Потусторонняя иммиграция

Мужчина, представившийся ректором, несомненно был привлекателен. Но, не более того. В памяти всплыла «голограмма», которую мне показывал Рубериус на моем собеседовании — было похоже, что ректор и беглый преступник были примерно одного возраста. Чем-то неуловимым, ректор был очень похож на Обсидиана, хоть внешность у них была прямо противоположная. У Мольфера Сиа Порт были волосы цвета спелой пшеницы, да и глаза посветлее. Но, какое-то сходство все же было. На вид, ему было слегка за тридцать, причем «слегка за тридцать, но дают 27». Меня осенило — вот в этом и была загвоздка. Оба мужчины, скорее всего, были одного и того же возраста, но я никак не могла понять, какого. Если физически им нельзя было дать больше тридцати, то в глазах будто проносились десятилетия опыта и жизненной мудрости.
Ректор не производил того впечатления неземной красоты, что и Рубериус, которому дополнительного шарма придавала аристократическая холодность и отстраненность. Вместо этого, ректор был чертовски обаятельным — очень приветливо улыбался, говорил глубоким поставленным голосом и красиво формулировал предложения. Наверное, при личном общении, он был из тех, кому через полчаса после знакомства за чашечкой чая рассказываешь свои самые сокровенные секреты. Это слегка пугало.

За следующие минут двадцать мы узнали, что ректор только год назад вступил на этот пост в данной Академии. Предыдущим ректором был сам основатель и владелец учебного заведения, но в прошлом году у него ухудшилось здоровье, вследствие чего он решил уйти на пенсию. Господин Сиа Порт был выбран им из-за очень хорошей репутации — до этого наш нынешний ректор уже несколько лет очень успешно руководил подобной академией в другом мире, название которого я не запомнила. Ректор сказал еще пару слов об основателе, потом немного профессиональных фактов о себе... И только потом перешел к сути всего сборища.

— Вы наверняка гадаете, ну какие могут быть вступительные испытания, если вы все по закону должны отучиться три общеобразовательных года? Зачем сейчас устраивать весь этот цирк и проверять, кто из вас будет учиться три года, а кто — семь лет?

— Прям как с языка снял, — донесся до меня шепот Мэй. Я только усмехнулась в ответ.

— Все очень просто. Не все будут удостоены чести учиться в этих стенах даже три обязательных года. — ректор сделал театральную паузу, давая этой мысли впитаться в мозги абитуриентов и выразить все свое недоумение и возмущение. По амфитеатру пронесся разочарованный вздох. — Дело в том, что Академия является самым сильным учебным заведением этого мира, и, как следствие, самым требовательным. Обучение здесь даже образовательной программе будет под силу не каждому студенту, уж не принимайте на свой счет. Поэтому, вы будете подвергнуты испытанию, которое начнется через пару минут.

Вы можете возмутиться, сказать нам, что мы жестоки и несправедливы. Хуже того, после испытания, вы можете посчитать, что оно бесчеловечное и варварское. Но что бы вы не подумали и не сделали, только испытание определит, суждено вам учиться у нас или нет. Те, кто не пройдут испытание — смогут получить обязательное базовое образование в других Академиях этого мира, или в любом из других восьми миров.

Несмотря на важность момента, я была в своих мыслях. Ректор все рассказывал про ценности Академии и почему испытание будет именно таким, каким мы его увидим и прочувствуем, объяснял, так сказать, подоплеку процесса. Почему-то мне в этот момент вспомнились игры в детских лагерях — вы, дети, просто себе играете, стараясь соблюдать оговоренные правила, работаете в команде, ведете свою группу к победе... А потом оказывается, что все это время психологи-модераторы игры анализировали ваше поведение и теперь расскажут, кто тут лидер, а кто — замечательный подчиненный.

