Мастер флирта
Невзирая на ранний час, Мелоди и Кандис выбежали на Рэдклиф-вэй с неуемной энергией двух девочек, которым пришлось четырнадцать часов безвылазно просидеть в джипе. Как ни странно, по соседству с их новым домом кипела жизнь. В тупичке, которым заканчивалась улочка, кружила на великах малышня, а неподалеку играла в футбол на лужайке перед домом целая семейка качков.
— Это что, все одна семья?! — спросила Мелоди, когда они подошли поближе к кирпичному, похожему на пещеру дому, перед которым не меньше десятка парней гонялись за растрепанной красоткой с мячом.
— Ну, может, у их родителей родилось несколько двоен? Или даже троен? — предположила Кандис, взбивая прическу.
Внезапно игра замедлилась, а потом и остановилась, и вся толпа уставилась на проходящих мимо сестер Карвер.
— А чего это они на нас так пялятся, а? — спросила Мелоди краешком губ.
— Привыкай! — точно так же, не разжимая губ, ответила Кандис. — На хорошеньких девушек всегда пялятся!
Она улыбнулась и помахала ручкой парням-старшеклассникам. Парни были классные: у каждого — копна лохматых каштановых волос и такие румяные щеки, как будто они нарочно накрасились. Их огромный, с «Хаммер» величиной, мангал распространял резкий аромат жареных ребрышек — и это в такую рань, когда нормальные люди еще и кофе-то не пили!
Мелоди невольно потерла пустой живот. Она бы сейчас тоже не отказалась от обеда вместо завтрака!
— О, я вас видела в последнем каталоге мужской одежды! Вы классно смотрелись! — крикнула им Кандис.
Мальчишки озадаченно переглянулись.
— Кандис! — прошипела Мелоди, шлепнув сестру по руке.
— Да ладно тебе, почему бы не порезвиться?— рассмеялась Кандис, цокая по мостовой мамиными серебряными платформами.
— Все, мимо кого мы приходим, смотрят на нас так, как будто мы инопланетяне!
— А мы для них и есть инопланетяне! — Кандис подтянула лямочки своего комбинезона.
— А может, дело просто в том, что ты вырядилась в воскресенье с утра, как будто в субботу вечером?
— Да нет, это оттого, что ты в чем вчера села в машину, в том и сегодня на улицу вышла, я уверена! — огрызнулась Кандис. — Конечно, в чем и заводить новых знакомых, как не в заношенной серой футболке и мешковатых джинсах!
Мелоди хотела было отпарировать, но передумала. Все равно ничего не изменишь. Кандис всегда будет думать, что приятная внешность — универсальный ключ к успеху. А она, Мелоди, всегда будет надеяться, что люди все-таки чуточку умнее.
Они молча пошли дальше по Рэдклиф-вэй. Дорога вилась то ли через лес, то ли через какой-то овраг: у домов по обе стороны дороги были просторные лужайки перед домом, а вместо задних дворов у них была густая, непролазная чаща. Но на этом сходство между ними заканчивалось. Каждый дом, как бревнышки в стенах коттеджа Карверов, обладал своей, неповторимой индивидуальностью.
Серый бетонный куб в тупике был опутан неприглядной паутиной проводов и кабелей. Старинный домик в викторианском стиле почти скрылся под сенью раскидистых кленов, и рядом с ним непрерывно падали на мох семена-вертолетики. Обитатели дома номер девять, очевидно, любили резвиться в бассейне с черным дном, любуясь на десятки фонтанчиков в виде разных морских обитателей. Даже сейчас, хотя солнце спряталось за плотной пеленой серебристых облаков, соседи купались, плещась в воде, точно стайка играющих дельфинов.
С каждым шагом становилось все более очевидно, что Сейлем — город, где приветствуется индивидуальность, и что местные жители и в самом деле придерживаются принципа «Живи сам и дай жить другим!». Мелоди испытала приступ сожаления. Эх, вот бы вернуть ее прежний нос! Он бы сюда прекрасно вписался.
— Гляди, гляди! — Она указала на разноцветную машину, пронесшуюся мимо. Задние дверцы у нее были от «Мерседеса»-купе, белый капот — от BMW, серебристый багажник — от «Ягуара», красный откидной верх — от «Лексуса», белые шины — от «Бентли», аудиосистема — от «Bose», а музыка играла классическая. На зеркальце заднего вида болтались значки от всех вышеперечисленных моделей. И номер был подходящий: «СНОБ». Хотя «ЖЛОБ» смотрелось бы лучше.
— Эта машина выглядит как движущаяся реклама «Benetton»!
— Или авария на автородео!
