7 глава
Я закрылась в ванной комнате, прислоняясь спиной к двери. Я сбежала, потому что почувствовала себя неловко и очень неприятно. Слова Чезаре обидели меня и острым уколом отозвались в сердце. Я сама не понимаю, отчего так реагирую. Сняв нижнее бельё, я покрутилась у зеркала. У меня не было того, чего не было бы у Агнес, но она ему нравилась. Что я делаю не так? В чём моя проблема? Пока ванная наполнялась, я смывала макияж, попутно разглядывая свой синяк. Становится темнее. Под одеждой видно, так или иначе, его не будет. Он заметил его, когда я даже внимания не обратила. Слишком внимателен к деталям. Тяжело вздохнув, я взяла наушники с полки и включила музыку, погружаясь в пенную ванну.
Играл какой-то до безумия грустный мотив, но переключить я не могла, так как руки были мокрые и в пене. Моё состояние оказалось полностью добитым грустным плейлистом. Там играла песня «Something Better» исполнителя The Broken View. Я прикрыла глаза, ощущая, как солёные капли стекали по щекам прямо к губам. Мысли испарились, я потеряла счёт времени, слушая слова песни, которые олицетворяли состояние моей души. Возможно, я даже заснула, сквозь сон и музыку слыша какие-то глухие звуки. Но мне было так всё равно на происходящее, что я не стала придавать этому значение.
Звук стал громче, я открыла глаза, и прямо передо мной дверь, которую я заперла, повалилась на белую плитку. Я завизжала, но тут же прикрыла рот руками, когда в дверном проёме показался взволнованный Чезаре. Вытащив наушник, я собиралась что-то сказать, но не могла подобрать нужных слов, жадно хватая ртом воздух.
— С вами всё в порядке? — спросил он, а я покосилась на поваленную им дверь.
— А ты сам как думаешь? — я сняла второй наушник. — Я от страха чуть не умерла. Ты зачем дверь выбил?
— Вы не отвечали, когда я вас звал.
— Я была в наушниках, — я показала ему на вытянутой руке свои аирподсы.
— Извините, я подумал...
— Что? Что я тут себе вены вскрыла? Убежала? — покачав головой, я указала на висящее на стене полотенце. – Подай.
Чезаре перешагнул дверь и протянул мне махровое белое полотенце. Я начала вылезать из ванны, снимая с себя остатки пены. Сейчас мне было всё равно, как он отреагирует. Он уже дал мне понять, что я его не интересую. Мои старания напрасны. Но от моего внимания не ускользнуло, как майор тактично отвернулся, не глядя на моё тело. Он был напряжён.
— Я оставлю вас.
— Зачем? Ты дал мне понять, что я для тебя просто объект, ничем не отличающийся от других. К тому же, ты выломал мою дверь. Нужно бы вернуть её на место, — я закуталась в полотенце и прошла мимо Чезаре. Выбралась из ванной комнаты прямо по двери.
— Синьорина, вы злитесь на меня? — он вышел следом, поднимая дверь и отставляя её к стенке. Конечно, он её сейчас не приделает.
— С чего бы?
— Вас легче понять, чем казалось.
— Да не злюсь я! Можешь идти, — сев у туалетного столика, я стала намазывать крема и лосьоны, не обращая никакого внимания на мужчину. Поделом ему.
— Хорошо. Я буду в комнате.
Он ушёл, и я тяжело вздохнула. Что-то было не так. Не так со мной. Всё идёт кувырком уже несколько дней подряд. Я взяла телефон и набрала номер Симоны, так как явно это был разговор не для ушей Джулио и Эдды. Та бы вообще посмеялась надо мной. Гудки шли долго, и я думала, что подруга занята, но она взяла трубку.
— Кэп, я рада тебя слышать. Ты так часто пропадаешь.
— Я тоже рада, — улыбнувшись, я посмотрела в зеркало, на свои заплаканные глаза. — Много чего происходит, ты же знаешь.
— Милая, что случилось? Ты можешь мне рассказать.
— Я знаю, поэтому позвонила тебе. Эдда бы не поняла меня, а Джулио, я даже не знаю, что бы он подумал, — я взяла паузу, слыша в динамик, как Симона, вероятно, вышла на террасу от лишних ушей. — Я запуталась.
— В чём? Это касается Чезаре? — подруга практически прошептала его имя, словно оно было запретным.
— Да. Я хотела избавиться от него. До сих пор хотела, но уже не так. Мне вроде как начинает нравиться его присутствие. Я хочу быть под его защитой.
— Это же хорошо! Я давно сказала тебе отбросить свою затею, — я промолчала, и подруга догадалась. — Ты мне не договариваешь что-то, да? Боже! Кэп, ты влюбилась?