То, что я видела сейчас вокруг себя, одновременно и походило на описываемые в попаданческих книжках приключения, и не походило. В каком-то смысле, я перестала так сильно осуждать писательниц такого жанра, что каждый мужчина в описании персонажей книги — невероятный красавчик, будто некрасивых мужчин (и вообще, людей) в этом параллельном мире не бывает. Теперь, рассматривая многочисленных представителей разных рас и полов, я понимала, что соотношение красивых и не очень было примерно таким же, как и дома. И, если уже выбирать, то я с большей охотой описывала бы ректора, Рубериуса, того парня с пушистым хвостом на другом конце аудитории, чем, к примеру, моего соседа с рыжими рожками на затылке.

И, если быть совсем уж откровенными, я начала замечать, что тут в вопросах красоты был больший разброс — как будто такой огромный набор вариантов смешения генов обычно или приводил к невероятно крутым результатам, или к вообще никаким. Золотой середины пока что не наблюдалось — было парочку человек (или не человек) откровенно красивых, настолько идеальной внешности, что это трудно себе представить; и целая толпа серых, блеклых и совершенно неинтересных индивидов.

Было бы замечательно, если б мои увлекательные писательские мысли не увлекли меня в этот момент — возможно, я бы внимательнее слушала бы ректора и успела бы морально подготовиться к испытанию... Возможно, из его речи (если б я ее запомнила и услышала) я могла бы черпать «вдохновение» для преодоления испытания и оно прошло бы по-другому...

Но, как бы то ни было, мои размышления внезапно прервались тем, что на аудиторию наступила темнота и сидение под моей задницей вдруг исчезло. С запозданием, я поняла, что стремительно лечу куда-то вниз, и даже не вижу, что происходит вокруг меня. Дружный крик и визг остальных дал мне понять, что падаю не только я.

— Мэй? — закричала я, в надежде окликнуть новую знакомую. В тот миг мне почему-то не пришло в голову, что она может быть слишком занята собственным падением. — Мээээй!!!

Чем больше я кричала и звала на помощь фейри, тем меньше становилось звуков вокруг меня. Как будто кто-то стал потихоньку уменьшать громкость — и вот, я уже не слышала испуганного крика других студентов, были только я и эхо. В ушах завывал пролетающий мимо воздух, а тело совсем окоченело. Дышать стало очень сложно, поэтому я стала хватать воздух ртом. Это было плохой идеей — холодный воздух обжег мое горло и прошелся через все мои внутренние органы, а язык прилип к небу. Теперь я продрогла еще и изнутри. Возможно, на короткое мгновение я даже потеряла сознание, так как падение было долгим и в один момент я поняла, что не помню одной его части...

Закончилось это тем, что я плюхнулась во что-то мягкое, подняв вокруг себя облако пыли. Пылинки сразу попали мне в нос, рот, глаза, уши — и я стала чихать. Повторяющийся звук моего чиха разнесся по помещению, в которое я попала, гулко отзываясь в каких-то далеких частях этого... подземелья?

Прекратив, я затаила дыхание, ожидая еще каких-то звуков — падения моих возможных однокурсников, голосов, хоть чего-то. Но нет, это было мое индивидуальное испытание. Кроме далекого постукивания одиноких капель по каменному полу, никаких других звуков я не слышала. Тут было душно и еще более влажно, чем в верхней пещере. Я была одна. В кромешной тьме. Глубоко-глубоко под землей. Страх начал постепенно подкрадываться, но пока что я от него отмахивалась. Ну, что со мной может произойти? В каком-то пустом темном подземелье, в тишине. Можно вообще улечься спать... Но, конечно, тогда возникает вопрос — в чем тут, собственно, испытание?

Основываясь на собственном энтузиазме и логическом мышлении, я решила, что нужно идти. Хоть куда-то. Нужно выбираться из этого мягкого чего-то и пытаться найти выход или хотя бы источник света. Несмотря на то, что я пробыла тут уже какое-то время, зрение не спешило адаптироваться под освещение — я все еще не видела абсолютно ничего.

