Крушение

– Нда-а... Понятно, что ничего не понятно. Думаешь, говорили про тебя?

     Леонид нервно крутил в руках телефон. Мы уже полчаса обсуждали мои сны и всё произошедшее в столовой.

– Не знаю. Столько неизвестных. Как твои успехи с камерой?

– Тяжко, если честно. Не пойму схемы. Вроде всё есть, а начинаю подключать, связь теряется. Что-то упускаю. Ничего, у меня вся ночь впереди, я разберусь. Может тебе у меня переночевать в каюте? Я всё равно спать не лягу, пока не найду, как подключиться к этому чуду науки и техники.

– Нет, у меня такое впечатление, что за мной наблюдают. Не зря же Ирики постоянно оказывается рядом. И непонятные галлюцинации. Не будем раньше времени настораживать наших спасителей.

– Ты только не рискуй, ладно? – Леонид с беспокойством взял меня за руку, – Лучше на все прогулки меня зови.

– Хорошо, обещаю напрасно не рисковать и звать на помощь тебя при каждом удобном случае.

     Я, улыбаясь, подняла руку к сердцу, изображая клятву, но парень остался серьёзным.

– Странно, что он родителями заинтересовался. Тебе дед ничего странного не дарил?

     Я задумалась. Дедушка всегда привозил много забавных вещей из поездок. У него была огромная коллекция камней. Помню, его даже после моих рассказов пригласила в школу наша географичка. Это был первый раз в истории школы, когда учеников пришлось выгонять на перемену. Дедушка принёс часть своей коллекции, и все с интересом рассматривали камни с прожилками и без, части природного хрусталя, куски сталактитов, слушая увлекательнейшую лекцию о местах, где он их нашёл. Что он мне дарил? Игрушки не в счёт. Дома стоит кусок дерева, который без дополнительной обработки напоминал змею, выползающую из дупла. Вряд ли это может заинтересовать. Что ещё? Маленький кусочек железной руды с прожилкой из золота. Хрусталь? Не думаю. Всё это не такие ценные вещицы.

     Вспомнился случай из детства:

– Знаешь, мне было лет пять. Дедушка приехал из Кемерово. Ничего не рассказывал об этой поездке, но сильно заболел после неё и, видимо, я тоже заразилась. Жар был сильный. Мама рассказывала, что дед быстро на ноги встал, а я неделю в себя не приходила. Говорит, постоянно бредила.

– И какие видения тебя посещали? – Лёня заинтересованно слушал.

– Не помню. Мама рассказывала, что они не могли разобрать слова. Тарабарщина какая-то.

– Жаль. Может ты перенесла редкое заболевание, и они ищут именно человека с таким геномом?

     Я передёрнула плечами, стало страшно.

– Не рассказывай никому об этом, – продолжил парень, – не зря он спрашивал про деда. Не зря...

– Да ладно тебе жуть на меня нагонять! И так уже чувствую себя подопытным кроликом.

– Уверена, что не хочешь переночевать у меня? Честное слово приставать не буду.

– Тем более не пойду, – поддержала я шуточный тон соседа, – как спать, когда на тебя не обращают никого внимания?

– Зачем дело встало? Буду обращать!

– И провалишь важнейшее дело по нашему спасению? Нет. Я не могу так подвести остальных.

     Улыбаясь, я вытолкнула упирающегося парня за дверь. Он легко на прощание поцеловал меня в щеку и, подмигнув, быстро вошёл к себе в каюту. А я, покачивая головой, стала закрывать дверь, но остановилась, услышав, что соседи напротив открывают свою. Сквозь маленькую щёлочку я рассмотрела выходившего из каюты напротив Филиппа Эполитовича. Он, стараясь не шуметь, прикрыл дверь и направился ко второму выходу на палубу мимо столовой. Походка его мне показалась странной. Когда мы выходили из столовой, он шёл, пришаркивая ногами, немного сутулясь. А сейчас шёл легко, бесшумно, спина прямая.

