Осколки преобразования

Поезд медленно подъезжал к вокзалу Центрального города, монотонный стук колёс постепенно затихал. Мира сидела напротив Элриков, наблюдая за пейзажем за окном. Эдвард нетерпеливо постукивал автоброней по сиденью, а Альфонс, несмотря на свою массивную броню, сидел неподвижно, словно статуя.

– Наконец-то! – выдохнул Эд, когда поезд остановился. – Мы сможем продвинуться в исследованиях. Шу Такер – именно тот человек, который может нам помочь.

– Брат, не стоит так сильно надеяться, – предостерёг его Альфонс своим мягким, почти детским голосом, эхом разносящимся внутри доспеха. – Мы не знаем, согласится ли он нам помочь.

Мира поправила тёмные волосы, собранные в небрежный хвост, и с сомнением посмотрела на братьев.

– Вы уверены, что это хорошая идея? Я слышала, что государственные алхимики не особо любят делиться своими исследованиями.

Эдвард самодовольно ухмыльнулся, указывая большим пальцем на себя.

– Ты забыла? Я тоже государственный алхимик. К тому же, полковник Мустанг уже договорился о нашей встрече.

– Я не забыла, – тихо ответила Мира, поднимаясь со своего места. – Просто предпочитаю не рассчитывать на чужую помощь.

Выйдя на перрон, Эдвард потянулся всем телом.

– Такер – единственный алхимик, которому удалось создать говорящую химеру. Его исследования могут оказаться ключом к пониманию природы человеческого тела и его связи с душой, – он понизил голос. – А значит, и к философскому камню.

– Ты действительно думаешь, что связь есть? – спросила Мира.

– Всё взаимосвязано, – твёрдо ответил Эд. – Алхимия – это наука о понимании, разрушении и воссоздании. Если Такер смог соединить два разных существа, сохранив разум одного из них, это может помочь нам понять, как вернуть тело Ала без потери его души.

Альфонс при этих словах тихо звякнул доспехом.

– Брат, мы не должны торопиться с выводами. Пока мы не увидим его исследования...

– Я знаю, Ал, знаю, – отмахнулся Эдвард, увлечённо шагая вперёд. – Но я чувствую, что мы на правильном пути!

Спустя некоторое время они остановились перед большим особняком с высоким забором.

– Вот и дом Такера, – произнёс Эд, сверяясь с адресом. – Выглядит внушительно.

– Довольно мрачное место, – заметила Мира, ощущая непонятное беспокойство.

– Все алхимики немного странные, – пожал плечами Эдвард. – Кроме меня, конечно.

– Конечно, – с едва заметной иронией согласилась Мира.

Эдвард позвонил в дверной звонок. Через несколько минут за дверью послышались шаги.

Дверь открылась, и на пороге показался мужчина в очках, с бледным лицом и редеющими волосами. Он выглядел усталым, но при виде гостей попытался изобразить приветливую улыбку.

– Вы, должно быть, Эдвард Элрик? Стальной алхимик? – спросил он, протягивая руку. – Полковник Мустанг предупредил о вашем визите. Я Шу Такер, связующий жизни алхимик.

– Рад познакомиться, – Эдвард энергично пожал руку Такера. – Это мой брат Альфонс и...

Он замялся, не зная, как представить Миру.

– Мира, – спокойно представилась она сама, протягивая руку. – Я помогаю братьям в исследованиях.

Такер пожал её руку, и Мира почувствовала, как его пальцы слегка дрожат. Что-то в его взгляде заставило её насторожиться - будто тревога и усталость смешались с чем-то ещё, что она не могла точно определить.

– Проходите, пожалуйста, – Такер отступил в сторону, пропуская гостей в дом. – Прошу прощения за беспорядок. После того, как моя жена ушла, здесь стало... не так аккуратно.

Они прошли через просторный холл. Дом действительно выглядел слегка запущенным – пыль на мебели, книги и бумаги в беспорядке, но ничего необычного для дома, где живёт увлечённый наукой человек.

– Нас это не смущает, – заверил Такера Альфонс. – Вы живёте здесь один?

– О нет, – Такер поправил очки. – Со мной моя дочь, Нина. Ей четыре года. И ещё наша собака, Александр.

– Дочь? – удивлённо переспросил Эдвард. – Я думал, вы целиком посвятили себя исследованиям.

Такер грустно улыбнулся.

– Исследования важны, но Нина... она всё, что у меня осталось после ухода жены.

Мира внимательно наблюдала за ним, отмечая странную интонацию в его голосе.

