Глава 14. Разлука?
Любить жизнь нужно так же усердно, как мы пытаемся найти ее смысл. Наша судьба не вечна и каждый из нас об этом знает, просто никогда не задумывается. Когда–нибудь наступит конец. Рано или поздно мы увидим, что на самом деле скрывается за той стороной, противоположной жизни. Смерть –это то, о чем никогда не хочется размышлять, хоть иногда мысли непроизвольно лезут в голову. Что если в конце конца нам предоставят возможность еще раз увидеть наш жизненный путь? Будем ли мы молча наслаждаться увиденным, или станем жалеть о несделанном, неисправленном? Жизнь у нас, к сожалению, лишь одна. Мы все без исключения встретимся со смертью. Так может стоить проводить отведенное время так, чтобы потом не видеть в нем лишь отчаяние?
Я так не хотела просыпаться. Этот момент казался еще большей пыткой, по сравнению с потерей сознания. Веки были адски тяжелыми, а пытаясь открыть глаза, казалось, что их склеили очень хорошим клеем. Попытки раскрыть их заканчивались неприятными ощущениями, схожими на боль.
Может, стоит еще поспать?
Но звуки вокруг заставляли потихоньку приходить в реальность. Все казалось таким объемным и странным, что нельзя было точно разобрать ни одного источника шума. Сон уплывал, тело ощущалось ватным и обессиленным, будто я и вовсе не могла двигаться или тело больше не было мною управляемо.
Разум начал проясняться только спустя несколько минут. Мысли спутались в узел, оставляя после себя головную боль. Звуки очень сильно раздражали, и голова от них действительно раскалывалась. Давящий на слух писк кардиомонитора, хрипловатый мужской голос, который совсем незнаком, и нежный женский, переплетающийся со звоном чего–то железного и стеклянного.
В первые секунды не было чувства боли, лишь чуть позже появились неприятные ощущения в области шеи. Будто куча мелких иголок были введены глубоко под кожу. Когда небольшая часть дезориентации ушла, я попыталась пошевелить пальцами рук, но в следующую секунду поняла, что кто–то держит мою правую ладонь. Почему–то я сразу поняла, чье именно это прикосновение – сильное, но в то же время до безумия нежное. Тут же, как по приказу, послышались шаги, а потом хлопок дверью.
– Котенок, – услышав глубокий бархатный голос, который шептал уже прижившееся прозвище, я ни на секунду не засомневалась, кто человек передо мной, хоть до этих слов сомнений тоже было немного.
Сквозь неприятные ощущения я смогла открыть глаза. Лучи освещения в помещении на некоторое время ослепили меня. Пришлось подождать до тех пор, когда зрение привыкнет к свету, хоть и приглушенному. Когда передо мной появились знакомые карие глаза и итальянские черты лица, я, по неизвестной мне причине, улыбнулась.
Думаю, я сильно ударилась головой...
– Ты здесь... – хрипло прошептала я, чувствуя ужасную сухость во рту. Хотелось пить, но сил не было даже на это. Мне пришлось облизать пересохшие губы перед тем, как продолжить говорить.
– Я здесь, – спокойным голосом с нотками волнения ответил Меттью, поднося тыльную сторону моей ладони к своим губам. – Я всегда рядом с тобой.
Я почувствовала влажные губы на своей коже, а потом снова закрыла глаза из–за головокружения. Мужчина сжал мое запястье крепче, пытаясь удержать в сознании. Но спать больше не хотелось, нужно было лишь немного времени, чтобы прийти в себя.
– Как ты себя чувствуешь, милая? – спросил он, спустя недолгую паузу, давая мне немного отдохнуть. – Болит что–нибудь?
– Меня ранили... – ворочая языком, невнятной речью пробормотала я.
– Да, котенок, – его голос стал мрачнее, будто он прямо сейчас собирался кого–то убить, но следующие слова были произнесены с попыткой собственного контроля. – Но сейчас все хорошо. Они все заплатили за твою боль. Главное, что ты в порядке. Доктор сказал, что ранение было не глубоким и пуля не задела ни один важный кровеносный сосуд.
Симптомы недомогания и дезориентации постепенно ослабевали. В горле все еще стоял ком и было чувство тошноты. Сознание оставалось спутанным, хоть и не в полной мере. Со временем в голове появились последние моменты до потери сознания. Нападение, стрельба и ранение... Но главным сейчас для меня совсем не это.