       Я посмотрела на часы – время приближалось к полуночи. Затем на себя – в таком белом наряде шпион из меня плохой. Где там вещи, которые мы притащили с собой? Я быстро залезла в рюкзак, перерывая собранные на самолёте вещи. Чёрная водолазка и мужские тёмные спортивные брюки, которые пришлось сильно затянуть на талии, чтоб не потерять по дороге, сейчас оказались в самый раз. Кроссовки мои вполне подошли к образу. Господи, что я делаю? Зачем? Голос разума не пробился сквозь адреналин любопытства.

       Хоть моей скорости переодевания любой солдат позавидовал бы, но, когда я вышла из каюты, старичка в коридоре уже не было. Я направилась в том же направлении, вспоминая свой путь с Ирики до медчасти. Почему-то я не сомневалась, что муж Марии Сергеевны шёл именно туда. На палубе было темно. Несколько фонарей освещали небольшой кусок пути ближе к лестнице. Я старалась скользить по затемнённым участкам, не попадая в освещённые места. Спустившись на пару ступеней, я постаралась заглянуть вниз через перила. Никого не видно. И куда он так быстро делся? Аккуратно спустилась на этаж ниже. Стеклянный купол лаборатории был закрыт. Дверь между пролётами позволяющими спуститься ниже тоже на замке. Тишина давила. Куда он делся? Я развернулась назад и, уже поднимаясь на первую ступеньку, заметила ещё одну дверь на палубе, которую до этого я принимала за необычный рисунок. Сейчас тонкая полоска света выдавала наличие помещения и явного присутствия людей в нём.

      Моё сердце отстукивало бешеный ритм, внутренний голос неоднократно обозвал идиоткой и орал о немедленном возвращении назад в каюту. Но «пятая точка» искала явных приключений и не слушала никаких доводов разума. Поэтому я подползла к двери. Небольшой коридор за дверью был пуст. Препятствий на пути не заметно, кроме собственного страха выйти из укрытия темноты. Уже открывая шире дверь, я почувствовала движение за спиной. Заорать не успела только потому, что чья-то мужская грубая рука зажала мне рот, а вторая крепко прижала к себе, отрывая меня от палубы.

– Только не ори, – прошептал знакомый голос на ухо, – это я, Дима. Кивни, если успокоилась.

      Я кивнула, вставая ногами на твёрдый пол.

– Так умереть недолго, – прошипела я, поворачиваясь к МЧСнику, который тоже был в тёмной одежде, как и я.

– Я тут палубу обследовал и увидел, как ты крадёшься. Какого чёрта ты здесь делаешь?

      Гневный шепот Дмитрия вызвал приступ острой вины. Но он также быстро прошёл, как только я вспомнила про Филиппа Эполитовича.

– Ты никого здесь не видел?

– Нет. А кого должен был?

– Муж Марии Сергеевны прошёл куда-то в эту сторону и он, явно был не в себе.

– Что ты имеешь в виду?

– У него изменилась походка, осанка. Не знаю, как объяснить – странно вёл себя. Вот я и решила посмотреть, куда это он на ночь глядя.

– С ума сошла одна без прикрытия лазать, где ни попадя. Хорошо, что я тебя увидел. Я пойду первым, если за второй дверью всё нормально, позову тебя.

– Не катит. Лучше, если я пойду первой, а ты меня прикроешь. Если попадусь, то могу либо соврать, что у меня опять головная боль сильная, и я спустилась в поисках врача, а про кнопку вызова забыла. Либо ты придёшь на помощь и вытащишь меня.

      Дима на минуту замешкался с ответом. Было видно, что он не одобряет моё желание идти самой, но понимал, что ему сложнее будет объяснить свое присутствие на палубе ночью.

– Хорошо. Если кто появиться я отвлеку внимание. Не задерживайся. Не лезь на рожон. Если что, зови.

       Теперь идти было уже не так страшно. Всё-таки, когда ты знаешь что рядом крепкий мужик, готовый прийти на помощь, шпионить даже интереснее. Я протиснулась в чуть приоткрытую дверь и тихонько пробежала несколько шагов до второй, заглядывая в маленькое окошко в верхней ее части.