– А где она сейчас? – спросила она.

– Должно быть, играет в саду с Александром, – ответил Такер, ведя их по коридору. – Я покажу вам свою лабораторию и библиотеку. Полковник Мустанг сказал, что вы интересуетесь моими исследованиями по химерам?

– Да, – энергично кивнул Эдвард. – Особенно меня интересует ваше достижение в создании говорящей химеры. Это прорыв в понимании связи между физическим телом и сознанием.

– Боюсь, я не смогу рассказать вам всё, – Такер выглядел неловко. – Некоторые аспекты исследований засекречены военными.

– Мы не просим раскрывать секреты, – заверил его Альфонс. – Но общие принципы могли бы помочь нам в наших исследованиях.

– Конечно, конечно, - закивал Такер. – Я с радостью поделюсь тем, чем могу. К тому же, в моей библиотеке есть много редких книг по трансмутации живых организмов, которые могут вам пригодиться.

Они подошли к большой двери, ведущей в лабораторию. Такер достал ключ и открыл её.

– Прошу. Это моя скромная обитель.

Лаборатория была просторной, но заставленной различным оборудованием, клетками и книжными полками. Повсюду были разбросаны записи и чертежи алхимических кругов.

– Впечатляюще, – выдохнул Эдвард, с жадностью оглядывая многочисленные книги и рукописи.

– Брат, смотри, сколько здесь материалов! – воскликнул Альфонс, указывая на полки с толстыми фолиантами.

Мира же обратила внимание на странные пятна на полу – они были почти незаметны, но её острый взгляд уловил следы, похожие на затёртую кровь. Она медленно обошла лабораторию, задерживая взгляд на клетках, некоторые из которых, казалось, давно не использовались, но всё равно были тщательно закрыты.

– Господин Такер, как давно вы работаете над созданием химер? – спросила она, стараясь, чтобы её голос звучал нейтрально.

Такер, поглаживая подбородок, ответил не сразу.

– Более десяти лет. Но настоящий прорыв произошёл два года назад, когда мне удалось создать химеру, способную говорить. Это... это было удивительно.

– А что с ней стало потом? – спросил Альфонс.

Такер отвёл взгляд.

– К сожалению, она прожила недолго. Отказалась от пищи и умерла через несколько дней. Это частая проблема с химерами – нестабильность созданного организма.

– Но вы продолжаете исследования? – уточнил Эдвард.

– Да, конечно, – Такер кивнул. – Военные заинтересованы в таких существах. Представьте себе возможности...

– Папа! – внезапно раздался детский голос из коридора, и дверь лаборатории резко открылась.

В лабораторию вбежала маленькая девочка с длинными каштановыми косичками, а следом за ней – большой белый пёс. Увидев незнакомцев, девочка застыла на месте, схватившись за подол платья.

– Нина, – Такер слегка нахмурился. – Я же просил не входить в лабораторию без стука.

– Прости, папа, – тихо произнесла девочка, опустив голову. – Я услышала голоса и подумала, что пришла тётя Эмили.

– Нет, милая, это гости, которые помогут папе с работой, – мягко объяснил Такер. – Они поживут у нас несколько дней.

Нина с любопытством разглядывала незнакомцев, особенно Альфонса в его массивной броне.

– Ты такой большой! – восхищённо произнесла она, глядя на Ала. – Как рыцарь из книжки!

Альфонс неловко рассмеялся, и его смех эхом разнёсся по лаборатории.

– Меня зовут Альфонс, – представился он. – А это мой старший брат Эдвард.

– Старший?! – Нина удивлённо переводила взгляд с одного на другого. – Но ты такой маленький!

Эдвард мгновенно вспыхнул от негодования.

– Кого ты назвала таким маленьким, что его можно раздавить муравьём?! – воскликнул он.

– Брат, она этого не говорила, – попытался успокоить его Альфонс.

Мира не смогла сдержать улыбку. В такие моменты братья показывали свои настоящие характеры.

Нина, нисколько не испугавшись вспышки Эдварда, засмеялась и перевела взгляд на Миру.

– А ты кто? – спросила она с детской непосредственностью.

Мира присела на корточки, чтобы быть на одном уровне с девочкой.

– Меня зовут Мира. Я присматриваю за этими двумя, чтобы они не попали в неприятности.

– Как няня? – уточнила Нина.

– Скорее как... – Мира на мгновение задумалась, - как старшая сестра.

Эдвард фыркнул.

– Мы знакомы всего ничего, а она уже взяла на себя эту роль.

– Кто-то же должен о вас заботиться, – парировала Мира с лёгкой улыбкой.

