Глава 15. Дитя убийцы
— Нам точно без её вмешательства нам не обойтись? — Майя метнула быстрый взгляд исподлобья на Оскара и поджала губы, переминая свитер холодными пальцами.
Они стояли на пороге комнаты Александры, всё не решаясь войти.
— Ты её дочь, — огневик положил руку на плечо воднице и поднёс кулак к двери, — а она обязана участвовать в твоей жизни и помогать, если случаются трудности. Тем более что, к сожалению, я не смогу оплатить психотерапию, а своих накоплений тебе явно не хватит.
— Не представляю, как я могу ей вот так вот взять и рассказать обо всём, — тяжело вздохнула она.
— Я понимаю, очень сложно переступить через себя и признаться, однако будет всяко лучше, если ты сделаешь это сама, — произнёс он и постучался.
За дверью послышались голоса, после чего раздались торопливые шаги. Александра удивлённо вскинула брови и, замешкавшись на пороге всего на несколько мгновений, смятённо пропустила пару в гостиную. Старина одёрнула клетчатую мужскую рубашку, заправленную в брюки, которые также явно принадлежали не ей — настолько сильно был затянут пояс. Водница же непонимающе оглядела женщину и поникла, прижимаясь к огневику.
— Как бы там ни было, а вещи Вакса на мне всегда лучше всего сидели, — нервно улыбнулась она, запустив руку в растрёпанные кудрявые волосы. — Ты просто в гости или что-то случилось?
— Да, случилось, — Майя схватила Оскара за руку. Набрав полные лёгкие воздуха, она выпалила: — Мне нужна твоя помощь.
— Что произошло, рыбка? — в голосе Александры чувствовалась встревоженность.
— Только лучше бы нам поговорить без посторонних лиц, — огневик кивнул на двери ванной. Спустя всего несколько мгновений зашумела вода в кране, после чего из комнаты вышел уже знакомый Майе мужчина.
Эшли расправил закатанные рукава чёрной рубашки и невозмутимо направился к хозяйке комнаты. Если в военной форме он казался Майе просто крупным, то сейчас его плечи были ещё внушительнее, нежели прежде, грудь — шире, а мышцы на руках — больше.
“Настоящая гора, — невольно пронеслось в голове у водницы. — Хотя ростом он едва ли ниже Оскара”.
— Эшли нужно было переговорить с Мартой перед сегодняшним собранием Совета, а раз уж он оказался здесь, то решил зайти ко мне, — попыталась оправдаться Александра. — Мы просто выпили кофе.
Мужчина тихо хмыкнул и покачал головой. Его взгляд упал на фотографию Вакса, стоявшую на письменном столе среди кучи папок и большой деревянной шкатулки, украшенной разноцветными камнями.
— Всё в порядке, — пожала плечами Майя в полном недоумении. — Я не против того, чтобы вы… Прости, привычка… Чтобы ты встречалась с кем-то помимо моего папы.
— Ты всё не так поняла, рыбка, — она издала нервный смешок и подошла к воднице. — Мы просто хорошо общаемся. Не более.
— Мы с твоей мамой давно знакомы, ещё с тех пор, как я работал стражником в замке и отчитывал её за ночные побеги из общежития или драки, в которые она постоянно влезала, — просиял Эшли, покосившись на Александру. — Она была, пожалуй, самым проблемным студентом из всех, кого я только встречал.
— Эшли! — возмутилась Старина, едва ли сдерживая подступивший смешок. — Некоторые подробности можно оставить тайными. К слову, я бы хотела поговорить с Майей и Оскаром наедине. Ты не мог бы оставить нас?
— Ещё увидимся, — он подошёл к ней и подарил короткий поцелуй в щеку, чуть наклонившись. Уже стоя на пороге, Эшли дружелюбно помахал воднице и ретировался.
Александра потёрла лицо, будто пыталась смыть поцелуй с кожи, виновато глядя на стихийников. Майя вопросительно посмотрела на Оскара и сжала кулаки с такой силой, что костяшки на руках побелели.
— Он просто невыносим, — Старина махнула ладонью, указывая на диван. — Присядете? Может, чай или кофе?
— Нет, спасибо, — в один голос ответили Оскар с Майей.
