Глава вторая.
Моя мать не всегда была такой.
Помню, в детстве она много смеялась, любила дарить тепло людям, говорила, что в жизни главное одно: Твое отношение к окружающим. «Как ты будешь относиться к миру, так он будет относиться и к тебе».
Я так и не согласилась с ней. Если бы всё было так, как мне говорила мама, мой отец не должен был бросать её ради молодой практикантки в его офисе. Лучшая подруга, с которой она была близка ещё со школьных времён, не оставила бы мою мать, погрязшую в долгах, которые она выпросила «для лечения сына». Все её бросали, но она не сдавалась и боролась. До момента, пока не поняла, что может раствориться в алкоголе, забыв о существовании детей.
Я ухаживала за своим младшим братом, сколько себя помню. Мне было 12, когда отец оставил нас, а мать пыталась выбраться из бездны.
Сегодня, идя по коридорам университета, я всё ещё не могла избавиться от тяжести прошлого. В каждой аудитории, в каждом взгляде однокурсников я слышала отголоски тех дней, когда мама верила в свет и добро, а мир казался ласковее. Но мои воспоминания были окрашены грустью и разочарованием.
На одном из тихих углов вестибюля я остановилась, пытаясь собраться с мыслями, когда услышала за собой знакомый голос:
— Хлоя, как ты? Ты опять где-то в облаках...
Я обернулась и увидела Сонхуна. Его глаза, полные заботы, заставили моё сердце замереть.
— Просто тяжело, — тихо выдавила я, отводя взгляд. Это не его дело, да и кто я такая, чтобы делиться своими переживаниями?
Он наклонился ближе, словно пытаясь прочесть мои скрытые эмоции, и добавил:
— Иногда, когда мне кажется, что весь мир холоден, я вспоминаю, как важно давать тепло... Но ты выглядишь так, будто у тебя его совсем не хватает.
На миг я замерла, не успев осмыслить его слова, и уже потом услышала, как в моей голове мелькнули воспоминания о голосе матери, полных оптимизма, но ставшие чуждыми мне. Мне казалось, что я никогда не смогу ощутить то утро, когда мама смеялась во всю силу, не думая о боли, которую готовил ей мир.
— Хлоя, — он осторожно коснулся моего плеча, выражая своё беспокойство. Я знаю этот взгляд, он жалел меня, хотя даже и не знал ничего. Аккуратно убрав его руки, я обошла его и натянула капюшон.
— Сонхун, я не знаю, почему ты так стараешься подружиться, но перестань. Я не верю, что тебе интересна моя компания... может, это спор какой-то с твоими дружками, но не хочу в это влезать, — сказала я и поспешила на лекцию, стараясь заглушить в голове его слова и собственные воспоминания. За спиной еще было слышно, как он звал меня и отрицал мои слова, но я пыталась игнорировать это. Что-то в нем мне не нравилось, хоть я сама не понимаю, что именно, но не могу это скрыть.
Каждая минута учебы только усугубляла внутреннее смятение. На перемене я вновь оказалась одна, сидя в небольшом уголке библиотеки, где мои акварели были для меня единственным убежищем. Лёгкие мазки кисти пытались рассказать историю утраченных надежд, но боль прошлого оставалась неутолимой. Не смотря на это, в этом я находила успокоение.
Позже, возвращаясь домой, я ощутила, как мир вокруг меня вновь рушится. В нашей маленькой квартире мать, опять утопленная в бутылке, спорила с братом, который, смеясь, подливал масла в огонь. В ту секунду я, спрятавшись в своей комнате, почувствовала, как слёзы тихо пробегают по щекам.
Я сидела на полу, прижавшись к холодной стене, и невольно думала: «Может, если бы мир был так добр, как говорила мама, всё было бы иначе?»
Да и в принципе, зачем я об этом думаю. Сейчас я должна думать о своей цели. Нужно окончить университет и поскорее встать на ноги, так я могу переехать и оставить все позади.
Переодевшись, я выбежала из дома, чтобы не слышать громкие споры родных. Так я делала всегда, брала с собой самое необходимое и уходила в парк. Лучше всего было заниматься на свежем воздухе, сидя под деревом, ощущая себя лишь маленькой частичкой этой вселенной. Проблемы уходили на второй план, а я чувствовала, что живу.
На мой телефон пришло уведомление, короткое, но я перестала ловить связь с внешним миром.
« Это мой номер, запиши как "Красивый Пак Сонхун", завтра проверю»
— Что ты задумал, Пак Сонхун?
Я спросила вслух. Никак не могла понять этого парня, я ясно дала понять, что не хочу иметь с ним какую либо связь, любой "нормальный" уже отстал бы и продолжил бы жить своей жизнью.
— Я ничего такого не задумал, Хлоя Ли.
Мое сердце дернулось, и я мгновенно подняла голову, пытаясь понять, откуда раздались эти слова. Передо мной стоял Сонхун, его взгляд блестел под солнечными лучами, а легкая улыбка играла на губах. Он подходил не спеша, словно его шаги были частью этого тихого спектакля.
На мгновение я застыла, не в силах отделаться от ощущения, что его слова содержат скрытый смысл. Руки, до этого уверенно держащие ручку, теперь нервно задрожали, а мысли запутались между ожиданием и недоумением. Я пыталась сосредоточиться на строчках, но каждое слово казалось лишним в этом моменте.
Сонхун остановился на расстоянии вытянутой руки. Его глаза, полные теплоты и искреннего интереса, внимательно следили за мной, пока я искренне не понимала ничего из происходящего.
« Да что он здесь делает!?»
Так мы остались под ветвями этого старого дерева: я — с книгой, брошенной на колени, и невысказанными мыслями, и он — с тихой, но настойчивой улыбкой.