Лиделиум

🎵Needle – Ramin Djawadi
🎵Kaleidoscope – Adrian Berenguer

Последние зрители покинули  палату примерно через полчаса: все это время я сидела на койке своего бокса, наблюдая, как доктор Килси и пара его помощников отсоединяют и убирают хертоны, возятся с проводами и техническими голограммами. Когда в зале осталось всего несколько человек из персонала и пару операционок, я почувствовала ужасную усталость. Эмоциональное испытание на хертоне опустошило меня так, будто допрос длился не пару часов, а сутки.

– Мария? Следуйте за мной, я провожу вас, – когда я обернулась на голос рядом, то увидела перед собой одну из девушек-операционок, что смотрела на меня своими пустыми зрачками.

Иногда я задумывалась, чего в мире больше – людей или машин. В своей обычной жизни я встречала операционки не часто: иметь робота могли позволить себе только зажиточные люди. Машины потребляли слишком много энергии и были дороги в обслуживании для людей моего класса. Зато когда мне приходилось бывать в богатых районах, улицы буквально кишили ими. Десятки, сотни помощников с беспрекословной преданностью выполняющие любые, даже самые изощренные поручения своих хозяев – рабство восьмого тысячелетия было весьма оригинальным. За последние пару часов я только в этом зале насчитала более двадцати операционок, интересно, сколько же их всего на базе?
Я собиралась спросить, куда хочет проводить меня девушка, когда услышала за спиной уже знакомый голос.

– Лея, я сам займусь этим. Ты можешь идти.

Попрощавшись с доктором Килси, Алик Хейзер быстрым шагом направился ко мне.

– Да, милорд, – когда он приблизился, операционка, коротко кивнув, забрала с моего стола последнюю аппаратуру и молча удалилась.

– Милорд? – я удивленно приподняла брови и с любопытством посмотрела на своего нового знакомого. –Дай угадаю, ты тоже из Лиделиума...

– Лорд Александр Вариас Хейзер, если быть точнее, – с нарочитым самолюбованием в голосе отметил парень и манерно закатил глаза. Оценив самоиронию, я слабо улыбнулась.

– И как мне к вам теперь обращаться? Мой лорд? Милорд Хейзер? Ваше Благородие?

– Я предпочитаю Алик и на ты, – пожал плечами парень, – но против благородия ничего не имею. Поэтому если очень захочется, можешь обращаться ко мне "твое Благородие". Думаю, этого будет вполне достаточно, чтобы удовлетворить мое дворянское эго.

– И твое благородие от этого не пострадает?

– Я прячусь в тропических лесах, отсиживаюсь в бомбоубежищах и вот уже несколько лет волочу жалкое существование вдали от цивилизации, – задумчиво протянул парень, загибая пальцы. – Боюсь, снобизм – это все, что осталось от моего благородия.

Не в силах сдержать улыбку, я посмотрела на юношу и встретилась с его дружеским взглядом. Знакомство с Аликом Хейзером однозначно можно было бы назвать приятным.

– Идем? – махнув рукой в сторону выхода, он пригласил меня за собой. – Ты наверное страшно устала? Здесь уже ночь, я провожу тебя. Да и лучше прихвати это с собой, – стащив плед с сидения напротив, юноша ловко подкинул его мне. – Вечерами тут подмораживает.

Как оказалось, палата с боксами находилась глубоко под землей. Прежде чем выйти на воздух, мы минули не менее восьми этажей и, оказавшись на улице, я невольно поежилась от ледяного ветра, лучше укутываясь в плед. Алик Хейзер был прав – на базе была уже глубокая ночь и если бы не освещение прилегающих территорий, из-за густого тумана вряд ли можно было разглядеть хоть что-то.

– В Диких лесах особенно промозглая осень,– пояснил Алик по дороге. – И несмотря на то, что даже зимой температура обычно не опускается ниже нуля градусов, из-за высокой влажности холод ощущается сильнее.