— Как скажете, — она развела руками. — Что произошло? Судя по твоему лицу, рыбка, что-то очень серьёзное.
Водница засуетилась, встревоженно обводя беглым взглядом комнату. Она вцепилась в рукав огневика, словно искала поддержку, после чего сделала глубокий вдох и на мгновение опустила веки. Оскар положил ладонь на её надплечье и принялся его массировать плавными движениями, при этом не сводя глаз с рыжей макушки. Александра насупилась и, скрестив руки на груди, сделала несколько неуверенных шагов навстречу.
— Я не хочу просить у тебя ничего такого, что могло бы доставить кучу неудобств. Если бы я могла с этим справится сама или вместе с Оскаром, то даже не просила бы…
— Ты что такое говоришь, рыбка? — она опустила брови и склонила голову набок. — Понимаю, почему ты боишься мне рассказать, но я больше тебя не оставлю и не подведу. Я же всё-таки твоя мама, а не женщина с улицы.
Водница уже было открыла рот, чтобы что-то сказать, но в горле словно застрял ком. Выдавить слово или даже самый тихий звук казалось невозможным. Всё тело будто парализовало, под кожей разлилось неприятное чувство, заставляющее поёжиться, а сердце билось, отдавая слабой болью во всём теле.
— Майя? — Александра взяла её за руку.
— Мне нужна помощь, — выпалила водница спустя долгие мгновения молчания. Она поджала губы и истерически улыбнулась, как перед плачем. — У тебя есть контакты психиатра?
— Облачные души, — выдохнула Александра, вцепившись пальцами в ткань рубашки где-то в районе груди. — Что тебя беспокоит?
Майя снова попыталась что-либо произнести, но вдруг почувствовала, что начала задыхаться. Слёзы, застывшие на ресницах, душили её, давили на горло.
— Я так больше не могу, — всхлипнула водница и, резко выдернув ладони, закрыла лицо руками. Она отвернулась и прижалась к Оскару, плечи её подрагивали в такт плачу, а пальцы продолжали размазывать слёзы по щекам.
Оперевшись о стену, Старина стиснула зубы, наблюдая за тем, как огневик обнял водницу. Он безотрывно посмотрел на Александру, сложившую ладони в замок и ссутулившуюся.
— После нападения Вернера и Флореса у неё начались панические атаки и постоянные ночные кошмары. Даже галлюцинации были, — ответил Оскар вместо неё.
— Какая же я дура!.. — протянула Александра, хлопнув себя по лбу. — Я же видела, как ей было не по себе! Особенно в первый день, как я приехала в Авэм. Даже спрашивала, всё ли в порядке…
— Я сам только вчера об этом узнал, хотя месяц спал с ней в одной постели и ел за одним столом, — он покачал головой. — И не раз видел, как ей плохело от одной лишь мысли о произошедшем. Только слезами делу не поможешь. Майе нужен нормальный врач, а не тот, который был у меня. И не тот, к которому ходила Вересна: результат его “лечения” сейчас бегает по соседней комнате.
— Разумеется. У меня остались контакты психиатра, к которому я недолго ходила после войны. Мне… Мне тоже было тяжело пережить смерть Вакса. Память постоянно возвращала меня к тому самому моменту, — она утёрла нос и засуетилась возле письменного стола, открывая все ящики подряд. В конце концов, она заправила волосы за уши и поставила руки в боки. — Это психиатр из человеческого мира, но он работает и с магами. Правда, не со всеми. Попасть к нему очень тяжело, но я что-нибудь придумаю.
— Мы ещё собирались сегодня отправится в Карпаты, в ведьмовскую общину, — добавил Оскар, поглаживая спину давившейся всхлипами водницы. — Там ей смогли бы, по крайней мере, решить проблему с ночными кошмарами.
— Кстати говоря, Вересна просила, чтобы вы остались сегодня с Роуз, потому что она уезжает на Совет, а детям делать там нечего, — Александра задумчиво прикусила губу.
— А с ней не может остаться кто-то другой? Мне кажется, лишний раз общаться Майе с ней вообще не стоит.
