Хэйвуд. Запретный Лес [На Редакции]

Март 2001 года.

Мистер Тейгу был как никогда обеспокоен странным положением дел, относящихся к Эвелин. Он никогда не просил милую девушку работать допоздна, а после работы помогать с распечаткой утренних выпусков ‹‹СборСлив››. Милая Эви всегда сама предлагала свою помощь любимому начальнику и старому другу, который был старше девушки всего на каких-то шесть лет, но Эви всегда обращалась к мужчине на «вы» даже за пределами работы. Скорее из уважения, нежели из субардинации.

В этот вечер Эвелин Гирд впервые попросила уйти с работы пораньше без объяснения причин. Фергус даже не стал спрашивать почему. Он считал, что раз девушка впервые за все четыре года работы просила уйти чуть пораньше обычного, значит произошло что-то важное. Значит с милой и доброй Эвелин что-то случилось и ей срочно надо было отлучиться. Но раз девушка не стала просвещать своего начальника, мистера Тейгу, то мужчина решил, что так оно и надо, что девушка сама не желает делиться своими переживаниями. Значит дела не терпят огласки.

Тем не менее, решив, что миссис Гирд стало хуже, он решил навестить их семейство сразу же после работы, ведь он так давно не видел старую-добрую Мэдисон. Изредка выходившая из ума женщина - Мэдисон Гирд, нуждалась в помощи круглосуточно. После того, как около шести лет назад погиб Меч семейства, сильная волшебница выдержила удар по сердцу. Хоть она и была жива физически, но жизнь внутри неё потихоньку гасла. Разве Щит мог жить без своего Меча? Конечно же, нет. Покрайней мере, не долго.

В тот полдень, когда рабочий день давно у всех был окончен, Фергус только выходил из большой хижины в несколько этажей, которая висела боком, чуть покачиваясь на лёгком ветру. Ещё бы чуть-чуть и казалось, что эта хрупкая конструкция обрушится прямо на него, но нет. К счастью, этого до сих пор не происходило. Закрыв магией свой центр вселенной - дом печати - ‹‹СборСлив››, он двинулся по давно забытой дороге к старенькой избе, где жили Гирды.

Давно наступила весна и снег постепенно оттаял, даруя ту отвратную грязь, что была здесь веками. Фергус семенил свой взор на полную луну, что величаво возвышалась над противным человечеством. Как же Фергусу хотелось, чтобы обычные люди навсегда исчезли из этого мира. Он понимал, что так говорить нельзя, но он считал, что немаги только и умеют, что издеваться над природой, глумясь над ней всеми возможными способами. Пока Мир Магов находится вне прикосновенности с Миром Немагов, отделяющий барьером, Фергус чувствовал себя хорошо. Но после прочтения газеты ‹‹Сенсация Сегодня››, ему стало заметно хуже.

«Сенсация» сообщала, что Мир Немагов заполонили отходы самих же немагов и они уже не имеют понятия, куда всё это девать. Сенсация сообщила слухи, что премьер-министр Магии собирается помочь им с помощью магического очищения мусора. Фергус надеялся, что это действительно лишь слухи, ведь нельзя ни в коем случае вмешиваться в Мир Немагов. Стоило ему представить, что немаги их разоблачать, как будут ставить тираничнские эксперименты над ними, мужчине стало плохо. Но вера в эту историю мигом испарилась, стоило мужчине подумать о премьер-министре, который даже успел побыть даже самим министром.

Он учился вместе с Роджером Стюартом. Ему казалось, будто только вчера он сидел за партой школы Муилениум, а перед ним одиночная парта Роджера. Сколько он помнил школьные годы, Стюарт так ни с кем и не подружился. Его не обзывали и не изгоняли из общества. Отнюдь, его звали и предлагали дружбу, но он всегда отказывался. Казалось, что у Роджера имеется свой собственный мирок, в котором ему было лучше, чем с ними. Всегда задумчивый, всегда тихий. Фергус плохо знал Роджера, как и все остальные учащиеся. Мистер Тейгу смог о нём узнать больше, только когда Стюарт стал министром. Зная его методы правления (как никак более пяти лет правил Волшебным Миром), Фергус становился спокойным, ведь премьер-министр был в своём уме-разуме и ни за что бы не стал распространяться о секретах магии немагам.