       Яркий свет не давал нормально рассмотреть комнату. Дверь находилась, видимо, в самом конце большой каюты с боку, так как мне видно было лишь угловую часть стены напротив. Белоснежные стены при данном освещении казались ослепительными до тёмных мушек в глазах. На свой страх и риск, я слегка приоткрыла дверь, которая (слава богу) не в пример моим, открылась бесшумно. Сквозь узкую щель видно было, что в каюте ближе к двери установлены два куба – каждый примерно в 1,5 метра, соединены между собой узкой конструкцией матового светло-серого цвета, словно двух сторонней прищепкой. И, надо сказать, это единственное цветовое пятно во всей комнате. Не реально белые панели стен, потолка и пола. Ни окон, ни мебели, идеальная чистота. Я не удивилась бы, если увидела здесь пациентов в спецкостюмах для абсолютной стерильности. И что делать дальше? Глухой голос вывел из оцепенения. Значит там кто-то из команды. И я рискнула, пока голос говорившего мог скрыть моё передвижение, аккуратно максимально пригибаясь, прошмыгнуть под прикрытие кубов.

– Как успехи?

       Этот голос мне был не знаком. Но он напомнил мне голос из моих галлюцинаций. Я осмотрелась вокруг. Это ведь та комната, в которой я была во сне или нет? Кубов не помню, но стены и это ослепляющее освещение похожи. Отвечал явно Филипп Эполитович, но голос был бодрее, моложе что ли.

– Код имиата не принимает пароль. Я попытался войти через систему его парного генератора. Они уже больше 50 лет вместе, могла произойти адаптация. Да и слишком долго система развивалась сама по себе, Цефина запустила саморазвивающийся модуль перед тем, как перешла в режим ожидания.

– Что вы хотите мне сказать? Опять неудача? Семеро из нас смогли запустить трансформацию, сколько нам ещё ждать?

      Говоривший был явно раздражен. Он не кричал, говорил спокойно, но от тона его голоса леденело всё внутри.

– Вы же знаете, что трансформация временна, – вмешалась в разговор Анарис, – без пробуждения Цефины мы обречены. Имиаты стремительно развиваются и нам всё сложнее оставаться в тени. Мы не можем бесконечно производить набор имиатов, тем более что код становится всё менее восприимчивым к паролю. Нам срочно нужна перезагрузка системы.

– Я уже слышал об этом! Мне нужен результат! Я смог отыскать главный схрон данных, я предоставил вам место и все необходимые средства для решения проблемы. Пробуждение Цефины ваша задача!

– Да Апи, – тихо с извиняющимися нотками проговорила доктор.

– Сит Ирики, что с новыми образцами? Надежды на девушку могут оправдаться?

– Возможно, – мужчина говорил неохотно, – её восприимчивость самая сильная.

– Апи, – прервала его Анарис, – У нас под вопросом еще одна кандидатка. Её система даёт странные искажения. Это похоже на запуск перекодировки.

– Анарис, мы даже её геном ещё не проверили, а ты уже ставишь предположения? – Ирики зло отчитал доктора.

– Отчего же? – Женщина явно говорила с усмешкой, – Она ведь принимала лекарство. Кровь мы не брали, но с остатками слюны уже можно было поработать.

– Почему вы мне не сообщили результат?

– Я попросила Вас зайти ко мне позже, но была проигнорирована.

– Мне не интересно слушать ваши перепалки, – остановил их таинственный Апи.

      В тишине послышались шелестящие звуки с редким попискиванием. Я почему-то была уверена, что это Апи обращается еще к кому-то. Видимо, получив ответ, Апи заговорил вновь с членами команды.

– Срок Цефины истекает. Её блок жизнеобеспечения мы так и не нашли, так что у нас только три пути: пробудить основной блок информации для запуска трансформации всей системы до истечения последнего цикла; либо найти цепь информации в самом развитом образце и применить его для запуска системы; либо исчезнуть навсегда. И последнее нас совсем не устраивает. Мы посетим вас через три дня.

