Яхонтовый Якорь

Наступило утро, которое Карен впервые за долгое время встретила с искринней улыбкой. Эммануэль ещё спал, так что она могла  любоваться им и оставаться не замеченной. От него исходило тепло, будто рядом с женщиной лежало второе солнце. Через десять минут она решила разбудить его - сколько можно спать?
Поцелуями она осыпала его лицо и спустилась по шее к кадыку, очень долго касалась его губами и спустилась к ключицам. Он уже приоткрыл глаза и туманно, с ленивой улыбкой на лице глядел на Карен.
— и тебе доброе утро, - прохрипел он.
Они собрались и спустились в вниз. Когда Эммануэль надевал рубашку Карен сказала, что слишком голодна, и надеется, что в трюме уже все готово. Он хихикнул и спросил, где на земле есть трюм.
Когда пара спускалась по лестнице, мужчина решился предупредить Мумию о гостях. Тильда уже ждала их за столиком. Валентайн сидел у окна, разговаривал с Клементе. Эммануэль, чтобы не мешать женским делишкам, присоединился к ним.
Карен заказала завтрак и села напротив девушки, прожигая её молчанием и тяжёлым взглядом. Тильда тогда не вышла вместе с Сэмом, Клементе и Йонасом. В какой-то степени капитан была этому рада, а с другой - Тильда предала её.
— как обстоят дела на корабле?, - наконец спросила Карен, чтобы вывести молчание на новый уровень.
— был штиль.
— кто выжил?, - спрашивать, кто умер было глупо - и так понятно, что в воде теперь сотни пиратов её бывшего экипажа.
— немногие..., - она перечислила имена, Карен кивала и делала пометки в своей голове, — лучше расскажи, как твоя рана...
— почти зажила. Среди экипажа Эммануэля есть очень хороший доктор. Жаль, что Итана больше нет...
— кто тебе Эммануэль?, - Тильда не желала слышать ответ, она и так его знала, но хотела убедиться в своих догадках.
— он мой мужчина.
— вот как, - канонир замялась и стала перебирать руками подол рубашки.
— так зачем ты посетила меня, Тильда?, - обратилась Карен к девушке. Одной из особенностей Мумии было то, что она очень любила часто обращаться к собеседнику по имени.
— я хочу чтобы ты забрала Amistad обратно.
— и куда подашься ты, если покинешь мой корабль?
— не знаю... Устроюсь обратно к Густаву или попрошу Эммануэля...
— исключено. Эммануэль не принимает на борт предателей.
— ах, значит я теперь предатель?
— по твоему нет? Ты с самого начала знала о всей задумке, притворялась влюблённой девочкой, а потом предала меня.
— Карен!, - ошеломленное светловолосое создание смотрело на женщину. Тильда знала, что Карен никогда не лезет за словом в карман, но почему-то надеялась на поблажку. Ведь они были так близки тогда, — поверь ты мне! Я хотела выйти тогда вместе с Сэмом, вместе с Йонасом! Они были моими товарищами, но мой брат не дал мне этого сделать! Не дал!
— и где сейчас твой брат?, - нахмурилась Карен. Глаза меркли и вновь вспыхивали. Люди укорищненно оглянулась на шум, — он разлагается - на морском дне, или же дрейфует в заливах, как тебе угодно. Хотя впрочем, - лицо её приобрело вновь спокойный вид, — мне все равно. А что на счёт корабля...
Карен задумалась, облакотившись на руку. Она смотрела в одну точку не моргая, так, что Тильда могла осмотреть её. Карен изменилась, что-то в ней ожило и сияло - то, что с первого взгляда не заметишь. А так же её характер стал жёстче. Намного жёстче.
— мне нужно пройтись по Amistad. Увидеть лица выживших.
— когда отправимся?
— прямо сейчас.
Карен поднялась, взяла свой кинжал, сунула его под пояс и одела треуголку. Мужчины повернулись к ним.
— мы ненадолго, надеюсь, - пробормотала Карен и вышла первая. За ней - Тильда.
На улице вновь стояла жара. Люди толпой собирались на рынках и площадях. Они хотели хлеба и зрелищ - свежий хлеб многометровыми прилавками манил людей, а виселицы маняще покачивались от теплого южного ветра, всегда готовые с особо-ласковой любовью обнять шеи провинившихся грешников.
