ГЛАВА 1
Шестеро братьев, некогда вышедших из чрева Великого Древа именуемого Дсарбором, не были обычными людьми. Они — дети божества, дающего знания и творящего чудеса — посланы в этот мир для просвещения человечества и продвижения вперёд самой жизни, для распространения истин божьих и помощи людям в разгадке тайн мироздания. Так гласит легенда, ставшая основой всемирного вероисповедания. Пришли они сюда много веков назад, когда люди ещё не сильно отличались от зверей и только начинали свой путь к развитию и познанию мира и себя самих. Упорным трудом и полной отдачей всех себя этому миру они должны привести его к точке, с которой начнётся отсчёт самостоятельного роста человечества. Ни один из них не застанет этого момента, ибо даже их долгие жизни конечны, но они проложили дорогу своим наследникам. Цель каждого из которых — продолжить дело предков.
Не только долголетие было отличительной чертой людей божественного рода Инцио ото всех остальных. Выносливость, невероятная сила, устойчивость к морозам и многие другие показатели человеческого тела были минимум втрое выше. Внешность братьев так же отличалась от остальных, но между ними была невообразимо схожей. Древо породило братьев как мать способна породить дитя, выстраивая тело и разум его внутри самого себя отдавая по частичке от собственных. Потому рост их велик, куда заметнее среди толпы простых людей, волосы их темны как крона Дсарбора, глаза имеют цвет сока древесного — насыщенный синий, а кожа светло-оливковая будто жёсткая и упругая кора его. Молодость свою они сохраняли намного дольше. Изменения в ней практически полностью прекращались по достижении двадцати пяти лет и узнать в моложавом Инцио столетнего старика было невозможно. Хотя ближе к своему концу все они уже куда больше походили на обычных пожилых людей.
Их боготворили и были рады находится под правлением этого рода. Каждый в мире с этим был согласен, и не противился воле высших сил. Вера людей в божественное происхождение Инцио усиливала их влияние с каждым годом и каждым витком роста мира и общества.
Нынешнее поколение правителей состояло из пяти братьев так же не отличавшихся внешне от своих предков. Но всё же они отличались друг от друга, самый старший — Витрис красноречив, мудр и горделив, он превозносил свой род и вкладывал в умы людей мысль о необходимости поддержания его. Мертр, второй по старшинству брат, походил на первого внешне очень сильно и в характере были сходства. Оба придерживались традиций и желали удерживать власть в рамках рода, но второй брезговал принуждением и гнётом людей, в отличии от старшего брата. Третьим в этот мир пришёл самый невозмутимый и хладнокровный из братьев — Ивион, он и характер имел более сдержанный, даже территории под своё владение взял самые северные и тихие. После появились Аракиэль и Ами, между ними небольшая разница в несколько лет, потому они были достаточно близки, но довольно полярны стилем поведения и ведения любой деятельности, будь то правление королевством или же выбор наряда. Для Аракиэля было важно то как он выглядит в глазах людей и своих братьев, но при том не любил прилагать много усилий для совершенствования. Ами же всегда был скромным и тихим парнем, не выставляющим напоказ всего себя, а ум имел незаурядный и с долей скромности всегда им пользовался. Ему в голову ежеминутно приходят всё новые и новые идеи и каждую из них он был готов реализовывать и делал это. Многие из Инцио, да и людей тоже, верят, что именно он будет главным двигателем прогресса.
Приход на земли человеческие Инцио из высшего мира был нормой на протяжении многих поколений, однако ни один из представителей рода не был рождён на земле. Они не всемогущи, они не боги, а лишь посланники его на этих землях. Попытки воспроизвести потомство всегда заканчивались неудачей. Обычные женщины, являющиеся королевами, супругами полубогов, неспособны выносить дитя с силой незнакомой организму простого человека.
И всё же чудо случилось — на сто пятьдесят седьмом году жизни у старшего из братьев родился сын, наречённый Фаро. С появлением первого наследника этого великого рода, многое должно было измениться в жизнях людей. Первый Инцио рождённый женщиной и взращиваемый среди таких же как его мать! Взрослея мальчик вызывал в людских сердцах доверие и удовлетворение от его нахождения в непосредственной близости к народу. Он всегда был добр по отношению к каждому, будь то придворный или обычный рабочий. Его искренне интересовала жизнь его соотечественников и он не гнушался обычной работы или помощи любому кто нуждался.
Этот дар рождения ознаменовал начало новой эры — времени в котором всё должно изменится как для людей, так и для их покровителей.