Я пожала плечами.

– Последние два года я провела на Мельнисе, там вообще не бывает теплого лета. Но, боюсь, это единственное, к чему мне не придется привыкать. Уверена, жизнь здесь все же сильно отличается от того, к чему я привыкла на прошлой базе. Как я заметила, тут...много своих порядков.

Алик слегка усмехнулся. В сумраке я почти совсем не видела его лица, но, кажется, на нем промелькнула тень грусти.

– Наша база меньше, чем прочие, – уклончиво ответил он. – Если желаешь, завтра я могу провести тебе экскурсию. Тут однозначно есть на что посмотреть. Дикие леса – поистине уникальный заповедник. Строя здесь укрытие, мы сделали все, чтобы не повредить его экосистеме.

– Это было бы весьма кстати. Значит, я остаюсь?

– А у тебя есть другие планы? – вопросительно вскинул брови Алик.

– И больше никаких пыток на хертоне?

– Этого я обещать не могу. Ты слишком важный свидетель. А пробел в твоей памяти – загадка, которую нам ещё предстоит разгадать.

Проходя мимо очередного здания, Алик резко свернул влево, на узкую тропу, что вела в гору. Дорога была едва различима и, смотря под ноги, я старалась не отставать от Хейзера, который спешно двигался вперед, то и дело ежась от холода при каждом порыве ветра. Желая отвлечься от неприятных мыслей, я решилась на еще один вопрос.

– Андрей упоминал, что я не единственная выжившая после взрыва на Мельнисе. Сколько нас всего в Диких лесах?

Алик задумался и на несколько мгновений повисла тишина, в которой я слушала наши шаги и собственное размеренное дыхание. Вероятно, юноша размышлял, какой информацией можно со мной поделиться, а о чем лучше промолчать.

– Нам удалось спасти чуть больше трехста человек. И еще около семи тысяч приняли другие базы. Треть из тех, что у нас – в крайне тяжелом состоянии, а еще примерно столько же окончательно лишились рассудка...

– Семь тысяч выживших из двух миллионов?–севшим голосом уточнила я.

– Да, – помрачнев, тихо подтвердил Алик и передернул плечами. – Семь тысяч из двух миллионов.

Я сглотнула.

– Когда кристанские войска покидали Мельнис, они должны были догадаться, что те не оставят их в живых и подорвут базу. Они должны были эвакуироваться.

– Мы тоже думали об этом...
– Думали об этом? Это же буквально первое, что приходит в голову! Элементарный протокол безопасности.

– Мария, – резко прервал меня Алик. В его спокойном голосе послышалась сталь. – Ты думаешь, мы не задавались этим вопросом? Это не единственное слепое пятно в хронологии событий на Мельнисе. Когда базу оккупировали Кристанские миротворцы, Лангборды, в чьей юрисдикции находился Мельнис, даже не попытались связаться с нами. Имперский флот окружил Мельнис,  а они даже не обратились за помощью! О том, что что-то происходит мы узнали только когда сигнал базы исчез с радаров после начала бомбардировок.

Замерев и не в силах поверить в услышанное, я в ужасе смотрела на Алика. Ночной холод Диких лесов медленно пробирался от кончиков пальцев до головы.

– Как это возможно? – прошептала я.

– Я не знаю, – покачал головой Алик, – никто не знает. Поэтому ты нам так и важна. Ты и другие выжившие.– быстро добавил он. – Только с вашей помощью, мы, надеюсь, сможем наконец разобраться в том, что там произошло.

– Какое-то безумие...– слабо выдохнула я. – У вас есть списки всех, кто остался в живых? Я могу на них взглянуть? Вдруг я знаю кого-то? Это могло бы помочь.

– Здравая мысль, – поддержал Алик. – Только перед тем, как ты очнулась, мы опросили всех, кто был в сознании, включая детей. Боюсь, среди них нет тех, кто знал тебя раньше.

