Глава 7
Мири дремала, поэтому, обернувшись на грохот двери, спросонья даже не сразу поняла, зачем зеленому мастеру Баласару на руках тащить Сиэса в спальню его младшего брата на другом конце общежития.
А потом драконорожденный рявкнул:
– Лечить – умеешь?
И она поняла, что это Рин, и он висит бессознательным телом на руках не у Баласара, который плохо покрасился в зеленый, а у незнакомого ей дракона, всего залитого его кровью.
Мири подорвалась с кровати так быстро, что даже не потрудилась припомнить, одета ли она.
– Не умею! – выпалила на ходу, а потом запнулась о плед и едва не полетела на пол.
– Хм, – драконорожденный не выглядел удивленным. – Переоценил, что одного, что вторую. Ладно, – он не слишком-то бережно положил Рина на кровать. – Его было велено не добивать, но одна конченая как с цепи сорвалась. Развлекайся.
Он одернул окончательно испорченную кровью одежду и шагнул к двери.
– Вас видели? – уже в спину ему бросила Мири.
Зеленый драконорожденный даже обернулся и уставился на нее, как на круглую идиотку, и ничего не ответил.
– А.
– Вот именно, – оскалился он, и по нему, как и по всем драконам, было не понять, издевается он или нет.
– Я так понимаю, не спрашивать, откуда ты знаешь, где его комната? – сказала Мири просто чтобы хоть что-нибудь сказать, пока сражалась с пуговицами на рубашке Рина. Пуговицы не поддавались, и под промокшую алую ткань было безумно страшно заглядывать, но она выхватила кинжал у Рина из ножен и в несколько движений срезала пахнущую железом и смертью ткань, быстрее, пока не успела умереть от ужаса.
Главное – не позволять себе думать. Мири это уже проходила. Она и так не слишком хороша в первой помощи, а если задуматься о том, что могло бы произойти с Рином, о том, что с ним делают каждый день на его жутком факультете, и о том, как сильно он рискует, то спасать придется и ее тоже.
Драконорожденный оглядел воинственную и дрожащую волшебницу, фыркнул и вышел вон. Мири не подняла на него глаза – ей было плевать на дракона, как и на весь остальной мир.
Хлопнула дверь, и Рин, видимо, потревоженный сквозь завесу забытья, схватился за руку Мири и слабо застонал.
ххх
Так вот откуда Миримэ знала этого дракона. Тогда она видела его впервые, и не слишком-то утруждалась рассматриванием, но спустя столько лет все равно узнала его изумрудную чешую и опасный прищур. Может быть, потому что тот день навсегда врезался ей в память?..
– Ты спас Рина на седьмом курсе, – пробормотала Мири, прикрывая глаза. – Тяжелый был год...
– А мне все это время казалось, что уже на восьмом, – отозвался Рин откуда-то сверху, – но на восьмом спарринги были весной, а ты вытащил меня зимой... Теперь все сходится.
– Ой, да заткнись, – хмыкнул Риберто. – И хватит тут валяться. Ривз явится уже через пару минут, и вам будет сложно объяснить ей свой настолько паршивый вид. Когда-нибудь уже проваливали собеседования на работу?
– Вот уж удружил! А ты сам-то...
Рин не закончил фразу: не поворачивая головы по легкому дуновению ветра понял, что Риберто исчез, оставив их одних.
Мири, до этого с опаской пытавшаяся вдохнуть поглубже и не поперхнуться, вдруг цепко схватила Рина за плечо.
– Как бы там ни было, он прав. Ривз взбесится, если увидит нас на полу.
– Она в любом случае взбесится.
Мири гадко хихикнула, представляя себе лицо женщины, которая положила все силы на то, чтобы однажды получить статус и вечную жизнь архимагички, тогда как Мири всего лишь прокляла безумная Башня, и вот она уже живет столько, сколько отмерено эльфам...
– Тогда пусть хотя бы взбесится не на нас.
Рин серьезно кивнул ей и привычным движением поднял на ноги. В его глазах плесклось предостережение и отголоски той ярости, с которой он противостоял воле богини. Мири, конечно, узнала этот взгляд и пообещала себе, что как только они разберутся с Ривз, она обязательно спросит Рина об этом.
Дверь распахнулась ровно через мгновение после этого решения, и Лириана Ривз в развивающейся золотой мантии влетела в кабинет для магического сообщения. Ее губы были плотно сжаты, а по лицу не прочитать ничего, кроме того, что Рин с Мири уже знали.
– Добро пожаловать в Академию Золотого Дракона, – процедила она, не иначе как усилием воли проглотив стон сожаления при виде изящно склоненных голов в стиле придворного этикета. – Меня предупредили о вашем прибытии. Вам невероятно повезло: у меня было ровно два места, одно для куратора-мага и одно для мастера узкоспециализированной техники ведения боя. Надеюсь, что в новом статусе вы, Миэтиль Анариэн Феррерс, и вы, Миримэ Баттьяни-Пальфи, достойно проявите себя и зарекомендуете как преподавателей, которые не получают нареканий. Если вы понимаете, о чем я.
