Цена свободы

Точно уверен: у каждого человека есть такая маленькая вещь, которая, лично для него, является крайне раздражительной, хотя остальные люди могут спокойно жить с ней и не обращать внимания... Именно сегодня моя напомнила о себе:

— Кирюш! — разбудил меня громкий голос моей бабушки.

Кряхтя от недовольства, я посмотрел в смартфон.

— Ну еще ж полчаса до подъёма. — вырвался мой злобный бубнеж. — Ба, ну я ж просил не будить меня раньше будильника! — сказал я уже громче.

— Кирюша, опять! На кухне в ящике что-то громко шуршит! — доносилось до меня с соседней комнаты.

— Да что там может быть? — перевернулся я на другой бок, стараясь не вылезать из-под одеяла, — У меня еще есть время досмотреть сон! Давай потом!

— Ну сходи посмотри, знаешь же, что я б тебя не будила, если б сама могла.

К сожалению, это было горькой правдой. Бабушка передвигалась крайне скверно после того, как пару лет назад её ударил инсульт. Вдобавок — она всю жизнь еще и очень плохо видела, но зато слух...! Не знаю как у неё это получалось, но она умудрялась разбирать все соседские разговоры вплоть до знаков пунктуации. С совестью я на сделки шел всегда крайне неохотно, так что...:

— Ладно! — поддался я, и, откинув одеяло, встал с нагретой, уютной, удобной кровати. Мои босые ноги приземлились на предусмотрительно оставленные тапочки.

Пол был холодный... впрочем, как и весь многоквартирный дом целиком. "За бортом" стоял не самый теплый октябрь, а всё еще и усугублялось отсутствием отопления, что, если взять во внимание сложившуюся ситуацию в городе, да и в стране целиком — было точно не самым большим горем.

Надев спортивные штаны с начёсом, купленные у первой попавшейся старушки -продавщицы на местном базаре, с уже явно отклеивающейся «брендовой» надписью и футболку, я наконец-то окончательно поднялся... хоть и проснулся явно не до конца. Рука так и тянулась потереть заспанные глаза, а рот отказывался закрываться от зевоты, что пересиливала меня, как бы я не старался ей сопротивляться.

Выйдя из своей комнаты, я застыл в коридоре, как только дошел примерно до его середины. Стоял прямо перед широким стенным шкафом-купе, каждая дверца которого была зеркальной. Стоял и смотрел на то сонное чучело, что осматривало меня тяжелым взглядом с дверей шкафа. Мутным таким взглядом, еле-еле пробивающимся из-под мешков, что так грузно висели у него под глазами. Я покачал головой, на что «чучело» этот жест за мной повторило. Я улыбнулся и получил улыбку в ответ:

— Что, издеваешься еще? — сказал я тихо и повернулся к нему спиной, хватит было это терпеть.

Щелкнул пару раз выключателем... Никакого эффекта это не произвело.

— Электричества еще не дали... — чёрт знает с кем я общался... Хотелось верить, что с умным человеком, но надежда таяла с каждой фразой.

Наконец-то дошел до кухни. Тишина была исключительная.

— Ба, тихо тут!

— Прислушайся! — послышалось в ответ.

— К чему хоть прислушиваться?! — подошел я к плите и схватился за чайник. Подняв его и поболтав, оставшись довольный его наполненностью, я поставил его обратно.

— К ящичкам внизу! — не унималась бабушка.

— Окей! — отвечал я, попутно хватаясь за ручечку газа и надавливая на кнопку электроподжига, — Черт, электричества ж нету, — было сказано самому себе.

— Не слышишь?!

— Не слышу! — осмотрелся я и попытался вспомнить, куда мог деть коробок со спичками. Быстро его найдя, я чиркнул первой выхваченной и запалил конфорку, оставив чайник греться.

— Ба, ты чай или кофе?

— Кофе!

— А как же давление?! — спрашивал я постоянно, хотя и прекрасно знал ответ.

— Да хрен на него, давление это твоё!

— Как знаешь! — мысленно «записал» я заказ и направился в комнату. Забыл смартфон.

— Не услышал? — вновь спросила бабушка, когда я проходил мимо.

— Ничегошеньки.

На кухню я вернулся спустя минуту. Смартфон был в плачевном состоянии, что доказывало следующее — электричества не было всю ночь. Уровень аккумулятора остановился на тридцати процентах... Этого хватало ровно на: прочитать новостную рассылку и сохранить телефон в работоспособном состоянии, пока не доеду до работы.

Я сел на кухонный диванчик. Связь ловила еле-еле, но этого должно было хватить на новости, хоть там уже несколько месяцев не писали ничего нового: одни СМИ трубили про колоссальные потери с одной стороны, вторые — с другой... Даже не знаю, кому бы я верил, если бы не завёл пару новых знакомств... Хотя сказать, что с этими знакомствами моё мировоззрение сильно изменилось — тоже не скажу. Сложно всё — вот единственная истина, в которую я верил целиком и полностью. Новостные паблики с завидной регулярностью менялись, пока чайник продолжал греться.

Но моё внимание на миг отвлеклось от экрана смартфона. В одном из кухонных шкафчиков... действительно что-то зашумело. Да и не сказать, что тихо.

— Слышишь?! — вновь раздалось из бабушкиной комнаты.

— Да, слышу!

— И что это?!

— Сейчас узнаю! — сказал я и поднялся с твердым намерением открыть шкафчик, что захватил мое внимание целиком и полностью.

В нём стояли крупы: запасенные еще до всех событий, и гуманитарные, что обломились благодаря моей работе или раздачам, на которые, по-первам, ходил... пока не осточертело стоять в бесконечных очередях.

Отворил я дверцу очень аккуратно, почти беззвучно. Петли смазывались не так уж и давно, поэтому скрипело всё по минимуму. Лезть рукой вовнутрь пока что совсем не хотелось, да и звук пропал, как только шкафчик открылся.

Просидел я, прислушиваясь, где-то минуту. Уже и чайник начал закипать. Хотелось бросить это глупое дело, но только я начал подниматься с корточек, как вновь зашуршало.