— Хорошо, Анда, это твое самое интересное приключение... — сказала самой себе, неуклюже выбираясь из пушистой кучи. Эхо опять разнесло мой голос по всему подземелью, давая понять, какое оно большое... Но, так же, в какую сторону оно большое. Меня осенило — я должна использовать звуки и идти по следам эха, раз мне ничего не видно! Это же гениально!

И, только я слегка расслабилась и даже тихо засмеялась в ответ на свою догадку, как под моей рукой, которой я опиралась на свою мягкую «подстилку», что-то хрустнуло... Как настоящий «гений», я протянула руку глубже и наткнулась на что-то жидкое и скользкое, отдаленно напоминающее белок в сыром яйце. А продвинув руку немного дальше, я почувствовала не до конца сформировавшиеся лапки и туловище плода...

Ужас произошедшего только начал доходить до меня — я приземлилась на гнездо какого-то существа, в яйцо которого помещалась моя рука до локтя с растопыренными пальцами, умудрилась ни одно не повредить при падении... И теперь все же разбила одно из них. Ждать разгневанных «родителей» этих яиц никак не хотелось. Я по-быстрому вытерла руку об мягкую «обертку» гнезда, запоздало понимая, что это пух владельца яиц, и наугад понеслась по подземелью.

Паника еще никогда не помогала людям с бегством и спасением своей жизни — это я знала и понимала. Но когда паникуешь — тебе уже все равно. Инстинкт подсказывает тебе нестись сломя голову — и ты бежишь, потому что за тобой, наверняка, погоня. И я неслась, спотыкаясь и падая, врезаясь в стены и даже слыша, как меня настигают страшные подземные чудища. Я бежала и бежала, не разбирая дороги и не чувствуя боли или усталости. Я подворачивала ноги пару раз, больно врезалась в стены, но продолжала бежать...

Когда же я, наконец, решила, что можно остановиться и отдышаться, то стало понятно — никто за мной не гнался. Я просто не на шутку перепугалась... Хорошо еще, не додумалась закричать...

Теперь я шла спокойно, иногда «эгейкая» в темноту, чтобы понять, куда держать путь. Все тело болело и, местами, саднило. Интересно, сколько царапин я себе заработала в этой небольшой пробежке? Сколько времени прошло с начала испытания? Можно ли считать, что оно проходит удачно, если я все еще жива? Как долго мне еще тут бродить? После очередного «эгегей», я уже смело ступила вперед и... Моя нога провалилась в пустоту. А через секунду, ее обвило что-то холодное и скользкое.

Вот теперь я закричала. Я завизжала так, что, наверное, те существа начали вылупляться из яиц, чтобы пойти посмотреть на источник этого истошного вопля. Сбросив секундное оцепенение, я стала резко вырываться из лап (или щупалец) невидимого монстра, сопровождая эти попытки своим истерическим визгом. Щупальца же настойчиво утягивали меня куда-то вглубь расщелины.

Я хваталась руками за скользкие каменные стены пещеры, но никак не могла зацепиться. В это же время существо протянуло еще одну конечность и попыталось дотянуться до моей левой ноги, попутно резко дернув правую. Я плюхнулась на каменный пол и ухватилась за первый попавшийся выступ. Запоздало, дыхание перехватило от растекающейся по всему телу боли. Руки на миг ослабли и, к тому же, стали соскальзывать — выступ был жутко скользким. Глаза застилала пелена слез, а тишина прерывалась моими истерическими всхлипами. К счастью, вокруг было настолько темно, что зрение я использовать не могла в любом случае.

— Да отстань же ты от меня! — заорала я, вцепившись в каменный выступ. Резко втянув в себя воздух, дернула ногой и согнула руки, вытягивая себя из щели. Неожиданно, это освободило меня из хватки, но нельзя сказать, что сильно спасло. Я встала и только ринулась бежать, как врезалась с разгону головой в стену. И мир ушел из-под моих ног...