Мистер Тейгу, казалось, увлёкся в чертоги разума так, что чуть не пропустил нужный дом из виду. Увидев, что в окне на первом этаже до сих пор горел свет, он вошёл через калитку. Волшебник трижды собирался постучать, но не успел он сделать и второй стук, как дверь открылась. На пороге стоял лохматый юноша моложе самого Фергуса. Эрнестайн был полной противоположностью Фергуса. Если же кожа Тейгу покрывалась маленькими морщинами, а цвет их потускнел, то у Эверета так и сверкала белоснежная кожа. Фергус тем временем убрал белоснежную прядь волос за ухо, чтобы не мешалась. Его длинные волосы теперь добрались до самых ключиц. Волосы небрежно были закреплены на затылке пучком какой-то старой коричневой заколкой, но несколько прядей всё же спадали на лицо.

В голубых глазах Эверета потухла надежда, как только он увидел, что это не тот, кого он ждал.

- Здравствуйте, вы... - юноша с аккуратными чертами лица взглянул на голубоглазого Тейгу.

- Фергус Тейгу, здравствуйте, - Оба поклонились друг другу.

- Оу, а вы, видимо, тот самый начальник Эвелин. Вы главный редактор газеты ‹‹СборСлив››, - Эв попытался улыбнуться, как мог, хоть в душе была тоска. - Проходите, - интеллигентно предложил он Фергусу.

- Неужели я попытал счастье познакомиться с вами, дорогой мой друг. Так вы ведь избранник нашей милейшей Эвелин, - обрадовался Тейгу. Его голубые глаза начали пробегаться по исхудалой избе, но так и не найдя знакомые рыжие волосы, они потухли. - Кстати, где же она?

- Я подумывал, что она ещё на работе, но как вижу это не так, поэтому даже понятия не имею, где Эви может быть.

- Милая Эвелин, это ты, доченька? - послышалось старческое кряхтенье, прежде чем успела бы упасть с глаз горячая слеза Эверета.

- Позвольте, - улыбаясь, попросил Фергус, чтобы пройти к Мэдисон, что всегда была в дружбе с его давно погибшими родителями. Фергус и не сомневался в том, что они с Эви лишь разминулись и стоит лишь подождать лишние пару минут, как улыбающаяся Эвелин появится на пороге дома. - Дорогая миссис Гирд, вы узнаете меня? - поднявшись на верх к Мэдисон, голубоглазый взял женщину за руку. Её руки были холодными, как лёд, а кожа покрыта морщинами. Женщина, которой не было и сорока, угасала прямо на глазах. Было ужасно осозновать что может сделать потеря родственной души с волшебником.

- Ах, это ты, Фери, - Фергус и Мэдисон рассмеялись в унисон.

- Да, вы правы, тётушка Мэдисон, - В юношестве маг частенько приходил к миссис Гирд, чтобы поговорить, потому что его родители слишком рано перестали уделять сыну внимание. После отъезда Эвелин, Фергус ещё чаще прежнего приходил к Мэдисон и помогал по хозяйству. Затем сердце женщины окончательно расстаяло, и она разрешила называть себя Фергусу просто тётушка.

Мэдисон, пользуясь случаем, попыталась встать с постели, с которой не вставала с прошлой ночи. С помощью Фергуса ей удалось удержаться, и старушка резво побежала вниз по лестнице, заваривать свой фирменный чай, который всегда так любил Фери.

Двое старых знакомых, которые так давно не виделись, поздно ужинали, подобно любовникам, совсем позабыв об опечальнном избраннике Эви - Эверете.

Тем временем, воспользовавшись моментом, Эверет ушёл на поиски своего Щита. Он будто чуял, что Эви грозит опасность. С каждым его шагом сердце трепетало. Становилось нечем дышать. Он переживал за свою любимую.

Пока волшебник блуждал по улице, бешено оглядываясь на любой звук и свет, Эвелин тем временем находилась в опасной близости с Лесом. Возвращаясь с работы раньше обычного, она торопилась сделать дорогой матери её любимые блюда на ужин, чтобы Мэдисон наконец встала с кровати, к которой будто приросла. Но решив срезать путь через тропу, приближённую к Запретному Лесу, Эвелин остановилась, внимательно осматривая местность вокруг.

Гирд так и не поняла, как она оказалась в Запретном Лесу. И чтобы никого не тревожить, особенно больную маму, она никому об этом не рассказала.
Рядом с Лесом время казалось более вечерним, чем в любом другом месте деревни, а как было всем известно, все страхи просыпаются лишь во тьме, потому Эвелин испугалась и схватилась за ожерелье, которого не оказалось на её шее. Ожерелье, которое её всегда успокаивало, исчезло. Забыв о страхе перед тьмой, Эвелин начала искать драгоценное украшение, которое было ей дорого не из-за цены, а из-за человека, который ей его подарил. Мамино ожерелье, наследующие все женщины в их роде, было потеряно. Стирая слёзы грязными руками, тем самым пачкая грязью лицо, она нервно искала его.