Я наконец-то просунул руку и раздвинул пачки с крупами. Увиденное не то, чтобы меня ошарашило, но удивление, даже небольшое умиление, точно появилось. На полочке сидел мышонок, что в передних лапках держал кусок бумажной упаковки из-под риса. Даже до содержимого не успел добраться. Сидел и точил добытое, явно довольный, что хоть что-то в желудок ему сегодня попало. Я улыбнулся.

— Ну, что там?! — всё не унималась бабушка.

— Мышь!

— Мышь?! — переспросила она, чтоб потом сказать еще громче, — Немедленно нужно от неё избавиться! Она еще семью всю сюда кормиться приведёт! Доставай мышеловку!

— У нас есть мышеловка?!

— А что, нету?! Что ж у вас за дом-то такой был, что даже мышеловок нету?!

Мне всегда хотелось тяжело выдохнуть от подобных бабушкиных заявлений. Она считала за должное, кажется, упрекнуть наш, уже бывший, семейный жизненный уклад, что не вписывался в её древнее мировоззрение.

— Нету! Как приеду — придумаю, что с ней сделать! — закрыл я дверцу.

Чайник уже вовсю кипел, отчего желание согреть желудок отозвалось в моём мозгу с новой силой. Чайные пакетики потихоньку заканчивались, значит появлялась новая графа в списке на траты. Благо, хоть сахар и растворимый кофе всё ещё находились в приличном достатке.

Наконец-то сделал себе и бабушке по напитку и задумался:

— Что тебе к кофе?!

— Пряники остались?! — ответила бабушка, а я полез в жестяную коробку, куда обычно сгружал печенье и тому подобное. Она была пуста.

— Нет! Вообще ничего мучного нету!

— Тогда конфет пару.

Я водрузил на поднос чашку с кофе, закинул на него же пару конфет и понёс к бабушке в комнату.

Держи, — поставил я всё это на небольшую табуретку рядом с её кроватью.

Бабушка моя была маленькая, но коренастая старушка, восьмидесяти пяти лет от роду. До её инсульта — просто излучатель жизни и настроения, сейчас же... Хоть не унывает — уже хорошо. Замечаю порой, что очень хочет пожаловаться, но всегда держит это при себе. Вот только самому у неё спросить духу не хватает. Не знаю почему.

— Спасибо, Кирюш. — с огромным трудом заняла она сидячее положение. — Света нету?

— Не-а. С телевизором пока что придется повременить.

— Жаль. А то тишина бывает хуже... — раздался грохот, что не дал закончить бабушке фразу. — Не ходи к окнам, — обеспокоенно произнесла она. Я пошел выполнять прямо противоположное.

Отодвинулась штора. Теперь вид на город не заслоняло ничего.

— Пыль, — сказал я.

— Куда попали? Ракета?

— Нет, не ракета. Снаряд. Далеко, аж на горизонте. Рядом с универом, правда.

— Может не поедешь сегодня?

— Ты же знаешь, что надо. Деньги и гуманитарка сами себя не заработают.

— Как ты понял, что снаряд?

— Дыма нету, только пыль. Да и... взрыва не было.

— Как же не было, так грохнуло!

— У тебя ж отменных слух, ба. Ракета взрывается, а снаряд... бу́хает. Падает громко, — не придумал я лучшего объяснения.

— Не хочу я в таком разбираться. Чего-чего, но войны под конец жизни я точно не ожидала.

— Никто из нас не думал, что будем жить в прифронтовом городе... Пей кофе, а то остынет. И не переживай.

— Спасибо, Кирюш.

Я вновь вернулся на кухню.

Времени было сегодня хоть отбавляй, так что я пил свой чай крайне неспешно. Подошел к раковине и повернул один из краников, сильно удивился, что есть вода. После электричества это был дефицит номер два, но её хотя бы выключали и давали по графику. Открыл холодильник, нужно было что-то взять на перекус, на работу, чтобы дожить до обеда. Заканчивались мои любимые сыр и колбаса. Обязательно нужно будет зайти и купить, хоть они и подорожали со времён начала боевых действий очень прилично.

Было принято решение дорезать всё то, что осталось на бутерброды. Хлеб, благо, еще оставался, но и его запасы подходили к концу, так что в списочек к чаю попал еще и он. Неспешно оформив себе два красивейших бутерброда, я запаковал их в целлофановый пакет, рулон с которыми был у меня в одном из выдвижных ящичков кухонной мебели, спасибо Виктору Андреевичу за то, что он мне его просто отдал.

Ланч был готов, и я упаковал его в сумку, как только сходил в комнату. Чай свой я уже допил, а кружку сгрузил в раковину.

— Ба, я как приду — посуду помою! — мы постоянно перекрикивались по квартире таким образом.

— Да я сама!

— Смотри! Если сможешь — будет хорошо, нет — не напрягайся!

Ответа она так и не дала.

Последний раз сходив на кухню, я забрал свой чистый контейнер для еды, в который всегда набирал гуманитарные обеды для сотрудников университета там, на работе. Прекрасная посуда самого подходящего размера, и мне было абсолютно всё равно, что это старый судочек из-под майонеза. Удобно ведь, и не открывается из-за того, что в сумке лежит под разными углами.

Мой ланч вместе с судком приземлились в мою сумку, что верой и правдой служит мне еще со времён магистратуры, и я вынес всё моё добро в коридор, где аккуратно прислонил к стенке, пока сам принялся искать что-же надеть.

Не то чтобы я одевался очень разнообразно каждый день, но пара сменных тонких свитеров на такую прохладную погоду у меня имелась. Они даже выглядели практически одинаково. Пара джинсов у меня осталась последняя, но хоть она была относительно новой. Всего-то пол сезона относил и собирался уже идти за «потеплее»... Но все магазины резко закрылись, по понятным причинам. Ну ничего, как похолодает — подштанники и вперёд! Надев их, отыскав свежую пару носков, напялив свитер — я был уже почти готов. Оставалось только проверить на месте ли самые необходимые вещи: зарядное для смартфона, сам смартфон, ключи, портмоне и одна хитрая справочка, что всегда хранилась в отделе моей сумки для документов — и, на выход. Последней вещью, что заняла своё место на мне и завершила мой повседневный образ — оказалось пальто, что мне подарили на окончание магистратуры. Всегда хотел себе пальто. Каждый раз нарадоваться не могу, когда смотрю на эту строгую чёрную шерстяную вещь.

