10 глава
По немного извилистой тропинке я поднялась на возвышенность. Между стволов двух массивных дубов была сооружена из верёвок и дощечек качелька. Я её успела приметить, когда совершала один из обходов территории вместе с Чезаре. Присев на деревянную узорчатую поверхность, я толкнулась одной ногой, отправляя себя в полёт. Быстрый, но такой нужный. Здесь, на этой возвышенности, где на краю находится обрыв, а над обрывом просторное ночное небо, я чувствую себя живой. Нет проблем и забот. Нет ничего, чтобы сейчас расстроило меня. Хотя, есть.
Последний день свободной жизни. В глубине души я надеялась, что отец позвонит Чезаре и скажет, чтобы мы здесь задержались. Скажет, что есть ещё проблемы, которые ему нужно решить. Наше общение с Чезаре вернётся к обыденному. А я очень не хочу этого. К хорошему всегда так быстро привыкаешь, но стоит этому закончиться, и ты словно теряешь смысл всего того, что было. Чувствуешь себя потерянным и опустошённым. Отвратительное чувство.
Я качалась взад-вперёд, ощущая шаловливые вихреватые руки ветра, ласкающие мои распущенные волосы. Тело продрогло, я чувствовала, как по рукам побежали мурашки, вызывая вздрагивание. Холодно, но уходить так не хотелось. Я накрыла свои оголённые плечи ладошками пытаясь хоть немного согреть себя. И у меня выходило. Но когда я ощутила мягкое прикосновение и резкое тепло, ногой притормозила качель, поворачивая голову назад. Чезаре накинул на мои плечи небольшой плед, и я укуталась в него, довольно улыбаясь.
— Спасибо.
— Не за что. Но в следующий раз не уходи никуда, не поставив меня в известность, ладно? Это ради твоей же безопасности, — говорил мужчина, находясь за моей спиной. Я чувствую, как он прожёг дыру между моих лопаток.
— Ладно, — соглашаюсь я, ловя себя на мысле, что становлюсь довольно покладистой девочкой рядом с ним. Приручил меня или я сама себя приручила? — Покачаешь?
Молча, он встал сбоку, хватаясь за верёвку и делая первый взмах. Чезаре не сильно раскачивал, поэтому я могла себе позволить не держаться. Мне хорошо. Небо было красивым, но красивее него мне казалось лицо майора. Оно словно вылеплено из самых красивых мазков художника, словно соткано звёздным светом.
— А ты... Сколько ты планируешь работать на моего отца?
— Я не могу планировать это. Работать на твоего отца – честь. Все хотят работать на такого многоуважаемого человека, но не у каждого хватает навыков и смелости, ведь у него достаточно жёсткий отбор. А в спец отряд попасть ещё сложнее. Мне удостоился шанс, и я им воспользовался. Буду работать до смертельной пули, — спокойно ответил Чезаре, взглянув на меня. Я подняла брови.
— Ты хочешь попасть в спец отряд, да?
Конечно же, да. Все хотели туда. Столько возможностей, столько привилегий. Зачем быть обычным телохранителем девчонки, которая ничего и не представляет из себя? Нужен лишь верный безбашенный пёс, который будет сторожить капризную принцессу, беречь её честь и фамилию, которую лучше лишний раз не произносить.
— Изначально – да.
— Что-то поменялось? Больше не хочешь?
— Сейчас моё желание ничего не стоит. Я стал твоим телохранителем и обязан защищать тебя.
— Снова ты увиливаешь от чёткого ответа, — засмеялась я, продолжая кататься на воздушных качелях. — Если бы мой отец дал тебе выбор: быть моим телохранителем или попасть в спец отряд, что бы ты выбрал?
— Быть телохранителем, — Чезаре вдруг притормозил меня.
— Почему?
— Потому что я вижу, что ты нуждаешься во мне, Кэприсия. Я смогу защитить тебя лучше, чем кто-либо ещё.
— Ты прав, — я встала с качели, приблизившись практически в плотную к мужчине, задрала голову. — Знаешь, почему? Я никому не позволяла защищать себя и выглядеть перед ними слабой. Но наши судьбы переплелились. Мы дали друг другу то, чего каждому из нас не хватало.
— Это явно не про безопасность, — умудрился пошутить Чезаре, и в этот момент я положила руку на его плечо, обвивая шею, и подтолкнула к себе.
— Находясь так близко со мной, ты никогда не будешь в безопасности, — улыбнувшись, я соприкоснулась с ним губами.