Ускорившись, я опередила юношу и встала напротив него, перегородив путь.

– А что, если я знаю их?! Да, это не раскроет ситуацию целиком, но если важна каждая деталь, придётся собирать крупицы. Покажи мне списки, Алик Хейзер, – добавила я до того, как он успел меня перебить.– Ты знаешь не хуже меня, что это может помочь. Иначе в следующий раз, когда вам вновь вздумается устроить мне допрос с пристрастием, я и слова не скажу.

– Хорошо, – сдался юноша, после недолгого молчания. – Я договорюсь. Вероятно, ты права, сейчас нам нужны хоть какие-то зацепки.

Я кивнула, сглотнув ком, вставший в горле от волнения. Сейчас, на расстоянии полушага даже в темноте я встретилась с удивленным взглядом глубоких карих глаз и ощутила на коже горячее размеренное дыхание парня, оставляющее в воздухе клубы пара. Алик Хейзер не спешил идти дальше. В течение минуты он в полной тишине удивленно исследовал глазами мое лицо, словно никак не мог поверить в то, что видит. А потом, словно очнувшись, вдруг вздрогнул и неожиданно рассмеялся. Его взгляд потеплел, а уголки рта тут же взлетели вверх.

– Поразительно, – воскликнул он, – Даже после двухчасовых пыток на хертоне, следуя за мной в кромешной темноте неизвестно куда, ты умудряешься ставить ультиматумы! А я то думал, мы тебя изрядно напугали...

– Мне нечего бояться, – я пожала плечами, отступая назад. – Ты сам так сказал.

– Как это дипломатично – манипулировать моими же словами против меня. Ты точно не из Лиделиума?

- К сожалению, боюсь мое благородие едва тянет на средний класс.

Даже сейчас в темноте при освещении одинокого фонаря в нескольких метрах от нас я заметила, как улыбка преобразила лицо юноши. Неожиданно он показался мне весьма привлекательным, словно до этого тень напряжения скрывала его красоту.

– Ты ведь космический геолог, верно? – спросил Алик, когда мы продолжили путь. – Исследователь новых территорий и опасных маршрутов.

– Последние пару лет я занимаюсь исключительно расчетами и теоретическим обоснованием пригодности земель, опасные путешествия предпочитаю оставлять другим.

- И лавры тоже? – предположил Алик. – Сидишь в тени, делая грязную работу, пока другие собирают все почести и благодарности?

Я покачала головой. Алик Хейзер был далеко не первым, кто рассуждал подобным образом. 

– Мне хватает простой оплаты. Похвалу пусть забирают другие.

– Геологи всегда были на вес золота, – заметил юноша после недолгой паузы, – а сейчас особенно. Здесь твоя  помощь тоже пригодится, я познакомлю тебя с нашей командой.

– А еще я предпочитаю работать в одиночестве.
Оглянувшись, Алик пожал плечами.

– Друзья нужны всем, даже самым нелюдимым, – достигнув вершины склона мы оказались на небольшой поляне, окруженной по периметру стеной леса, что скрывала остальную часть базы. Юноша пригласительно раскинул руки. – Мы, кстати, пришли.

Я с удивлением осмотрелась и лишь спустя несколько мгновений разглядела в отдалении очертания большого трехэтажного, едва освещенного дома. Большого, конечно, относительно – рассчитан он был явно на одну пусть и большую семью. Я привыкла к тому, что люди на базах жили в длинных бараках, разделенных на сектора. Одно такое сооружение обычно вмещало несколько сотен человек, но в Диких лесах  порядки явно были другие.

– Дом на холме, – я вспомнила последнюю фразу, брошенную Андреем перед уходом. – И кто здесь живет?

– Официально это дом Брея, – со скучающим видом отозвался Алик. – Но он здесь едва ли бывает. Насколько знаю, заглядывает он сюда лишь за полночь и исключительно для того, чтобы поспать.

Я ошеломленно оглянулась на юношу.