Когда señoritas проходили мимо площади, Карен поморщилась. Она волей-неволей представила себя и свою шею на висилице. В тот же момент это её встревожило: она давно была уверена - когда-нибудь это произойдёт, и срок уже подходит, но всячески пыталась оттянуть этот момент. Не хотелось чтобы толпа злых бесов смотрели как лица висельников синеют, языки и глаза вываливаются, а шея грустела под грузом веса. При том смотря, они жевали бы черствые корки ржаного хлеба и поддерживающе улюлюкали, гадко смеялись и ликовали. И эти люди называют себя созданиями господа Бога. Считают что ими управляет слово Божье. Божье веление. Вздор.
Они шли молча, не разговаривая. Тильда пыталась развести разговор, но и у неё это плохо выходило. Солнце пекло головы, Карен посмотрела на девушку и чуть нахмурилась. Лицо Тильды было бледным, а глаза измученными.
— так солнечный удар можно получить, - заметила она, — лучше бы тебе сменить бандану треуголкой.
— они мне не идут, а вот бандана идёт, и даже не слетает, — устало улыбнулась Тильда и её ноги подкосились. Карен ловко успела подхватить её и отвела до первой скамьи.
— эй, эй, ты как?, - Карен щелкала пальцами перед лицом Тильды, — не падай, слышишь?
Карен сняла свою треуголку и одела поверх банданы девушки.
— посиди здесь, я сейчас вернусь.
Тильда облакотилась локтями на колени и прикрыла глаза, глубоко дыша.
Ярмарка проходила не далеко от места, где они остановились. Тильда ходила меж лавок и искала пресную воду. Но ничего такого здесь не было - только фрукты, овощи, заморские травы, пряности и побрякушки. Женщине пришлось подойти к прилавку с фруктами и орехами.
— чего желаешь красавица?, - торговец с гутой серой бородой и синим нарядом золотыми тесёмками.
— мне нужно что-нибудь, из чего можно получить питье и апельсин.
— тебе повезло, что мои апельсины растащили не все. Вот держи два, один в подарок для такой красавицы.
Карен взяла тяжелые апельсины в руки и осмотрела их.
— а что на счёт питья, - протянул тот и осмотрел лавку, — могу предложить кокосовый орех. Только его нужно будет расколоть.
— разве кокос это орех? Расколоть костянку - не проблема, -  она полезла рукой в ботинок
— с тебя три медных, красавица.
— три медных? У меня столько нет, проговорила Карен, достав из сапога одну монету.
— тогда без кокоса, - ответил он и начал возвращать кокос на место.
— у меня всего один золотой, - холодно произнесла женщина и положила его на дощечку, — два кокоса.

Когда Карен вернулась, Тильде стало значительно лучше. Щеки приобрели розовый румянец, девушка осматривалась по сторонам и её золотистые полукудри развивались из под треуголки.
— Карен! Мне уже лучше, где ты пропадала?, - спросила она, с интересом разглядывая руки капитана.
— вот держи, пока съешь их, - приказала женщина и скинула в руки Тильды апельсины.
— а ты?
— а я расколю эти коричневые костянки
— я вообще-то спросила о том, будешь ли ты апельсин
— не люблю апельсины
— а что тогда ешь из таких фруктов?
— лимоны люблю
— фу-у-у, они же кислые!
— зато намного лучше вот этого, - указала она на оранжевые фрукты в руках Тильды и стала искать булыжник.
Чтобы расколоть кокосы они вдвоём приложили немало усилий. В процессе колки Тильда все же сумела всунуть дольку апельсина в рот Карен, от чего та рявкнула, пыхтя и обливаясь потом над кокосом. Когда наконец показалась трещина тяжёлый камень застыл над кокосом.
— готовь губки, - ухмыльнулась Карен и подняла плод над лицом Тильды.
Девушка приоткрыла губы. Карен напрягла руки и расколола кокос окончательно - из трещины полилась кокосовая вода. Девушка жадно начала глотать содержимое, а когда вода закончилась, Тильда проделала то же самое со вторым кокосом над ртом Карен.
Теперь они обе сели отдохнуть.
— спасибо тебе, - тихо проговорила Тильда, выглядывая из под треуголки
— за что?, - взгляд Карен требовал объяснений.
— за то, что подсобила, иначе бы я пеклась на горящем солнце и меня бы обокрали.
— не преувеличивай, кому нужно грабить пирата, у которого даже нет своей треуголки, - рассмеялась женщина и Тильда подхватила её смех.
