Хираэт

 Она чувствовала жар от его дыхания у себя за спиной. Между скал полыхал огонь, пожирая все на своем пути. Бежать некуда: исполинский зверь загнал ее в тупик, заслоняя небо своими черными крылами. Кайри видела его оскал, его злобные покрасневшие глаза и понимала, что пришел ее час. Она услышала крик.

Кайри резко села и поняла, что проснулась от собственно крика. Она обнаружила, что сжимает обеими руками края одеяла так сильно, что пальцы побелели. По спине градом лился пот, из груди вырывалось хриплое, частое дыхание. У ее кровати стоял перепуганный Орвис.

– Кайри? Ты кричала, что такое? Что случилось?

Она не ответила, ловя ртом воздух. Он сел к ней на кровать и придвинулся ближе, аккуратно убирая с ее лба налипшие волосы.

– Это было ужасно, – она затравленно оглядела комнату, словно жуткое создание могло притаиться где-то в углу.

– Это был просто сон, – прошептал он, погладив ее по плечу.

Страх накатывал волнами и сбивал дыхание. Лучше бы ей продолжал сниться Рутгер и акванги, но этот монстр полностью завладел ее снами, постепенно вытесняя из них остальные кошмары. Она будто все еще видела глаза зверя, слышала его рык и чувствовала его ярость. Как сон может быть таким реальным? Вздохнув поглубже, она прошептала:

– Нет, Орвис, это не просто сон. Я вижу его не в первый раз, всегда одно и то же. И это все так реально...

– Что ты видишь? – насторожился он.

– Хоризона, – аккуратно произнесла некриска незнакомое имя.

– Кого?

– Это зверь Ванеды. Во сне он хочет убить меня, – прошептала она.

Потом она вспомнила, как ее друг и относится к богам и вере и приготовилась к какой-нибудь язвительной шуточке, но он оставался серьезным. Кажется, она всерьез напугала его своими криками.

– Убить? – после короткой паузы переспросил сара.

– Да. Что все это значит? Может, это предупреждение? Или мое будущее?

– Кайри, – снисходительно улыбнулся Орвис. – Ты же не Дарвелл, чтобы видеть пророчества...

– А разве не странно, что я видела Хоризона еще до того как узнала о нем? Вдруг кто-то хочет предупредить меня об опасности?

Он не отвечал. Сквозь неплотно закрытые ставни просвечивал свет уличного фонаря, отчего их лица казались синими. Сон сошел с Кайри, и ей стало казаться, что они наговорила глупостей, да и вообще зря перепугалась какого-то глупого кошмара. Она стыдливо склонила голову, но он словно прочитал ее мысли, наклонился и заглянул ей в глаза, мягко коснувшись ее подбородка.

– Эй, – тихо позвал он. – Ты много пережила. Твой мозг так адаптируется к тем ужасным вещам, что случались с тобой. Это нормально. Мы все видим кошмары. Я тоже.

Он по-свойски похлопал Кайри по колену, заставляя подвинуться. Затем забрался к ней в кровать, обнял ее и сгреб в охапку вместе с одеялом, крепко прижимая к себе. Кайри зажмурилась, осознавая что касается лицом его обнаженной груди. Ей захотелось ткнуться в нее носом и вдохнуть его запах.

– Давай так, – улыбнулся Орвис, поправляя ее одеяло, чтобы закрыть плечо. – Расскажи мне про свои сны. Про битву с вихернами. Про то, как ты бинтовала раненых до зари, потому что я уверен, ты это делала. Я хочу знать обо всех ужасах, что ты там увидела. Хочу знать все.

– Хочешь, чтобы я разнообразила твои кошмары своими?

Он уткнулся подбородком ей в макушку.

– Свои мне уже порядком поднадоели.

И Кайри заговорила. Греясь в безопасности его сильных рук, она рассказывала ему про монстров, что преследовали ее во сне и наяву. Она смотрела в его красивое лицо и вспоминала, как смывала его кровь в фонтане, не зная, будет ли он жить. Она описывала, как пахнет кровь и как ее запах застревает в ноздрях также цепко, как и под ногтями. Она призналась, что если долго смотреть на трупы, то они перестают вызывать отвращение, а если видишь сотню смертей, то сто первая уже не имеет никакого значения. Она шептала, что хочет снова чувствовать отвращение и печаль из-за таких вещей, потому что это было правильно.

Она ощущала себя сломанной, потому что не могла чувствовать правильно.

Орвис слушал Кайри и просил говорить дальше. Заставлял проговорить все, чтобы она могла жить с этим, убеждал, что она сможет, и обещал помочь.

Потом он заговорил сам. Рассказал, как убил охранника, который пытался арестовать Тонвена, и как его потом рвало на кусты роз. Как лицо того молодого парня преследовало его до тех пор, пока он не убил второго человека, тоже во имя своей революции. Он описал ей цвет снега, напитавшегося кровью, и лицо разочарованного отца, который умер с разбитым сердцем. Рассказал, как умирал в пустыне, как наавин отдирали его одежду, намертво присохшую к его окровавленной спине, пока он в бреду выкрикивал имя Рэми. Он признался Кайри, как представлял свой последний полет с самой высокой башни замка, отчаявшись заглушить боль и чувство вины. Она узнала, что ее шаттл, прибывший на планету № 6832, спас его.

Эта терапия была не только для Кайри. Для Орвиса тоже.

Они проговорили всю ночь – двое друзей, исцеляющие друг друга собственной болью. Люди из разных миров, объединенные мечтами о переменах и сломленные суровой реальностью.

Под утро Кайри заснула у Орвиса на руках, и он бережно переложил ее на кровать. Он позволил себе еще пару минут побыть рядом с ней, слушая ее дыхание и глядя на ее выпирающие лопатки. Затем он привстал, стараясь не шуметь, и наклонился к ее лицу. Ему безумно захотелось поцеловать ее. Он не должен этого делать: не должен своими чувствами усложнять ее и без того непростую жизнь. Нельзя, чтобы она забивала голову, думая еще и о нем. Он же с самого начала решил, что будет просто идти рядом и не мешать. С этой мыслью он тихо выскользнул из комнаты.