– Конечно, декан Ривз, – Рин улыбнулся и для верности добавил в голос ноток, которыми с детства мастерски выводил из себя мать, – подобное доверие – большая честь для нас. Верно, Миримэ?
Мири похлопала ресницами и округлила глаза:
– Разумеется. И я отдельно хочу поблагодарить вас за возможность работать на кафедре волшебных искусств. Это моя давняя мечта, еще с тех пор, когда я была студенткой и куратор Руало рассказала мне о такой возможности! Я ночами не спала и мечтала о новых вершинах. Столько прекрасных воспоминаний!..
Лириана Ривз не зря занимала свой пост: слушая восторженную тираду Мири, она не издала ни звука, как бы ей ни хотелось. Сдержала даже нервную дрожь века на правом глазу. Но Рин готов был поклясться, что слышал, как у декана скрипнули зубы.
Он мысленно поставил галочку и решил добивать:
– И отдельное спасибо за любезный прием. Я даже не ожидал, что понадобится целый зеленый драконорожденный, чтобы нас встретить...
– Было так приятно, что вы позаботились о нас и прислали старого знакомого! – подхватила Мири, словно читала его мысли. – Он был очень мил, но, должно быть, торопился... Даже не поздоровался с нашей Химерочкой!
– Я не сомневалась, – сухо отрезала Ривз. И, смерив их троицу убийственным взглядом, процедила: – А теперь будьте добры, покиньте кабинет. Немедленно.
Возвращение в Академию Золотого Дракона было решено считать триумфальным.
По крайней мере коридорам Рин и Мири следовали за Ривз с высоко поднятыми головами, и взгляды на себе они ловили соответствующие. Учебный год еще не начался, а на них уже смотрели, как на героев.
"Хорошее начало", – одними губами проговорил Рин.
Мири, несмотря на недавнюю слабость, очередное непрошенное божественное вмешательство в ее жизнь и грядущую неизвестность едва не рассмеялась в голос. Хорошее начало – это то, что им давно было нужно.
Ривз провела новых преподавателей в деканат.
Они хором поздоровались, и кое-кто из преподавателей отчетливо вздрогнул от звука их голосов. Должно быть, разом нахлынули воспоминания. А декан Ривз мельком оглядела комнату, мгновенно выбрала следующую жертву, и через несколько минут Рина и Мири уже вела в жилое крыло одна из практиканток-изобретательниц. Она ничем не напоминала Кетру, и поэтому едва удостоилась какого-либо внимания с их стороны – ни Рин, ни Мири никогда не имели особого желания связываться с изобретателями. Вернее, им был дорог Оромэ и воспоминания о времени, проведенном в одной команде с Кетрой Блаунт, но на этом все.
Практикантка то и дело оглядывалась на Рина и трещала о прекрасных возможностях, а он, маскируясь за высокомерным взглядом поверх чужих голов, осматривал знакомые лестницы, коридоры и галереи. Все ли со времен их учебы в этих стенах осталось по-прежнему? Укромные уголки, потайные ниши, секретные проходы и азарт погони – все ли на своих местах?
Мири ткнула Рина локтем под ребра и кивнула ему на фонтан во дворике, через который они проходили. Рин вскинул бровь. Мири снова кивнула на фонтан и закатила глаза.
Не было удивительным, что Рин ее понял.
И когда изобретательница в очередной раз не смогла оторвать взгляд от Рина, вместо того чтобы посмотреть себе под ноги, запнулась о чуть выступающую каменную плитку, Рин уже был возле нее. Он в последнее мгновение уверенной рукой подхватил ее под локоть и помог не упасть, при этом словно бы ненароком скинул маску равнодушия и заглянул девушке в глаза.
– Все в порядке? – спросил он обеспокоенно. – Вы кажетесь бледной. Позволите проводить вас... куда вы желаете, чтобы я вас проводил?
Изобретательница перестала дышать и медленно начала заливаться краской, причем у нее вместе с лицом покраснели даже уши.
Рин сделал небольшую паузу, чтобы закрепить результат, убрал прядь волос, выбившуюся из прически и упавшую ей на лоб.
– Я в вашем распоряжении. Командуйте, милая леди.
И, не давая девушке переключиться на окружающий мир, аккуратно взял ее за плечи и развернул к дворику спиной, будто бы желая вглядеться в ее лицо получше.
Через мгновение как-то незаметно отставшая от них Миримэ запрыгнула на каменный бортик и, примерившись, шагнула прямо в чашу фонтана. Не обращая внимание на чей-то свист и смешки, сделала несколько шагов к центральной фигуре из белого камня – величественному дракону, удобно устроившемуся на мраморной стопке книг и на воткнутом в землю таком же мраморном мече.
Из пасти дракона била струя воды, но Мири не обращала внимание на то, что она уже насквозь промокла, платье липнет к телу, сковывая движения, а с волос стекают настоящие ручьи. Она споро закатала рукав и сквозь водную преграду сунула руку дракону куда-то за витые рога.
Во все стороны разлетелись брызги, кто-то взвизгнул, кто-то рассмеялся, но обаяния Рина хватило, чтобы их провожатая не обернулась.