– Меня поселят в дом Нейка Брея?!

– Говорю же, это его дом лишь формально... – устало отозвался Алик, всем видом демонстрируя, что эта мелочь не стоит внимания. Словно мы обсуждали, что есть на завтрак или сколько ложек сахара положить в чай. – Послушай, – осторожно добавил он, видимо, заметив мое шокированное выражение лица, - ты видела, какое внимание вызвал твой допрос. Пока мы не поймем, что случилось на Мельнисе, люди будут задавать вопросы. В первую очередь тебе. Дом Нейка Брея – надежное укрытие от лишних глаз и любопытных зевак, хотя бы на первое время.

– Это какое-то безумие, – выдохнула я. – Все так уверены, что я знаю что-то ценное, но никто не задается вопросом: а что, если я лишь случайный обыватель по стечению обстоятельств оказавшийся в замесе?

– Вероятно это так, – согласился юноша. – Но пока люди не будут знать наверняка, они не успокоятся. Всех выживших с Мельниса мы держим обособленно, чтобы не сеять панику и не плодить бессмысленные слухи.

– Как любезно со стороны Его светлости пожертвовать своим кровом ради этого...

– Знай ты лучше скверный характер Брея, – усмехнулся Алик, провожая меня до крыльца, – ты бы поняла, что любезностью тут и не пахнет.

Остановившись у двери, я покачала головой и в нерешительности посмотрела на юношу.

– Правда отбрасывает длинные тени...

– Что? – в недоумении прищурился Алик.

– Ты когда-нибудь слышал эту фразу ранее? Никак не могу вспомнить, откуда ее знаю...

Парень покачал головой.

– Не думаю. Но звучит неплохо.

Не отрывая взгляда от его лица я услышала, как за моей спиной приоткрылась дверь. На пороге показалась та самая операционка, что намеревалась проводить меня еще до того, как вмешался Алик.

– Видишь, тебя уже ждут, – сообщил парень, переводя взгляд на машину. В его глазах мелькнуло едва заметное облегчение, словно он намеревался закончить этот разговор как можно скорее. – Я зайду за тобой завтра, а сейчас отдыхай. Лея подготовила все необходимое.

Комната, дверь которой гостеприимно распахнула передо мной Лея, располагалась на втором этаже и в целом была гораздо уютнее, комфортнее и больше чем те, в которых мне приходилось жить до этого. Тем не менее для покоев герцога она показалось мне более, чем скромной, хоть и весьма не дурно обставленной: мне нравились большие окна, которые занимали чуть ли не всю противоположную стену, с низким подоконником и занавесками из плотной темной ткани,  широкая кровать, рассчитанная явно не на одного гостя, две изящные прикроватные тумбочки с ночником, а напротив – большой стол с сенсором и шкаф из светлого дерева, который совсем не вписывался в окружающую обстановку и выглядел очень старомодно. В противоположном углу комнаты я заметила еще одну дверь и взглянула на Лею.

– Ванная, – пояснила она, отвечая на мой немой вопрос. – Также там вы найдете и чистую одежду.

– Вы подобрали для меня одежду?

– Заботиться о гостях – моя работа, – почтительно отозвалась операционка, явно принимая мои слова как личную похвалу. – Возможно, вы хотите перекусить? Я могла бы принести вам чаю или кофе, если желаете.

Я впервые задумалась о том, что такая прислуга в доме стоила своих денег. Кухня, по словам девушки, находилась внизу, но более удобный проход в нее лежал через длинный коридор второго этажа. Минуя одну дверь за другой в узком проходе, я думала о том, что изнутри дом казался гораздо больше, чем снаружи. У меня не было возможности заглянуть в каждое из помещений, но что-то подсказывало, что все они пылились в забвении. Если Нейк Брей жил здесь один и то приходил лишь по ночам – зачем ему столько места? Словно в ответ на мои мысли, за одной из дверей кто-то подал признаки жизни.