***
Вот уже на протяжении нескольких часов под дверьми в покои принцессы дежурит её супруг. Высокий мужчина со светло-оливковой кожей и короткими чёрными волосами, аккуратно уложенными назад, беспокойно ходит из стороны в сторону по коридору, его глаза постоянно бегают, цепляясь на секунду то за большой вазон с цветами, которые его возлюбленная расставила по всему замку, то за потушенный газовый факел на стене. Переодически он останавливается и очень осторожно, дабы всем своим телом не навалиться и ненароком не побеспокоить всех кто внутри, прикладывается ухом к дверям в надежде услышать детский плач. Доносились изнутри только истошные женские крики. Пока не прекратились и не воцарилась идеальная тишина, напугавшая своей внезапностью принца. Выждав в полной тишине (как вокруг него, так и где-то внутри) несколько минут он собрался уже ворваться внутрь, но двери отворились и в проходе предстал старший придворный медик в идеально выглаженных одеяниях и с выражением полной безмятежности на лице, будто не принимал участия в родах. Он тут же был убран с пути новоиспечённого отца, рвущегося к своему отпрыску. В середине комнаты на кровати он обнаруживает, теряющуюся во множестве смятых простыней и одеял, миниатюрную Эрим, она находится в состоянии облегчения, счастья, понятного только ей одной, и всеобъемлющей усталости. Её пышные каштановые волосы были раскиданы по подушке и мягко обрамляли смуглое лицо, которое слегка покраснело от перенесённого напряжения, а серые глаза с упоением смотрели на возлюбленного. Так она была прекрасна в этот момент в глазах мужчины, которому подарила дитя. Он медленно опустился на колени перед её кроватью и благодарно поцеловал жену в лоб.
— Где он? — обратился принц к стоявшему у дверей врачу, ожидавшему указаний.
— Ваше высочество, ребёнка сразу же перенесли в смежные покои, чтобы искупать его. С ним настоятельница Колыбели, она скоро вернётся.
Мужчина вскочил и направился в глубь комнаты к внутренним дверям. Супруга вполголоса пыталась остановить его: «Фаро, погоди...», но, будучи без сил, не смогла дозваться отдаляющегося мужа. Он всё равно уже ничего не хотел слышать, он торопился на долгожданную встречу. Появление на свет живого наследника, второго в своём роде — несказанная удача. Принц не был способен реагировать на что-либо вокруг, его голову занимали лишь мысли об этом.
За дверьми Фаро обнаружил Саферт — главу храма Колыбель и верховную жрицу, являющуюся лицом общемировой веры, которую и распространяет повсюду. Эта милая старушка с длинными седыми волосами, сложенными в причёску со множеством переплетений, держала в руках свёрток светлой ткани. На лице её читалось спокойствие, а в глазах цвета молодой травы — давняя усталость. Сначала она взглянула на вошедшего с опасением, но поняла что это отец ребёнка и улыбнулась, выставив левую руку, она подошла ближе и поприветствовала его. Принц наклонился немного вперёд, взялся за руку и приложил её ко лбу.
— Это... — начал было Фаро
— Твоё дитя. Прекрасная девочка рода Инцио, твоя дочь, — перебила его старушка.
— Дочь? — послышался низкий хриплый голос из-за спины Фаро. — Не может этого быть. Нам нужен наследник, мальчик! Ребёнок, который позже сможет ступить на престол и продолжить род!
Вслед за принцем, незаметно для него, в небольшую комнату зашёл король Витарии — Витрис. Крупный высокий мужчина почтенного возраста, иссохшая кожа его была натянута на широкое лицо как на барабан, а впавшие тёмные синие глаза смотрелись зловеще. Растрёпанные, будто выгоревшие, но все ещё чёрные волосы добавляли немного безумия в его внешний вид. Особенно вкупе с тоном его голоса.
С лица женщины пропала улыбка и ей сложно было поверить в то что она наблюдала перед собой. В глазах короля, смотревших на дитя, читалась жестокость и ненависть. Она понимала какие мысли возникают в голове этого человека сейчас. Её это повергло в шок. Стремление к абсолютной власти было присуще Витрису, он даже переименовал страну в свою честь, но такое казалось женщине апофеозом бесчеловечности и просто зверством. Король всегда был жёстким и властным, но не бездушным. Но, видимо, она ошибалась и просто не хотела видеть тьму в том кому помогла начать свой путь в той жизни, которую он имеет.
— Витрис, о чём ты говоришь? — выпалила женщина дрожащим, но возмущённым голосом.
— Не нужно разыгрывать здесь сцену, Саферт. Ты невероятно мудрая женщина, которая понимает нашу цель и знает как это важно для всех. Ты знаешь к чему я, мои братья и наши предки стремились всю свою жизнь. К чему ты сама вела нас многие годы.