Мири что-то сдернула с мраморного дракона и вылетела из воды, как ошпаренная. Уже стоя на бортике, щелкнула пальцами, магией за мгновение высушивая волосы и одежду. Сунула руки в карманы плаща и, как ни в чем не бывало, спрыгнула на деревянный настил, опоясывающий фонтан.
– Ой, мы волшебницу забыли, – растерялся Рин и отпустил изобретательницу. – Опять она на воду залипла... Мири! Мы здесь и уже уходим!
Та поспешила к нему, старательно излучая вдохновленность танцем водных струй. Рин сгреб ее за шкирку (для чего пришлось отпустить все еще пунцовую изобретательницу) и с покровительственным видом потащил дальше.
И, конечно, он не вышел из образа, когда прохладная и мокрая рука Мири незаметно сунула что-то ему в потайной карман.
– Спасибо, – только и сказал он, не сумев сдержать придурковатую блаженную улыбку.
ххх
Их спальни и личные комнаты теперь располагались далеко от студенческих общежитий, чуть ли не в другом крыле – должно быть, для того, чтобы не жертвовать спокойным сном преподавательского состава. На арке, ведущей на профессорский этаж, Мири заметила охранное заклинание-барьер, которое пропускало внутрь только тех, кто здесь живет или получил приглашение.
Очень удобно, кстати – никто не вломится просто так посреди ночи или не станет караулить под дверью.
– Ну, с "никто" ты погорячилась, – возразил Рин, когда Мири это ему озвучила. – Какое-то слишком зеленое предположение.
Мири фыркнула и отмахнулась. Риберто Шаэр сделал все, чтобы казаться ужасно раздражающим, но больше не казался ей угрозой. Он ей и не мог быть – не после того, что он на самом деле сделал, и уж точно не после того, как демонстративно пытался доказать обратное. Мири давно уже жила бок о бок с профессиональным убийцей и кое-что понимала в языке, на котором он общался с коллегами.
Зеленый дракон, чей вид знаменит своим бесценным ядом, стал преемником профессора Торегроссы – это логично. Лучше невероятных и на редкость действенных целительных зелий Торегросса разбирается только в одной вещи – в ядах. Даже создание химер ей удавалось хуже, и прямое доказательство тому сейчас храпит в клетке из особого материала после освежающей получасовой истерики.
Рину же досталась работа куда сложнее: курс по владению коротким клинком на родном факультете. Мири знала, что он справится, и что теперь профессор Мёбиус должен оглядываться при каждом шорохе, но все же предпочла бы видеть Рина в окружении эликсиров и трав. Только и всего.
– Ну, просыпайся, странное ты создание! Доброе утро! Ты дома!
Это Рин отчаялся впихнуть клетку с химерой на подоконник и взялся будить ее обитательницу, чтобы та хоть немного помогла обустроить себя любимую.
Преподавательские комнаты на удивление оказались не больше, чем спальни особо родовитых студентов, но как-то поуютнее, что ли. Занавески и вазочка для цветов, камин, не обязательный с общеакадемическим силовым куполом, но такой приятный глазу, коврик на полу. А еще...
Мири прикрыла глаза, прислушиваясь, и едва не заурчаоа от удовольствия: в сами стены спальни были будто впаяны крючки для укрепления охранной магии, которую хозяину комнаты предлагалось создать самостоятельно по личному усмотрению. Как удобно!
Рин дереул за пушистый хвост, проскользнувший за прутья, и химера во сне пошевелила лапками, словно перебирала что-то, всхрюкнула, но не проснулась.
– Странно, в этот раз переборщил, что ли... – пробормотал Рин, и у Мири при виде его ссутуленной спины и не очень старательно уложенных волос, как раньше, защипало в носу.
Не только химера вернулась домой.
Мири сунула руку в карман и сжала подвеску на тонкой цепочке, которую по пути сюда вытащила из тайника в фонтане. Миниатюрный камешек в оправе закрывал хитроумный механизм, созданный двадцать лет назад изобретательницей Кетрой Блаунт и зачарованный собственноручно Миримэ. Раньше они были брошами, и их было четыре, по одному на каждого члена команды.
В день выпуска из Академии Рин заперся с Оромэ в пустой аудитории, изобразив любовную страсть после долгой разлуки, и тот сломал броши, принадлежащие Рину и Мири. Что-то добавил в них, что-то убрал, надел на цепочки и вернул владельцам уже другими.
«Вам придется заново учиться пользоваться ими, – сказал тогда Оромэ загадочно, – но если сможете, поверь, Рин, ты не разочаруешься...»
С тех пор в глубине подвесок поселилась золотая искра и они остались навсегда привязаны к Академии Золотого Дракона, но исправно помогали Рину и Мири до тех пор, пока те не покинули ее стены.
От прикосновения подвеска проснулась и ответила Мири легкой импульсом силы, а Рин почувствовал точно такой же у себя в кармане и обернулся. На его губах заиграла хитрая, лукавая улыбка, он подмигнул Мири, верно прочитав ее молчаливое послание.
Они вернулись.