Хэйвуд. Запретный Лес [На Редакции]

Февраль 2020 года.

За окном шёл снег. Лесли скучала по родному дому, но уже не так как прежде, как пару лет назад. Оставалось вытерпеть совсем немного, чтобы дождаться летних каникул.

С рождества прошло много времени. Окунувшись в школьные будние дни, ученики Абнер де Гард не успевали даже поныть по поводу большого количества учебной нагрузки. Благо скоро наступал праздник. В этот день многие преподаватели позволяли детям отдохнуть, поэтому не просили выполнения домашних заданий. Этот день ждали с нетерпением не только девочки, но и мальчики.

В этот чудный день, в канун дня Святого Валентина, кто-то тихо под пледом ревел, подавляя ладошкой всхлипы, кто-то радовался, предвкушая множество валентинок в свой адрес, а кто-то сомневался, что ему достанется хотя бы одна валентинка.

Но кое-кто был занят созерцанием тления бумаг в разожженном камине. Уиллисес Маврин, провожая ночь, после которой наступит праздничный день, вновь вспоминал тот единственный раз, когда Меч коснулся его губ. Это было так давно... Почти двадцать шесть лет назад.

Салли Фэб каждый день приходила ему на ум на протяжении всех этих долгих лет.

Уиллисес и Салли так и не смогли ни разу поговорить по душам. И лишь поцелуй, оставленный на его губах в день прощания, говорил об ответных чувствах волшебницы. Но имело ли это теперь значение? Ведь ее семья, во времена тяжёлых лет графства, навсегда умчалась далеко-далеко, за моря и океаны, надеясь обрести счастье в другом государстве.

1994 год был годом митингов, бунтов и забастовок, после которых последовала гражданская война внутри графства Циоасто. В том году маленькому Уиллисесу было только четырнадцать лет. Он не мог сделать свой выбор. Особенно в связи со сложной обстановкой в государстве. За него, как и за Фэб, все решали родители. Но прошли годы, а мистер Маврин так и не сумел собраться с духом и отыскать своего Меча, чтобы наконец воссоединиться ради всеобщего счастья друг друга. Во время переходного возраста он был затасканным и неуверенным в себе мальчиком. К сожалению, с годами маг не изменился. Он остался все таким же неуверенным в себе зажатым человеком.

С тех пор как он потерял Меча прошло очень много времени. За эти годы волшебник обрёл дочь, единственную радость в его тусклой жизни. С Лесли его жизнь обрела смысл, поэтому он делал все, чтобы девушка была счастлива. Уиллисес старался быть самым лучшим отцом на свете. Эти старания сложно было не заметить. Лесли понимала, что он очень сильно её любит, потому ценила отца и его труд.

Из-за учёбы мистер Маврин редко видел дочь, поэтому, чтобы забыться от тягостных мыслей, он часто пропадал в выдуманных мирах книжных писателей. Там маг жил в собственном иллюзорном мире. Тогда Фэб реже виделась ему.

Камея цвела, как цвели и сердца юных и прекрасных. Нежно-розовые бутоны притягивали взгляды каждого мимо проходящего волшебника.

Многие обходили стороной цветы, растущие с потолка. В день Святого Валентина влюбленные признавались в своих чувствах. В этот день разрешалось целовать того, в кого ты влюблен, но обязательно под камеей.

Но некоторые, в силу своей низкой самооценки, что было свойственно подросткам, без опаски проходили под камеей в коридорах. В том числе и Лесли.

Как всегда она шла, задумавшись, не отрывая взгляда с пола. Неожиданно девушка наткнулась на чьё-то плечо. Лесли больно ударилась, но не подала виду.

– Может, все же, ты разуешь глаза, идиотка?! - кричал на весь коридор, кто бы мог догадаться, Верн Сандр. Этот молодой маг был отвратителен для волшебницы по всем меркам.

Лесли, сжимая учебник по латыни, которую не хотела смешивать в рюкзаке со всеми остальными предметами, быстро двинулась дальше, лишь на лишние пару секунд задержав взгляд на Верне. Он смеялся вместе со своими друзьями.

– Повой на луну, детка!

– Ау-у-у-у!

Еле сдерживая слёзы обиды, девушка попыталась уйти подальше от смеха, эхом отдающимся от стен. Она устала от нападок Верна. Из-за него у Маврины выработался рефлекс. Услышав его голос, тело девушки содрагалось.