- Lux! - волшебная палочка осветила дорогу в радиусе метра. Не брезгуя ничем, Эви пала на колени, тщательно прощупывая землю. Из-за пелены слёз ничего не было видно, но успокоить себя она не могла. Очень скоро она оказалась вся грязная. Она несколько раз прошла путь от издательства до тропы у Леса, тщательно обыскивая вокруг, в надежде найти украшение.

Обессиленно сев о земь, девушка попыталась вспомнить, где видела ожерелье в последний раз. Украшение в виде черепа северного оленя с огромными рогами, которые пронизывала серебряная цепь, всегда висела на шее леди. Она снимала его лишь когда шла купаться, умываться или ложиться спать, но этим утром девушка не помнила, чтобы надевала его. Но как сняла перед сном она тоже не помнила. Вечер прошлого дня Гирд помнила смутно.

Осознав, что ожерелье она могла потерять лишь в Лесу, она всхлипнула. Вновь поддавшись чувствам, леди горько заплакала, после чего встала и уверенно пошла в сторону тропы в Хэйвуд, откуда вчера возвращалась домой. Перед входом Эвелин долго не решалась ступить шаг, но желание найти украшение затмило все её страхи.

При голубом свечении от палочки всё вокруг казалось страшным монстром, поэтому леди вздрагивала при каждом шорохе, пока не привыкла вовсе. Так леди шла сквозь острые и даже опасные для жизни дебри Запретного Леса, в надежде найти ценную вещь, будто украшение было дороже её жизни.

Кромешная тьма наступила быстро, ведь зима на севере до сих пор зверствовала, даже в середине марта. Наткнувшись на ту самую яму, леди попыталась найти и там, но его там не было. Становилось значительно холоднее, а надежда всё быстрее угасала. Неожиданно для самой Эвелин, она оказалась недалеко от хижины. Смутные воспоминания начали всплывать в разуме.

Не долго думая, Гирд дошла до избы. Постучавшись, она дёрнула дверцу на себя. Удивительно, но дверь поддалась. Никто ещё не собирался запираться, хоть и была уже тьма на дворе. Внутри хижины на старой скамейке сидел мужчина, прижимая кровоточащую рану грязной рукой. Алая жидкость стекала, уводя за собой и силы.

- Извините... О, Норны, что с вами приключилось?!

- Что ты здесь делаешь?! - увидя на пороге всё такую же очаровательную волшебницу, прорычал оборотень. - Тебе нельзя здесь находиться! Убирайся прочь! Тебе грозит опасность, глупый ты ребёнок! - грозил Аскольд.

- Я потеряла ожерелье, вот и искала, извините. Как я могу вам помочь? - подойдя вплотную, девушка взяла со стола марлю и намочила её спиртом.

- Я не смогу тебя проводить обратно. Уходи! Скорее, своим ходом, - шипя от боли, произнёс Аскольд, пока девушка, нагнувшись, решилась обработать рану.

- Позвольте только вам помочь.

- Я сам, - успел было договорить мужчина, как зашипел от боли.

- Кто же вас так?

- Это же Лес, мало ли...

- Говорят здесь водятся какие-то немыслимые существа. Не они ли с вами такое сотворили? - Аскольд сквозь мокрые патлы светлых волос взглянул на девушку, чьи руки так нежно ухаживали за его раной. - Такие огромные следы от укусов...

- Через пару минут я проведу тебя.

Широкогрудый Аскольд и не мечтал о том, что может стать избранником юной леди. Такие девушки, как Эвелин, считал маг, достойны большего, чем такого, как он монстра. Пожалуй, после смерти своего Щита, Аскольд замкнулся и чуть было не покинул этот дивный мир. Он мечтал об этой участи, лишь бы воссоединиться с умершей Мэнди. Аскольд считал повинным себя в том, что не смог удержать своего внутреннего зверя, вследствие чего и погибла невинная любовь всей его жизни - милейшая Мэнди Мэй.

Он был морально убит, пока однажды случайно не увидел молодую Эвелин, обронившую шарф.

Когда Эви забинтовала его рану, он подошёл к настенному шкафу, достал что-то оттуда и протянул его девушке.