— Наша цель в распространении и возрождении древних знаний, что более не доступны людям. Но не такими методами.
— Хотел я того или нет, я являюсь частью общего плана, продиктованного высшими силами. Но зачем мне что-то объяснять, ты сама часть этого, ты была у истоков.
— Потому я совершенно точно знаю о чём говорю!
— Мы можем добиться наших целей только если по-прежнему будем оставаться на своих местах. Потому во всём мире правят лишь Инцио, чтобы у нас была возможность контроля всего.
— О чем вы тут говорите?! — не выдержав, поднял на отца голос Фаро впервые в своей жизни, но был проигнорирован.
— Это невинное дитя, она...
— Она помешает. Избавься от неё, — вновь перебил Саферт Витрис.
— Отец! Что ты такое говоришь? Моя дочь, что ты собрался с ней сделать? — сын вцепился в отца, на глаза его наворачивались слёзы.
— Мы вернёмся к Эрим и постараемся настроить её перед тем, как Саферт выйдет к нам с мертворождённым младенцем, — разжимая руки сына на своей груди, обращался Витрис к присутствующим, — и постарайся так же отнестись к трагедии моей невестки с сочувствием, пообещай, что душа его будет с Великим Древом или нечто подобное. В общем не мне тебе рассказывать, Саферт.
— Саферт, о чём он говорит? Что значит мертворождённый? С ней ведь все хорошо. — не мог угомониться Фаро.
— Мне очень жаль, мой мальчик, — женщина коснулась морщинистой ладонью лица парня и с сожалением отвернула его, выставив за дверь.
Некоторое время спустя Саферт вернулась в покои принцессы со свёртком в руках, по её лицу сразу была видна трагичность ситуации. Вышедшие до неё мужчины были у кровати. Фаро стоял на коленях перед женой всем своим видом извиняясь перед ней, но не произнося ни слова. Его отец просто стоял рядом с чувством спокойствия и отрешённости, он полностью верил в правильность своих действий. Настоятельница подошла ближе и передала свёрток в руки матери.
Дитя, якобы погибшее из-за недоразвитости, лежало на коленях рыдающей Эрим. Безутешный супруг подхватывал её, бившуюся в истерике, он пытался успокоить любимую, но ничто не было в силах остановить скорбь матери потерявшей желанное дитя в тот же миг когда обрела его. Саферт предприняла попытку остаться с горюющей девушкой наедине, дабы провести с ней утешительную беседу как с человеком веры, но король пресёк это, сославшись на необходимость в первую очередь отдыха физического для девушки. Витрис не мог дать женщине шанс совершить что-то что бросит на него тень, даже если это было бы правдой.
Женщина не стала сопротивляться и решила уйти, она подозвала своих подопечных — инсих, ожидавших в смежной комнате; они помогали ей во всем, в том числе и с родами в этот день. На двоих вошедших были надеты свободные длинные рясы тёмного, почти чёрного цвета с мелкими синими узорами похожими на тонкую лозу, головы их покрывали капюшоны, которые закрывали едва ли не всё лицо, видно было только губы и подбородок, что облегчало общение с ними, хотя слышать их голоса можно было крайне редко. Помимо части лица можно увидеть и их тонкие костлявые кисти всегда сложенные перед собой чуть ниже пояса, правая рука перекрывает левую. Только лишь по этим малым частям обнажённого тела видно насколько бледна их кожа. Предполагается, что в другом обличии их встретить невозможно. Иначе узнали бы их моментально, только лишь по тем малым частям обнажённого тела видно насколько бледна их кожа, ни в одном королевстве таких людей не встречалось, хотя некоторые поговаривали о том как видели человека с кожей цвета почти как свет солнц, если на него смотреть напрямую невооружённым глазом — кипенно-белый. Однако всё равно никто не верил, каждый знает что инсих проживают только на территории Колыбели, они всецело преданны своей вере и служению в храме. Фаро всегда они немного пугали своей скрытностью и молчаливостью, так и в этот раз он слегка отшатнулся, когда они подошли. Однако инсих там ненадолго; собрав травы, эссенции и всё остальное, они покинули замок и вместе с Саферт вернулись в храм Дсарбора.