Нина внимательно рассматривала Миру, а затем неожиданно взяла её за руку.

– Ты красивая, – просто сказала она. – Мне нравятся твои глаза.

Мира была застигнута врасплох этим комплиментом. В глубине души она всегда знала, что унаследовала глаза своей матери.

– Спасибо, – мягко ответила она. – У тебя тоже очень красивые глаза.

Нина просияла от комплимента.

– Папа говорит, что у меня мамины глаза. Я плохо её помню, она ушла, когда я была совсем маленькой.

Такер нервно кашлянул.

– Нина, почему бы тебе не показать Мире свои игрушки? А я пока поговорю с молодыми алхимиками о работе.

– Хорошо! – радостно согласилась Нина и потянула Миру за руку. – Пойдём! У меня есть много книжек с картинками и куклы!

Мира вопросительно посмотрела на братьев, но Эдвард уже был полностью поглощён разговором с Такером о трансмутации, а Альфонс кивнул ей, словно говоря, что всё в порядке.

– Хорошо, Нина. Покажи мне свои сокровища, – согласилась Мира, следуя за девочкой.

Нина привела Миру в маленькую, но уютную комнату. Здесь было заметно женское присутствие – вероятно, мать Нины постаралась создать для дочери уютный уголок, прежде чем уйти. Стены были выкрашены в светло-голубой цвет, на полках стояли книги и игрушки, а на кровати лежало несколько мягких игрушек.

– Смотри! – Нина схватила потрёпанную книгу сказок. – Это моя любимая книжка. Мама читала мне её каждый вечер.

– А теперь? – осторожно спросила Мира.

Нина погрустнела.

– Папа очень занят. Он читает, только когда не работает, а это бывает редко. Тётя Эмили иногда читает, но она приходит не каждый день.

– Тётя Эмили – это твоя няня? – уточнила Мира.

– Да, но папа сказал, что она больше не придёт. У неё заболела мама, и ей нужно о ней заботиться.

Мира нахмурилась. Странно, что Такер не упомянул об отсутствии няни. Маленькая девочка не могла оставаться одна, пока отец занимался исследованиями.

– Хочешь, я почитаю тебе? – предложила Мира, отодвигая свои подозрения в сторону.

Глаза Нины засияли от радости.

– Правда? Ты прочитаешь мне про принцессу и дракона?

– Конечно, – Мира улыбнулась и села на край кровати, похлопав по месту рядом с собой. – Иди сюда.

Нина забралась на кровать, а Александр улёгся у их ног, положив морду на лапы. Мира открыла книгу и начала читать историю о принцессе, которая сама спасла себя от дракона, подружившись с ним. Нина слушала с открытым ртом, иногда перебивая вопросами или комментариями.

Когда сказка закончилась, Нина прижалась к Мире.

– Ты читаешь почти как мама, – тихо сказала она. – Только по-другому. Но мне нравится.

Мира почувствовала странное тепло в груди. Она не привыкла к такой открытой привязанности, но в этой маленькой девочке было что-то, что заставляло её забыть о своих обычных барьерах.

– Ты хочешь порисовать? – предложила Нина, вскакивая с кровати. – У меня есть бумага и карандаши!

– Конечно, – согласилась Мира. – Что мы будем рисовать?

– Давай нарисуем мою семью! – воскликнула Нина, раскладывая бумагу и карандаши на маленьком столике. - Это будет папа, я, Александр и... - она на мгновение задумалась, – и ты с Альфонсом и Эдвардом.

Мира удивлённо приподняла брови.

– Ты хочешь нарисовать нас на семейном портрете?

– Да! – уверенно кивнула Нина. – Вы же будете жить с нами, значит, мы теперь одна семья!

Мира не знала, что ответить. Эта детская логика была одновременно трогательной и грустной.

– Хорошо, – наконец сказала она. – Давай нарисуем всех вместе.

Они провели следующий час, рисуя. Нина старательно выводила палочки-фигурки, а Мира помогала ей с деталями. Несмотря на свою обычную сдержанность, Мира чувствовала, как её привычная маска начинает трескаться рядом с этим ребёнком.

– Ты умеешь рисовать лучше меня, – заметила Нина, глядя, как Мира аккуратно изображает Александра.

– Это приходит с практикой, – ответила Мира. – Когда я была маленькой, я много рисовала.

– А где твоя мама и папа? – неожиданно спросила Нина.

Мира на мгновение замерла, карандаш застыл в её руке.

– Моя мама умерла давно, – тихо ответила она. – А папа... он далеко.