– Ты напугала меня, – он не отрывал своих рук от моего запястья, продолжая держать его около своих губ. Я могла чувствовать тяжелое дыхание на своей коже, все еще чуть влажную после его поцелуя. Если бы я сейчас была чуть сильнее, а разум не был затуманен последствием медицинских препаратов, то наверняка оттолкнула бы его... наверное. – Ты не представляешь, как я испугался, что потеряю тебя.
Меттью снова коснулся губами моей кожи, словно не в силах оторваться от запрещенной сладости. Я попыталась занять сидячее положение, опираясь на локти.
– Даже не пытайся. Тебе нужен отдых, – из его рта вырывается твердый приказ, а ладонь осторожно опускается на мое плечо, заставляя лечь обратно. Прикосновение мужчины нежное, но ни лишенное власти и доминирования. А я уже начала забывать, что передо мной Капо Нью Йорка – Меттью Нерелл. – Тебе сделали наркоз, чтобы ты поспала во время операции, сейчас нельзя утомляться или нервничать.
Я перестала сопротивляться и позволила своему телу вновь упасть на мягкий матрас больничной койки. Боль начала становиться более ясной и неприятные ощущения дали о себе знать. Я потянула руку к шее, но Меттью перехватил ее легким движением.
– Нет, нельзя, котенок, – предупреждающе прошептал он, прижимая мое запястье обратно к кровати. – Ты должна поберечь себя.
Спорить сил я не нашла. Бороться и строить из себя недотрогу – тоже. Я позволила ему быть рядом, но не могу отрицать, что это было к лучшему. Быть в одиночестве еще та пытка разума, но еще... Чувство безопасности рядом с ним становилось все сильнее, возвращаясь на прежний уровень. Если ему было там место.
– Где Оливия? – мой голос стал крайне озабоченным, поднимая тему о состоянии дочери. – Что с Мирель?
– С ними все хорошо. Оливия и Мирелла с Финой в безопасности у Аллесио и Лии дома, – успокаивает Меттью, продолжая поглаживать тыльную сторону моей ладони. – Тебе нужно отдохнуть, на сегодня хватит разговоров. Я скажу медсестре, чтобы она вколола тебе морфий.
Меттью отпускает мою руку, перед этим еще раз целуя, а потом направляется к двери, но мои вопрос заставляет его задержаться.
– Кто это был? Чего они хотели?
Меттью сжимает кулаки. Я знаю, как оскорбило и в глубине души разочаровало его то, что он не смог защитить свой дом и позволил врагам проникнуть на его территорию. Мне и самой до конца не понятно, как именно так произошло с тем количеством человек из службы безопасности Каморры. Среди Каморры либо есть предатели, либо все куда сложнее, чем кажется. И что–то подсказывало мне, что я не знала и меньшей части происходящего вокруг меня.
– Того же, что и два года назад, – Меттью продолжал, глядя на меня через плечо; его голос пропитан яростью и... болью: – Нашей разлуки.
* * *
Неделю я пробыла под присмотром врачей, хоть и по собственным ощущениям была готова выйти из клиники через два дня. Рана заживала быстро и недомогание прошло за пару дней, чему я была нескончаемо рада. Но Меттью было не переубедить и тем более не заговорить, поэтому пришлось играть по его правилам – слушаться и повиноваться Боссу Каморры.
Я звонила Лие каждые несколько часов, желая знать, как себя чувствует Оливия. Она была в хороших руках, сомнений у меня не было, но сердце болело от мысли, что я не рядом с ней. Даже столь небольшой срок вдали от моего самого близкого человека, казался бесконечно утомительным.
Моя дочь была сильной и умной девочкой, поэтому смогла даже подружиться с Лией. Ежедневные видео–звонки и фотографии, присылаемые девушкой, тому подтверждение. Оливия чувствовала хороших людей своим детским невинным сердцем.
С Мирель дело обстояло не столь хорошо, но лучше, чем в первые дни нашего пребывания в Каморре. Лия говорила, что смогла найти общий язык с младшей Мэфолд, но об их пересечениях с Аллесио стоило молчать. Что ж... Я и сама раньше была не в восторге от второго по старшинству брата Нерелл.