Сознание возвращалось ко мне очень постепенно. Сначала все внутри похолодело — меня наверняка утащило чудище и скоро воспользуется мной как обедом. Потом, нахлынула странная меланхолия — умру и умру, не впервой. Наконец, я вдруг услышала какие-то голоса — и они были не голодными. Но говорили наверняка обо мне, потому что уши сами собой напряглись, улавливая каждое слово, которое могут.

-...редкий дар! — слух выхватывал отдельные слова. — Кто знает...на Рагоне может...

— Ужасная реакция!.. — возражал какой-то низкий скрипучий голос. Он напоминал мне плохо смазанную деревянную дверь. -...С такой психикой! ... Умрет в первую сессию!..

-...только здесь, — мирным тоном ответил первый голос. Этот мне казался знакомым. Жаль только, что смысл ускользал от меня, как и сознание. Тело все еще пыталось вернуть мозги к чужому разговору, но все звуки уже смешались в непонятную кашу. Перед глазами плясали скрипящие деревянные двери и почему-то кованые железные замки. Все это закрутилось в бессмысленном водовороте картинок и я опять отключилась.

В следующий раз я очнулась в каком-то другом положении. Если до этого я точно лежала, то сейчас будто сидела на кресле. Над моим правым ухом пощелкали пальцами, я вздрогнула.

— Реакция есть. — пробормотал кто-то себе под нос. Хотя почему кто-то? Я узнала голос — это был ректор Академии. — Просыпайтесь, горе-студентка.

Эта фраза действительно меня разбудила — почему горе-то? Ну, не доучилась я в Университете, не стала дипломированным журналистом... Но это же никак не относится к ситуации... А какой, собственно, ситуации? И причем тут двери и кованые замки? Я плавно открыла глаза и тут же часто заморгала — мне в глаза, как оказалось, бил солнечный свет. Я нашла себя в кабинете, заставленном стеллажами с книгами и странными светильниками в форме канделябров, которые парили в воздухе. Сейчас они не горели, но продолжали плавать под потолком. Передо мной был красивый письменный стол и пустое кресло перед ним — ректор стоял рядом возле кресла, в котором я сидела.

— Проснулись? Отлично. Теперь я могу спросить вас, что мне с вами делать! — с напускной жизнерадостностью заявил мужчина. Было видно, что вся эта ситуация хоть и забавна, но доставляет ему проблем. Но, к сожалению, помощника в решении проблемы он нашел не самого лучшего — во-первых, я была не в курсе проблемы; а во-вторых, мой мозг в ответ на его реплику выдал вот это:

— А... А что со мной делать?

Взгляд ректора ненадолго задержался на моем лице, потом осмотрел мое полупроснувшееся туловище и громко вздохнул. За моей спиной послышался какой-то звук и я вздрогнула. В ответ послышался скрипучий смех.
— Н-да. Был бы я вашим ректором, госпожа с Рагона, точно знал бы, что делать... — в поле моего зрения вошел незнакомый мне индивид. Он был вытянутый, как струна, и напоминал спичку во всем — у него были длинные ноги, длинные руки, длинные тощие пальцы. Темно-зеленые волосы были собраны в тугой узел и спрятаны под похожим на котелок головным убором. Он окинул меня ироничным взглядом и, скрестив руки на груди, стал постукивать пальцами по своему предплечью.
Я же только начала понимать, что все еще жива, меня не съели чудища из подземелья, а тело как-то не болит и ничего не саднит. Я заставила себя пошевелиться и нормально сесть в кресле, а потом стала осматривать свои руки и ноги в поисках боевых отметин... Но их почему-то не было. Более того, моя одежда была в идеальном состоянии — не грязная, не порванная, хотя я точно помню, что штаны порвались, а кофту я наверняка извозила в грязи, когда каталась по полу.

