Объятая страхом

«Каждый человек переживает боль по-разному. Кто-то уходит в себя, потихоньку пропадая в бездне собственных мыслей, а кто-то выходит из себя и ранит души близких людей.»

За всю ночь я так и не смогла сомкнуть глаз. Хантер так и не вернулся. Я набирала его номер, кажется, сотни раз, но итог всегда был один – гудки. У меня даже возникла глупая мысль, что он вернулся, минуя меня и спит в своей комнате. Я так воодушевилась этой мыслью, что сразу же побежала туда. В спальне его не оказалось, как и в других комнатах. В душе скопилось столько страха, что меня ноги сами принесли к Патрику. Мужчина сидел на кровати Криса и всхлипывал, держа в руках какую-то тетрадь. Заметив меня, он начал оправдываться. Говорил, что аллергия проснулась, но стоило мне присесть рядом, как истерика стала общей. Мы прорыдали, должно быть, час. Это были тихие слезы. Когда ты сидишь и в тебе нет сил кричать, слезы просто текут из глаз, но легче не становится. Мы не сказали друг другу ни слова, а позже и вовсе разошлись по разным сторонам. Я продолжила ждать Хантера у камина, придумывая все более страшные теории и набирая его номер.

Сейчас, когда количество звонков на его номер возросла до ста тридцати, а до похорон Криса осталось всего три часа, я взяла себя в руки. Приняв ледяной душ и надев на себя черное платье мне просто приходится держать все свои эмоции при себе. Есть лишь два места, где может быть Хантер.

– Патрик, так ты поможешь? – Мужчина не раздумывая кивнул и отправился к домику.

Мне не пришлось ему долго объяснять, он и сам понимает, что Хантера нужно искать. Когда в жизни происходит такое, человек может натворить что угодно. Патрик отправился к домику, что в лесу, а я, вызвав такси, поехала в квартиру. На самом деле мне хотелось поскорее покинуть этот дом. В нем все буквально пропитано Крисом. Каждая комната, каждый угол и каждая чертова мелочь заставляет меня плакать от того, что его не вернуть.

В квартире Хантера не оказалось, а благодаря пробкам мне пришлось ехать сразу в церковь. Думаю, там он будет точно. Хантер просто не может пропустить это. Он должен попрощаться с братом, увидеть его в последний раз. Ком в горле разрастается с огромной скоростью. Неужели, это все правда? Так хочется растянуть это время поездки. Ведь пока ты не видишь человека мертвым, в душе таится малюсенькая надежда на то, что все это – ошибка. Чудовищная ошибка. Как назло, трасса оказалась пустой. Я приехала к месту и встала на месте, как вкопанная. Во мне просто нет сил двигаться вперед.

Неожиданно появляется отец и крепко сжимает мою руку, сочувствующе смотря.

– Дорогая, мы должны с ним попрощаться, – тихо произносит папа. – Крис заслуживает того, чтобы отпустить его. Хочешь, пошли вместе?

– Я хочу одна. Я должна с ним попрощаться наедине, пап, – отвечаю, чувствуя, как по щеке сползает слеза.

– Ты уверена, что выдержишь это? – Во взгляде папы читается беспокойство.

– Я сильная, – твердо говорю, шагая внутрь.

– Дорогая, каким сильным бы не был человек, смерть близких ломает, – произносит он вслед. – Он бы хотел, чтобы ты жила спокойно.

Слишком давно я не была в церкви. Хантера внутри не оказалось. Может он был до меня, или будет позже? Вдруг, с ним что-то случилось? Я не переживу этого... Помещение оказалось пустым – не единой живой души. Неспешно подхожу к гробу. Ноги дрожат, слезы застилают глаза, тело буквально меня не слушается.

– Крис... – аккуратно касаюсь его руки. Холод обжигает мои пальцы. Когда-то его руки были очень теплыми. Даже в самые первые дни нашего знакомства я улавливала это тепло. Он передавал мне плитку шоколада так аккуратно, но все равно умудрялся легонько коснуться моих пальцев. – Прости за то, что не ценила тебя так, как должна была. Знаешь, мы даже не успели попрощаться. Кто же знал, что все вот так получится? Мне так хочется, чтобы ты знал, как был мне дорог. Я обижала тебя, срывалась, но не переставала любить. Если бы я знала, что мы так мало сможем быть вместе, не отходила бы от тебя ни на секунду. Ты научил меня жить иначе, научил видеть людей в цвете и показывать свои эмоции.