— ведь сейчас у тебя нет треуголки!
— точно...

Когда они добрались до другой стороны острова, постоянно останавливаясь и занимаясь глупостями, уже начало вечереть, хоть путь туда составлял всего два часа. Сумерки сгущались над Эльбой, волны становились чёрными, наступал Морфей. Они пришли на пирс. Amistad возвышался над остальными кораблями и приветственно скрипел своему капитану. Карен одолела улыбка. Тильда сомневалась.
— можем зайти сейчас, а можем с утра.
— идём сейчас, - решительно ответила Карен и поднялась через пирс на корабль по доскам.
На палубе были пятна от размытой крови. После того дня, как они прибыли к острову, никто сюда не ступал и уж тем более не убирал. Карен немного осмотрела корабль, затем вошла в трюм. Тильда ждала её снаружи. Она прошлась по камбузу, вернулась к каютам. Ей была интересна каюта Йонаса.
Она отворила дверь и в нос ударил запах духоты и гнилого дерева. Карен подошла к столу и подняла рукопись. Кривые буквы иногда виляли на бумаге, но листов здесь было довольно много. Женщина перебрала их все и вновь сложила в пачку, обвязав бечевкой. Глаза вновь оглядели каюту, прежде чем подняться обратно к Тильде.
— зачем тебе это?, - спросила девушка, завидив рукопись в руках Карен.
— отдам в библиотеку, - ответила Карен и они сошли с Amistad.
— её продолжал Валентайн, не забудешь сообщить об этом?
Карен взглянула на бечевку и кивнула: "Обязательно".
— а что потом? Останешься на Эльбе?
— ну уж нет, - рассмеялась капитан, — казалось бы, пора отдохнуть - но море зовет. Волны шумят, бьются о прибрежный песок и шепчут, зазывают свободные сердца в свои морские пучины. Море мой дом.
— вот как... Возьмешь меня на борт?
— очень глупый вопрос, Тильда.
Девушка опустила голову, подавив слезы. Мумия теперь всегда будет считать её предателем, — это теперь твой корабль.
Что?
— что?, - Тильда резко подняла на неё глаза и встретила уверенный золотой взгляд.
— да, я отдаю тебе Amistad в руководство. Ты теперь капитан
Корабль заскрипел и загудел от ветра, как бы соглашаясь с решением своего бывшего капитана. Пора сменить привычные будни.
— ты рехнулась?! Я не возьму его!
— значит он будет ничейный
— вот ещё!
Тильда злилась и была счастлива одновременно, но затем стала серьёзной.
— а какой тогда корабль будет у тебя?
Золотая Мумия пожала плечами. Сейчас ей было на это абсолютно все равно. Хотелось инжир с козьим сыром и  грецкими орехами.
— надеюсь Эммануэль меня приютит.
— ты ещё сомневаешься?
— у мужчин тоже бывают свои заскоки, знаешь ли. Всё, хватит об этом, веди меня туда, где мои друзья-выжившие.
И Тильда повела её в постоялый паб, где уже неделю ночевали пираты. Был ещё вечер, поэтому никто из них не спал. Лица задумчиво сидели и смотрели вникуда. Лишь те, кто не относился к экипажу радостно распивали бражку и танцевали под самодельные барабаны товарищей. Когда отворилась дверь и женщины впустили свежий морской воздух внутрь, лица повернулись.
— мы тебя не ждем, Карен, — грозно произнёс боцман, опьяневший ещё два часа назад. Лицо его, как и зубы, пожелтело ещё сильнее. Плешь превратилась в залысину, которая даже не блестела от фонарей.
— держи в курсе, Оливер - спокойно произнесла Карен и спросила у мужчины за стойкой, есть ли в их меню инжир, на что тот лишь отрицательно качнул головой.
— ты что меня не слышишь? Вали отсюда! Таким шлюхам как ты здесь не место!
Карен прикрыла глаза и выдохнула. Тильда стала успокаивать старого мужчину, но тот лишь зверел.
— тебя трахало все море, слышишь! Помнишь как ты отсасывала мне в своей каюте, шлюха, помнишь?
— тебе бы рассказы писать, слышишь, - засмеялся кто-то в зале, — ты же знаешь что Мумия никогда не сравнится с проститутками у пирса?
— заткни пасть! Кто это сказал? Кто?!, - боцман беспомощно оглядывался, на него и женщину были устремлены интересующиеся взгляды.