— А где все мои синяки и ушибы? Я там не раз об стену головой стукнулась... — хихикнула я, прежде чем поняла, что это не самая умная фраза в данной ситуации. Господин Сиа Порт едва заметно приподнял брови. Длинный же мужчина не стал молчать.
— Это мы, дорогая студентка, уже успели заметить. В ваших интересах было бы рассказать нам о чем-то, чего мы еще не знаем и что будет играть вам на руку, — колко заметил он, элегантно опускаясь на диван, стоящий справа от ректорского стола.
— Алаис, не смущай девушку. Она только очнулась и в полном замешательстве, — строго гаркнул Мольфер. Несколько минут они вели безмолвный разговор на языке взглядов. В конце концов, я не выдержала.
— Да что же тут происходит? Объясните мне, наконец!

— Уважаемая Анда Кирилюк, вы не прошли испытание.

Я перестала дышать. Это как? Не прошла? Потом меня будто холодным потом окатило. Я провалила испытание! Все, занавес! Теперь меня отправят «домой» на Рагон, и я всю жизнь просижу в незнакомом мире, не имея возможности попутешествовать по другим...

— Но...
— Кроме того, ваши результаты тестирования несколько загадочны, — мужчина, которого ректор назвал Алаисом, встал и подошел к своему коллеге. Теперь они оба стояли надо мной и задумчиво разглядывали. — Вы показали исключительное знание основных языков нашего мира, что, само по себе, уже странно. Но, что еще более странно — ни один из известных нам языков Рагона вы не знаете, хотя утверждаете, что прибыли к нам оттуда. Как вы можете это объяснить?
— Ну... — я сглотнула, чувствуя, что во рту внезапно стало очень сухо. — За триста лет языки сильно поменялись — некоторые умерли, другие появились. Кроме того, я из маленькой страны, наш язык не входит в число самых распространенных...
— Хорошо, но что же насчет...
— Насчет наших языков у меня есть теория, господин Шедер, — прервал длинного мужчину Мольфер Сиа Порт. Я была ему от глубины души благодарна, хотя и не знала, почему он мне помогает. В этот момент, его взор обратился ко мне.
— Хоть вы психически слабы, чтобы учиться здесь, вы обладаете крайне редким даром. — он слегка улыбнулся. — Я считаю, что, попав в благоприятную среду, ваш дар проявился в качестве защитной реакции. Этим можно объяснить ваше знание наших языков — вы просто не могли знать их, если всю жизнь прожили на Рагоне.
Я медленно кивнула, показывая, что следую за его мыслью. Было слегка обидно, что оба преподавателя считали мою психику слабой, хотя совершенно непонятно, по какой причине. Что в их мире считается слабой психикой?..
— Эта академия специализируется на развитии такой магии, как ваша. — продолжил ректор. — И я являюсь одним из тех специалистов, которые помогают освоить ее в совершенстве. К сожалению, эта магия настолько редка, что другие учебные заведения не предоставляют возможности ее осваивать. Вы понимаете, что я имею ввиду?

К сожалению, я пока что ничего не понимала. Я завалила вступительное испытание в единственную академию, которая могла научить меня владеть каким-то даром, который у меня нашли... Значит, я не буду учиться и «сожгу себя изнутри»?.. Озвучивать это все я, конечно, не стала. Поэтому просто покачала головой.

— Анда, мне придется вас оставить. Я не могу позволить вам пустить такой дар на самотек — он может быть для вас опаснее, чем учеба здесь. Пока что понимаете? — я кивнула. Оборот, который принимал этот разговор, начинал мне нравиться. Судя по тому, что рот господина Шедера сжался в тонкую линию, он не разделял решения Сиа Порта. — Но мне придется включить в ваше расписание особую дисциплину, которая немного закалит вашу психику. Скорее всего, ее будут вести студенты старших курсов, обучающиеся специальности. Вы согласны?

— А что это за дисциплина? — задала я вопрос, заставивший ректора как-то странно улыбнуться.

— Боевые искусства, леди Анда.