не сказал, что жалеет об этом.
– Орион Лайтхарт, – повторила Миримэ, и ее взгляд был устремлен куда-то в пустоту, словно сквозь границы миров она несмотря ни на что могла вернуться к брату и придать ему сил, лишь позвав его по имени.
Рин не стал больше ничего говорить, только прикрыл глаза.
Снаружи ревела буря, сверкали молнии, а они сидели вдвоем у камина в этом диковинном маленьком замке на краю мира и пили пряное вино, как делали дома в библиотеке тысячу раз. Новый мир еще не был реальным, он лежал где-то там, далеко отсюда, но настоящими были книги, карты, картины в тяжелых рамах и живые розы, оплетающие арочный свод в форме трилистника. И они сами были друг у друга. Этого пока обоим было достаточно.
ххх
"Вы всегда можете найти здесь дом, пусть этот мир не так уж и сильно отличается от вашего... Здесь тоже все в огне," – сказал Рогар тэ'Эринн, прежде чем указать Рину и Мири путь между холмов, по которому они смогли бы уйти дальше от границы Бури вглубь королевства.
И когда две фигуры, закутанные в плащи, вышли на тракт будто бы из ниоткуда, эти слова все еще были с ними, как утренний туман или запах дыма от костра. Они унесли с собой это благословение и вспоминали всю оставшуюся жизнь, пусть больше никогда и не видели ни бывшего короля, ни его замок в самом забытом богами уголке мира.
В первом же городе, встретившемся им по пути после двух заросшим мхом развалин, Рин и Мири купили лошадей.
Они не снимали капюшоны, чтобы местные не увидели острые уши и не приняли их обладателей за отродья Бури. Впрочем, ни на тракте, ни в насквозь пропахшем сыростью городишке никому не было дела до двух путников – хватало и собственных проблем. Все как везде.
Через несколько дней им пришлось заночевать в оставленном храме. Не заброшенном и не закрытом, а просто оставленном, будто он застыл в ожидании гостей, что могли появиться с минуты на минуту. Судя по надписи над дверью, храм был построен в честь богини Оэр – хозяйки бесконечного пути и покровительницы всех, кто на него вступает.
В нем не было ни жрецов, ни молящихся, только уютно горел огонек в ажурном светильнике и лежали на скамье при входе готовые для путников одеяла. Под сумрачными сводами храма стояла тишина, а окна в цветных витражах почти полностью перекрывал оплетающий все здание плющ. Из-за мягких ковров не полу не было гулкого эха шагов. Было слышно, как снаружи льет дождь, а ветки бьются о стекла, но внутри храма царило умиротворение.
Рин сперва думал, что до утра не сможет сомкнуть глаз, но тьма не казалась ни враждебной, ни чужой. По-прежнему не расставаясь с оружием, окруженный охранными заклинаниями, Рин готов был в одно мгновение вскочить и броситься в бой... Но оказалось, что в храме незнакомой ему богини темнота ласково укрывает вместе с теплым одеялом, а шум бури за окнами убаюкивает вместо того, чтобы приманивать кошмары.
Утром Мири проснулась первой и долго смотрела на лицо Рина, расслабленное и безмятежное во сне. Таким Мири слишком давно его не видела, и это разбивало ей сердце.
– Мне снился Оромэ, – хриплым и еще грубоватым после сна голосом выпалил Рин сразу же, как только проснулся, а Мири наклонилась над ним. – И Оромэ в моем мне сказал, что если мы найдем нити нашего мира, растянувшиеся по другим мирам, то он сможет попробовать починить... ну, не все, но хотя бы то, что осталось.
– А мы теперь верим снам? С каких это пор?
– С тех самых, как узнали, что они могут быть реальными.
– Кхм.
Рин сел и провел пальцами по взъерошенным волосам, а потом сощурился и зловредно добавил:
– Лучше не мне снова приснилось, как мы с Оромэ проводим ночи. Рассказать тебе в подробностях?
Мири взвизгнула, отшатываясь от отвращения, а Рин захохотал, и ему вторил едва слышный шепот, лишь с натяжкой похожий на эхо под храмовыми сводами.
Мир в сердце бури будто бы постепенно, шаг за шагом принимал их, по одному преподнося в подарок свои секреты.
Рин и Мири, посовещавшись и проведя несколько часов над картой, решили поехать королевство Эритрин насквозь, чтобы в конце концов выйти к морю. Город Эриид отлично для этого подходил. Сгодился бы, впрочем, и любой другой, но про Эриид ходили слухи, мол, в нем изредка появлялись призрачные корабли-драконы, а их капитан знает путь наружу из этого мира и из кольца бушующего вокруг него шторма. Рин несколько раз проверял – за этими слухами не стоял ни один его коллега или какая-нибудь темная гильдия, решившая так подстраховать свою поставки контрабандой. Все указывало на то, что в корабли народ действительно верит. А это было... по меньшей мере интересно.
– Зачем им вообще порт, если с той стороны больше нет ни одного другого королевства? Им незачем вообще выходить в море, – пожала плечами Мири, когда впервые услышала об этом.
– Вот поэтому нам туда и нужно. Я ни за что не поверю, что люди, которые знают, что их гибель идет к ним из моря, будут селиться на побережье и строить огромный порт просто так.
Мири кивнула и задумчиво выглянула из-под капюшона, осматривая серое, по-прежнему поливающее тракт и все близлежащие поля дождем. Они ехали уже несколько недель, но меньше воды вокруг так и не стало. Разве что раз в день-два теперь удавалось на несколько часов отдохнуть от бесконечного дождя.
– Тут никто не живет дольше сотни лет. Детей рожают в муках и не всегда по собственному желанию, а иногда не могут родить, даже если хотят. Здесь нет даже стационарных телепортов, только те, которые маги способны создать и поддерживать своими силами. Чистое небо можно не видеть годами, и это при том, что каждый знает – все, что ему дорого, однажды сожрет надвигающаяся буря. Как они могут заставить себя просыпаться каждый день и что-то делать?
– Может быть, дело как раз в этом? Времени так мало, что нужно жить изо всех сил.
– Даже не знаю, мы легко вписались бы сюда как родные или были бы разбиты и уничтожены, если бы нужно было остаться здесь?..
Рин фыркнул и ударил лошадь пятками в бока, чтобы она перешла на рысь и скорее унесла его вперед. Там, за завесой дождя, их ждало бушующее море и неизвестность, скорее всего – полная опасностей. И ему уже не терпелось там оказаться.