– Ты скучаешь по ним?

– Каждый день, – честно ответила Мира.

Нина подошла и обняла её, обвивая маленькими ручками шею Миры.

– Не грусти. Теперь у тебя есть я и папа, и Александр.

– Спасибо, Нина, – прошептала она. – Ты очень добрая девочка.

В дверь постучали, и в комнату заглянул Альфонс.

– Вот вы где, – сказал он своим мягким голосом. – Господин Такер приготовил ужин.

– Идём! – воскликнула Нина, хватая Миру за руку. – Я покажу тебе, где моё место за столом!

Когда они спустились в столовую, Эдвард уже сидел за столом, листая какую-то книгу, а Такер раскладывал простую еду по тарелкам.

– Простите за скромный ужин, – извинился он. – Я не очень хороший повар.

– Ничего страшного, – заверил его Альфонс. – Мы не привередливы.

– А ты не будешь есть? – спросила Нина, глядя на Альфонса, когда все уселись за стол.

– Ал... соблюдает особую диету, – быстро вмешался Эдвард. – Он ест только в определённое время.

Нина с любопытством смотрела на огромную броню.

– А как ты туда попал? Ты настоящий рыцарь?

– Это... это алхимический эксперимент, – неловко ответил Альфонс. – Я изучаю броню изнутри.

Мира внимательно наблюдала за Такером во время этого разговора. Она заметила, как его взгляд стал острее, заинтересованнее, когда речь зашла о Альфонсе и его броне.

– Ты, должно быть, очень талантливый алхимик, – сказал Такер, обращаясь к Альфонсу. – Связать душу с неодушевлённым предметом – это высший уровень искусства.

Эдвард поперхнулся куском хлеба.

– Кто сказал, что его душа связана с бронёй? – спросил он, пытаясь казаться равнодушным.

Такер улыбнулся и поправил очки.

– Простое наблюдение. Пустая броня не может двигаться и говорить сама по себе. Значит, в ней должно быть что-то, что управляет ею. А учитывая вашу реакцию, я вижу, что попал в точку.

Мира напряглась. Такер был гораздо наблюдательнее, чем казался на первый взгляд.

– Не беспокойтесь, – продолжил Такер. – Я не собираюсь никому рассказывать. Более того, мне интересно, как вам это удалось. Это могло бы помочь в моих исследованиях.

– Мы не можем об этом говорить, – твёрдо сказал Эдвард. – Это личное.

– Конечно, конечно, – поспешно согласился Такер. – Я понимаю. Все мы имеем свои секреты.

Ужин продолжился в напряжённой тишине, которую периодически нарушала Нина своими невинными вопросами и комментариями. После ужина Такер показал гостям их комнаты на втором этаже.

– Надеюсь, вам будет удобно, – сказал он. – Если что-то понадобится, не стесняйтесь спрашивать. Моя лаборатория и библиотека в вашем распоряжении.

***

Мира вздохнула, рассматривая особняк Такера. Третий день в этом доме, а тревога только росла. Она стояла у окна, наблюдая, как Эд и Ал изучают книги из библиотеки Такера, делая пометки и обмениваясь восторженными комментариями.

Поначалу всё казалось идеальным. Государственный алхимик, готовый поделиться знаниями, просторный дом, заполненный книгами, милая дочка и собака. Но что-то было не так.

– Ты заметил? – негромко спросила она Эда, когда тот отвлёкся от записей.

– Что именно? – Эд поднял голову, его золотистые глаза блеснули.

– Няня не приходит, – Мира присела рядом. – А Такер запирается в лаборатории на всю ночь.

Эд пожал плечами.

– Он готовится к ежегодной аттестации. Если он не предоставит что-то впечатляющее, его выгонят из программы.

– Но разве нормально не выпускать дочь даже погулять? – Мира покосилась в сторону кухни, где маленькая Нина играла с Александром.

– Он просто занят, –вмешался Альфонс, его металлический доспех скрипнул, когда он повернулся. – Мы все понимаем, как важна алхимия.

– Может быть, вы правы, – она встала. – Пойду проверю, не нужна ли Нине помощь.

***

Позже вечером, когда Такер ушёл в лабораторию, Мира отправилась на кухню за чаем. Проходя мимо двери в подвал, она замерла. Сквозь щель пробивался слабый синеватый свет, и доносились отрывки шёпота.

Она осторожно приблизилась. Такер говорил как будто сам с собой, его голос звучал отрывисто и нервно.

– ...в прошлый раз я был так близок... но теперь... у меня есть всё необходимое... они поймут...