— ты оставила нас на этом дряном корабле, даже не предупредила о надвигающемся штиле! Успела уплыть, да? Тварь. Спасла свою шкуру без жертв, а мне пришлось жрать Рафаэля! Жрать его мясо и обгладывать ребра, слышишь!
Карен молча прожигала его взглядом. Хозяин заведения с удивлением слушал все это и натирал тарелки до блеска.
— лучше бы ты сдохла тогда в той битве, беги к своему графу, ты же и сама графиня. Вы все ублюдки одинаковые и ничем не отличаетесь от престу....
Кровь с мозгами разбрызгалась по удивленым лицам, стене и мебели. Тупые глаза боцмана скосились и тело рухнуло плошмя на стол. Карен стояла с протянутой рукой, палец дрогнул на курке.
— слишком много лишних слов, - спокойно объяснила она и всунула пистоль обратно. Снова заиграли самодельные барабаны и гармошка. Тело Оливера вынесли на берег, предварительно сорвав все золото: с ушей - серёжки, с палец - кольца, а с челюсти - зубы. Тело склюют чайки или падальщики. Карен предложили выпить, но та отказалась. Пить не было настроения. Они с девушкой присоединились к Мартину и Баптисту. Сверху спустился Валентайн, который пришёл ещё днем. Пол часа Карен и Мартин спорили о том, что мужчина, на самом то деле, хоть и врач, но вполне дерьмовый. Затем Карен поднялась и склонила голову.
— я отдала свой корабль Тильде. Теперь она ваш капитан!, - прикрикнула женщина и посмотрела на девушку. Та собиралась было снять треуголку с головы и отдать Карен, на что та отмахнулась.
— настоящему капитану следует быть в треуголке, дорогая.
Когда женщина покидала паб, она последний раз взглянула на Amistad как хозяйка. Корабль стоял бесшумно, лишь покачиваясь от тихих волн. За тело на пляже уже принялись тяжёлые сморщенные птицы, радостно гаркая и разывая плоть. Светлая ночь сгустилась над Эльбой.
Переулки были безмолвными. От Ярмарок остались лишь пустые прилавки, которые станут наполняться только утром. Женщина нашла библиотеку и решила зайти туда сейчас - с хозяйном или его дочкой ничего не случится, если они прервут сон на пару десятков минут.
В библиотеке стояла немая тишина, которую прервал тяжёлый стук кулака пирата. Послышалось старческое ворчание и скрипящий звук шагов по лестнице.
— кто там ещё припёрся?!
— это Золотая Мумия, принесла то, что обещала.
— ах Мумия...
Дверь отворилась, сонное лицо в обвисших морщинах взглянуло на женщину. С фонарём в руках от отступил, чтобы дать ей пройти и закрыл за ней дверь. Дрожащими руками он поставил фонарь на рабочий стол и сел за него сам, Карен склонилась над стариком и поставила пачку рукописи, обмотанную бечевкой, перед ним. Затем она разрезала нить кинжалом, чтобы тот не мучался с узлом.
— что ж, посмотрим, - пробубнил библиотекарь, надев очки на переносицу.
— что-то случилось, дедуля?, - на лестницу выбежала та самая дородная девушка в одной сорочке. Будь бы с Карен её брат, их положение было бы неловким и очень романтичным.
— спи, мы здесь сами разберемся
— это снова вы? Принесли ту книгу? А где ваш друг?, - смущённо не унималась девушка. Карен улыбнулась ей.
— он отдыхает, хочешь чтобы я передала ему что-то?
—ничего она не хочет, я сказал бегом в комнату!, - прикрикнул старик на внучку, та опустила голову и нехотя стала подниматься.
— ну чего вы так жестоко. С девушками в её возрасте нужно аккуратно.
— в её возрасте уже детей рожают!
— вздор! Мне почти сорок лет, ни одного ребёнка. Да даже если она хочет, вы ей не даёте!
— не в обиду, Мумия, но пиратам не дано иметь семью. Особенно детей. Особенно когда ты самый известный на все средиземное море пират!
— дедушка!, - пискнула девушка, — перестань!
— чего перестать?! Хочешь связаться с пиратом? Да пожалуйста, только вот! Сначала прочитаешь это, когда будешь переписывать на чистую. То, что они все пережили и подумаешь, что с головой у того мужчины!, - он помахал в воздухе рукописью Йонаса и принялся осматривать страницы, читая их.