Кандис сфоткала машинку своим айфоном и тут же отправила ее подружкам по е-мейлу. Те немедленно откликнулись, сфотографировав то, чем они сейчас занимаются. Видимо, кто-то из них развлекался шопингом, потому что, свернув на Стегхорн-роуд, Кандис ускорила шаг и принялась расспрашивать всех встречных моложе пятидесяти, где тут у них можно потусоваться.
Ответ был единодушным: в парке Риверфронт! Однако он открывался только через несколько часов.
Они зашли в кафе выпить латте, завернули в несколько магазинчиков (Кандис заявила, что там «совершенно посмотреть не на что!») и так мало-помалу дотянули до двенадцати. С помощью купленной в кафе карты и советов прохожих девчонки сумели сориентироваться в сонном городке и вышли наконец к Риверфронту, накачанные кофеином и полностью готовые к знакомству с местными сливками общества.
— Что, и это все?! — Кандис остановилась как вкопанная, точно врезалась в стеклянную дверь. — Вот это и есть эпицентр орегонского шика?! — воскликнула она, увидев тележку с мороженым, детскую площадку и кирпичный павильон, где находилась карусель с расписными лошадками.
— Ну, судя по запаху, тут еще и кинотеатр недалеко, — сказала Мелоди, принюхиваясь: пахло попкорном и хот-догами.
— Ну да, хоть тебе нос и укоротили, обоняния ты не потеряла! — фыркнула Кандис.
— Очень смешно! — Мелоди закатила глаза.
— Ничего смешного тут нет! Наоборот, все очень печально! Кошмар полный! Ты только послушай!
Она указала на карусель. Оттуда неслись зловеще-игривые звуки механического органа, без которых не обходится ни один саундтрек к фильму ужасов.
— Единственный человек старше восьми лет и моложе сорока — это вон тот чувак! — Кандис указала на одинокого мальчишку на деревянной скамеечке. — И то он, по-моему, плачет!
И действительно, плечи у него были ссутулены, а голова опущена. Но он не плакал: он склонился над этюдником. Он то и дело поднимал голову, бросал взгляд на вращающуюся карусель и снова склонялся над рисунком.
Подмышки у Мелоди защипало от пота: она инстинктивно узнала его раньше, чем сообразила, кто это.
— Давай уйдем отсюда! — сказала она и потянула сестру за тонкую руку.
Но было уже поздно. Губы Кандис расплылись в улыбочке, и она твердо уперлась своими платформами в заплеванный жвачкой асфальт.
— Так ведь это же...
— Нет! Пошли отсюда! — настаивала Мелоди, таща сестру прочь. — Вон, смотри, там крутой супермаркет, «Bloomingdale's»! Идем туда!
— Да нет, это же он!
Кандис поволокла Мелоди к мальчику и, сияя, окликнула его:
— Эй, сосед!
Он поднял голову и откинул со лба густую прядь волнистых каштановых волос. У Мелоди сердце екнуло. Вблизи он был даже более классный, чем ей показалось сначала.
Толстые очки в черной оправе обрамляли лучистые карие глаза, делая их похожими на фотографии молний на темном небе, оправленные в рамочку. Он выглядел как супергерой, переодетый ботаном.
— Помнишь мою сестру? Ты ее в окне видел! — мстительно осведомилась Кандис. Как будто это Мелоди была виновата, что Риверфронт оказался полной фигней!
— Ы-ы... Э-э... Я, это... Я Мелоди, — выдавила она с горящими щеками.
— Джексон. — Он опустил глаза.
Кандис ущипнула его за белую футболку с вырезом лодочкой.
— А мы тебя в рубашке даже и не узнали!
Джексон нервно улыбнулся, не поднимая глаз от рисунка.
— Классный ты парень, но уж больно очкастый! — проворковала Кандис. — А у тебя, случайно, нет старшего брата с хорошим зрением... или хотя бы в линзах?
— Нет, — чистое, бледное лицо Джексона порозовело. — Я в семье один.
Мелоди обхватила себя руками, чтобы спрятать вспотевшие подмышки.
— А что ты рисуешь? — спросила она. Не самый оригинальный вопрос, но это все-таки было лучше, чем то, что может ляпнуть Кандис.
Джексон окинул взглядом свой рисунок так, словно видел его впервые.
— Карусель. Просто карусель. В движении.
Мелоди взглянула на набросок, сделанный пастелью. Размытая радуга, а внутри виднеются смутные фигурки детей и лошадок. В рисунке Джексона было что-то прозрачное и неуловимое, он был похож на воспоминания о полузабытом сне, обрывками всплывающие в памяти в течение дня.
— Здорово как! — искренне сказала она. — Ты давно этим занимаешься?