Тело сковывал страх. Страх вновь столкнуться с чужой ненавистью. Все эти нападки, унижения, оскорбления, истезания как тела, так и души бездушным обществом — сделали так, чтобы её сознание перевернулось с ног на голову. Из-за этого юная леди перестала верить в сказки и доброе начало каждого человека на свете. С другой стороны... Ненависть посадила семя, из которого вскоре пробился росток добра.

Вся эта чужая ненависть по итогу породила в девушке добро.

Вдруг её раздумия были грубо прерваны. Девушка так и не успела дойти до столовой. Прямо на неё надвигался бушующий ураган, но не Катрин. Хелен Тодд, девушка со светлыми волосами, заколотыми золотой заколкой, виляющей проходкой направлялась прямо в сторону скованной Лесли. Сердце леди сжалось. Что на этот раз они придумали?

– С днем бедного и святого Валериана! - с этими словами ее осыпали сердечками, разрезанными по полам. Труды Хелен посыпались на голову Лесли. Люди вокруг смеялись над ней.

Хелен презирала ее, будто Лесли была виновна в том, что Валериан без памятства влюбился в нее, пока сама волшебница не смела и думать о любви, ведь постоянно витала в раздумиях о Фреде Ирвинге.

На лестничном пролёте оказались лишь несколько учеников, среди которых были Марта Ларкинс и Венди Грейс, следом за ними стояла милая парочка — Руди и Гваделупа Октавия. Высокая девушка с пшеничными волосами крепко держала возлюбленного за руку, чтобы разъяренный Руди не ринулся на Хелен и её свору. Она боялась, что он не сможет сдержать волка внутри себя.

– Отстань от нее, - еле слышно прозвучало из уст Имогина Ждуна. Рыжие волосы были с ровным пробором, а глаза, цвета меда, нервно бегали из стороны в сторону. Казалось, молодой маг и сам ещё не осознал, что осмелился высказаться. Обычно парень всегда оставался в стороне, не привлекая к своей скромной персоне внимания.

– О-о, малыш Ими, - жеманно произнесла девушка, брезгливо осматривая мага. – Я бы на твоём месте сто раз подумала, стоит ли защищать это чудовище, - скорее прошикала, чем проговорила Тодд.

«Чудовище...» - прозвучало на повторе в голове Лесли. Слёзы были готовы выпархнуть из глаз, как вдруг в перепалку всё же вступил и Руди :

– Хелен, и вправду, отвали от неё, иначе... Что-то да и точно получишь.

– Кулаком в нос, - ясно сказала Венди, уверенно выйдя на два шага вперёд. Хоть Марта и просила не вступать в конфликт. Ну разве можно было переубедить Венди, воспитанную так, чтобы всегда заступаться за слабых.

Тодд и ее свора оглядывали всех присутствующих злым взглядом. Но, всё же, в этом взгляде читалось поражение.

– Радуйся пока можешь, overnicely, - была последняя выкинутая фраза Тодд, после чего они покинули поле зрение образовавшейся компании.

– Спасибо, ребята.

– Не за что, Лесли, - ответил Руди, обнимая за талию свою избранницу. Он носом зарылся в непослушные волосы Лупы и вдохнул их запах. Лесли на миг представила, что на их месте могли быть они с Фредом.

– Я, пожалуй, спущусь в столовый зал, - Леди не желала плакать прилюдно, поэтому хотела поскорее покинуть компанию ребят. Уходя от них все дальше, морально ей становилось все хуже. С ними или с кем-то из них Лесли было в разы лучше.

***

Зал был заполнен благоуханием живых цветов. По готическому помещению пархали купидошки. Своими белыми крыльями они рассекали воздух в Большом зале, между тем восхитительно играя на арфе. Время от времени они отправляли стрелы амура в Мечей и Щитов, рдеющих от того, что их любовь выставляли на обозрение всем.

Лесли села рядом с Лавандой и Коллином. Когда волшебница подошла к столу, то все купидоны, до этого летавшие вокруг да около, разлетелись во все стороны.
Напротив сидела Регата и уплетала спагетти за обе щёки.

Тем временем, двое молодых магов направлялись к своему столику Знатных. Волшебники грубо расталкивали каждого, кто встанет на их пути. Данталиан Септембер и Верн Сандр никогда не отличались особой вежливостью.

Их встретила музыка арф. Маленькие существа метали стрелы из стороны в сторону, попадая точно в цель, в новоиспеченные пары. Неожиданно для всех Верн пулей помчался по неизвестному маршруту. Бетти Кит, до этого увлечённо читавшая книгу и уплетавшая второй завтрак, умчались тоже, грубо кинув раскрытую книгу на пол. Ноги торопливо вели Бетти к молодому магу, как и самого Верна к ней.