— но ведь Клементе не такой! Он обычный пират!
— размечталась! Клементе - Янтарное Сердце! Все старые, уважающие себя люди знают истинную историю этих троих. Тройка опаснейших и невероятных - Карен Золотая Мумия, Огненный Эммануэль и Клементе Янтарное Сердце!
Девушка обомлела, и, кажется, ещё сильнее влюбилась в Клементе. Теперь он предстал перед ней как капитан, на ровне с Эммануэлем. Карен проводила взглядом девушку, немного разочаровавшись. А ведь и вправду - почти все её бывшие члены экипажа завели семью и живут на земле. А те, кто зовётся капитанами, даже не могут завести детей и передать им это. Её мысли прервал все тот же старый библиотекарь.
— замечательная рукопись, только вот последние страниц двадцать, кажется, стиль меняется.
— это плохо?
— нет, нет, это никак не влияет на повествование, все отлично описано.
— дело в том, что автора два.
— с чего бы вдруг первому делить с кем-то рукопись?
— там говорится об этом, - Карен указала пальцем на страницы, — Йонас погиб.
— вот как, а имя второго?
— Валентайн
— а фамилии у них есть?...
— просто подпишите "Jonas y Valentine"
Он кивнул и отдал за рукопись десять золотых монет. Карен поблагодарила его и вышла из библиотеки. Луна белым пятном смотрела на её лицо. От её свечения кудри Карен переливались и становились яркими, не смотря на их черную смоль.
Она медленно побрела по улице обратно, на другую сторону, к родным. По дороге она снова вернулась к тем мыслям. Она лишь смотрела под ноги и не заметила человека рядом, пока её не тронули за плечо. Реакция Карен всегда была моментальной - острие кинжала уже утыкалось в горло человека, но страха в глазах его не было.
— не стоит так горячиться, голубушка. Пойдём со мной, я угощу тебя инжиром, козьим молоком и орехами. Грецкими, верно?, - задорный ломкий голос старой женщины внушал доверие. Она спокойно развернулась и стала ковылять в сторону продолжения улицы. По выложенному булыжникаму тротуару в полной тишине раздавались её тяжёлые неуклюже шаги. Откуда она знает про инжир? Ладно, инжир Карен сама спрашивала в кабаке, можно было и услышать. Но козье молоко и орехи, да ещё и грецкие - за этот день, да и за дни, что шли до этого, Карен не произносила этих слов.
Женщине стало интересно, что за даром обладает ковыляющая бабка, поэтому пошла за ней.
"Сегодня меня окружают странные старики, которые совсем меня не боятся", — успела подумать она, прежде чем они вошли в тесную комнатушку. Несмотря на размеры здесь кипела жизнь: на потолке спали мухи, в углах на паутине покоились пауки, под половицами трещали мыши.
— пока присядь здесь, - указала старуха на матрац, а сама полезла в шкаф. Через минуту старуха поднесла Карен кружку, полную козьего молока, которого она наливала с большой бочки. Затем вытащила целый инжир и разрезала его самодельным ножом пополам, протянув все две половинки женщине. Орехи с горкой насыпаны в тарелку.
Карен было бы интересно, откуда все эти совпадения, по крайней мере она понимала, что все это - очень подозрительно и странно. Но желание еды, которую она так давно хотела, превосходило разум. Она жадно стала поедать все дары.
Старуха присела на большой сундук напротив, подвинув к ним низенький трехножковый стол. На столе она разложила различные тканевые сверстки, обмотанные нитями, ракушки с пляжа и достала вино. Карен с интересом наблюдала за ней.
— что вы делаете?, -  спросила женщина, расправившись с целым инжиром. Теперь она дописала молоко и закусывала грецкими орехами.
— хочу узнать тебя поближе, голубушка, уже думала, кто это будет?
— кто будет?
— ну мальчик, или девочка?
— о чем вы?, - Карен нахмурилась и стала осознавать информацию в голове.
— не делай вид, будто не знала. Не каждый день люди хотят инжир с молоком.
Карен взглянула на свой живот, затем чуть ниже. Кровь, по её подсчётам, должна была прибыть уже давно, но почему-то запаздывала. Может быть это из-за активной половой жизни?
— не дури, от активной половой жизни цикл не меняется, - хохотала бабка, раскидывая порошки из мешочков на столе и заливая их вином.