— Нет. Не знаю. Это как-то громко сказано. Возможно, он мне нравится, — подруга в трубку запищала, вынуждая меня поморщить нос. — Но он мне сказал, что я ему не нравлюсь.
— Ну, подожди. Я не верю, что такое возможно. Ты самая красивая девушка из всех, что я знаю. Мне кажется, он врёт! — Симона по ту сторону трубки явно было нахмурившись.
— Зачем ему врать?
— К примеру, затем, что он не хочет проблем с твоим отцом, ну, или его смущает разница в возрасте. Всё-таки тебе только семнадцать, а ему уже тридцать.
— Ты права, — я стянула полотенце, натягивая на тело короткий топ без бюстгальтера, который немного просвечивал грудь и серые лосины. — Что мне делать?
— Ты хочешь, чтобы он признался, что ты ему нравишься?
— Хочу.
— Честно, я сама не знаю. Видела один форум. Могу кинуть ссылку, может, поможет, — послышался звук уведомления. Я вышла из звонка и зашла на сайт. Быстро пролистав, я поджала губы.
— Может и поможет, но советы так себе. Не давите на него. Не преследуйте его. Будьте искренни и скромны. Это не про меня. Симона, а если я его сама вывела на такой ответ, может, мне стоит извиниться? — я удивилась своим же словам. Почему я хочу извиниться, если это он нагрубил мне? Всё должно быть наоборот.
— В принципе, идея неплохая. Начни с извинения. Ой, Кэп, мне нужно бежать, кажется, брата мелкого с занятий привезли.
— Хорошо. До связи, — и звонок отключился.
Я собралась с мыслями и вышла из комнаты. Извинюсь и уйду. Ничего сложного. Сердце бешено стучало. Передо мной и Чезаре всего лишь дверь. Ладошки вспотели, а ноги стали ватными. Я веду себя так, потому что он мне нравится? Или этому есть другое объяснение? Всё, нужно собраться с мыслями! Я постучалась. Тишина в ответ. Если он начнёт меня игнорировать, это будет очень плохо. Я постучалась ещё раз, и наконец, Чезаре открыл дверь. Я не смогла задержать взгляд на его лице, потому что он был без чёртовой рубашки. Я сглотнула. Его тело было сильным, мускулистым: пресс словно был сложен кирпичик к кирпичику, мышцы все были в идеальной форме. Только вот Чезаре был покрыт весь шрамами, а самый большой был на груди, такой неаккуратный, бесформенный. Это явно то самое ранение, от которого он мог погибнуть. Я приоткрыла рот, а затем увидела на его правом ребре кровоточащую рану. Так ничего и не произнеся, я выпучила на него глаза.
— Ты ранен!
— Царапина, — он прикрыл рукой рану. —Что-то случилось?
— Хотела. Но давай я тебе помогу?
— Вы же не умеете обрабатывать рану, синьорина, — Чезаре говорил это без осуждения. Я сразу вспомнила, как он помогал мне после пощёчины.
— Вообще-то я не все уроки биологии прогуливала, что-то и знаю. Тем более, я буду следовать твоим указаниям. Ладно? — я улыбнулась, когда майор пустил меня в свою спальню.
Обычная. Ничего лишнего в ней нет. Вся мебель чёрно- белая. На заправленной кровати лежала аптечка и кобура с пистолетом и ножами. Я осторожно, еле касаясь оружия, отодвинула кобуру в сторонку. Чезаре наблюдал за мной с интересом.
— Садись, — я указала на край кровати. Он сел и задрал руку, чтобы было легче обрабатывать. — Как это произошло?
— Задели в перестрелке. Пустяки. Налейте на вату дезинфицирующие средство.
Я обошла мужчину, начиная изучать содержимое аптечки. Выудив ватку, я капнула на неё нужное средство и вернулась к ране, осторожно прикасаясь к ней.
— Сильнее промакивайте.
— Не щиплет? — Чезаре позабавил мой вопрос. И я была рада услышать его смех. Затем он резко зашипел. Я подула на рану, думая, что ему всё-таки щипало.
— Я пошутил.
— Очень смешно. У тебя просто фантастический юмор, — съязвила я. — Что дальше?
— Нанесите крем и заклейте пластырем, — он указал на небольшую коробочку. — Вы хотели со мной поговорить?
Я взяла нужный лечебный крем и стала аккуратно его намазывать. Очень хотела поговорить. Но я сто процентов испорчу момент, который, на мой взгляд, был очень необычным и несвойственным для телохранителя и дочери Дона.