— Да в том-то и дело, что больше никого в замке не будет, а оставлять ребёнка, за которым не так давно охотился Арнольд, с кем попало — сами понимаете, идея не из лучших, — она выдержала паузу и мгновенно помрачнела, пряча глаза за волосами. — Естественно, я спрошу у неё, нет ли кого-нибудь ещё, кто смог бы остаться с Роуз. Во всяком случае, я и сама ей говорила, что девочкам лучше особо не пересекаться.
— Роуз не виновата, что её отец оказался мудаком. И в том, что она не может до конца поверить в то, что он виновен, — наконец отозвалась водница. — Ничего со мной не случится, если я вылечу кошмары на день позже.
— Ты уверена? — тихо спросил Оскар. — Я бы рекомендовал тебе…
— Да, на все сто процентов, — перебила Майя и отстранилась, вытирая покрасневшие глаза. — Мы же не чудовища, чтобы ненавидеть девочку из-за её родства с плохим человеком.
— Будь по-твоему, — огневик поправил перчатки, скривившись в недовольстве. — Твоя доброта тебя погубит, Майя.
— Я как-нибудь это переживу, — она шмыгнула носом и натянула рукава сильнее, едва ли не закрывая все пальцы.
— А мы с Александрой — нет, — спокойно произнёс он.
***
Уже который час в комнате Оскара царило напряжённое молчание. Пока огневик что-то писал за рабочим столом, бесконечно потирая глаза и поправляя очки, Майя нарезала салат, поглядывая на картофель в кастрюле. Сразу же после своего прихода Роуз свернулась калачиком на диване и уткнулась в книгу, которую ей выдала Вересна, приказав сидеть тихонько и не мешать ребятам.
— Как дела? — водница встала вполоборота, не прекращая перемешивать овощи в миске. Не дождавшись никакого ответа, она прокашлялась и спросила на тон громче: — Роуз?
— Нормально, — буркнула девочка и грубо перелистнула страничку.
— Что-то случилось? — Майя полностью повернулась к ней и прикусила большой палец.
— Всё хорошо, — Роуз встала и пересела на другой край дивана, который был ближе к письменному столу.
Тяжело вздохнув, водница вернулась к готовке. Оскар заинтересованно поднял голову и покосился сначала на гостью, а потом на Майю, как бы оценивая обстановку.
— Я что-то делаю не так? — помедлив, спросила водница и проследила за тем, как Роуз раздражённо фыркнула и перевернулась на живот. — Я чем-то обидела тебя?
— Да нет, я просто не помню, чтобы ты в последнее время меня слушала, — она закатила глаза. — А ещё мама приказала не отвлекать свою драгоценную ученицу.
— Послушай, мне очень жаль, что так случилось позавчера. Мне правда интересно тебя слушать, но тогда я чувствовала себя дурно и была рассеянной.
— Да забей, — отмахнулась Роуз. — Мне всё равно плевать.
— Но я же вижу, что тебя это волнует, — Майя вытерла руки о полотенце и села на быльце дивана. — У Вересны сейчас напряжённые дни, и она может наговорить лишнего, но не со зла. И вообще она любит тебя больше всех на свете и очень сильно переживает за тебя. Разве стала бы она тогда просить нас посидеть с тобой?
— Я читаю, — она натянула капюшон на голову и наклонилась сильнее над книгой.
Оскар вопросительно изогнул бровь, глядя на Майю, а та лишь покачала головой и продолжила кропотать над едой.
“Понятия не имею, почему она так злится на меня. Неужели только из-за недавнего случая? Я же ничего плохого ей не делала, — с досадой подумала она. — Или она с Вересной повздорила?”
Когда пряный аромат ужина заполнил комнату, водница с огневиком принялись накрывать на стол, то и дело обращаясь к Роуз с просьбой подвинуться то в одну, то в другую сторону. В конце концов, девочка нехотя переместилась в угол, не отрываясь от чтения. Она не притрагивалась к своей тарелке, пока Оскар не окликнул её и не приказал отложить книгу на десять минут.
— Прошу прощения, — как бы с издёвкой бросила она Майе и, скривившись принялась жевать приготовленное. Казалось, если бы не сидевший между ними огневик, Роуз давным-давно сделала бы так, что весь ужин оказался бы у водницы на голове.