Привкус виски и моего полусладкого вина смешались. Это было невероятное ощущение. Мне хотелось облизывать его губы, напоить его своим ртом. Я удивлялась со своих жарких фантазий, смирившись, что могу позволить себе только такой поцелуй. Хотелось большего. Но я боялась, ведь прежде ни с кем не спала, да и семья велит хранить свою невинность до замужества. Возможно, Чезаре был тем, кому бы я доверилась. Тогда он стал бы действительно моим. Мужчина жадно впивался в мои губы, иногда до приятной боли прикусывая нижнюю. В нём столько нерастраченной страсти, столько огня. Я поражаюсь его выдержке.
— Мы могли бы..., — оторвалась я от поцелуя, промямлила, но договорить не смогла, прекрасно понимая, что Чезаре откажется, развернётся и уйдёт.
— Это всё, что мы могли бы, — он провёл по моим волосам рукой, начиная тушить свой разожжённый огонь. Я так и думала, но отступать не хотела. Сегодня последний день, когда мы могли бы насладиться друг другом.
— Пожалуйста, — взмолилась я. — Хоть что-нибудь.
— Кэприсия...
— Ты мне нравишься. Очень. Я никогда не испытывала таких чувств, которые только ты смог мне подарить. И пусть я не могу дать тебе больше, не потому что я этого не хочу, а потому что просто не могу. Но мне хочется, чтобы сегодняшний день запомнился нам обоим. Я хочу чувствовать твои губы, хочу, чтобы ты прикоснулся ко мне. Понимаешь? — мои щёки горели, а на глазах появлялась мокрая пелена. Эти слёзы простого бессилия против моей жизни, которой распоряжаюсь не я.
Чезаре притянул меня к себе в объятия. Плед с моих плеч упал, но мне было всё равно, я уткнулась носом в мужскую рубашку, обвивая его торс руками. Чезаре снова провёл по моим волосам, перешёл к спине, поглаживая по позвоночнику, вынуждая меня выпрямится. Подняв голову, я встретилась с его тёмными глазами. Они словно говорили мне, что мы далеко зашли. Что всего этого не должно было произойти. И я сама это понимала. Я влюбилась в человека, с которым не смогу быть. Это снова ранит моё сердце. Глубоко и беспощадно располосовав его острым лезвием. Если мне суждено быть несчастной, пусть так, но я должна, обязана сегодня получить порцию ласк, которые хоть немного утолят голод по этому мужчине.
Чезаре нежно касается моих губ, и я таю, пытаясь напиться им сполна. Не знаю, что сейчас творится в его сердце, голове, но мне кажется, он испытывает точно такие же противоречивые чувства. Ему сложно, как и мне. Боль, желание – всё смешалось, выливаясь в нежность. Нежность ещё сильнее губит меня, не оставляя мне надежду на размеренную прежнюю жизнь.
— Ляг, — тихо сказал Чезаре, а я не смогла, не хотела ему возражать. Я хочу, чтобы он был главным. Хочу, чтобы сегодня он был хозяином, а я той, кто бы выполнял его приказы. Смена ролей.
Развернув плед, я легла на него, сгибая ноги и чувствуя, как сердце бешено колотится. Чезаре навис надо мной, погладив мою горящую щёку. Боже мой, я схожу с ума. Затем он снова поцеловал меня. Переплетая наши языки, я запустила руку в его волосы, притягивая ближе. Он держал себя на весу, не давая тяжести своего тела придавить меня. От него безумно вкусно пахло цитрусовой горчинкой розового грейпфрута, мускусом и ноткой амброксана. Оторвавшись от моих губ, он прильнул к шее, прокладывая мокрую дорожку от уха до ключиц. Я прикрыла глаза, понимая, что растворяюсь в его руках. Я схватила его за запястье руки, на которую он опирался, сводя ноги от новых для себя ощущений. Чезаре спасся от захвата, переплетая наши пальцы, вжимая наши руки в землю. Он целовал меня так сладко, как пробовал бы какой-нибудь сладкий фрукт. Смаковал аромат моего тела и не отрывался. Я угодила в ловушку, которую приготовила для своей же жертвы.
Чезаре ласкал оголённые участки моего тела, ни что не осталось без внимания его чутких губ. Свободной рукой я потянулась к верёвке на топе, чтобы открыть ему новые участки для изучения, но он остановил меня. Мы встретились глазами. Он спрашивает немым вопросом. Уверена ли я?
— Уверена, – шепчу я и развязываю топ.