— Ба, я погнал!

— Удачи, Кирюш, береги себя!

— И ты себя, — сказал я, закидывая сумку на плечо и открывая дверь.

Скучнейший рутинный путь до работы начался.

Только я вышел и закрыл двери в квартиру и тамбур, как вызвал лифт. Тот же, показав, что отказывается работать без электричества, об отсутствии которого я напрочь забыл, отозвался лишь глухим щелчком кнопки. Оставалось лишь злобно фыркнуть и пойти на лестницу.

Путь вниз обещал быть скучным, если б не случайная встреча:

— Кирилл, это ты? — окликнул меня голос сверху, и только я поднял голову, как сразу узнал его обладательницу. Это была Ира, соседка и бывшая одноклассница, что проучилась со мной два последних класса, когда остатки решивших пройти школу до конца слепили в два бесформенных комка учеников под названием «А» и «Б».

— Я, — сопроводил свой ответ лёгкой улыбкой. Действительно был рад её видеть. Прекрасно помнил, как она была в меня... ну может не влюблена, но точно испытывала симпатию чуть сильнее, чем к кому-то другому. Она спустилась с лестницы и поравнялась со мной.

— Ты тут всё время сидел?! — спросила она изумлённо, по интонации это очень хорошо читалось.

— Именно так.

— Ну и ну-у, — протянула она. — Не представляю, как ты сумел это выдержать.

— Выбора не было, — пожал я плечами и отвёл правую руку в проход, — давай пойдём, а то я опаздываю немного, — раздалась наглая ложь.

— Пойдём, я тоже спешу.

Признаться по правде — мне Ира тоже всегда была очень симпатична. Стройная фигура, волнистые длинные волосы, голубые большие глаза... Всё портил лишь тот факт, что знали мы друг друга с самого рождения. И не то, чтобы много общались, но всё равно это играло ту самую роль, что и мешала нам сблизиться теснее чем «друзья».

— Как ты тут? — задала она один из тех «многозначительных» вопросов, ответ на который можно было подобрать самый разнообразный.

— Привык. Поначалу было совсем плохо, но человек — тварь живучая... Убедился.

— Как родные?

— Бабушка... — Замялся, не зная, что сказать, — Стабильно, скажу так. Мама — не писала мне уже как несколько месяцев.

— А где она?

— Где-то... Оформилась как беженка и просто где-то существует.

— Оу... — явно не ожидала Ира такое услышать, — Она молодец.

— Что? — не на шутку я был удивлён.

— Ну представь, взять и бросить всю прошлую жизнь, кардинально изменить её курс, уместить прошлое в чемодан и уехать. Недюжинная смелость нужна для такого.

У меня от услышанного невольно сжался кулак. Действительно, когда твой муж пропал без вести, а сын достаточно взрослый, чтобы жить самостоятельно, нужно о-очень много храбрости и ответственности, чтоб всё бросить и уехать черт знает куда... Самое странное, что я маму ни в чём не винил. Она всю жизнь была в полной мере серьёзным и ответственным человеком, и отдых позволяла себе не чаще чем... никогда. Немудрено, что она перегорела и схватилась за эту возможность, пусть даже и заплатила за неё совестью и порядочностью. Я тоже мечтаю отсюда уехать, как ни о чем больше не мечтаю, но... Всему своё время, у меня тут еще остались дела.

— ... — был мой ответ.

— Почему ты молчишь?

— Задумался. Твои родные как?

— Всё отлично. Мы быстро собрались и уехали. Нас любезно приняли родственники за границей. Получаем пособие и живём дружно-дружно.

— А сюда какими судьбами...?

— Забрать нужно было кое-что, а такой возможности как сейчас — еще долго может не представиться. Вот только бабушка ни в какую с нами не захотела, ни в прошлый раз, ни в этот.

— У тебя ж бабушка больная, давлением страдала.

— Да, но что, насильно мы её с собой тащить будем?

— И вы бросили её тут?

— Ну, а что нам оставалось?

Мой кулак сжался с новой силой, да и отвернуться от Иры захотелось само собой. С ужасом представил, что бы случилось с моей бабушкой, если б она осталась одна.

Остальной путь до выхода с подъезда был проделан молча. Как только дверь открылась, я просто побрёл в свою сторону.

— Было приятно повидаться, — сказала она весело, мне в спину. Говорить, что я не повернулся — думаю не стоит.

Осенний вид дворика у моего дома и в лучшие времена был довольно унылым зрелищем, но с началом войны и активных бомбёжек — превратился вообще в место из какого-то рассказа городских страшилок. Каждое второе окно многоквартирных длинных домов было наспех чем-то заколочено, в тех, что не были заколочены — были выбиты стёкла; сразу можно было понять какие квартиры обитаемы, а какие — нет. Говоря о городе целиком — он поредел раза в три. Дай Бог, в нём осталось тысяч двести жителей из прежних двух миллионов. Я называл таких «храбрецы», хотя, по факту, это были просто люди, которым было либо нечего терять, либо некуда ехать. Был еще второй вариант — «сентиментальные дураки», как я, которые держались лишь потому, что эмоциональная привязанность была слишком сильна.

Я неспеша вышел на длинную тропу, что раньше вела к школе, где я учился. Не то чтобы она сейчас туда не вела, но школа не работала, и, как следствие, грустных детей, что сонно плелись туда как на расстрел, не наблюдалось. Мне предстояло её обойти, сменить еще пару тропинок, пройти вразрез одной детской площадке, чтоб наконец-то выйти на финишную прямую — последнюю дорожку до остановки, на которой я, на протяжении семи лет, ловил одну из четырёх маршруток, что любезно довозила меня до университета. Как же я надеялся, что с получением дипломов я забуду этот маршрут как страшный сон, и как же я ошибался в итоге...

Сейчас маршрутка до университета ходила только одна, и та была забита людьми настолько, что они, как гроздья винограда, свисали со входа в автобус, стоило двери хоть чуть-чуть приоткрыться. Хоть проезд был бесплатный — и на том спасибо.

Я втиснулся с первой попытки. Уже и забыл, когда такое происходило в последний раз. Воистину, утро сегодня было необычное. Пройдясь от остановки до проходной университета, я приготовил пропуск. Чисто машинально это делал, в глубине души понимая, что охранники и так меня прекрасно помнят. В этот раз они даже головы не подняли, когда я показал документ в окошко их будки.