— вот что я тебе скажу, голубушка, - она заглянула в глаза пирата. Карен лишь сейчас заметила, что один её глаз налился синивой - он был незрячим, — от меня ты пол своего дитя не узнаешь, пусть это будет тебе интригой. Поводом для жизни, потому что я её не вижу.
— что?
Старуха резво перекинулась через стол и выдернула из головы Карен волоски. Карен вообще ничего не понимала. Та тем временем подожгла волоски на порошках, вся смесь вспыхнула синим пламенем, затем погасла.
— что это значит, старуха? Давай не хитри, раз начала - выкладывай, - все это начало раздражать нервы Карен.
— в твоём положении нельзя нервничать, дитя мое. Смотри сюда, - старуха спохвотилась за её ладонь и проводила пальцем по кожным линиям, — ты беременна уже три дня, плод стремительно развивается в твоём животе, а ты об этом даже не догадывалась. Я поняла это не по линиям, а просто по тебе. Ты изменилась в лучшую сторону. А теперь вернёмся к линиям, - все это время она переводила взгляд с руки в глаза Карен. Женщине было не комфортно под взглядом старухи. Глаз, вроде и незрячий, но заглядывал в самую глубь души, — ребёнок точно будет смольный, как ты, но волосы ровные, не твои. И веснушки будут по всему лицу и телу. Заворожила рыжего конопатого чудака, голубушка?, - старуха вновь расхохоталась и поднялась, собирая все порошочки. Затем она застыла и смотрела в пустоту. Так продлилось секунд тридцать, в которые старуха никак не реагировала на сигналы Карен. Затем она вышла из своего транса и продолжила, будто паузы не было, очень спокойно и сдержанно.
— я не вижу твоего завтра, голубушка. Ни твоего, ни завтра твоего ребёночка.
— значит, я буду мертва?
— нет, не горячись со словами, здесь все будет зависить лишь от тебя самой.
— вспомни и не говори мне о том, что тебя тревожило. Быть может сегодня, а может быть месяц назад. То, что кажется неизбежным?
И Карен стала перебирать мысли в голове: трактир, пираты, неизвестный, путешествие, Йонас, галеон, предательство, страсть, граф, боль, рабство, любовь, спасение, корабль, остров, кокосы, виселица, виселица, виселица... Якорь.
— стоп!, - вскрикнула старуха, — вот оно, голубушка, я все поняла!
— что там?, - спросила Карен, заглядывая в лицо чудачки.
— остерегайся золота - галеон существует, ты не ошибалась, но он приносит людям невзгоды. Чёрень и смерть. Сияние в пучине - не доверяй ему. Держись подальше от виселиц. Лучшее место - море. Будь бдительна, ты убила и поступила правильно, но убила того, кто и после смерти будет тебя преследовать. А теперь иди, иди и не возвращайся, и помни, чего тебе следует опасаться в завтра.
Старуха выставила Карен за дверь, с ещё одним инжиром в руках.
Шок Карен сменился радостью, она прижала ладонь к животу и улыбка растянулась на её лице. Она могла не верить бабке, но верила - потому что они обе верили в астральные вещи, а эта старуха помогла ей. Возможно, даже спасла ей жизнь.
Она вернулась к другой стороне острова, когда ночь начала светлеть. Через час или полтора будет рассвет. Высокая и статная фигура стояла на берегу, ожидая женщину. Та, зайдя на берег, опустилась на песок. Сняла с себя все оружие - портупеи, ремни и застежки, сняла жакет и ботинки. Фигура уже приближалась к ней, когда она ступила голыми ногами на остывший ото дня песок.
— тебя долго не было, все впорядке?, - спросил Эммануэль, взяв Карен за локти и заглядывая ей в лицо. Даже он отметил теперь, что в ней что-то переменилось. Лицо её было отреченным от невзгод и тягот этого мира, а ещё она держала инжир.
— все отлично, держи, подарок от моей подруги
— не знал, что у тебя есть подруги, - пошутил он и она беззаботно рассмеялась.
Они присели у волн, так, что с новым приливом вода омывала ноги, но не доходила до икр. Он обнял её рукой и она упала в его объятия, придерживая за талию. Они с удовольствием ели плод и ждали рассвета.
— слушай, - начала она, — ты не думал каким бы был отцом?
Этот вопрос застал Эммануэля в расплох, он взглянул сначала на женщину, затем на её живот.
— а что, есть повод подумать?
— нет, просто вдруг стало интересно
— я бы выростил самого смелого пирата, если бы это был мальчик, и самую смелую пиратку, если бы девочка.