Водница коснулась кольца и мысленно сказала: “Не понимаю, что не так с Роуз. Она какая-то… Не такая”.
“Неоправданно агрессивная? — дополнил Оскар. — Есть такое. Честно говоря, меня так и подмывает отвесить ей подзатыльник за такое обращение с тобой. Девочка слишком много себе позволяет”.
“Не надо так жестоко. Её нужно пожалеть”.
“А за что её жалеть? Если бы она вела себя уважительно, я бы ещё понял”.
“Она ребёнок, Ось. Ну не может она смириться с мыслью, что её отец оказался сволочью. Нужно просто быть добрым с ней”.
“А потом она сядет тебе на шею и ножки свесит. Подобные выходки нужно пресекать на корню”.
— Поклевала чуть-чуть и больше ничего не ела, — вздохнула Майя. — Аппетита нет?
— Просто я не представляю, как это можно есть, — Роуз заправила короткие коричневые волосы за уши и посмотрела на водницу исподлобья.
— Ох, ты не ешь картошку? А что же ты раньше не сказала? — водница встала и засуетилась в поисках чего-либо ещё съедобного в шкафу. — Давай я что-нибудь другое приготовлю, а ты пока поешь салат? Надеюсь, огурцы тебе больше по вкусу…
— Да нет, ты просто готовишь отвратительно, — бросила она. — Не понимаю, как Оскар может жить с тобой. Ладно бы ты ещё вкусно готовила…
Майя замерла, ощутив, как из глаз брызнули горячие слёзы. В груди сильно защемило, дышать стало крайне тяжело, и она, прикусив губу, сгорбилась над коленями.
“Спокойно, спокойно, это просто подростковое. Она не имела этого в виду. Роуз не хотела меня обидеть”.
— Не понимаю, как твоя мать терпит тебя, малолетняя язва, — ровно парировал огневик, даже не взглянув на Роуз.
— Оскар! — воскликнула водница. — Она же ребёнок!
— В отличие от тебя, со мной не надо носиться и вытирать мне сопли! И не надо мне, чтобы весь мир вокруг вертелся и все кричали о том, какая же я бедная и несчастная! Может, ты ещё расплачешься? — Роуз натянула капюшон и соскочила с дивана.
— Я никого не прошу себя жалеть, — Майя встала и скрестила руки на груди.
— Тебе и не нужно. Ты сама по себе жалкая. Не можешь даже разозлиться, — после этих слов в комнате воцарилась тишина.
Закрыв рот внешней стороной ладони, водница метнулась в ванную и с грохотом захлопнула дверь, мгновенно погрузившись в темноту. Майя сползла по стене, давясь слезами. Оскар встал с дивана и натянул перчатки сильнее, словно готовился к атаке, а Роуз отошла к шкафу.
— Тебе повезло, что она слишком добра к тебе, хотя ты этого абсолютно не заслуживаешь, — послышался за стеной голос огневика. — А вот я терпеть подобные выходки не стану. Неужели тебя не научили, что посторонних людей нужно уважать? А особенно тех, кто, имея все основания тебя ненавидеть, продолжают относиться к тебе хорошо.
— Да за что её уважать?! За что жалеть?! Никто не видел, что произошло на самом деле! Может, она просто оклеветала моего отца! Да по ней и не скажешь, что её недавно чуть жестоко не убили!
Вдруг Майя перестала плакать. Она пыталась вдохнуть, но не могла этого сделать, из раза в раз порывисто втягивая воздух ртом и не глотая его. В ушах начало звенеть, а из-за шторки показался чёрный силуэт, темнее, чем любой угол в комнате. Всё внутри сжалось, и водница невольно зажмурилась.
— Ты в своём уме?! Как о таком вообще можно лгать?! — голос Оскара сорвался на крик. — Может быть, ей ещё показать свой изрезанный живот, все свои восемь шрамов? Я, чёрт возьми, видел её всю в крови, видел, как твой отец смотрел на неё так, будто хотел разорвать её на месте! Да я бы мечтал о том, чтобы это всё вдруг оказалось выдумкой!