Приблизившись, я поняла, что то была музыка – тихая, еле уловимая мелодия, исходящая, как мне показалось, не из программы, а от настоящего музыкального инструмента. Да, это определенно была не запись: звук был более живым и естественным, с небольшими паузами и неточностями, словно его исполнитель периодически сбивался, подбирая гармонию на слух .

– Здесь живет еще кто-то? – спросила я у Леи.

– Это комната Его высочества, – коротко пояснила она, бесстрастно минуя проход, поворачивая в сторону кухни и явно не намереваясь давать более подробные комментарии.

Его Высочества? Пытаясь лучше уловить мелодию, я слегка приложилась ухом к двери и едва удержалась на ногах, когда та бесшумно отворилась и чистые звуки инструмента вырвались в коридор.

Мне понадобилось несколько мгновений, чтобы глаза привыкли к темноте. Сумрачную  комнату освещал лишь маленький ночник, прикрепленный к крышке большого рояля, который, как мне показалось, занимал больше половины всего пространства. Инструмент стоял у самого окна – такого же большого, как и в моей комнате, только здесь оно выходило не на поляну перед крыльцом, а на густую чащу леса по обратную сторону дома. Я постаралась представить, какой, должно быть, красивый вид можно наблюдать здесь на закате или с рассветом, когда местное солнце только показывалось над горизонтом.

С другой стороны, напротив рояля стоял широкий письменный стол, заваленный до самых краев. Чего там только не было – грязные кружки с недопитым кофе, пару тарелок с остатками завтрака, ноты, что-то из одежды и книги, книги, книги повсюду. Настоящие книги с твердым и мягкими кожаными переплетами и бумажными страницами, которые вживую последний раз я видела лет пять назад в исторической национальной библиотеке на Кериоте и то лишь за стеклом. Здесь же старинные бумажные книги, которые в привычном мне мире были раритетом и стоили целое состояние, небрежными стопками громоздились на столе, а некоторые из них были и вовсе брошены в открытом виде с замятыми страницами.

Чуть поодаль от стола, ближе к стене, виднелась узкая кровать со скомканным одеялом и грудой чистой, выглаженной одежды, которую хозяин, должно быть, еще не успел разложить по местам.
Мне не сразу удалось разглядеть музыканта, в котором я с удивлением узнала Андрея: по его влажным волосам и мокрым пятнам на широкой белой футболке я поняла, что он только что из душа. Юноша сидел спиной к двери и был слишком сильно увлечен разбором мелодии, чтобы замечать что-либо еще вокруг. Музыка поглотила его: тонкие длинные пальцы бегали по клавишам лишь изредка отрываясь для того, чтобы перевернуть или скинуть вниз очередную страницу нот, которые, к слову, были повсюду – на пюпитре, крышке рояля, столе и даже на полу под босыми ступнями парня. Мелодия развивалась, становясь все глубже, быстрее и волнительней, будто рассказывала историю. В том, как Андрей отдавался ей, с жаром склоняясь и возвышаясь над клавишами, ловко цепляя педаль правой ступней и резко, словно в порыве ярости откидывая листы с пюпитра на пол, было что-то интимное, искреннее и не предназначенное для чужих глаз. Мне следовало выйти, прикрыв дверь и не нарушать эту идилию, но музыка была настолько прекрасной, что я замерла, не в силах пошевелиться. Мне хотелось, чтобы она не заканчивалась, чтобы она наполнила весь дом, уводя за собой в другой мир, как можно дальше от пугающей реальности последних дней. Чувствуя, как к горлу подступают слезы – от пережитого ужаса, боли очередной потери и опустошающей усталости, я слегка облокотилась на дверной косяк и прикрыла глаза. Еще пара минут и я обязательно найду в себе силы закрыть дверь с другой стороны.