— другого не дано?
— конечно нет, все время со мной, в море - я даже корабельного учителя найму, чтобы дети развивались во всех направлениях.
— на самом деле... одна бабка шептуха в десятом поколении сказала, что повод есть.
Он застыл, смотря на неё. Она прикрыла глаза, ожидая любой реакции. Да, она ждала плохого. Эммануэль - пират, он никогда не захочет иметь детей и возиться с ними. Потеряет уважение в глазах команды. Но теперь, когда он признался ей, что в общем то, не против, она решилась.
— ты сейчас серьёзно?, - прохрипел он, отходя от шока. Женщина кивнула. Он выдохнул, посидел в одном положении ещё одну невыносимую минуту, а затем накинулся на женщину, крепко прижав её к себе.  Солнечные лучи выходили из-за горизонта и освещали их фигуры.
— я всю жизнь мечтал иметь ребёнка, а уж тем более от тебя!
Она рассмеялась и прижала его к себе. Они слились в нежном поцелуе, покатившись куборем по песку и ещё долго смеялись, перебудив некоторых пиратов в прибрежных трактирах.
— шептуха не нашептала кто там?, - он смущённо прикоснулся к животу Карен.
— нет, она сказала это тайна, покрытая мраком.
— вот как, и через сколько эта тайна вылезет наружу?
— через месяцев восемь, может девять.
— значит все это время мы будем вместе, интересно будет наблюдать, как живот будет большеть и хорошеть. Нужно будет показать тебя Дежардину.
— только есть одно но, - замолчала Карен и взглянула ему в глаза, — давай отбудем от берега с самого утра.
— почему?
— она сказала, что не видет моего "завтра"
Он нахмурился и поднялся, подав руку ей. Женщина ухватилась за неё и поднялась с ним.
— да хоть сейчас, - ответил от и они, забрав вещи, вернулись в трактир. Пираты уже просыпались - привыкли вставать поутру как на корабле.
— отплываем через час, - пробасил Эммануэль, поднимаясь вместе с женщиной в комнату, — предупредите всех.
Карен ожидала неудволетворенных восклицаний и вздохов, но пираты, кажется, были даже рады. Сонные их лица оживились, трактир залился весёлыми разговорами.
Пара начала собирать вещи, которых у двоих было немного. Карен сложила большую часть оружия в хлощевую сумку, оставив при себе лишь саблю, кинжал, пули и пистоль - то, чем она пользовалась постоянно. Через пол часа корабль и экипаж уже были готовы к отплытию. Эммануэль удалился из комнаты по просьбе Дежардина, с которым Карен осталась наедине.
— я слышал, ты беременна, - начал Дежардин, заплетая свои длинные русые волосы в хвост. Карен кивнула, — как давно у тебя была кровь?
— недели три назад
— как часто появляется?
— как раз в этот период, но в этот раз не идут.
— думаешь, стоит доверять той старухе?
— я более чем уверена, Дежардин.
Мужчина понимающе склонил голову и попросил Карен раздеться. После осмотра он сделал свои выводы.
— женщины, конечно, могут рожать даже и в шестьдесят, если цикл позволяет, но будет трудно. У тебя уже были дети?
— нет, это будет первый
— ещё сложнее... В общем, нужно будет поддерживать и тебя и плод, постоянно питаться фруктами, овощами, не думаю что морская жизнь позволит тебе следить за этим.
— но мне нельзя без моря, я не должна оставаться на земле
— вот как... Значит нам всем придётся останавливаться на берегу почаще.
— сможешь сам сказать об этом Эммануэлю?
— нет проблем, - ответил Дежардин и улыбнулся ей, — тебе повезло что на корабле такой врач как я. Иначе бы тебе пришлось не сладко.
— от чего?
— ну, с задержкой я мог бы предложить тебе выпустить кровь из вены, - он рассмеялся, Карен подхватила веселье.
Когда они вышли из трактира, все ждали только их. Паруса были подняты и натягивались под натиском ветра.
Когда Карен и Дежардин поднялись на палубу, врач с капитаном стали разговаривать, вечно поглядывая на женщину, от чего та нахмурилась. Секретничают.