Мира отступила, когда услышала шаги. Она быстро скользнула за угол и увидела, как Такер поднимается из подвала. Его очки блеснули в тусклом свете коридора, лицо было покрыто потом, руки дрожали.

– Мисс Мира? – он заметил её и вздрогнул. – Что вы делаете так поздно?

– Просто хотела чаю, – она улыбнулась, стараясь, чтобы голос звучал естественно. – Вы выглядите уставшим, господин Такер. Может, стоит отдохнуть?

– Нет-нет, – его взгляд метнулся обратно к лаборатории. – Времени слишком мало. Аттестация через два дня.

Мира кивнула.

– А где Нина? Обычно она не ложится так рано.

Такер замялся на мгновение.

– Она... плохо себя чувствует. Лёгкая простуда. Ничего страшного.

– Может, мне стоит проверить...

– Нет! – Такер резко поднял руку, затем опустил её, пытаясь улыбнуться. – Я имею в виду, не стоит. Она уже спит, а утром ей станет лучше.

В его глазах мелькнуло что-то, от чего по спине Миры пробежал холодок.

***

На следующее утро Эдвард и Альфонс были полностью погружены в изучение новых материалов, которые Такер им предоставил. Мира сидела у окна, наблюдая за двором.

– Странно, что Александр не выходит, – сказала она вслух. – Обычно он бегает по саду в это время.

– Такер сказал, что он тоже заболел, – ответил Ал, не поднимая головы от книги. – Видимо, и Нина, и пёс подхватили что-то.

Мира нахмурилась.

– Вам не кажется это подозрительным? Сначала исчезает няня, потом Нина и собака внезапно "заболевают"...

Эдвард оторвался от чтения и посмотрел на неё.

– О чём ты?

– Я не знаю, – Мира подошла к братьям и понизила голос. – Но что-то здесь не так. Вчера я слышала, как Такер разговаривал сам с собой в лаборатории. Он был как будто... не в себе.

– Мира, – Эд вздохнул, – алхимики часто бывают эксцентричными, особенно перед важными событиями. Ты просто не понимаешь давления, под которым он находится.

– Эд прав, – кивнул Ал. – К тому же, Такер один воспитывает дочь, работает государственным алхимиком и заботится о доме. Неудивительно, что он выглядит уставшим.

Мира покачала головой.

– Дело не только в усталости. Он что-то скрывает.

– Ты слишком подозрительна, – Эдвард захлопнул книгу. – Это шанс узнать больше о трансмутации, о философском камне. Не начинай видеть демонов в каждом алхимике.

Мира сжала кулаки.

– Я просто предлагаю вам быть внимательнее, – она встала. – И, может быть, нам стоит проверить, как на самом деле себя чувствуют Нина и Александр.

Эдвард и Альфонс обменялись взглядами.

– Ладно, – наконец сказал Ал. – Мы спросим Такера, можно ли навестить их.

***

Когда они постучали в дверь лаборатории, ответа не последовало. Эдвард попробовал ручку – дверь была заперта.

– Странно, – пробормотал он. – Он всегда оставлял лабораторию открытой для нас.

– Может, он вышел? – предположил Альфонс.

Мира покачала головой.

– Я видела, как он входил сюда час назад и не выходил.

Она присела и заметила что-то на полу возле двери – тёмные капли, похожие на...

– Это кровь? – шепнула она, указывая на след.

Эдвард наклонился.

– Не уверен. Может быть, чернила или реактив.

Мира поднялась и постучала громче.

– Господин Такер? Вы там?

За дверью послышалось движение, затем щелчок замка. Дверь приоткрылась, и показалось напряжённое лицо Такера. Его глаза были красными, как будто он не спал несколько дней.

– Да? – голос звучал хрипло.

– Мы хотели узнать, как себя чувствует Нина, – сказал Альфонс. – Можно её навестить?

Такер оглянулся через плечо.

– Нина... она всё ещё нездорова. Но ей лучше. Завтра она сможет вас увидеть.

– А Александр? – спросила Мира. – Его тоже не видно.

На мгновение в глазах Такера мелькнула паника.

– Он... с Ниной. Они неразлучны, вы же знаете.

Мира заметила, что руки Такера, держащие дверь, были в перчатках, на одной из которых виднелось тёмное пятно.

– Что с вашей рукой? – она указала на пятно.

Такер быстро спрятал руку.

– Небольшая ошибка во время эксперимента. Ничего серьёзного.

– Может, мы можем помочь? – предложил Эдвард. – Мы же здесь, чтобы учиться алхимии.