Чезаре помогает мне, и я предстаю перед ним практически обнажённая. Сначала я покрылась мурашками от холода, но увидев, каким взглядом он окинул мою грудь, я воспламенилась. Жар моего тела и жар от губ мужчины спасали от холода. И сегодня я готова сгореть дотла. Только с ним.
Под топом не было бюстгальтера, поэтому обзор на грудь был в полном доступе для Чезаре. Он изучал её глазами. А ведь он уже видел меня в белье, но обнажённую так и не разглядел, ибо сразу же отвернулся тогда в ванной. Отчего-то я всё равно смущалась. Когда мужчина коснулся горячими губами ложбинки между грудей, я прикусила губу, поворачивая голову в сторону открытого ночного неба, усыпанного звёздами. Никогда бы не подумала, что смогу себе позволить вытворять такое ночью на улице, лёжа на земле, пока моё тело изучал мужчина, посланный обеспечивать мне безопасность. Всё это казалось таким нереальным, что я вернула голову в прежнее положение, видя, как Чезаре аккуратно целует мою опалённую кожу вокруг грудей, а затем облизывает и берёт в рот одну из затвердевших горошин. Из горла вырывается стон. Я хватаюсь за его волосы, но не сжимаю, чтобы не сделать больно. Мокро и горячо. Он легонько прикусывает, изощрённо играет со мной. Выгибая спину, я чувствую, как его рука проскальзывает под неё. Чезаре притягивает меня так, чтобы было удобно и ему, и мне. Облизывая второй затвердевший плод моего желания, мужчина взглянул на меня из-под опущенных ресниц. Его томный чёрный взгляд брал за душу, выворачивал её наизнанку и ставил на колени.
— Ниже, — еле произнесла я, прикрывая глаза от удовольствия. — Пожалуйста...поцелуй ниже.
Чезаре аккуратно положил меня обратно на плед, а после продолжил дарить свои поцелуи каждому сантиметру моего тела. Не было места, где бы он не оставил влажный след от своих губ. Волна удовольствия уносила меня далеко за пределы реального мира. Когда он дошёл до края джинсов, то помедлил. Я заставила его зайти со мной так далеко, надеюсь, он не будет винить себя, что позволил себе поддаться мне. Услышав звуки растягивания ширинки, я задержала дыхание. Чезаре осторожно приспустил мои светлые джинсы. От резкого холодного порыва, я сдвинула ноги вместе. Внизу было более чувственно, чем сверху. Внутри будто вулкан, готовый вот-вот начать извергаться.
Я потянулась рукой к эпицентру, но Чезаре перехватил моё запястье. Он лёг рядом со мной на бок, а я удивлённо на него посмотрела. Встретив мой взгляд, мужчина положил руку поверх моей промежности, вынудив меня дёрнутся от неожиданного прикосновения. Его горячая рука практически касается меня там, боже. Он так близко. Сердце забилось сильнее, кровь внутри меня забурлила. Чезаре осторожно провёл верх и плавно спустился вниз. Я сглотнула. Мне хотелось ощутить его ладонь на своей коже, а тонкая ткань мешала этому. Я положила свою руку поверх его и потянула вверх, а затем завела под трусики, чувствуя влагу. Возможно ли вообще быть настолько влажной от одних поцелуев? Ощутив, как средний палец мужчины проскочил между складок, я выдохнула со стоном прямо в его губы. Чезаре не отрывал взгляда от моего лица, изучая и запоминая эмоции.
Он натирал, сжимал, гладил меня, доводя до безумия. Я чувствовала себя парящей где-то на прозрачных облаках. Мозг отключился, я дышала своими чувствами и ощущениями. Обхватив его лицо своими обессиленными руками, я притянула Чезаре к себе, целуясь не менее нежно, как сейчас он ласкает меня. Я готова быть вывернутой им, готова стоять на коленях перед ним, лишь бы он довёл меня до конца, позволил вулкану взорваться.
— Я больше не могу, — простонала я, ощущая, как узел внутри живота завязывается, во мне словно прорастает роза, которая своими шипами терзает меня, подводит к самому концу.
Чезаре убрал свою руку, и я издала жалобный стон. Он опустился ниже, спустив с меня трусики, и приподнял ноги, немного их раздвигая. Я следила за ним, сгорая от стыда. Он прямо внизу. Рассматривает меня. Когда Чезаре опустил голову между моих бёдер, я выгнулась ему на встречу с протяжным стоном, чувствуя, как горячий язык извивается, кружится вокруг чувствительного бутона. Он облизывал меня, целовал внутри и снаружи. Дыхание сбилось к чёрту, я задыхалась от ярких ощущений. Струна во мне натянулась до предела. И разорвалась. Вулкан взорвался, ослепляя меня искрами от полученного оргазма.