После этого Майя уже не могла разобрать ни слова. Все крики сливались в один поток шума, который сводил с ума, заставлял метаться по полу в поиске укрытия и качать головой в паническом припадке. Силуэт из-за шторки медленно выглядывал наружу, протягивая к воднице длинные худые ручища с огромными когтями. Она вцепилась в рубашку и принялась суматошно разрывать пуговицы на ней, словно это смогло бы избавить её от страха.
Вдруг шум утих. Оставшись наедине со своим кошмаром, Майя поняла, что у неё не было даже шанса позвать на помощь Она хотела включить свет, но тело онемело, будто его сковали. Ноги словно стали ватными, а шрамы начали неистово ныть и жечь, так, как если бы швы разошлись в один миг. Водница боялась моргнуть, чтобы снова не увидеть, как оно в мгновение ока оказалось бы совсем рядом с ней.
Силуэт ступил на пол, и по нему на пол начали стекать вязкие струи крови. Резкий металлический запах наполнил комнату, и с каждым шагом тени навстречу вжатой в угол Майи, смрад становился всё хуже. От него тошнило, кружилась голова, а кожа покрывалась мурашками, как от морозного холода.
— Майя… — послышался сиплый сдавленный шёпот. — Майя… Я тебя нашёл. Теперь ты никуда не убежишь…
Во тьме сверкнули два серых глаза, и вдруг со лба прямо над ними полилась кровь, запятнав всё лицо галлюцинации. Силуэт оказался совсем рядом, нависнув над водницей, и вдруг вязкое красное вещество начало капать на неё, с силой ударяясь о тело. Майя вжала голову в плечи, продолжая заворожённо глядеть на нечто.
И вдруг оно упало прямо на неё.
Комнату пронзил отчаянный крик испуганной жертвы.
Вдруг в ванной включился свет. Кто-то обхватил застывшую в ужасе Майю руками и принялся настойчиво растирать плечи, как бы пытаясь её отогреть.
— Помнишь, что я тебе говорил? — послышалось прямо у неё над ухом. Оскар отстранился и взял её за ладони, чтобы дать больше пространства. — Дыши, Майя, дыши. Смотри сюда и повторяй за мной.
Водница не отрывала взгляда от глаз огневика и пыталась вдыхать и выдыхать в такт с ним, но не отпуская напряжения в мышцах. Она вся была собранная, готовая вскочить с места в любой момент или потерять сознание от усталости.
— Что случилось, лисёнок?
Майя не ответила, продолжая дрожать с выпученными глазами и приоткрытым в немом крике ртом.
Всё это время за ней из-за угла наблюдала Роуз. В голове постоянно звенела мысль о том, что это не было похоже на притворство, что изобразить такое умышленно не смог бы даже самый искусный актёр. Взгляд её бегал из стороны в сторону, ладони обхватили голову, а губы дёргались так, словно она хотела что-то сказать.
— Я… Я могу… Я могу что-то… — бессвязно пролепетала Роуз.
— Поставь чайник. Воды в нём достаточно. И только попробуй мне сжечь комнату.
Вдруг она увидела полосы шрамов, что выглядывали из-под расстёгнутой рубашки. Роуз показалось, что ей выстрелили в грудь, а потом через рану запустили ледяные воды самых глубоких подводных течений. Разум помутнел в одночасье, девочка покачнулась и выбежала в гостиную.
Дрожащими руками она поставила на плиту чайник, едва ли не пролив воду, а тонкая палочка, на которую Роуз пыталась насадить волшебный огонёк из баночки, постоянно дёргалась из стороны в сторону. Стеклянный взгляд миндалевидных глаз сверлил стену, а на лбу выступил холодный пот.
Она простояла так несколько минут, не обращая внимания на закипающий чайник, и когда мертвецки бледная Майя наконец-то вышла из ванной, опираясь на Оскара, Роуз подбежала к ним и остановилась на входе в спальню.
— Мне… Мне очень жаль. Я не хотела… — пролепетала она будто в никуда.
— И от этого Майю должны были сегодня лечить, но ради того, чтобы ты оставалась в безопасности, мы остались здесь. Хотя стоило, наверное, не быть столь добрыми к тебе.