– Вы удачно устроились? – резкий вопрос юноши моментально вернул меня в реальность. Андрей не обернулся и музыка не прервалась: его пальцы по-прежнему бегло скользили по клавишам,  пока он терпеливо выжидал моего ответа. – Может, вам чего-то не хватает? Лея не угадала с размером одежды?

Вздрогнув от неожиданности, я резко выпрямилась и прочистила горло. Мне пришлось приложить усилия, чтобы голос прозвучал невозмутимо.

– Благодарю, с одеждой все в порядке.

Юноша еле-заметно кивнул или мне так показалось из-за его неестественного наклона головы.

– А комната? Комната вам подходит? Возможно, вы больше любите окна на западную сторону, чтобы солнце с утра не светило так ярко. Мы можем переселить вас, если желаете...

– Комната прекрасна. Лучше всех, что у меня когда-либо были до этого.

Я нервно сглотнула, неловко переступив с ноги на ногу. Почему даже когда Андрей сидел спиной ко мне, у меня было чувство, что он сканирует меня взглядом? И несмотря на то, что пальцы все быстрее и громче бегали по клавишам, его голос звучал как и ранее – учтиво и бесстрастно.

– В таком случае, может быть, вы голодны?

– Я знаю, как пройти на кухню... – соврала я, чувствуя, как в темноте краска все больше заливает лицо.

– Тогда позвольте спросить, что вы до сих пор делаете в моей комнате?

Резко прервав мелодию, юноша положил руки к себе на колени и обернулся. В сумрачном свете я заметила, что его лицо пошло пятнами от возбуждения и быстрой игры. Мокрые волосы были небрежно взъерошены, а изумрудно-зеленые глаза бешено уставились на меня с нескрываемым презрением. Я почувствовала, как покрываюсь мокрым потом под его тяжелым взглядом, который, казалось, мертвой хваткой припечатал меня к стене, не давая пошевелиться.

– Прошу прощения, – ошеломленно произнесла я, чувствуя, как звук застревает в горле из-за чего слова прозвучали почти шепотом. – Я не собиралась вас беспокоить...

– Но побеспокоили... – скривился Андрей.

– Я не совсем понимаю... – не в силах выдержать его испытывающий взгляд, я отвела глаза. – Может, я чем-то оскорбила вас? Мне казалось, после нашего сегодняшнего разговора вы должны быть благодарны...

От моих слов юноша чуть было не подорвался на месте, когда его глаза расширились от удивления.

– Благодарен?! Вам? Позвольте узнать, за что?

– За то, что не задала вам тех вопросов, на которые вы так боитесь отвечать, – сглотнув, ответила я. – За то, что вам не пришлось говорить о своей семье, которую вы так оберегаете...

– Моей семье?! – вскочив, юноша безумно посмотрел на меня и расхохотался. От его чужого, жестокого смеха с металлическим оттенком у меня похолодело внутри. – Да что вы вообще знаете о моей семье?!

При слабом освещении его прекрасное лицо вдруг показалось мне жутким. Я изумленно смотрела на Андрея и не могла поверить, что вижу того же человека, что час назад спокойно и вежливо беседовал со мной за хертоном. Его глаза выжидающе сканировали меня, и я чуть не задохнулась от внезапно нахлынувшей ярости. Мне хотелось закричать, подойти и выплеснуть в его перекошеное лицо остатки кофе с заваленного стола, чтобы привести в чувство. Но все внутри словно окаменело, и я приложила все силы, чтобы мой голос не дрогнул.

– Когда я впервые увидела вас, – тихо начала я, – я подумала, что вы, должно быть, сын Нейка Брея, но когда вы представились, стало очевидно, что это не так. Потом вы сказали, что принадлежите к тридцать седьмой касте и я поняла, что вас и вовсе не связывают никакие родственные узы. Я попробовала предположить, что вы его ассистент, доверенное лицо, которое он ценит за особые заслуги.

Прожигая меня взглядом, Андрей не шевелился, лишь слегка приподнял брови в ожидании продолжения. Чувствуя себя животным, загнанным в угол, я медленно отошла от двери, непроизвольно сделав пару осторожных шагов в сторону стола и тем самым увеличив безопасное расстояние между нами.