- Ожерелье! - Серебряное украшение сияло на её ладонях в свете платиновой луны. Счастью не было предела. Фамильная драгоценность была возвращена в руки своей хозяйке. - Какое облегчение, вы не представляете! Спасибо огромное! - Леди потянулась к лицу Аскольда и поцеловала в щетинистую щёку, чем повергла чёрствого волка в шок. - Просто оно мамино и имеет особую ценность... Не могли бы вы надеть её на меня? - Эви, собрав огненно-рыжик волосы в одну сторону, повернулась к магу спиной. Сначало он обоилел, но вскоре неумело попытался повесить украшение на её манящей шее.

Аскольд заправил волосы за ухо и, накинув на себя ночную рубаху, быстро вышел из хижины. Девушка последовала за ним. Один запах леди будоражил разум оборотня.

- У тебя нога ещё не цела. Я понесу тебя.

- Вы, наверное, решите, что я сошла с ума, но я до сих пор не помню почему я вчера оказалась в Лесу.

Он нёс её, тем самым проявив заботу о ней. Мужчина надеялся не попасться под лапы своим сородичам, ведь в таком случае, уличив его в милосердии, они, не моргнув, разорвали бы юную девушку на части, а Аскольда ранили бы до полусмерти, но оставили в живых.

Девушка, крепко ухватившись за его шею, уже не ощущала сильной собачьей вони. Она даже потихоньку засыпала. Маг был горяч. Его тело обдавало жаром, отчего клонило в сон. Эвелин Гирд наслаждалась тишиной Леса, стараясь не заснуть. Страшные шрамы от острых когтей покрывали большую часть его тела, но они не отталкивали от него, хотя и не были ему к лицу. То, что шрамы украшают мужчин - это полный бред, который был создан самими мужчинами, лишь бы успокоить их эго.

Наконец, маленькое путешествие было окончено. Луна укрывалась смущенно в сумерках от голубых глаз Эви. Аскольд поставил девушку на опушку за пределами Леса. Всего пару метров, но уже было видно цивилизацию.

- Прошу, не приходи больше в Лес. Это опасно, сама же видишь.

- Да, конечно, извините за неудобства. Спасибо, что помогли ещё раз, и особенно за ожерелье. Даже не знаю как вас отблагодарить.

- И не надо, иди домой, Эвелин.

- Вы очень добры, но если вы не против, то я могла бы вас угостить чашечкой кофе или грогом. Допустим, завтра вечером в баре «Сорок три часа». Как думаете?

- Не стоит. Иди домой.

- Ну, как хотите, Аскольд, но предложение остаётся в силе. До свидания...

Всю дорогу она трогала ожерелье, счастливая, что нашла его. Эвелин никогда бы себе не простила потерю реликвию целого поколения Дадов, первозданной фамилии своей матери.

На пути домой она увидела силуэт молодого волшебника, державшего на ладони огромный шар огненного свечения.

- Эви? Эви! О, Норны, родная, что стряслось? - Узнав голос родного ей мага, душа наполнилась чем-то тегучим и приятным.

- Эв, прости, дорогой! Я искала ожерелье.

- Уф, от тебя так воняет, милая, - наморщил нос Эверет, прежде чем обнять любимую. Девушка крепко-крепко обняла в ответ. От этого обоим стало легче на душе. В эту холодную ночь объятья грели их.

Тёмные волосы Эрнестайна были взъерошены от встречного ветра. Кончик носа совсем окоченел, став розовым. Эверет замёрз, всё его тело дрожало от холода. Он обошёл всю деревню, спросил всех, кого встретил на пути, и даже пришёл было к стражу Хэйвуда, чтобы сообщить о пропаже человека, но Барнэби дома не оказалось. Как и его дочерей.

- Я даже не заметила, что потеряла его.

- И где же ты его нашла? - Эвелин замолчала, тщательно обдумывая, прежде чем ответить.

- В зарослях. Повезло, что нашла. Это ведь семейная реликвия!

- Эви, давай условимся. Никогда больше одна не оставайся в ночи. Сама понимаешь, эта деревня с каждым днём всё опаснее и опаснее. Если что-нибудь случилось, беги сразу ко мне. Я ведь твой Меч, я всегда тебе помогу.

- Прости меня, я напугала тебя, - леди потянулась к губам Эрнестайна и поцеловала так нежно, как только умела.

Эви не застала дома Фергуса. Он ушёл пол часа назад и уже сладко спал в своей постели. Её же мать поступила точно также. Милая беседа с магом, который ей был почти как сын, сильно утомила. Теперь измученная суровостью жизни Мэдисон сладко спала, видя наимилейший сон в своей жизни. Она видела во сне своего убитого мужа — Бартемия Гирда, тянувшего молодые руки к исхудалым ладоням Мэдисон. Он звал её к себе, в царство Покоя.