Универ у меня был большой. До неприличия большой, если судить по отведенной для него территории: шесть корпусов, большой крытый спортзал, малый крытый спортзал, бассейн, мастерские и лаборатории. В лучшие времена это всё кипело жизнью, а сейчас... очень жалею, что не уделял время всем активностям, что тут проводились, когда студентов была та привычная тьма. Такое чувство, что остатки юности, что и так не была сильно бурной, насильно выдрали у меня из жизни, владельца при этом так и не спросив.

Рабочее же место у меня располагалось в так называемом «главном» корпусе, где обитала вся бюрократическая прослойка университета. Я медленно подходил к дверям, времени оставалось еще прилично, приехал я намного раньше обычного. У входа уже вовсю стояла очередь из обитателей местного бомбоубежища, вооруженная кастрюлями, тарелками и еще многими видами посуды, что имела хоть какую-то глубину. Я глянул на часы, время для гуманитарных завтраков как раз подходящее.

Я протиснулся мимо ожидающих и открыл тяжелую парадную дверь корпуса. Ту самую, в которую я заходил, когда пришел поступать, ту самую из которой вышел, когда выпустился. Для многих студентов эта дверь имела какое-то сакральное, церемониальное значение... Для сотрудников — это была просто дверь.

Люблю «главный», тут всегда тепло и уютно. До сих пор не знаю почему, но даже чувствую себя тут в безопасности. Здание корпуса крепкое, массивное, толстостенное... снаружи — настоящая крепость. Да еще и колонны над входом придают ему довольно монументальный вид. Внутри же — холодный мрамор да гранит отдают строгостью и... роскошью что-ли? Ну, по крайней мере — отдавали когда-то. Сейчас же — это просто каменная облицовка, что придавала зданию еще немного физической жесткости.

Я посмотрел на себя в зеркало. Синяки так и не прошли с моего лица, кто-то посадил пятно на моё пальто, в маршрутке, наверное, а причёска так и требовала расчёски. Мне оставалось лишь скривить недовольное лицо и пойти в свой небольшой, но уютный кабинет. Аж на третий этаж топать. Обожаю.

— Кирюха, ты-то мне как раз и нужен, хорошо, что ты раньше, — улыбался во все свои тридцать два, ну или сколько у него там оставалось, Виктор Андреевич, сопровождая это всё своим пустым пристальным взглядом. Зрелище, по-началу было жуткое, но после того, как я привык, что вообще любая эмоция на его лице сопровождалась таким взглядом, я перестал обращать на это внимание. Мы встретились на середине лестницы.

— Доброе утро, — ответил я ему, — что-то случилось? — Протянул ему руку, как только мы немного поубавили в расстоянии. Он, как всегда, с энтузиазмом её пожал.

— К нам новую партию везут, — любил изъясняться мой непосредственный начальник недомолвками и загадками.

— Партию чего?

— Не чего, а кого. В наше убежище новых селят сегодня.

— Такими темпами мест скоро не останется.

Он пожал плечами.

— Нам же лучше. Слышал вчера прилёты по Северному?

— Это мой соседний район. Слышал.

— Вот там — дом сложило. Всех, кто выжил — откопали и везут сюда. Знаешь, что делать?

— Знаю. Вы опять сегодня мне не поможете?

— Не могу, нужно с фондами вести диалог, иначе не видать нам снабжения.

— Принято, Виктор Андреевич, — кивнул я ему и получил крепкий хлопок по плечу, только начальник прошел мимо, — Да научись ты меня уже Витькой называть, не маленький ведь! — Сказал он уже на приличном расстоянии.

Первым делом, как я зашел в кабинет — поставил на зарядку смартфон. Универ хоть и зависел от общей городской сети электроснабжения, на случай полных блекаутов имел мощную генераторную станцию и приличный запас горючего, всё как раз благодаря стараниям Виктора Андреевича. Никогда не забуду выражение его лица, когда он составил смету на генераторы и послал сразу в три фонда... К всеобщему удивлению откликнулись все три, так что вместо десяти двадцатикилловатных агрегатов универ обзавёлся шестидесятью. Я снял пальто и повесил его на вешалку у входа.

Кабинет был не самый большой, но жаловаться не приходилось. Рассчитан он был на трёх работников, но числилось нас тут всего двое, а учитывая нелюбовь моего начальника к сидячему образу жизни — так вообще я один.

Было принято решение поставить электрический чайник.

Спустя какое-то время в дверь постучались.

— Войдите! — сказал я, как только убрал кружку от губ. Был уже морально готов, что это очередная старушка пришла вымаливать лишнее одеяло, но меня ждал сюрприз поприятнее. В кабинет зашел декан факультета, на котором я учился. Признаться честно — никогда, до момента моего трудоустройства сюда, его даже не видел и не знаю, какое у него ко мне было бы отношение, узнай он, какой из меня был студент... Но собеседник он был просто прекрасный. Улыбка сама просияла на моём лице, как только я его увидел.

— Трудитесь, Кирилл Палыч? — улыбнулся он в ответ и начал подходить, приветственно выпрямляя руку.

— Пока только настраиваюсь, Владимир Сергеевич, — поднялся я, дабы ответить на рукопожатие. Как только мы поздоровались, он сел за мой стол с противоположной стороны, заняв один из стульев для посетителей. Он снял свои очки с толстенными линзами и принялся их протирать вытащенной из внутреннего кармана пиджака тряпочкой.

— Настраивайся-настраивайся, тебе сегодня много придется выслушать от прибывших.

— Догадываюсь... Уже встретил Виктора Андреевич. Знаю про пополнение.

— Как доехал?

— Как сардина в банке, всё по стандарту.

— Да? — вновь широко улыбнулся декан, — Мне тоже сегодня не повезло, глянь только на мой костюм, — и действительно, пиджак у него находился явно не в состоянии «только после глажки».

— Могу прогладить или отпарить, если хотите. У меня есть ключи от комнаты начальника, в подвале.

— Да ладно, — отмахнулся тот, — было бы это самой большой неприятностью в моей жизни. У меня для тебя еще новость есть.

— М? — заинтересовался я.