– Но то, как вы говорили с доктором Килси, то как смотрели на всех этих людей вокруг...нет, это не было похоже на манеру простого трудяги из тридцать седьмой касты. Вы общались с ними на равных.

– Даже простой трудяга из тридцать седьмой касты может быть заносчивым ублюдком... – криво улыбнулся Андрей.– Гнилые снобы рождаются не только в Лиделиуме.

Обведя комнату взглядом, я покачала головой.

– Ваше лицо не случайно показалось мне
знакомым. Мы точно встречались ранее, хоть вы, вероятно, и не помните этого. Я пыталась вспомнить где и наблюдала за вами. Пыталась понять, кто вы, о чем вы думаете и что вас беспокоит. Должна признать, что это было практически невозможно, ровно до тех пор, пока я не спросила вас о семье.

Усмехнувшись, юноша скрестил руки на груди.

– И что же вы поняли?

– Когда вы сказали, что вашей семьи нет на базе, я задумалась. Как же так? Вы находитесь в самом защищенном месте в галактике под опекой самого Брея, но не позаботились о том, чтобы обезопасить родных.

– И вы не подумали о том, что они не нуждаются в моей защите или же попросту не желают ее?

– Может и так, – я согласно кивнула, делая осторожный шаг навстречу парню. – А может, угрозу для них представляют не только кристанские миротворцы, но и те, кто вас окружает.

– Считаете, я не доверяю тем, кто ежедневно рискует жизнью вместе со мной?

Вопрос юноши показался мне настолько наивным, что я засмеялась.

– Уважаете – да, сотрудничаете – безусловно, возможно даже любите, но доверяете...Вам ли не знать, что никто не застрахован от предательства? И что-то подсказывает мне, что не всех, кто вас окружает, вы называете друзьями. Так что, возвращаясь к вопросу о риске жизнью, вы действительно уверены, что они делают это ради вас, а не своих интересов?

По тому, как потемнели глаза Андрея и участилось его дыхание, я поняла, что задела его за живое. Он не ответил, и я лишь пожала плечами.
– Конечно нет, вы явно не глупы. Вы знаете, что как минимум половина из них с вами ровно до тех пор, пока вы можете предложить им больше, чем корона.

Я медленно прошла вдоль стола и приблизилась к роялю, внимательно изучая лицо юноши. Мой взгляд исследовал его мимические морщины на лбу, проскользил по широким гладким скулам, прямому носу, спустился к резкому подбородку и вновь вернулся к ярым зеленым глазам, которые впервые говорили со мной громче слов.

– Когда я спросила, как вас зовут вы ответили "мое имя при рождении Андрей Лагари".

– Лагари – фамилия моего отца, – почти бесстрастно подтвердил Андрей.

– А матери? – видя, как юноша медлит, я приблизилась к нему еще на несколько шагов, стараясь не упустить ни единой детали в его мимике. – Знаете, слухи имеют свойство плодиться как зараза. Я слышала много слухов на базах, некоторые из них были столь бредовыми, что лишь безумец мог принять их за чистую монету. Но один из них был особенно популярен и на фоне других казался весьма здравым. Снова и снова сначала на Кериоте, а потом на Мельнисе люди повторяли историю о маленьком мальчике из императорского рода Деванширских, который, как все думали, был прерван с падением Рианской империи.
Стоя в паре шагов от Андрея, я видела как перекосило его лицо, словно его одолевали тысячи чувств одновременно.

– И о чем рассказывала эта история? – еле слышно спросил он.

– Она рассказывала о том, как герцог Нейк Брей узнал, что род Деванширских не был уничтожен, посвятил несколько лет поиску настоящего наследника, а в конечном итоге нашел лишь одинокую женщину и маленького умирающего мальчика, который едва стоял на ногах и понятия не имел, кто он такой на самом деле.