***
В ночи, из-за дверей королевской спальни, раздался страшный вопль, усиливала эффект устрашения хриплость голоса, его издававший. Витрис очнулся ото сна весь в поту, сердце его колотилось, а конечности дрожали. Невыносимая боль пронзала лёгкие, заставляя жадно ловить ртом воздух и испытывать агонию от этого. Стража тут же ворвалась внутрь и всё осмотрела. Поняв, что внутри никого кроме хозяина покоев, а причиной криков является состояние короля, один отправился за лекарем, второй остался с ним, пытаясь помочь принять более удобное положение больному. Витрис хватался за грудь и пытался сказать хоть что-то, но не мог. Даже когда прибыл медик, ему потребовалось достаточно времени, чтобы внятно объяснить что происходит.
Проснулся весь замок. Прислуга хлопотала подле кровати меняя мокрые тряпки на голове короля на свежие. Фаро, неспособный уснуть после резкого пробуждения среди ночи, ожидал новостей в чайном зале, правда без чая; ему бы сейчас и крошка в горло не полезла, однако он хотел сбежать в отделённое от личного место. Эрим хотела к нему присоединиться, но он отправил её спать, сказав что ей точно не стоит беспокоиться о его состоянии. Не стоит принцессе после собственных потерь забивать голову новыми переживаниями.
У дверей, за которыми скрывался больной король собрались представители государственного совета, по крайней мере те из них что жили при дворе. Королевский лекарь распустил всех ещё до наступления утра. Витрису нужен был покой, а что-либо рассказать о его состоянии он обязан только его сыну, тот в свою очередь сможет сделать официальное заявление от имени короны позже.
Король болен и серьёзно, поражение лёгких и лёгочных путей, точной причины назвать медик не может. Он пояснил, что ранее не сталкивался с подобным и предположительно связано это может быть с их родом. Вероятно болезнь присуща только Инцио, потому Фаро был дан один совет — обратиться к Саферт, единственному человеку знающему об Инцио достаточно чтобы хоть как-то помочь.
Появилась настоятельница храма в замке только утром, впервые с тех пор как она принимала роды принцессы около месяца назад. Её пригласил Фаро. Он хотел узнать о неизвестном ранее недуге, никогда не встречавшимся среди людей, но не сильно переживал о состоянии отца.
Отношения их были не самыми крепкими. Король всю свою долгую жизнь провёл в различных походах, открывал и присоединял новые земли, строил замки и города, обучал младших братьев искусству управлять людьми. И был нацелен на расширение и изучение этого мира. Казалось ничего больше его не интересует, но со временем он пришёл к понимаю того, что ему необходим наследник. Ребёнок появился в довольно почтенном возрасте. Общее найти им было совсем непросто. Мальчик, возможно в знак протеста от недостатка внимания отца, был холоден к той деятельности, которая того интересовала, но довольно тепло относился к работе с людьми и внутренней политике. Умение вести переговоры он демонстрировал ещё в детстве, когда выуживал из матери, покинувшей этот мир многие годы назад, разрешения поиграть с детьми слуг, что не сильно нравилось ей, потому что не нравилось его отцу, либо когда отстаивал собственную точку зрения в споре с преподавателями. Витрис был доволен и этим, он видел — ребёнок растёт смышлёным и проницательным, всё схватывает на лету, правда негодовал от личной отрешённости Фаро. И всё же считал, что ему удалось вырастить достойного преемника — человека знающего их историю и чтущего традиции, понимающего что такое жертва и способного выстоять перед лицом любой опасности. И сейчас Фаро был спокоен и сконцентрировался на более важной проблеме, возможно угрожающей ему и остальным Инцио.
Женщина осмотрела больного, остававшегося в кровати теперь постоянно, и к большому сожалению не смогла дать никаких объяснений недугу короля. До этого никто из братьев Витриса или он сам не обращался к ней с болями в грудной области или с проблемами дыхания. В истории их мира так же подобной болезни не встречалось ни среди людей, ни среди Инцио, за исключением вполне обычных заболеваний и недомоганий при переохлаждении или от воздействия вирусов, изученных уже давно. То с чем столкнулся витарианский король не было похоже ни на что из этого. Лишь одно предположение было у Саферт и оно её действительно беспокоило. Ни у кого из учёных или целителей в этом мире не было нужного средства против этого. Но оставила она это предположение при себе, решив изучить вопрос более подробно чтобы убедиться в своих догадках, либо опровергнуть их.
Юному принцу она лишь рассказала об уверенности в небольшом остатке времени у его отца до воссоединения с его корнями (в прямом и переносном смысле). Фаро был расстроен после разговора со жрицей, недостаток информации о том что так резко подкосило Витриса заставлял его разум строить различные догадки, а они порой даже спать ему не давали. Но вскоре он всё же смог немного отвлечься от подобных мыслей. Приближался праздник, проводимый Инцио всегда вместе, но в этот раз он будет проходить без отца вдалеке от Витарии.