— Угадай кто сегодня во главе гуманитарной колонны, что привезёт в универ припасы и пострадавших?

— Да ладно? — широко улыбнулся я.

— Да, Игорёк ненадолго вернулся с передовой. Решил потратить день с пользой.

— Очень рад, — действительно было радостно, — Надеюсь, удастся увидеться.

— А ты не надейся, а сделай перерыв, пойди и поздоровайся. Заодно потом расскажешь, что он поведает про то, как там — на передке́.

— Обязательно. Может, вам чаю налить?

— У меня этого добра навалом в кабинете. Ты сам заходи, когда сладкое кончится, с удовольствием поделюсь.

— Замётано, — кивнул я декану.

Игорь Скрылёв... Было чувство, будто я знал этого человека всю жизнь. Всего на тройку лет меня старше физически, но морально он был где-то далеко-далеко за пределами моего привычного мировоззрения. В нём умудрялись сочетаться такие вещи как: твёрдость, ответственность, уверенность, вместе с невероятной жизнерадостностью, мальчишеской беспечностью и заразительной позитивностью. Позывной «Искра» шел ему как никому больше в этом мире, казалось мне. Даже сейчас, когда его колонна наконец-то доехала и пробралась на территорию универа — он раздавал приказы с широкой улыбкой, аж самому захотелось помочь разгружать фуры.

Одет он был в военную форму, лишенную всех элементов защиты, что мог себе позволить крайне редко, потому искренне радовался каждому такому моменту. Оружие он тоже при себе почти не носил, только кобура висела у него на поясе, и кто знает — был ли там пистолет.

Колонна состояла из трёх грузовиков: двух фур снабжения и одного поменьше, с надписью «Люди» на кузове. Увидел я это еще с окна, когда они только подъезжали, рассмотрел уже тут, когда вышел поздороваться и, заодно, сходить в столовую за своим обедом.

— «Дух», «Зевс», не с того края хватаете, ящик надломан, не донесёте ведь, — раздавал указания «Искра».

— Та донесём, не парься, лейтёха.

— Господи, помоги, — выдохнул он беспомощно.

— Что, Игорь, дисциплина совсем распущена? — подошел я к нему незаметно, хоть и совсем не старался его напугать. Дернулся он сильно.

— Чтоб её распустить — нужно, чтоб она была хоть какая-то, — говорил он явно в шутку, всё улыбаясь и улыбаясь, — Рад тебя видеть, Кирюха, — обнял меня этот гад так крепко, что выбил весь воздух из лёгких.

— И я тебя, — сказал я сипло. — Ты сегодня к нам надолго? А то... — потряс я пустым контейнером, — подходи в столовку, расскажешь, как дела.

— Замётано, братан. Как только мои оболтусы справятся — сразу приду.

— Договори... — заметил я как с последнего грузовика сгрузили небольшой трап и по нему начали сходить люди. Напуганные, уставшие и потерянные. Не то чтоб в современных реалиях это было чем-то странным, особенно осознавая, что их только что вытащили из-под завала, но всё равно, когда видишь такое отчаяние вживую, это не тоже самое, что смотреть на это в интернете, — ...лись.

— Жутко, да? — сказал Игорь.

— Не то слово.

— Ну ничего, — хлопнул он меня по плечу, — это сейчас они такие. Да, у них теперь нету дома, да, некоторые потеряли близких, но как только до них дойдёт, что они живы — это их приободрит.

— Думаешь, настолько, что их жизни вернутся в нормальное русло?

— Не думаю, что хоть какая-то из наших жизней вернётся в нормальное русло, но, если здесь и сейчас поверить, что она закончилась — станет еще хуже.

— ...

— Ты в столовую бежал, кажется. — вновь вернулась к Игорю улыбка.

— Да. Подходи, я займу столик.

На сей раз я действительно пошел, хоть и оторвать взгляд от этих бедняг был не в состоянии. Стоило только мне сделать десяток шагов, с грузовика вышла девушка. Она была в поношенной розовой куртке и в свободных джинсах. Издалека было тяжело рассмотреть что-то еще, кроме короткостриженых тёмных волос. Последнее, что я увидел — как она подходила к Игорю.

Столовых по университету было штук семь. Хотя... Полноценная была всё-таки одна. Под неё выделили целое здание с кухней-фабрикой и даже гаражом, где снаряжались маленькие машины, что отвозили еду по остальным столовочкам, что находились в корпусах и общежитиях. Но даже это место функционировало в полсилы. Еду сюда доставляли уже готовую. Аж раз в день. Посчитали, что так было намного выгоднее, чем готовить тут. Да и де́ла никому особо не было откуда берется еда... Главное, что она была и была гуманитарной, то есть — бесплатной. Поначалу ушлые работники универа ходили с огромными посудинами, чтоб взять «не только на себя, но и на всю братву, дел у них полно, вот они меня и послали», но долго это не продлилось. На каждого хитреца находился хитрец побольше и по иронии судьбы, все самые хитрые находились в университетской верхушке. Таких надуть еще и постараться надо. Накладывала же бессменная улыбчивая маленькая повариха-старушка.

— Проголодались наконец-то? — протянула она мне руку, ожидая судок.

— Ужасно. Что у нас-вас сегодня?

— Представляете, кускус и целая куриная ножка! Мясцом нас побаловать решили.

У меня заурчал живот от услышанного.

— Не к приезду ли гуманитарной колонны такой «пир»?

— Кто знает-кто знает. Вам салатик накладывать?

— Побольше, если можно.

— Нельзя, но мы сделаем исключение, — подмигнула мне старушка, протягивая набитый едой судок обратно.

— Большое спасибо, — кивнул я ей, улыбнулся и взял с раздачи вилку. С досадой обнаружив, что мой любимый столик был занят, я направился к первому попавшемуся.

— На здоровье! — ответила мне повариха уже в спину.

Ножка была средней паршивости, что уже давало немалый бонус к настроению. Можно было, конечно, и лучше, но она была достаточно большой и хорошо пропечённой. Живот просто ликовал. Я и не заметил, как разделался с половиной порции, когда в столовую соизволил зайти Игорь... вместе с хвостом, в виде Виктора Андреевича. Я помахал им, немного привстав.

— Ты уже почти всё умял? — с удивлением спросил Игорь, когда они наконец добрались до моего столика.