– Слухи врут, – сдавленно произнес Андрей, отшатнувшись, и на его лице расползлась болезненная улыбка. – Женщина была не одинока, а мальчик хоть и умирал, но на ногах стоял вполне твердо. И что ваша история говорит дальше?

Я сочувственно посмотрела на юношу. По нездоровому блеску глаз и пылающим красным пятнам по всему лицу я поняла, что у него жар.

– У мальчика была диагностирована редкая генетическая болезнь, лекарства от которой для его семьи были недоступны. Нейк Брей пообещал женщине вылечить ее сына взамен на то, что она отдаст того под его опеку.

– Она согласилась?

– Да, насколько мне известно.

– И снова ложь, – жестко усмехнулся юноша. – У вас отвратительные источники. Хотите услышать как все было на самом деле?

Не дождавшись моего ответа, он продолжил, выплевывая слова с ошеломляющим равнодушием:

– Женщина отказалась. Она сказала, что ее сын – не оружие в чужой войне и что пусть лучше его убьет болезнь, чем совесть за бесполезно погубленные жизни других людей.  А знаете, что ответил ей на это Нейк Брей?

Видя, что Андрей дожидается моего ответа, я обессиленно покачала головой.

– Посмотрев на мальчика, он сказал "Тогда зачем мне, позвольте спросить, бороться за одного никчемного больного, когда я могу спасти миллиарды здоровых?" – произнес юноша, криво пародируя интонацию Нейка Брея, после чего, резко отшатнувшись, страшно улыбнулся во весь рот, раскинул руки и посмотрел на меня так, будто только что заметил. – Поздравляю, Мария, вы разгадали тайну, которую и так знает здесь каждый! Так за что вы там сказали, я должен быть вам благодарен?!

Отведя взгляд, я опустила голову, рассматривая свои ладони и пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями.

– Может ли быть так, что в этой истории упущены детали? – еле слышно спросила я. – Например, в ней не упоминается, сколько детей было у женщины. И что, если больной мальчик был не единственным наследником?

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы собраться с силами для финального удара:

– Это брат или сестра? А может, их несколько? Сколько тех, кого вы пытаетесь защитить?  Эту тайну тоже все знают? – вскинув голову, я  собрала всю волю, заглядывая Андрею в глаза. – Вы должны быть благодарны мне, Ваше Высочество, потому что сегодня я оказала вам услугу, позволив сохранить ее.

В два коротких шага юноша резко приблизился ко мне и склонился так, что я ощутила его прерывистое дыхание на своей коже. Вскинув руку он коснулся моего лица и с силой сжал подбородок, заставив меня вскрикнуть от боли. Насильно откинув мою голову, Андрей безумно посмотрел мне прямо в глаза, и от этого взгляда у меня упало сердце.

– Кажется, мы, наконец добрались до финала истории, – сдавленно прошептал он сквозь зубы.- Вы уже догадались, что ответил мальчик на слова Нейка Брея?

Задыхаясь и чувствуя, как слезы подступают к горлу, я закрыла глаза и лишь слабо дернула головой. Тогда юноша склонился ко мне так близко, что я почувствовала жар его тела, а мокрые волосы коснулись моей щеки.

– Он сказал, что если его смерть поможет спасти брата, то он не такой уж и никчемный, – прошипел он мне прямо в ухо, с трудом сдерживая яростную дрожь и в следующий момент оттолкнул меня так, что я с трудом удержалась на ногах. – А теперь, убирайтесь!

Я не помню, как вылетела из комнаты Андрея и преодолела оставшиеся несколько метров до своей двери. Захлопнув ее с обратной стороны, я едва доползла до подоконника, жадно хватая ртом воздух и пытаясь справиться с панической атакой. Когда я, наконец, распахнула окно и меня обдал холодный порыв ветра, перед глазами резко поплыли черные круги, и в следующую секунду все провалилось в темноту.