Они встретились, ударившись друг в друга. Неожиданно даже для самого Сандра, Бетти оказалась в объятьях парня. Как оказалось, стрела амура поразила сердца двух волшебников. Стрела исчезла так же быстро, как и появилась, оставив после себя одно лишь недоумение Бетти и Верна.
Одна пара зелёных глаз встретилась со взором серых. В каждом из них зародился вопрос : «какого Мерлина здесь происходит?». После этой мысли их умы вдруг сами нашли ответ : Меч и Щит. Они резко отстранились друг от друга.

– Ты куда попёрся? - Мгновение блаженства, ощущение вселенского успокоения исчезло. Запыхавшийся от бега Данталиан положил тяжёлую руку на плечо друга. Лицо Бетти зардело. Врожденный надменный взгляд Сандра куда-то испарился.

– Что?

– О, привет, красотка, - брезгливо произнёс Данталиан, смотря на Кит. Девушка съёжилась, стараясь оказаться ещё меньше.

Опустив голову вниз, леди развернулась и зашагала назад. Подняв книгу с пола, на которую ученики уже успели наступить, она села за одиночный стол. Бетти сидела в самом конце зала у подножия преподавательского стола. Рядом с ней никто не осмеливался присесть. За годы обучения в школе Абнер де Гард девушка так и не смогла завести дружбу ни с одним магом.

– Эй, брат, протрезвей! - пощелкал перед лицом Сандра Септембер.

– Что? - вновь туманно произнес Верн. Если кого-то эти стрелы воодушевляли, то Верна наоборот. Он понял, что произошло, но не мог этого принять.

– Выпьешь опахмелин и успокоишься. Это какой-то сбой произошёл у купидошек, раслабься, - Данталиан ко всему относился особенно пофигистично.

– А, да... - протянул Верн. – Наверное.

– А я тебе говорил, что не стоит пробовать этот странный виньяк! Он же у нас в сарае лежал, а не в винном погребе, - парировал Септембер. – Расслабься, никто не видел тебя с этой дурилкой, - рассмеялся Дэн. Данталиан зря старался, так как разум Сандра был уже давно не с ним и не здесь.

– Дорогие ученики! - прозвучало со стороны преподавательского стола, во главе которой был никто иной как Ализон Винифред Аластер — директор Абнер де Гард с 2004 года. Голос профессора заставил Верна выйти из глубоких раздумий. Стены вокруг были украшены розовыми венками. – В первую очередь я хочу поздравить вас, - Он был одет в розовую мантию и розовый колпак. Ученики смешились его наряду, пока самому директору в нем было вполне комфортно. – Поздравить вас с праздником, с днем святого Валентина! - Все заопладировали.

– С днём святого Валериана, - проквакала Тодд.

– Это единственный раз в году, когда вы можете найти свою вторую половину, свою родственную душу, своего Меча или же Щита! - гордо парировал директор, осматривая всех присутствущих в зале. – Купидоны, - его руки понеслись к небосводу, где пархали чудеса природы. Они бесцельно, витиевато летали по воздуху. – По истине святые существа в этот день будут целый день воссоединять пары Мечей и Щитов, - Сандр закусил губу до крови. Он никогда не ожидал, что встретит своего Щита таким образом. – И в честь этого замечательного праздника я, как директор школы, объявляю сокращение всех уроков до четырёх занятий, - послышался одобрительный гул школьников. Ученики радостно заопладировали. Профессора были не менее счастливы этой новости.

– Слава Мерлину и нашему чудаковатому директору в розовом халате!

– Под которым, скорее всего, розовые панталоны!

***

Лесли тихо-мирно сидела у окна, рассматривая чистый небосвод, окутанный воздушными облаками, на которых так и хотелось поскакать вместе с грациозными, но почти неукротимыми пегасами.

Придя после второго завтрака к себе в спальню, каждая из девушек заметила на своей постели аккуратно уложенные букеты. Рядышком с ними лежали маленькие поздравительные коробки.

Большой букет красных невянущих роз, запечатанный в красивую упаковку — это первое, что бросилось в глаза Лесли. Красные розы, как символ большой любви, были, конечно, отправлены ей от Валериана Фэмура, стадающего от невзаимной любви. Меж бутонами роз была оставлена открытка :

«Твой омут глаз — сводит любого с ума,
В неприятности всегда говоришь :  «я сама».
Нежные руки и нежные губы,
Но, чаще всего, они очень и очень грубы.