Всхлипы стали настолько громкими и частыми, что говорить я не могу совсем. Такое чувство, что вместе со словами у меня вырывают по кусочку души, оставляя там дыры, которые не залатать. Кристофер неестественно бледный. Нет привычной улыбки. Он так любил смеяться... Боже, я никогда не слышала смеха заразительнее и глаз, более искрящихся. Он отдавал всего себя, чтобы не делал. Как бы не было ему плохо или больно – Крис держался, старался быть оптимистом и спасал нас даже тогда, когда шансов быть живыми у нас не было. Это он научил меня принимать людей такими, какие они являются и не бежать от опасностей.

– Спасибо за жизнь, которую ты мне показал, – произношу тихо, гладя его руку. – Я отпускаю тебя, мой мальчик. Никогда не забуду...

Я разворачиваюсь и уверенно бегу к выходу, фактически ничего не видя. Сев на лавочку, вдыхаю холодный воздух, пробирающий до мурашек и чувствую на себе капли дождя. Даже погода чувствует, что сегодня нельзя быть солнцу. Почему ему не выпала даже малейшая возможность выжить? Почему?!

– Пора на кладбище, Рейчел, – Патрик подал мне руку.

– Где Хантер? Ты его нашел? С ним все в порядке?

На шквал моих вопросов мужчина лишь пожал плечами.

Хантер не появился и на кладбище, убивая тем самым во мне веру в него окончательно. Есть ли шанс, что он вообще объявится, если не явился даже на похороны к единственному родному человеку? Наверное, нет. На кладбище были лишь Патрик с отцом и я, где-то издалека наблюдала Эрика, так и не решаясь подойти. Оно и к лучшему. Если бы она только приблизилась – весь мой гнев и боль обрушились бы на нее.

Прошло уже не менее четырех часов, а я все также сижу у могилы Криса, не найдя в себе сил уйти. Да и куда? В дом к Хантеру я не смогу больше войти – слишком больно, та же самая история с квартирой и домиком. Мне хочется помнить о нем, но не быть там, где все напоминает об этих событиях. Патрик присел рядом и положил руку ко мне на плечо.

– Ты убьешь себя этим, – тихо произнес он. – Ты должна жить. Должна отпустить его. Я терял многих, но мне никогда не было так больно. Я тебя понимаю.

– Он был самым лучшим человеком на этой планете, – вытираю остатки слез и смотрю вдаль. Туда, где виднеется закат, который мы так любили встречать вместе с Крисом.

– Давай, я отвезу тебя домой? Ты совсем обессилена...

– Не хочу. Не смогу там больше. Этот дом – кладбище воспоминаний.

– Я отвезу тебя в то место, в котором ты должна быть, – он встал и протянул мне руку. – Доверься, я не причиню тебе зла, хотя бы в память о Кристофере.

Я безразлично подаю ему руку и поднимаюсь с лавочки. Шагаю следом к машине. Мы едем в неизвестном мне направлении. В общем-то, мне и все равно. Кристофер погиб, Хантер меня оставил, даже не сказав ни слова. Есть ли смысл бояться чего-то еще? Черт, да пусть меня даже убьют! Так будет легче...

Патрик привез меня к многоэтажному дому в спокойном районе и остановил машину. Я чувствую, что он знает что-то, что неизвестно мне, но сил допрашивать его просто нет.

– Рейчел... – он все никак не решается сказать что-то. Покопавшись где-то в бардачке, Патрик протянул мне ключи и два конверта. Я вопросительно посмотрела на него. – Ты все поймешь, когда прочитаешь. Восемнадцатый этаж, квартира двадцать один. Я должен ехать, прости.

Не сказав ни слова, я выхожу из машины. Несмотря на свои слова, Патрик делает то же самое.

– Вот мой номер, – он протягивает мне небрежно вырванный откуда-то листок с цифрами. – Пожалуйста, звони мне если тебе что-то понадобится или ты просто захочешь высказаться. Крис дорожил тобой, а значит, я буду оберегать тебя вместо него. Отдохни сегодня, побудь одна, а завтра я привезу к тебе твоего отца. Не волнуйся, я пригляжу за ним.

– Спасибо, Патрик, – я легонько приобняла его и пошла внутрь дома.

Минуя охрану, которая судя по реакции уже знает меня, я двинулась к лифту. Он уже не пугает меня. Мне больше совсем ничего не страшно.