Джексон пожал плечами.
— С полчаса где-то. Я тут просто маму жду. Она должна встретиться с одним человеком...
— Да нет! — хихикнула Мелоди. — Я имела в виду — ты рисованием давно занимаешься?
— А-а... — Джексон провел рукой по волосам. Непослушные пряди приподнялись и снова упали на свое место, как перелистываемая колода карт. — Ну, да, несколько лет уже...
— Интересно! — кивнула Мелоди.
— Угу, — кивнул Джексон.
— Круто! — снова кивнула Мелоди.
— Спасибо! — кивнул в ответ Джексон.
— Не за что! — кивнула Мелоди.
Музыка, несущаяся от карусели, внезапно взревела громче. Как будто пыталась их отвлечь — а то Мелоди уже начало казаться, что они так и будут кивать, словно болванчики.
— А вы... это... вы откуда? — спросил Джексон у Кандис, разглядывая ее нездешний костюмчик.
— Из Беверли-Хиллз! — сказала она таким тоном, как будто это и без того было очевидно.
— Мы сюда переехали, потому что у меня астма, — сообщила Мелоди.
— Ой, Мелли, как это сексуально! — вздохнула Кандис.
— Но ведь это же правда!
Напряженное лицо Джексона расслабилось, и он наконец непринужденно улыбнулся. Как будто откровенность Мелоди пригласила его уверенность на танец, и та согласилась.
— А ты, это, слышал про Мерстонскую школу? — спросила она, чувствуя, что ее слова обеспечивают этот танец необходимой музыкой.
— Ага. — Он подвинулся на скамейке, молчаливо предлагая им присесть. — Я там учусь.
Мелоди села, по-прежнему не опуская скрещенных рук, на случай, если ветер дунет в его сторону.
— А в каком классе?
Кандис осталась стоять, она что-то писала в телефоне.
— В десятый пойду.
— И я тоже! — Мелоди улыбнулась — пожалуй, шире, чем ситуация того требовала.
— Что, правда? — Джексон улыбнулся в ответ. Впрочем, он и не переставал улыбаться.
Мелоди кивнула.
— Ну, и как там народ? Ребята приятные?
Джексон отвел глаза и пожал плечами. Улыбка исчезла. Музыка затихла. Танец окончился.
— В чем дело? — грустно спросила Мелоди. Ее сердце отбивало похоронный марш.
— Да нет, ребята там, наверно, классные. Просто моя мама преподает естественные науки, и она довольно строгая, так что я как-то ни у кого в списке быстрого набора не состою.
— Ну, я бы тебя внесла в список быстрого набора... — сказала Мелоди.
— Что, правда? — переспросил Джексон, и лоб у него заблестел от пота.
Мелоди кивнула. Сердце у нее теперь билось веселее. С этим незнакомым мальчишкой ей почему-то было на удивление уютно. Может быть, оттого, что он не просто смотрел ей в лицо — он смотрел сквозь него. И его не отпугивало то, что на ней пропотевшие дорожные шмотки и что она не стесняется сообщать очкастым незнакомцам о своей астме.
— Ну ладно...
Он еще раз посмотрел ей в глаза и нацарапал свой мобильный красным пастельным карандашом прямо на рисунке с каруселью.
— Вот, держи!
Он достал лист из этюдника, протянул его ей и тут же вытер лоб тыльной стороной кисти.
— Ну ладно, мне, пожалуй, пора идти...
— Хорошо.
Когда он встал, Мелоди невольно встала одновременно с ним, так сильна была возникшая между ними связь.
— Ну, пока!
Он неуклюже махнул рукой, повернулся в сторону вертящейся карусели и торопливо зашагал прочь.
— Классно ты с ним! — Кандис бросила телефон в свою металлическую сумочку. — На таких очкариках очень полезно тренироваться. Ладно, пошли, найдем, где тут можно поесть.
Она окинула парк взглядом.
— Должно же тут быть хоть одно место, где нас не отравят!
Мелоди брела следом за Кандис по извилистым дорожкам и с улыбкой поглядывала на красный номер мобильника. Попросить телефон — это одно дело. А вот решиться по нему позвонить... И все-таки у нее был его номер. Он ей его дал! Сам, по собственной воле! Это позволяло ей вновь и вновь мысленно воспроизводить их разговор во всех подробностях, не терзаясь мыслью, что, возможно, она ему совершенно безразлична.
— Ну, как насчет хот-дога и диетической колы? — предложила Кандис.
— Я, пожалуй, обойдусь! — улыбнулась Мелоди, глядя в небо, затянутое красивыми облаками. Ей теперь и так было хорошо!