— Ты просто долго шёл.

— Заказец твой забирал, — подмигнул он и отошел к раздаче.

У начальника уже всё было с собой, и он просто приземлился за столик, сев напротив меня.

— Кирюха, готовься к наплыву. Скоро к тебе вся эта привезенная несчастная толпа придёт за бланками. Приготовь штук двадцать.

— Так новеньких восемь, по-моему.

— Верно, но мало ли сколько они там испортят пока заполнят, верно?

— Справедливо.

— Что за бланки? — теперь и Игорь подсел к нам.

— Да так, листок куда потерпевшие вносят необходимые им вещи, а универ рассматривает одобрение выдачи, — Рассказал я всё, как есть.

— И ты всё это выдаешь? Значит ты у нас птица-секретарь?

— Птенец птицы-секретаря, — указал я вилкой на начальника, — глава гнезда летает где-то далеко.

Игорь хихикнул своим заразительным смехом.

— Поня-ятненько. Я ж не зря заикнулся про заказ, кстати, — полез он в широкий карман своих армейских брюк.

— Надеюсь, сейчас не будет как в старых ганстерских фильмах? «Вам «привет» от сеньора Гаспаччо», — сложил я два пальца и сделал вид, что выстрелил из пистолета.

— Сейчас и посмотрим, какой эффект это произведёт, — достал Игорь наконец-то то, что так усердно искал, и на столик легли два чёрных весомых прямоугольника с медью контактов на одной из сторон.

— Да не гони... — сказал я сдавленно от удивления, — нашёл-таки! — потянул я руку к одному из них.

— Нашел. Когда нас выводили с последней позиции, то обратным путём уже уезжать было невозможно. Один из мостов короткого пути был взорван. Пришлось делать крюк через несколько областей и во всех городах, где у нашей колонны были остановки — я заходил в каждый магазин электроники, но эти твои батарейки всё-таки нашел.

— Спасибо тебе огромное, Игорь... — вертел я в руках аккумулятор обклеенный брендовыми голографическими стикерами. — Если б я знал, что ты сегодня приедешь — взял бы деньги. Я скопил достаточно.

Тот лишь махнул рукой.

— Забей. Ты бы видел сколько у меня на счету... Странно иметь деньги, но не иметь возможности их тратить. Так хоть порадую кого-то.

— Война же кончится когда-то. Успеешь еще натратиться.

— Но до тех пор...

Дверь столовой громко открылась. Мои глаза округлились, когда я увидел ту самую девушку, которую мельком рассмотрел еще там, у колонны. Мои сотрапезники обернулись только спустя миг.

— Нина? — спокойно спросил Игорь, когда девушка подошла.

— Ты почему меня оставил? Куда ты ушел? Там полная суматоха без тебя, все кричат и ругаются. Я не знаю, что делать и куда идти! — говорила она запыхавшись, с круглыми глазами на мокром месте. Моя вилка с кашей застыла на полпути до рта.

— Успокойся и не кричи, — настал момент, когда улыбка не сияла на лице «Искры», а я не верил, что такое может быть, — Остальные где?

— В здании том странном. — отвечала Нина.

— Иди туда и жди, я скоро приду. Ты голодная? — Игорь не отводил взгляда от её глаз ни на долю секунды.

— Нет.

— Я скоро. Не бойся.

— Хорошо, — сказала она и отвернувшись направилась к выходу. Стоя в двери, она повернулась разок перед тем, как наконец-то выйти.

Мы с начальником глянули на Игоря.

— Что? — его хорошее настроение еще не вернулось.

— Это кто была? — спросил я прямо, но аккуратно.

— Нина. Длинная история.

— Она тоже из откопанных? — забыл про чувство такта мой начальник.

— Да.

— Запала на молодого красивого бойца? — с улыбкой спросил он.

Игорь лишь как-то пусто глянул в ответ.

— Ладно. Что за аккумы хоть? — продолжился наш обед.

Доели мы не так чтобы быстро, постоянно прерываясь на очередной обмен мнениями. Мы сдали посуду на помывку и вышли наружу, взяв самый медленный темп, который смогли.

— Игорь, а ну-ка делись, как на вас люди смотрели, когда вы по городу ехали?

— Как будто НЛО увидели, а не колонну! — покачал он головой. Улыбка вновь к нему вернулась.

— Машины тут теперь редкость, после того, как вышло постановление о необходимости транспорта на фронте. До сих пор не понимаю, как там могут пригодиться малолитражные седаны-купе?

— Это ты сейчас самый ходовой вид транспорта назвал — ест мало, берёт много.

— Ладно. Это во мне просто говорит сытость по горло передвижением в единственном автобусе на маршруте.

— Совру, что тебя понимаю в этом плане, — почесал Игорь голову и помолчал секунду. — Но прекрасно понимаю твоё желание отсюда уехать, Кирюха. Грустно смотреть на родной город в таком виде, какой он сейчас, если честно.

— Не хочу прикидываться страдальцем, но вряд ли представляешь...

— Тоску по потерянному времени и по утерянным возможностям? — улыбнулся он еще шире. Еще и в глаза глянул.

— В самое сердце колишь, ей богу.

— А что, если я скажу, что у меня есть, чем тебе помочь?

— Военные антидепрессанты или пуля?

— Не так радикально.

— Ты мне и так помог очень сильно. Спасибо.

— Твой отец помог нам там! — показал Игорь куда-то на горизонт, — Причем всем. Я ему конечно, никаких обещаний не давал на счет тебя, но чувствую, что если тебе помогу — то отплачу ему за доброту и чуткое руководство. После случившегося... он мне оставил командование людьми, что из стайки незнакомцев стали настоящей семьёй. Он был настоящей «Искрой».

— Вот как... — странные чувства у меня вызывали разговоре об отце, до сих пор не знаю, почему, — А я-то думал, что тебя «Искрой» из-за имени с фамилией назвали.

— Совпало, — посмеялся он, — скажу так, я унаследовал от предыдущего «Искры» тот запал, которым пользуюсь сейчас. И жизнь с таким запалом ощущается немного легче.

— Много уже пережил?

— Даже не описать. Вражины совсем с катушек съехали. На нашем направлении усиленно стягивают артиллерию. Доходит до безумства — они пол часа могут утюжить непонравившуюся им площадь, чтоб потом отправить два человека на разведку. Что там разведывать останется — для меня до сих пор загадка.