– Нет! – Такер почти выкрикнул это слово, затем сделал глубокий вдох. – Простите. Я имею в виду, что это очень деликатная работа. Я должен сосредоточиться. Завтра, после аттестации, я всё покажу вам.

С этими словами он закрыл дверь, и снова щёлкнул замок.

***

Позже, когда братья Элрики вернулись к своим книгам, Мира прошла в сад. Небо хмурилось, предвещая дождь. Она обошла дом и остановилась под окном лаборатории, которое было приоткрыто для вентиляции.

Изнутри доносились странные звуки – скрежет металла, шорох бумаг и... тихий скулёж, похожий на собачий, но какой-то неправильный, искажённый.

– Ещё немного, – услышала она голос Такера. – Ещё немного, и мы сделаем это. Они будут впечатлены, правда? Они увидят, что я не зря получил лицензию.

Затем последовал звук, от которого у Миры волосы встали дыбом – нечто среднее между детским плачем и животным воем.

Она отшатнулась от окна и быстро направилась обратно в дом. В голове крутились десятки мыслей, ни одна из которых не была хорошей.

Когда она вернулась, Эдвард заметил её бледность.

– Что случилось?

Мира колебалась. Без доказательств её подозрения звучали бы как бред. К тому же, что если она ошибалась? Что если это действительно просто эксперимент?

– Ничего, – наконец сказала она. – Просто погода меняется. Будет гроза.

Она села рядом с Алом и тихо добавила:

– Просто будьте осторожны, ладно? Что-то здесь не так.

– Не волнуйся так, – Альфонс положил свою массивную металлическую руку ей на плечо. – Завтра всё прояснится. Такер покажет своё новое творение, и мы сможем вернуться к исследованиям.

Мира кивнула, но тревога в её сердце только росла.

***

Ночью дождь барабанил по крыше. Мира лежала в постели, прислушиваясь к звукам дома. Сквозь шум дождя она слышала, как Такер ходит по лаборатории. Шаги, скрип, тишина, потом снова шаги.

Она не могла уснуть. Что-то подсказывало ей, что нужно действовать сейчас, не дожидаясь утра.

Осторожно, стараясь не разбудить Эда и Ала, спавших в соседней комнате, она выскользнула в коридор. Дом был тёмным, только из-под двери лаборатории пробивалась полоска света.

Мира подошла к двери и прислушалась. Внутри было тихо. Слишком тихо.

Она осторожно повернула ручку. К её удивлению, дверь оказалась незапертой.

Сердце колотилось так сильно, что, казалось, его стук должен был разбудить весь дом. Мира сделала глубокий вдох и тихо открыла дверь.

Лаборатория была пуста. На столах лежали раскрытые книги, склянки с реактивами, алхимические круги, нарисованные мелом на полу. Но Такера нигде не было видно.

Мира заметила ещё одну дверь в дальнем углу комнаты – приоткрытую, с лестницей, ведущей ещё глубже под дом. Оттуда пробивался слабый синеватый свет и доносился низкий гул, похожий на звук алхимической реакции.

Она знала, что должна позвать братьев. Но времени могло не остаться. Собравшись с духом, Мира начала спускаться по лестнице.

Подвальная лаборатория Такера была освещена зловещим синим светом алхимических кругов. Мира замерла на последней ступеньке, ошеломлённая увиденным. Посреди комнаты стоял большой круг трансмутации, гораздо сложнее тех, что она видела раньше. По краям его располагались странные символы, некоторые из которых выглядели почти как кровавые печати.

Такер стоял спиной к ней, склонившись над чем-то в центре круга. Его плечи тряслись то ли от смеха, то ли от рыданий.

– Получилось... наконец-то получилось... – бормотал он, не замечая её присутствия.

Когда Мира сделала шаг вперёд, половица скрипнула под её ногой. Такер резко обернулся.

– Что вы здесь делаете? – его голос был хриплым, глаза широко раскрыты за стёклами очков. – Вы не должны были приходить! Не сейчас!

– Где Нина? – тихо спросила Мира, стараясь, чтобы голос не дрожал. – И где Александр?

Такер сделал шаг в сторону, и тогда она увидела *это*.

В центре круга сидело существо, которое невозможно было описать иначе, как химера. Тело, напоминающее собачье, но с удлинёнными пропорциями, белая шерсть, перемешанная с чем-то похожим на длинные каштановые волосы, растущие клочками. И лицо... искажённое, сплавленное, но с чертами, которые Мира узнала бы где угодно.