В. Ф.»

Любительский стишок был пропитан искренними чувствами волшебника. Он был влюблен в нее вот уже более двух лет, но никак не мог добиться взаимности.

– Что там, Лесли?

– А, да так, - отмахнулась девушка, стирая слезы с щек, пока никто не успел заметить их появление. Волшебница ещё долго буравила взглядом злосчастный клочёк пергамента, пока не догадалась откинуть записку подальше. Алые розы мягко и нежно посадились в вазу, которую она только что призвала одним взмахом ладони с первого этажа школы. Лесли любила живые цветы, но эти были мертвы, хоть и невянущими. Откуда это было знать Валериану?

Скромный горшок с живыми желтыми тюльпанами. Ее любимых. Невольно волшебница улыбнулась. Тюльпаны выглядели нежными, как первый робкий поцелуй влюбленных. А пахли как первый весенний день. «Это прислал, определенно, папа», - подумала Лесли и не прогадала. Вложенная записка подтверждала её догадки.

На постели оставались ещё три разных букета. Если имя одного из отправителя она приблизительно догадывалась, то с другими двумя возникали трудности.

Так, с трепетом в груди от бушующего интереса, леди взяла в потные ладошки охапку белых лилий, приятно пахнущих за целые мили. Именно запахом этих цветов была пропитана спальня девушек. Лилии оказались присланы от Армана Энгельса. Маврина догадывалась, что нравится ему, но свои резкие догадки волшебница не решалась проверить на достоверность.

Последние два оказались от Коллина Принца — сине-фиолетовые ирисы в горшке, и Руди Редманда — оранжевые гладиолусы.

Она не могла понять, почему вдруг Руди решился ей отослать хороший букет цветов на день всех влюблённых. «Неужто ему Гваделупы мало стало!?»

Когда букеты закончились, как и коробки с подарками в честь праздниками, она была опустошена от того, что всё же не нашла хотя бы крошечного букетика полевых ромашек, кишащих жуками от одного единственного человека. Лесли не хватало букета от Фреда, которого она все еще ждала. Леди до сих пор не могла поверить в то, что его больше нет, хоть и видела гибель любимого своими глазами.

В каком-то роде, Лесли считала себя убийцей Фреда Ирвинга.
Ей было неважно, что она пыталась его спасти, но не смогла под действием чар. Лесли была его Щитом и для спасения Фреда не могло встать ни одно препятствие. Она винила себя, даже спустя столько времени.  

– Так, у кого от кого? - Улыбнулась Мэлори, искрясь от счастья всеми клетками тела.

– Сначало ты, - мягко улыбнулась Лаванда.

– Ладненько, - Хихикнула она. – От Уолли Блэйзика, - Регата каверкала его знатную фамилию. Она каверкала далеко не только фамилии. – К удивлению, ещё и от Коллина, - сказала леди, вглядываясь в непокалебимое лицо Лаванды, пытаясь найти там ответы на все существующие вопросы. Но Мерседес сохраняла спокойствие. За все это долгое время, прошедшее после Рождественского бала, Коллин и Лаванда серьёзно поговорили tete-a-tete, после чего пришли к тому, чтобы начать отношения, как пара. – А ещё от двух других мальчиков, но их я даже не знаю толком, - заметив, что Мерседес это не обижает, продолжила Регата.

– Лаванда? - ждала того же Лесли.

– Восхитительно пахнущие лаванды от Коллина, - Широко улыбнулась девушка, вдыхая аромат теперь уже любимых цветов. – Прелестный букет розовых гиацинтов от папы с мамой, собранных с нашего сада и один большой букет белых роз от старших сестёр.

– Замечательно... Ещё более замечательно было бы, если они были бы живыми.

– У тебя, Лесли?

– Кхм, - как только она захотела начать говорить, её голос дрогнул. Показалось, что он стал грубым. Прокашлявшись, леди, всё же, продолжила :

– От папы, - медленно начала Лесли. – Армана, Коллина, Руди, - последнее имя она намеренно выделила.

– Что за Руди? - встрепенулась Мэлори. Она лежала на кровати, в предвкушении качая ногами.

– Тот, что с седьмого курса, - ответила Маврина, но увидив всё то же недоумение в глазах подруг, добавила :

– Руди, который дружит с Лавлл, Доусон, Гваделупой там...

– А, ясно... Так, стоп. Ничего не ясно! - воскликнула Лаванда.