— В город тоже регулярно прилетает.

— Я слышал. Это совсем нехорошо. Тот дом, что разрушило сегодня... вообще был мой. Считай — я своих соседей привёз сюда сегодня.

— Даже ту девушку?

— С ней всё сложнее.

— Твоя невеста?

— Нет. Говорю же, там в двух словах не описать. — второй раз терял всё настроение Игорь, только речь заходила о ней.

— Ладно, не мучаю.

— А что, понравилась? — нашел он, как выплыть из неприятной для него ситуации. Постарался меня смутить. Не скажу, что у него не получилось.

— Красивая... — промямлил я, как образ Нины самовольно всплыл у меня в голове. Когда она подошла к нашему столику, я рассмотрел её внимательнее. Она казалась напуганной и бесконечно усталой, но... в то же время очень приковывающей взгляд. Она лишь мельком глянула на меня тогда, и я понял, что откровенно на неё пялюсь.

— Не переживай, я сегодня приведу её к тебе лично. Проконтролирую, чтоб она заполнила бланк правильно. Там и познакомитесь.

— Что?! — остановился я. Мы дошли до главного корпуса.

— Жди! — весело отвесил он и зашагал дальше, прямиком к колонне.

В холле корпуса новоприбывшие стояли в ожидании разъяснений, что им делать дальше. В принципе, их всех рано или поздно приведут ко мне за необходимыми бланками, но торопить события я не хочу, да и не готово у меня там еще ничего. Я быстренько дошагал до своего кабинета, вновь повесил пальто и принялся искать необходимые формы, чтоб не метаться лишний раз, когда придёт толпа и начнёт заваливать меня вопросами, что и куда вписывать. Пустой грязный контейнер отправился ко мне в сумку.

Сильно долго ждать наплыва не пришлось, благо я всё-таки успел найти нужные бумаги и даже наскрёб десяток ручек, полазив везде, где только можно. По лицам потерпевших сложно было сказать, нужно ли им что-то было объяснять... Эмоции от случившегося до сих пор висели на них тяжким грузом. Эти люди больше похожи были на какие-то заведённые механизмы, работающие по общей программе.

Лучик позитива в это царство тьмы снова внёс Игорь... вместе со своей спутницей.

— Кирюха! — рявкнул он так, что я аж подпрыгнул.

— Ты чего орёшь, господи, — я прям чувствовал, как участилось моё дыхание. — Людей не отвлекай, заняты ведь, — кивнул я головой на сидящих.

— Мы тут оформляться пришли, — хитро улыбался «Искра». Нина стояла с ним рядом будто её тут и не было.

— Подходите, — махнул я рукой. Следующим движением я положил перед собой ручку и бланк. Последний свободный стул как раз находился за моим рабочим местом. Именно за ним. — Пусть присаживается, — отодвинул я стул.

— Нина, тебе сам Кирюха место уступает, — легонько подтолкнул он девушку вперёд, — давай, не заставляй его ждать.

Пока она шла от двери до моего стола, только на миг подняла глаза. Мы встретились взглядом меньше, чем на секунду. Она действительно была красивой. Просто... красивой. Я снова понял, что застыл и поспешил отойти в сторону, как пришел в себя.

— Не буду вам мешать, скоро приду, служба! — сказал Игорь и вмиг скрылся, закрыв за собой дверь, в рамке которой всё время стоял.

— Но...! — вырвалось прерванное. Нина аж подскочила и застыла с выпрямленной рукой.

— Не переживайте, сказал же, скоро придёт. — сказал я как-то машинально, без эмоций в голосе, без... ничего. Наверное, должность секретаря на моём сознании немного, но отпечаталась.

Нина подняла на меня глаза. Опять испуг и усталость. Она вернула своё внимание на стол и взяла ручку, что лежала там. Только сейчас она начала смотреть в бланк.

— Не буду вам мешать, — вспомнил я, что оставил в пальто телефон.

— Подож...! — Резко поднялась она, едва я сделал один шаг. На неё уставились все присутствующие.

— Я... — не знал, что сказать, — ...не ухожу же, просто за телефоном пошел.

— Извините, — вернулась она за стол.

Бланк состоял из самого минимума строчек в шапке. Предусматривалось, что люди, заселенные в убежище под универом, могут быть лишены документов, но такие поля как: имя, фамилия, отчество, возраст и адрес места проживания необходимо было заполнить. Далее шла большая рамка, на две трети листа «А4», куда можно было вписать всё, что потерпевший хотел бы, чтобы ему предоставили. Вписывать можно было что угодно, но университет рассматривал только вещи первой необходимости, в основном.

Испорчено было только два бланка, но теперь все восемь необходимых лежали у меня в руках. Нина всё еще сидела за моим столиком и ломала голову, что ей могло быть необходимо. Настораживала одна вещь: потерпевших было заявлено восемь, а её бланк был девятый. Нас еще и оставили наедине; все пострадавшие вышли из кабинета и направились в коридор, ожидая дальнейших распоряжений.

— Вы... еще долго? — не знал, что еще можно в такой ситуации спросить. Руки девушки дрожали, а на меня упал взгляд, полный растерянности. — Вам... совсем ничего не нужно?

— ...

В дверь кабинета постучали, и это стало концом этого нелепого напряженного молчания. Игорь будто чувствовал, что атмосферу в моём кабинете пора разрядить и действительно выполнил сказанное, вернувшись довольно быстро.

— Ну что, как тут у вас успехи? — задорно произнёс он.

— Да вот, ожидаю последний бланк.

— Нин, зачем ты заставляешь Кирюху ждать? — Произнёс он явно стараясь пошутить, но фраза точно аукнулась в девушке не так, как было задумано.

Нина зыркнула на него злобно, но в тот же момент очень обиженно. Прямо до слёз в глазах. Она резко встала и направилась к двери, громко положив ручку рядом с пустым бланком. Я даже невольно дёрнулся за ней, но Игорь поймал меня под руку и остановил. Дверь громко закрылась, оставив нас с «Искрой» наедине.

— Оставь её, — отпустил он меня, — дай ей осознать.

— Что осознать?