– Нина? – прошептала она, не веря своим глазам.

Существо повернуло голову, и его глаза – глаза маленькой девочки – встретились с её взглядом.

– Ми...ра? – звук был едва узнаваем, слова формировались с видимым усилием. – Боль...но...

Мира почувствовала, как к горлу подступает тошнота. Она схватилась за перила лестницы, чтобы не упасть.

– Что вы сделали? – её голос был тихим, но в нём звенела ярость. – Что вы сделали с ними!?

В этот момент наверху послышался шум – Эдвард и Альфонс, разбуженные её голосом, спускались в лабораторию.

– Мира? – голос Эда звучал обеспокоенно. – Что происходит?

Когда братья спустились и увидели химеру, воцарилась страшная тишина. Эдвард застыл, его глаза расширились от ужаса и понимания.

– Такер, – медленно произнёс он, и его голос дрожал от сдерживаемой ярости. – Скажи мне, что это не то, о чём я думаю.

Такер отступил к стене, его лицо исказилось в странной улыбке.

– Разве это не чудо? – произнёс он почти шёпотом. – Первая говорящая химера. Два года назад я создал химеру, способную произносить человеческие слова, и это принесло мне лицензию государственного алхимика.

– Два года назад... – пробормотал Альфонс. – Тогда исчезла ваша жена...

Такер пожал плечами.

– В этот раз у меня был идеальный материал. Нина и Александр были так близки... это облегчило слияние их душ.

Мира сделала шаг к химере, которая тихо скулила, склонив голову.

– Вы использовали собственную дочь для эксперимента, – произнесла она, и её голос был как лёд. – Собственного ребёнка.

– Ты не понимаешь, – Такер поправил очки дрожащей рукой. – Аттестация через день. Если бы я не представил что-то выдающееся, меня бы лишили лицензии. Мы потеряли бы дом, средства, всё!

– И поэтому вы превратили свою дочь в... это? – Альфонс не мог найти слов.

Эдвард сделал шаг вперёд. Его лицо было белым от ярости.

– Ты чудовище, – прошипел он.

– Я алхимик! – возразил Такер, его глаза лихорадочно блестели. – Как и вы! Мы все ищем новое знание, преодолеваем границы возможного! Разве не для этого вы здесь? Разве не пытались вы сами нарушить табу?

Эдвард застыл. Мира видела, как его руки сжались в кулаки, как напряглось его тело.

– То, что мы сделали, и то, что сделал ты, – совершенно разные вещи, – его голос дрожал. – Мы никогда... никогда не использовали бы другого человека для экспериментов!

– О? – Такер усмехнулся. – А разве вы не пытались вернуть мать? Разве это не было использованием человека для вашего эксперимента? В чём разница?

Эдвард бросился вперёд, но Альфонс успел схватить его за плечи.

– Брат, не надо!

– Отпусти меня, Ал! – Эд вырывался. – Я убью его! Я убью этого ублюдка!

Мира медленно подошла к химере и опустилась рядом с ней на колени. Существо смотрело на неё глазами Нины – такими же ясными и доверчивыми, несмотря на искажённое тело.

– Ми...ра, – снова произнесла химера. – Боль...но... Па...па... сделал... боль...но...

Мира почувствовала, как слёзы подступают к глазам, но заставила себя сдержаться. Она мягко коснулась головы существа.

– Всё будет хорошо, Нина, – прошептала она, хотя знала, что это ложь.

Такер наблюдал за ними с безумной улыбкой.

– Видите? Она узнаёт вас! Она сохранила человеческое сознание! Это невероятный прорыв в алхимии!

Мира медленно поднялась. Её руки дрожали, но не от страха – от едва сдерживаемой ярости. Она подошла к Такеру, глядя ему прямо в глаза.

– Ты не алхимик, – произнесла она тихо, сжимая кулаки так, что ногти впились в ладони. – Ты мясник.

Такер отшатнулся, будто от удара.

– Вы не понимаете! Это ради науки! Ради прогресса!

В этот момент наверху послышался шум и голоса. Военные. Кто-то спускался в лабораторию.

– Такер! – раздался властный голос. – Государственная проверка! Откройте немедленно!

– Я здесь! – крикнул Такер, его глаза лихорадочно заблестели. – Спускайтесь! Я готов показать результаты своей работы!

Мира повернулась к братьям Элрикам. Эдвард всё ещё дрожал от гнева, а Альфонс стоял неподвижно, как будто не в силах поверить происходящему.

– Нам нужно уйти, – тихо сказала она. – Мы ничем не можем помочь Нине... сейчас.