Остальные члены экипажа стали разматывать тросы, поднимать трапы, отшвартовываясь от берега. Карен помогала им. В этот момент к берегу подбежал группа вооружённых солдат. Они кричали что-то, пригрожая кулаками кораблю Эммануэля. Карен выглянула через борт. Около дюжины дул целились в корабль, а  особенно в его капитанов. Клементе опустился вместе с Карен, защищая её голову. Всё стали усиленно грести от берега. Солдаты начали забегать на имперские корабли, в попытке их преследовать.
— ничего не выйдет, ублюдки, - оценил ситуацию Эммануэль и приказал обстреливать канонирам эти корабли. Тяжёлые снаряды разрывали судна, из-за чего они стали непригодными. В этот раз Карен, Клементе и Эммануэль вновь ушли от смерти.
— из-за чего это они так на нас?, - спросил Дежардин, когда они отчалили на безопасное расстояние от берега, но при этом ещё не вышли в открытое море.
— из-за Вазира. Как никак политический деятель, - объяснила Карен.
Все разошлись по своим рабочим местам, кроме тройки.
— Клементе, та девушка тебя ждала...
Он кивнул.
— я знаю, может как нибудь позже...
— тебе стоило остаться и зажить новой жизнью
— нет, как я могу? Когда вы здесь, беззащитные, - он нахмурился с улыбкой на лице.
Карен посмотрела на своего брата и своего мужчину. Они всегда были рядом с ней, всегда её поддерживали. Она должна была оплатить тем же - принести этому миру счастье, разбой и нового ребёнка. У них будет маленький пират - об этом она могла лишь мечтать.
Эммануэль обнял Карен и поцеловал в макушку.
— где твоя треуголка?
— отдала её новому капитану Amistad..., - медленно ответила женщина, заглядывая в даль, туда, где манящей точкой светилась вода.

" Куда отправимся? " — спросила Тильда, поправив треуголку. Amistad довольно скрипел своим деревом под ногами нового экипажа. Валентайн стоял рядом - теперь он правая рука нового капитана. Ветер развивал её волосы, лицо её блестело от морской соли. Она собрала хорошую команду - искала сама. Никто, кроме Валентайна ей не помогал, так, что она была уверена - капитана не предадут так, как сама некогда предала. Пираты перешептывались, затем пришли к одному выводу.
— мы слышали, где-то здесь ходит золотой галеон?
— верите в эти сказки? Мы уже его искали, - ответил Валентайн. Тильда рассмеялась и положила руку ему на плечо. Это новые приключения. Она надеется, что они пройдут без жертв.
— возможно, мы плохо искали, верно?! Вперед, морские волки!

— "сегодня к всеобщему гражданскому суду предоставляется Густав Сант-Ориэль, более известный как Старый Густав, обвиняемый за преступную деятельность в море, кражах, разбоях и нападениях,а так же за выступления против графа Вазира Висте-Карбоне с последующей его погибелью. Густав Сант-Ориэль приговаривается к смертной казни, путем повешивания... "
— да заткни уже пасть, хочется нам тебя слушать, - прервал его Густав, смотря перед собой.
Толпа бесновалась. Вот им и хлеб, которым они запуливали на платформу, где стоял Густав, и зрелище. Кажется, толпа собралась из всего города. Им обещали четыре головы пиратов, но предстала перед ними только одна. Теперь лишь эта голова внимает в себя всю злость и ненависть перед смертью, хотя, в общем то, на Эльбе пираты никому не делали зла. Горожане столпились даже на пирсе - дети светили худые ножки за край и ждали казни, взрослые кричали и подвинчивали к убийству. Лишь пара лиц молчали. Молодая девушка облегченно возвращалась назад в библиотеку, узнав, что Клементе там нет. Да, он ушёл, но она верила, что он к ней вернётся. Второе лицо было старым, покрытым морщинами и густыми седыми волосами. Одевшийся в ветхие тряпки он прикрыл глаза. Здесь нет его детей - значит они добились своего. Они выжили и сумели победить этот мир и его законы. Мужчина медленно поковылял с пирса внутрь города, в поисках еды и нового ночлега - пару десятков лет назад он был правителем. Густава задержали прямо на улице, заподозрив его в предательстве, не смотря на то, что тот долгое время работал на империю. Теперь его поставили на табурет, закрепили на шее верёвку.
Мужчина смотрел в даль, заглядывал в морскую гладь, и перед тем как табурет с грохотом упал на платформу, освобождая тело от опоры, увидел сияние в морской пучине, и вспомнил, что где-то там, на морском дне, покоится Яхонтовый Якорь.

Октябрь 1754 года.