Квартира оказалась небольшой, но такой знакомой, будто мне уже приходилось в ней бывать. Я присела на диван и судорожно начала распечатывать конверты. Оба не подписаны.

«Дорогая, любимая Рейчел!

Мы сейчас в такой опасности, что я совсем не представляю, сможем ли все втроем выжить. Что-то подсказывает, что нет. В последнее время мне все чаще кажется, что я умру. Единственное, чего мне хочется – чтобы ты смогла быть счастливой и свободной вопреки всему. Если ты читаешь это письмо, значит предчувствие меня не обмануло. Патрик передал тебе ключи и сопроводил в квартиру. Она твоя. Можешь сделать с ней все что угодно: продай, живи сама. Но, пожалуйста, будь счастлива. Не подвергай себя опасности ни в коем случае.

Я влюбился в тебя в первый же день, как увидел. Ты была так беззащитна и напугана, хотелось обнять. Сейчас я очень жалею, что так не сделал. Мне жаль, что у нас ничего не вышло. Хочу, чтобы ты знала: я никогда не встречал похожих на тебя. Помни, что у тебя светлое сердце, ты самая прекрасная! Я никогда не верил в то, что после смерти мы возрождаемся, но если так и есть, мне хочется, чтобы каждая моя жизнь была пересечена с твоей. Прости за всю боль, что причинил тебе. Пожалуйста, не убивайся по мне. Ты должна жить за нас двоих.

Надеюсь, мой брат сейчас жив и находится рядом с тобой. Скажи ему, что я его люблю и всегда восхищался им и ценил все, что он делал для меня. Берегите друг друга.

Ваш Кристофер Верн. С любовью.»

Каждое слово, написанное им ранило мою душу так глубоко, как не способно ни одно лезвие. К чему мне эта квартира, если его больше нет? Не выдержав, начинаю читать второе письмо, уже понимая, что он от Хантера и явно не несет в себе ничего хорошего. Если его нет рядом – значит он не смог.

«Я никогда не умел писать писем, но во мне нет сил разговаривать лично. Я не прошу меня простить или понять. Мне жаль, что я не оправдал твоих надежд и не сдержал своих слов.

Хочу, чтобы ты знала – я не жалею о том, что было между нами и, ни в коем случае, не виню.

Я так хотел быть с тобой, что поступал эгоистично, подвергая тебя опасности. Пока я рядом – в твоей жизни не будет покоя. Не будет счастья. Я не тот герой, который поможет тебе побороть свои страхи, скорее наоборот, их станет намного больше.

Остановимся на том, что я уже подорвал твою психику и причинил достаточно боли, чтобы не простить самого себя никогда.

Мартин Джойс умрет: за смерть Криса, твоей матери и за всю твою боль.

Знаешь, я всегда думал, что у меня нет сердца, нет души. Мне казалось, что я – кусок мяса, способный лишь причинять боль, ничего при этом не чувствуя. Но, встретив именно тебя, я понял, что причинять боль – больно. Ты ловко уязвляла меня, влюбляя в себя еще больше. Рядом с тобой я переставал себя так отчаянно ненавидеть. Думал, ведь если ты нашла во мне что-то хорошее, значит это действительно так. На самом же деле, ты любишь (или любила) меня и с недостатками тоже. Это делало меня еще счастливее.

За все, что я сделал тебе и собственному брату – не имею права быть счастливым, не имею права быть рядом. Не заслуживаю.

Прощай, моя милая птичка, Рейчел Джонсон, и помни, ты – самый светлый человек, что был в моей жизни. Постарайся быть счастливой и не творить глупостей (хотя мы оба понимаем, что ты без этого не можешь).

Береги себя.»

Есть ли смысл жить, если люди, которых ты считал своей семьей покинули тебя? Они возвращают тебя к жизни, учат заново дышать, а потом просто исчезают, забрав с собой всю твою способность любить, очерствляя окончательно. Бросают в бой один на один с суровой реальностью, где ты уже проиграл. А ты не можешь их возненавидеть. Ты будешь вечно их любить и помнить каждый момент, что вас связывал. Эти люди – гвозди в твоем сердце, даже если ты их выкинешь, останутся не затягиваемые, постоянно кровоточащие следы. Так или иначе, ты запомнишь их на всю оставшуюся жизнь и не сможешь впустить в нее других.