— Прости, я правда не… Я не знала, что всё так плохо… — Роуз всё не могла оторвать взгляд от словно потерявшей все чувства водницы. Та ступала медленно, как по раскалённым углям, и даже не смотрела на неё, продолжая прятать лицо в растрёпанных волосах.
— Зато теперь тебе не кажется, что она притворяется, не так ли? — бросил Оскар, закрывая за собой дверь.
***
Когда покров ночи опустился на остров, а за окном начали ухать филины и совы, Роуз дёрнулась от внезапного скрипа за спиной. Она потёрла опухшие веки и натянула капюшон, после чего укуталась в плед и обняла колени.
— Только уложил её. Не спишь? — шёпотом спросил Оскар, на что девочка только покачала головой.
Он сел рядом и внимательно посмотрел на громко шмыгнувшую носом Роуз.
— Ну и почему ты ревёшь? — он наклонил голову. После продолжительного молчания огневик тяжело вздохнул и откинулся на спинку дивана. — Я не буду тебя ругать. Просто хочу поговорить.
— Да все они были правы, — сдавленно произнесла Роуз. — Я и есть такое же чудовище, как и мой отец. Как бы я ни пыталась быть похожей на маму, всё равно ничего не получается… До чего же я сегодня довела Майю? Она же не заслужила этого всего…
— Ну, доказывать тебе, что она и так настрадалась, не буду: сама видела то, что с ней случается едва ли не каждый день, — тихо сказал Оскар. — Скажу вот что: Майя так добра к тебе именно потому, что ты дочь Вересны. Кларисса и остальные презирают тебя за то, что твой отец — Вернер. Каждый видит в тебе то, что хочет сам, но только ты вправе решить, кем ты есть на самом деле. Правда в том, что ты дочь их обоих, и только от твоих выборов зависит то, кого в тебе будут видеть.
— Ты ненавидишь меня, да? — она всхлипнула и опустила голову.
— Я? Нет, — огневик задумчиво почесал шрам на щеке, после чего продолжил: — Это были воспитательные меры. Я понимаю, что Вернер, хоть и не был хорошим отцом, но всё же старался ним быть. Ты же знаешь, что именно ему я обязан своей жизнью? Если бы он не вытащил тогда меня из реки, всего избитого и замёрзшего, то моё бренное тело давным-давно обглодали бы рыбки.
— Да, помню, мне рассказывали. Ещё и поэтому мне так трудно было поверить в то, что он мог так поступить…
— И я, точно так же, как и ты, до последнего ему доверял. А потом он сдал нас Флоресу и не просто чуть не убил Майю, а изуродовал её. Если ты думаешь, что она намеренно вызывала чувство жалости, то знай, что впервые я увидел её в подобном состоянии вчера.
— Я так больше не думаю… — виновато пробормотала Роуз. — Сначала мне казалось, что она притворяется, я даже видела, как ей не по себе было, пока мы гуляли по коллегии. И давно у неё… Такое?
— Насколько я знаю, кошмары у Майи начались практически сразу, панические атаки — недели три-четыре спустя. Галлюцинации — около месяца назад. Не представляю, как она с этим жила и никому не рассказывала, — Оскар снял очки и надел их на макушку, убирая волосы назад, словно обручем.
— Тем не менее, ей повезло иметь такого парня. Ты так её защищал, и мне, наверное, от этого ещё обиднее было. Никто никогда по-настоящему не заботился обо мне, а сегодня, когда Майя носилась со мной весь вечер, почему-то только сильнее начала на неё злиться, — Роуз замялась на несколько мгновений и, резко повернувшись к огневику, посмотрела прямо ему в глаза и робко спросила: — Как думаешь, она сможет меня простить?
— Она у нас девушка мягкая, но, думаю, ей стоит дать время просто для того, чтобы она смогла почувствовать душевное спокойствие, — Оскар стянул капюшон с головы Роуз и по-доброму потрепал её волосы, криво улыбнувшись. — Майя очень добрая и, пожалуйста, не огорчай её больше. Ладно?
Она что-то невнятно угукнула и утёрла рукавом кофты раскрасневшийся нос.
— Спасибо, что поговорил со мной. Ты вполне справедливо мог меня выставить за дверь.
— Обращайся. Доброй ночи, — с этими словами огневик встал с дивана и поплёлся обратно в спальню.