– У него же есть Щит! Октавия, если не ошибаюсь. Они вечно за ручку ходят.

– И если я не ошибаюсь, то они и сейчас вместе.

– Это то меня и смущает.

– Ну, мало ли что у него в голове. Если вдруг чего надумает себе лишнего, расскажем Гваделупе.

– Еще от кого? - неуверенно задала вопрос Мерседес.

– Ещё от Фэмура.

– Валериан? - удивилась Лаванда. В воспоминаниях всплыл фрагмент агонии молодого мага. – Я думала, что он уже успокоился и отстал от тебя.

– Как видишь, нет.

– Я тоже так думала. Особенно после того, как вся школа узнала о том, как он унижался перед тобой... Ой, извини.

– Мне жаль, что я не смогла объясниться с ним. Я и сама была в агонии, а после его слов я и вовсе взбесилась.

– Поговори с ним. Нельзя играть с чувствами людей.

– Я и не играю!

– Не ссорьтесь! - Настало неловкое молчание, которое Лаванда осмелилась нарушить :

– Лесли, а если бы тогда ты была в более лучшем расположении духа, то что бы ответила?

– Разумно пояснила бы, что нам не быть вместе, - отчеканила Лесли, хоть и ощущала какую-то непонятную дрожь в груди, распирающую сердце. Она попыталась откинуть внутренюю горечь от себя.

– Точно? - задала вопрос Мерседес, пока Регата наслаждалась запахом роз от возлюбленного. Она ценила не сам букет, а оказанное ей внимание.

– Точно. - сказала Лесли, заправляя рыжую прядь за ухо, пускай она и была на месте. Красные розы благоухали.

***

– Это нечестно, что мы с Лави идём на свидания, а ты сидишь и тухнешь здесь одна.

– «Тухнешь»? Она что, рыба?

– Вечно ты придираешься. Это же метафора. Между прочим, достаточно известная в Мире Немагии.

– Метафора странная.

– Это скорее даже слэнг.

Лаванда собралась за считанные минуты, что нельзя было сказать о Мэлори. Её пришлось ждать намного дольше. Из-за этого они то и дело ругались. Маврина, умиляясь, невольно улыбалась.

– Ты точно не хочешь никого позвать погулять?

– Нет, Гати, нет, - ответила Лесли, пытаясь улыбнуться. Получилось криво, а всё потому, что на душе было паршиво, но всем своим видом леди пыталась показать свою непокалебимость. Она дожидалась и одновременно с этим не хотела, чтобы они ушли. Лесли не хотела, чтобы они увидели, как через пару секунд она заплачет, выдав свою слабину перед трудностями судьбы.

– Ладно.

– Хорошо, мы пойдём, Лесли. Не скучай без нас, - с этими словами Лаванда скрылась за дубовой дверью. А следом за ней и Регата.

– Пока.

– Пока.

Стоило им выйти, волшебница упала в подушку, и крепко приложив ее к лицу, ревела, подавляя крики в ней.

Девушке было сложно видеть, как другие, охваченные счастьем бытия, ликовали и горевали, проживая в счастье друг с другом, пока самой Лесли не суждено было иметь ни Меча, ни Щита.

Окончательно ее хрупкое сердце добил новый выпуск школьной газеты «Сплетни Абнер де Гард». Заголовок выл на первой же странице :

«Валериан, бедный мальчик, влюбившийся в убийцу Фреда Ирвинга.

Автор : Хелен Тодд, главный редактор газеты».

Лесли сожгла газету, но, к сожалению, воспоминание об этом сжечь она была не в силах. По приказу директора газета была утилизирована уже через час после ее выхода.

Убица Фреда Ирвинга...

Не зная того, что на самом деле произошло там — в Запретном лесу, злые дети смели писать ужасные вещи. Не зная, не представляя, не понимая... Тот факт, что сама леди корила себя, не означало, что другие имели право уничтожать ее морально.

К счастью, им не суждено было понять какого быть в шкуре Лесли Маврины, которую шарахались первокурсники, и над которой потешались более старшие.

Она выгорела. Она достигла точки кипения. Лавина боли обрушилась на нее в этот вечер. Последней крошкой стала статья в школьной газете. Планы лечь пораньше рухнули, поэтому Лесли спустилась в читальный зал с учебниками по рунологии, заклинаниям и латыни, чтобы попытаться подготовиться к предстоящим экзаменам. Возможно, хотя бы в этом ее мог ждать успех.