— Я хотела извиниться за то, что позволила себе говорить невесть что и пыталась спровоцировать тебя. Мне стыдно за своё поведение, — протараторила я, прячась за его спину так, чтобы не встретится глазами.
Намазав крем на всю длину пореза, я отклеила белый пластырь с маленькими отверстиями и залепила рану.
— Вы не обязаны извиняться передо мной, — ответил Чезаре, смотря прямо перед собой. — Я также был слишком груб.
— Но я хочу извиниться.
Хотя, действительно, кто тут кого ещё обидел! Из-за его грубых слов я чувствовала себя отвратительно и неловко. Мог просто отвернуться от меня! Я коснулась кончиком пальца длинного пореза на спине, чуть ниже его лопаток. Тело майора было потрясающим даже со всеми этими изъянами. Чезаре напрягся, стоило мне провести вдоль шрама пальцем.
— Откуда он?
— Мне вонзили нож в спину. Два раза в одно место.
— Как ты вообще это вытерпел? — я обошла мужчину и села рядом на кровать. Он повернул голову, разглядывая моё действительно удивлённое выражение лица.
— Я привык.
Привык? Как можно привыкнуть к такой боли? Я опустила взгляд ниже и неосознанно потянулась к рваному шраму на его груди. Мне хотелось его потрогать, понять какой он на ощупь. А больше всего хотелось узнать, что Чезаре чувствовал в этот момент. В момент, когда его жизнь практически оборвалась. Он перехватил мою руку за пару сантиметров до соприкосновения.
— Прости, мне просто интересно, — я смущённо подняла глаза на брюнета. Он не был зол, не было того пренебрежительного взгляда, каким он одарил меня в комнате. Чезаре опустил мою руку на свою грудь, позволяя его трогать. Мне даже пришлось немного придвинуться к нему. — Что ты почувствовал, когда это произошло?
Я осторожно трогала неровную поверхность кожи, с уже затянувшейся раной от пули. Все мышцы тела Чезаре находились в напряжении. Я очень надеялась, что это не из-за того, что ему неприятны мои прикосновения. Когда я подняла на него свои глаза, то застыла. Майор не сводил с меня своего пристального взгляда, отчего уже моё тело напряглось.
— В тот момент я не думал о себе. Было, безусловно, больно, но я не мог кричать, не мог подвести своих солдат и товарища, которого закрыл собой. Будучи раненным, я сражался до последнего вздоха.
— Каждая секунда была на счету. Почему ты так безрассудно поступил? — этот вопрос я задала больше себе.
— Мои эмоции в тот момент выпустили просто невероятную дозу адреналина. Всё обошлось.
— Ты дурак, Чезаре, — я отвернулась, но руку не убрала. — Я бы лучше предпочла умереть сразу, чем мучиться от боли. Мне кажется это невыносимо. Надеюсь, что мне не придётся когда-то испытать это на себе.
— Не придётся. Я не дам этому случиться. Ни за что на свете.
Эти слова приятным зовом отозвались в моем сердце. Он не допустит таких страданий для меня. Мы находились очень близко друг к другу, и я не могла не ощутить, как обстановка между нами накалилась. Чувства, как маленькая искра, которая вот-вот даст настоящий разряд, уже искрилась. Возможно, стоит показать, что я не с плохими намерениями к нему клеилась эти пару дней.
— Тебе стоит сдержать своё слово, потому что я доверила тебе себя.
Предложение несло скрытый интимный характер, но я очень хотела, чтобы Чезаре не заострял на этом своё внимание. Я снова коснулась его щеки, ожидая, что он оттолкнёт меня. Снова. Но этого не было, поэтому я мягко провела рукой по его подбородку, большим пальцем приоткрывая мужские губы. Я зашла уже слишком далеко, чтобы сейчас остановиться. Мне было страшно. Первый раз, когда мне страшно целоваться с мужчиной. В любой момент он может отшвырнуть меня в сторону и пинками выгонять из своей комнаты. Сердце бешено заколотилось, когда я приблизилась к лицу своего телохранителя, аккуратно, еле касаясь своими губами его. От него пахло кофе, и мне почему-то вдруг понравился этот запах.
Сейчас я чувствовала себя девочкой, которая ни разу не целовалась, и, возможно, выглядела ужасно глупо со стороны. Я открыла глаза, надеясь, что Чезаре не будет смотреть и оценивать мой навык. Он смотрел. Пристально. Жадно. Я не видела его таким, отчего живот наполнился цунами из бабочек. Положив руки ему на плечи, я прижалась сильнее. Горячие губы майора словно обжигали мои. Мы были словно огонь и воздух. С каждым его движением, я распалялась всё сильнее, пытаясь держать инициативу.