Я содрогалась от удовольствия, что Чезаре прекрасно видел и чувствовал. Он последний раз поцеловал меня внизу. Тело вдруг стало чувствовать холод, и я задрожала. Тогда Чезаре помог мне одеться и подняться, но я еле стояла на ногах, всё ещё будто ощущая язык, играющий со мной внизу.
— Я помогу тебе, осторожно, — сказав это, Чезаре ловко подхватил меня на руки, и я тотчас прильнула к нему, не желая расставаться даже на секунду.
— Я не знаю, что принято говорить после такого, но мне очень понравилось. И я не буду жалеть о том, что натолкнула тебя на это. Надеюсь, ты тоже не будешь жалеть...
— Не буду.
— Получается, мы будем сегодня снова спать вместе? — я улыбнулась, поднимая на Чезаре уже полусонный взгляд. Он шагал небыстро, позволяя мне расслабиться.
— Хитрая лисичка, — ласковое прозвище слетело с его губ. И я хихикнула, осторожно поцеловав Чезаре в шею. — Если ты хочешь.
— Хочу, — я прикрыла глаза, просто продолжая дышать свежим воздухом.
— Скажи, каким объектом я являюсь, — вдруг спросила я, лёжа на плече брюнета и вырисовывая на его груди какие-то каракули возле шрама.
— То есть?
— Ну, в день погони, вы называли нас с мамой объектами B и C. Каким объектом я являюсь?
— С.
— А кто же тогда А?
— Твой брат, — ответил Чезаре, а я поджала губы.
— Получается, я последняя по важности, — поняла я, и это расстроило меня.
— Для меня ты всегда будешь самой важной. Плевать, какой по важности тебя нарекли. Я являюсь твоим телохранителем, значит, ты являешься для меня приоритетом, — он погладил меня по щеке.
— Ты умеешь успокаивать, — я засмеялась. — А как тогда вы зовёте отца?
— Это конфиденциальная информация.
— Шутишь? — я вскочила, в сумраке пытаясь найти лицо майора. — Ты мне не скажешь?
Его тихий смех заставил меня выдохнуть и опуститься обратно на его плечо. Нравиться шутить надо мной? Негодование улетучилось, и я снова была счастлива. Он больше не такой холодный, каким был раньше. Чезаре изменился.
— Скорпион.
— Почему? — я удивилась. — Почему из всех возможных животных именно это маленькое создание?
— Он не нападает первым. Действует исключительно в рамках защиты себя и семьи. И если уж кого-то из члена вашей семьи тронут, то он тут же ужалит, выплеснет смертоносный яд. Твой отец сделает всё, чтобы обидчики были наказаны.
— Тогда как же вы будете называть Касимиро? Он жёстче, чем отец.
— Пока остановились на крокодиле, — я рассмеялась, чувствуя, как его грудная клетка приподнимается от смеха. — Ты смеёшься, а крокодил является самым агрессивным созданием.
— Я, надеюсь, он никогда об этом не узнает, — продолжала я смеяться. — А как бы ты назвал меня?
— Шиншилла, — теперь уже Чезаре засмеялся, пока я щурилась от недовольства.
— Что? Почему вдруг именно она?
— Она мягкая и симпатичная. Не особо контактная с виду, нуждается в приручении, а если что-то её не устроит – укусит. Капризная. Долго будешь держать на руках – она пригреется.
Я даже не особо поняла, кого он описывал, шиншиллу или меня. Но меня удивила схожесть и как он здорово смог её найти между нами.
— «Лисичка» мне нравится больше!
— Мне тоже.
Перед сном мы ещё пару раз поцеловались, оставляя свой след на губах друг друга, надеясь, что он не исчезнет, проникнет в каждую клеточку тела. Я не хотела засыпать, потому что, тогда завтрашний день наступит быстрее, и нам придётся вернуться домой. Прощай, спокойная жизнь, здравствуй, прежняя. Как бы я не старалась оттягивать сон, глаза закрылись, и я уснула, обнимая Чезаре и забирая с собой прекрасные моменты с нашего отдыха в копилку самых классных событий моей жизни. Когда-нибудь я обязательно переполню её до краёв!