— Привыкнуть к новому месту. Её отпустит, просто нужно немного времени.

— Совру, если скажу, что понимаю.

— Отпусти и забудь, — пропел Игорь песенку из известного мультфильма. Он подошел к бланку и сел за моё рабочее место, вооружившись ручкой. — Напишу за неё. Поможешь?

— Помогу. Пиши самые базовые вещи, типа средств личной гигиены, постельного белья, одеяло, подушку, зубную щетку не забудь... это тот набор, который одобрят сто процентов.

Игорь быстро сообразил, что можно дописать еще, и отдал бланк мне. Он занял своё место в общей кипе ранее заполненных.

— Всё, сделано.

— Могу же на тебя положится? — начал он как-то несвойственно серьёзно.

— Конечно, если что-то не выдадут — я знаю к кому сходить, чтоб вопросов не возникало.

— Кирюх, я не совсем про это. Помощь твоя нужна... С Ниной.

— И чем я тут могу тебе помочь? — прозвучало растерянно. Действительно, вообще не представлял.

— Мне больше некого просить. Помоги ей. Скоро сам всё увидишь и узнаешь. Я очень сильно перед ней виноват и точно не смогу загладить вины. Уж точно не в этой жизни.

— Не вижу, чтоб она была на тебя обижена. Она ж ни на секунду от тебя не отлипает.

Игорь просто молча пристально на меня смотрел.

— Я не знаю, что тебе говорить... Обещать не могу, но постараюсь.

— О большем я и не прошу, — устало выдохнул «Искра». — О большем и не прошу... — добавил он и замолчал.

Очень сильно хотелось спросить, чем же он так перед ней виноват, но что-то внутри подсказывало, что этого делать не стоит. По крайней мере сейчас. «Искра» каждый раз менялся в настроении, упоминая про Нину, и перемены были явно не в позитивном ключе.

— Я должен тебе помочь. Ты много для меня сделал, — почувствовал я, что нужно атмосферу как-то разрядить. И тут же получил лёгкий тычок кулаком в беспалой перчатке в плечо.

— Превращаешь прекрасный акт дружбы в дурацкий обмен услугами? — снова улыбался этот гад своей обезоруживающей улыбкой во все тридцать два.

Не знал я, что ему ответить. Просто улыбнулся в ответ.

— Ладненько, — поднялся «Искра» из-за моего рабочего стола и пошел к выходу из кабинета. Повернулся уже только стоя у двери.

— Послезавтра я приеду снова. Расскажешь, как вы тут. Тебе больше ничего не нужно?

— Нет, друже, не нужно. Я тебе даже фотоотчет продемонстрирую, теперь точно есть такая возможность, — положил я руку на карман джинсов, где лежали аккумуляторы для камеры.

— Договорились. Я побежал, Кирюха. Моя колонна уже опаздывает к следующему месту назначения, а это — непорядок, — шуточно укоризненно помотал он головой.

— Понимаю, Игорь, беги, приятно было повидаться. Еще раз огромное спасибо за аккумы. До послезавтра.

— До послезавтра, — махнул он рукой и вышел из кабинета. Еще долго был слышен стук от его тяжелых военных ботинок по коридору, но и он, в конце концов, потерялся где-то в пустоте.

Остаток дня прошел монотонно и скучно: я передал бланки комиссии, что занимается устройством в бомбоубежище, забежал к начальнику, дабы попросить его найти мне мышеловку, но свободных у него не оказалось, мыши тут были довольно весомой проблемой, так что такой стратегический ресурс, как мышеловки, был на строгом счету; довыполнял какую-то мелкую работёнку, что оставалась еще со вчерашнего дня.

Не успел заметить, как рабочий день подошел к концу. С Ниной я так больше и не увиделся, хотя, не могу сказать, что был бы против. Не лезла она у меня из головы после слов Игоря про вину перед ней. Небось влюбился просто и натворил какой-то ерунды, а теперь сидит и преувеличивает. Таким людям, как он — свойственно. Интересно, хорошая ли это особенность для командира? Спрошу у него послезавтра, а сейчас предстояла очередная ужасная поездка в общественном транспорте, что была готова высосать все позитивные эмоции и заставить проклинать всё на свете, а ведь еще и в магазин зайти нужно...

До́ма наконец-то дали свет и жизнь стала чуть менее невыносимой, чем была утром. Бабушка смотрела телевизор, когда я пришел, и была во вполне бодром расположении духа. Даже бомбардировки с артобстрелами ограничились лишь одним случаем тогда, с утра. Вот бы ночь еще была тихой — так вообще считай замечательный день. Оставалось только сделать какой-нибудь ужин да лечь спать с надеждой, что сны будут сниться хорошие.

Аккумуляторы были поставлены на зарядку. Камеру достал с полки и смахнул с неё пыль. Линзы объектива находились в прекрасном состоянии, защитные крышечки ответственно выполняли свою работу, пока камера простаивала. Эта «старушка», купленная с рук, сопровождала меня всю студенческую и «взрослую» жизнь и запечатлела уже тысячи образов, что хранились на компьютере десятками гигабайт тёплых воспоминаний. Даже невольно улыбнулся, когда прошелся большим пальцем по окуляру видоискателя.

— Подожди подруга, скоро проснёшься.

— Кирюш, ты что-то сказал?! — прокричала бабушка.

— Не обращай внимания, я сам с собой! — невольно я улыбнулся во второй раз.

Только зарядное устройство перестало моргать, я выхватил аккумулятор и запихнул его в камеру и даже не успел закрыть лючок батарейного отсека, как повернул тумблер включения в положение «On». Описать не могу моей радости, когда камера мигнула зелёным огоньком на задней панели, показывая всем свои видом, что готова на новые свершения, только на кнопку нажми. Я же, лишь довольно кивнув, выключил камеру и твёрдо решил, что завтра беру её с собой, чего бы мне это не стоило.

Наконец-то завалившись в кровать и накрывшись одеялом, я снова вспомнил Нину, всю такую загадочную и грустную. Как ни крути, мне было очень интересно, что же с ней и Игорем там такого происходило и почему он попросил меня о такой размытой «помощи»? Целый час, по ощущениям, это мешало мне уснуть, но захлестнувшая дневная усталость напомнила о себе, когда мозг наконец-то успокоился.