Я вернулась в дом Меттью в сопровождении самого мужчины и нескольких телохранителей. Наши отношения не перешли на другую стадию за время моего пребывания на больничной койке. Я не доверяла Меттью и боялась показывать себя настоящую рядом с ним. Сделав это единожды, мне хватило ума понять, кем я становлюсь в руках этого мужчины. Зависимой от его приказов и околдованной его ложью.
Любить значит отдаваться. Во всех смыслах этого слова. Отдавать власть над своим разумом, чувствами, телом другому человеку – это не просто. Поручая чужому человеку свою судьбу, ты идешь на риск. Но в момент влюбленности мы просто не задумываемся об этом. Мозгом управляют чувства – сердце и душа. В мыслях мимолетно проносится истина этого рискованного шага, но мы не обращаем на нее внимания, что иногда становится самой страшной болью. Мучения от своей ошибки, допущенной глупостью.
– Аллесио привез Лию и девочек сегодня утром, – прервал тишину в салоне автомобиля Меттью. – Они останутся на сегодняшнюю ночь здесь, чтобы Лия присмотрела за Оливией, пока ты отдыхаешь.
– Я уже достаточно отдохнула и могу позаботиться о своей дочери, – без намека на возможность моего послушания отвечаю я, продолжая осматривать новый состав службы безопасности, который значительно увеличился.
– Может, о нашей дочери? – он самодовольно ухмыльнулся, направив на меня свой взгляд.
– Мечтать не вредно, Нерелл, – я самостоятельно вышла из машины, не позволив ни Меттью, ни водителю даже начать думать о том, чтобы открыть мне дверь.
Я пошла в сторону главного входа в дом, слыша шаги прямо за своей спиной. Этот мужчина вел себя, словно лев, охраняющий львицу. Даже не знаю, что мне хотелось больше: укусить его или уйти из прайда.
Мы входим в дом в тишине. В восточном крыле дома, где находится кабинет Меттью и переговорная, а еще, как я полагаю, оружейная, слышатся мужские голоса, означающие, что сегодня решаются вопросы бизнеса, но сейчас меня это мало волнует. Я незамедлительно иду на второй этаж, чтобы увидеть дочь. Меттью не удерживает меня, а, напротив, остается внизу, отдавая мне наслаждение встречей после долгого расставания. Путь до комнаты кажется безумно долгим, но он точно остался для меня вечным.
Я замираю, когда передо мной появляется человек из прошлой части моей жизни, видеть которого я не хотела ни при каких обстоятельствах. Будь то мои похороны или свадьба.
– Мисс Камилла, – мой бывший Консильери – Дрейк Романо – кивает в почтительном тоне.
Я окидываю его настороженным холодным взглядом, перед тем, как что–то сказать. Мужчина спокоен, будто наши встречи и не прекращались с момента смерти моих родителей. Он находится на втором этаже особняка, на который запрещен вход всем, кроме хозяев дома и нескольким человек охраны, поэтому у меня отсутствует вера в то, что он здесь с благими намерениями.
– Мистер Романо, – выплевывая я с отвращением, но пытаясь оставаться почтительной.
Я оглядываюсь по сторонам, но так и не увидев никого рядом, возвращаю свои драгоценное внимание мужчине напротив. Предатели – это люди, около которых страшно стоять рядом, ведь не знаешь, что от них ожидать, но их же хочется подпустить ближе и причинить самую страшную боль. Чтобы они мучились так же, как мучился ты сам от их рук.
– Рад видеть вас снова в Каморре, – уголки его губ чуть приподнимаются, образуя легкую ухмылку.
– Не могу разделить вашего счастья.
У меня не хватает времени высказать ему все, что накопилось в душе из–за его недавнего предательства, потому что нас отвлекают приближающиеся шаги по ступеням лестницы. Спустя секунду Дрейк подходит ближе, даже слишком близко, опуская ладонь на мое плечо и наклоняясь к моему уху. Его шепот проходит по мне волной удивления и внезапного испуга:
– Я выполняю приказ Ареса Мэфолд. Верьте мне, я помогу вам в скором времени, чего бы мне это не стоило.
Он тут же продолжает свой путь в направлении первого этажа, оставляя меня ошеломленную новой информацией. В голове смешивается надежда, волнение и недоверие. Сама того не подозревая, я нашла одного из предателей Каморры. Но для кого это хорошо, а для кого – плохо?
* * *
Телеграмм канал, где выходят новости о частях и эксклюзивная информация - Кристи Минк.
Проявите актив, чтобы я знала, что вам интересно читать мои произведения 🤍