– Я не могу просто бросить её, – прошептал Эдвард, глядя на химеру. – Это... это слишком похоже на то, что случилось с нами.

– Военные разберутся, – Мира взяла его за руку, удивляясь собственному спокойствию. – Пойдём.

Они поднялись по лестнице, проходя мимо спускающихся солдат, которые с удивлением смотрели на странную группу – двоих подростков и человека в доспехах, выходящих из подвала.

– Что там внизу? – спросил один из офицеров.

– Спросите у Шу Такера, – ответила Мира, не останавливаясь. – Спросите у "великого" алхимика, что он сделал со своей дочерью и собакой.

Дождь усилился, когда они вышли из дома Такера. Капли барабанили по мостовой, смывая следы их шагов. Мира шла впереди, а братья Элрики молча следовали за ней. Никто не произносил ни слова, пока они не отошли на достаточное расстояние от особняка.

Мира остановилась возле каменной стены, отделяющей один из соседних домов, и тяжело оперлась на неё. Ноги больше не слушались, руки дрожали. Весь контроль, который она сохраняла в лаборатории Такера, начал рассыпаться.

– Мне нужно... – она не закончила фразу, глубоко вдохнув холодный ночной воздух.

Эдвард молча опустился на землю, прижавшись спиной к той же стене. Его мокрые от дождя волосы закрывали лицо, но Мира видела, как дрожат его плечи – не от холода, а от бессильной ярости.

Альфонс стоял неподвижно, его металлическое тело блестело от дождя. В его позе чувствовалась такая беспомощность, что сердце Миры сжалось ещё сильнее.

– А ведь ты знала, – тихо произнёс Альфонс, нарушая молчание.

Мира медленно подняла голову, встречаясь с ним взглядом.

– Нет, – покачала она головой. – Я чувствовала. Но надеялась, что ошибаюсь.

– Но ты подозревала, – продолжил Альфонс. – Ты видела признаки, которые мы пропустили.

– Мы были слишком увлечены знаниями, которые он предлагал, – процедил Эдвард, не поднимая головы. – Слишком сосредоточены на своей цели.

Мира сползла по стене и села рядом с ним, не обращая внимания на холодную мокрую землю.

– Я должна была настоять... – её голос дрогнул. – Должна была заставить вас прислушаться...

– Ты пыталась, – возразил Альфонс, опускаясь рядом с ними. – Мы не слушали.

– Какая разница? – горько произнёс Эдвард. – Даже если бы мы узнали раньше, мы бы ничего не смогли изменить. Он уже начал процесс, когда мы приехали.

Мира закрыла глаза. Перед внутренним взором снова возникло лицо химеры – искажённое, но со знакомыми глазами Нины, полными боли и непонимания.

– Как он мог? – прошептала она. – Собственную дочь...

– Он безумец, – Эдвард сжал кулаки. – Психопат, одержимый алхимией и признанием. Такие, как он, позорят всех настоящих алхимиков.

– Он думал, что мы похожи, – тихо сказал Альфонс. – Он сравнивал то, что сделал, с нашей... попыткой.

– Это не одно и то же, – резко ответил Эдвард. – Мы хотели вернуть того, кого потеряли. А он... он использовал живых существ, которые доверяли ему, как материал для своих амбиций!

Дождь начал стихать, превращаясь в лёгкую морось. Издалека доносились голоса и звуки шагов – военные оцепляли территорию вокруг дома Такера.

– Что теперь будет с Ниной? – спросила Мира, глядя в серое небо.

Братья молчали. Все они понимали страшную правду: обратного пути нет. То, что сделал Такер, нельзя было исправить.

– Они, вероятно, заберут её в лабораторию для изучения, – наконец произнёс Эдвард, и в его голосе слышалась боль. – Как первую "успешную" говорящую химеру.

– Это... неправильно, – Мира покачала головой. – Её страдания будут продолжаться.

– Может, они найдут способ помочь ей, – без особой надежды предположил Альфонс.

– Врядли, – Эдвард поднял голову, и Мира увидела его глаза – покрасневшие, полные гнева и боли. – В алхимии действует принцип равноценного обмена. То, что сделано, нельзя просто отменить.

Мира почувствовала, как по щеке скатилась слеза – или это была капля дождя?

– Тогда что нам делать? – спросила она. – Просто уйти? Забыть?

– Забыть? – Эдвард горько усмехнулся. – Нет. Это останется с нами навсегда. Как напоминание о том, что алхимия может создавать не только чудеса, но и такие ужасные вещи.