      Жаль, мне ничего не было видно, но, судя по всему, настало время покинуть помещение. Голова и так взрывалась от того бреда, что я услышала. Всё это время я сидела, прижавшись спиной к кубу в страхе, что моё черное пятно обязательно разоблачат в столь безупречном белом помещении. У меня один шанс проскочить за дверь, если никто из участвующих в беседе не решил переместиться ближе к стене и оставил мне свободную зону для передвижения. Я постаралась тихо развернуться к кубу лицом и начала пятиться в сторону двери. В соединяющем куб элементе мне показалось движение. Я остановилась, вглядываясь в промежутки между соединительными швами. Боковые стенки оказались прозрачными и там точно кто-то был. Меняя угол обзора, я старалась уловить очертания.

      Креветка?! Гигантская креветка! Иначе я не могла описать увиденное мною существо. Приступ тошноты ощутимо подкатил от вида усиков, лапок и пучеглазых глаз. Существо поглотила яркая вспышка, и я не раздумывая рванула на выход, стараясь не разгибаться. Уже влетев в кольцо рук Дмитрия ожидавшего меня в темноте палубы, я прошипела.

– Бежим, кажется, они собираются выходить.

       Дима, не задавая лишних вопросов, легко перекинул меня через плечо и буквально взлетел по лестнице, переступая через ступеньку. Поставил меня на ноги, он лишь войдя в коридор между каютами на нашей палубе. Не сбавляя шага, подтолкнул меня, задавая движение к моей каюте. Захлопнув за нами дверь, Дмитрий прижался к ней ухом, показывая знак поднятой рукой, чтоб я молчала. Несколько минут мы восстанавливали дыхание в темноте и тишине.

– Слышу шаги, – чуть слышно прошептал мужчина, не меняя положения, – всё. Кажется, зашёл в каюту. Что ты видела?

– Это сложно объяснить, – я прошла к кровати, попутно зажигая прикроватный светильник, – много непонятных терминов. Но хуже всего то, что я не знаю точно, что именно я видела. Там в комнате находится что-то вроде аквариума с гигантской креветкой. И когда я говорю гигантская, я имею в виду не менее метра в длину! Что еще находилось в этой кубической ёмкости, я не рассмотрела. С моей стороны она была матового цвета.

– Уверена, что стекло простое? Может оптический обман?

– Мне некогда было рассматривать.

      Мужчина прошёл в комнату и сел напротив меня на стул, перевернув его спинкой перед собой.

– Что ещё?

– Я слышала несколько человек: доктор, Ирики, какой-то Апи и наш сосед. Они говорили о каком-то коде, который не принимает пароль, трансформациях, исследованиях. Как мне показалось, они похищают людей для исследований уже давно.

– Значит, предчувствие нас не обмануло.

– Судя по всему, от доктора ждут каких-то результатов и девушка Сергея Анатольевича их надежда на нужный результат. Одно я поняла абсолютно точно – у нас в запасе три дня, так как начальник Ирики собирается сюда с визитом. И кем бы ни был Филип Эполитович, он явно не тот, кто был супругом Марии Сергеевны. Завтра нас ждут исследования, которые помогут им выбрать из нас подходящую кандидатуру для какой-то трансформации и пробуждения Цефины.

– Это кто ещё? – Дмитрий насторожился.

– Сначала я думала человек, может в коме и они пытаются вернуть к жизни её, но о ней говорили больше как о бездушном предмете, машине. Я запуталась.

– Ты и так большая умница.

      Дмитрий встал, вернул стул на место и прислушался у двери.

– Всё спокойно. Ложись спать, – он приободряющее улыбнулся, – завтра не подавай вида, что что-то случилось. Нужно постараться сорвать сдачу анализов. Три дня говоришь? Да это же прорва времени! Выкрутимся!

– Приятных снов! – Тихо проговорила я вслед уходящему МЧСнику.

– И тебе! – Ответил, прикрывая за собой дверь, он.

      Всё: душ и спать! Что-то не давало мне спокойствия. Я упустила в услышанном разговоре что-то очень важное, но пока не могла вспомнить что. Утро вечера мудренее, очень верное выражение. Нужно с утра на свежую голову вспомнить всё услышанное и попытаться записать все непонятные для меня выражения. Возможно, мои сотоварищи по крушению увидят в них иной смысл.

      После душа я провалилась в сон мгновенно и без сновидений.