Чезаре сомкнул свою руку на моей талии и усадил меня на себя так легко, словно я для него ничего не весила. Так было гораздо удобнее ласкать его губы. Но Чезаре перехватил инициативу, которую я так упорно удерживала. Он разомкнул мои губы, врываясь в рот с языком. От всех этих махинаций мне кружило голову. Мы целовались по-настоящему: чувственно и мокро. Я повисла на мужчине, стараясь держаться за его плечи и шею. Сильные руки держали меня за спину, поглаживая вдоль позвоночника. Мурашки атаковали меня. Наши языки встретились, цепляясь друг за друга, танцуя. Я готова была задохнуться, лишь бы не разрывать этот поцелуй.
В моей голове всплыли недавние слова майора о том, что я ему не нравлюсь. Если бы я ему действительно не нравилась, целовался бы он сейчас со мной так, будто я его единственное спасение? Чёрта с два! Я зарылась одной рукой в его волосы, наслаждаясь их мягкостью. Майор казался таким недоступным для меня, но сейчас он был МОИМ. Моя левая рука скользила вниз по его торсу. Чезаре отстранился, и я издала протестующий тихий стон. Подняв на меня свои тёмные глаза, затуманенные наслаждением, он покачал головой.
— Нельзя.
— Почему? Никто не узнает, — раздался мой молящий голос. Я обхватила лицо своего телохранителя ладошками. — Мне понравилось...
— Синьорина, вы, возможно, ещё этого не понимаете, но в будущем это создаст и вам проблемы, и мне. Нам нужно остановиться, пока мы не совершили огромную ошибку.
— Ошибку? — я наклонилась и чмокнула его в губы, продолжая настаивать на своём.
— Вы не представляете, кем я себя ощущаю. Для меня вы ещё слишком малы, невинны и чисты, словно утренняя роса. Синьорина, вы ребёнок. Вы будете сожалеть о содеянном, а я вдвойне.
— Не буду, — я нахмурилась. — Разве имеет значение, что будет потом, когда нам хорошо сейчас? И мне неважно, что ты старше меня. Ты считаешь меня ребёнком?
— В этом и есть проблема, что не считаю. Но вы не являетесь совершеннолетней, помимо того, вы ещё являетесь дочерью Дона, – Чезаре не сводил с меня глаз. Он был полностью серьёзен.
— Ты боишься моего отца?
— Синьорина, я никого не боюсь, — он взял паузу. — Идите к себе.
Я спустилась с него, не зная, куда деть свой смущённый взгляд. Мне не хотелось уходить, не хотелось терять его из поля зрения. Я жаждала снова ощутить его губы, язык и руки, так нежно, но крепко держащие меня.
— Я уйду, но скажи мне честно, твои слова сегодня в комнате были правдой? — в моём взгляде читалась надежда. Если он скажет – да, то мир рухнет под моими ногами. — То, что я для тебя всего-навсего объект и как девушка тебе не нравлюсь.
Возможно, это был глупый вопрос, ведь после нашего поцелуя я расставила всё по своим местам. Мне просто хотелось услышать эти слова именно от Чезаре. Он поднялся с кровати, возвышаясь надо мной, мне пришлось задрать голову.
— Нет.
Всего три буквы, а вызвать смогли целый вихрь эмоций. Я улыбнулась, чуть не подпрыгнув от счастья. Мне захотелось почему-то показать Агнес язык, мол, смотри, я его практически заполучила. Он скоро будет мой. От одной мысли, что этот мужчина мог быть моим, мне просто становилось дурно. Конечно же, в приятном ключе. Я поднялась на цыпочки, чмокая Чезаре в щёку, и вылетела из комнаты так быстро, что сама от себя не ожидала.
— Отца снова с нами нет, — тихо сказала я, глядя на место во главе стола, где обычно сидел только он.
— Он занят. Пытает шестёрок, которые пытались вас убить. Мне бы тоже хотелось узнать, какой ублюдок решил тронуть мою семью, – брат грубо вторнул вилку в кусочек мяса и поднёс её ко рту.
— Касимиро, не стоит говорить такое за столом, — мама выглядела уже получше, но от мяса отказалась. Ей подали лёгкий салат.
— Им удалось их поймать? — спросила я.
— Конечно. Я бы уже на месте того, кто это затеял, рыл себе могилу. Тронул Моретти – утонешь в собственной крови.
У меня скрутило живот. Отец не пускает брата к пыткам, потому что тот очень любит проливать кровь, тех, кого он пытал, никогда уже никто не сможет узнать. Касимиро уже достаточно вырос, чтобы его можно было считать будущим Доном. И почему-то, мне так кажется, он будет куда жёстче и кровожаднее отца. Ученик определённо превзойдёт учителя.