Молчи
Двадцатое июля, 1992.
Казань. Квартира Туркина.
— Два года... — прошептал парень, стоящий у окна. Его дыхание участилось, а голова ослабла, наклоняясь к грудной клетке.
— Она мертва. Она не простит, — напомнила Стрела, топая ногой, — Хватит!
— Она уже не вернётся, прими. — поддакивал Тарас, целуя в щёку свою жену.
— Закройте ебальники, сука. Не вернётся - из под земли достану. Она жива, я уверен, ее смерть липовая. Вы навещали ее? Видели ее могилу? — зарычал парень, направляясь к супругам.
- Ну, не видели, - буркнул Тарас, чуть хмурясь.
— Есть версия, что гребаные врачи ошиблись. Нахрена вы вообще пришли? Не было меня в городе - не было вас. Вот и размножайтесь дальше у себя дома.
— Турбо, скисни, — велел брат Ярославы, заводя Рину за свою широкую спину, — Харе. Ты не всемогущий.
— Посмотрим, - прищурился парень, стискивая челюсти практически до выступающей на слизистой крови.
Дом Кумарина.
Брюнетка стояла у зеркала, поправляя черную косыночку на своей голове. Сегодня с её глаз непрерывно лились слёзы, которые она смахивала каждые две секунды. На ней была чёрная вельветовая юбка в пол и чёрная укороченная майка.
— Ровно. — произнесла Ясная, — Двадцатое июля, - направляясь к мебели.
— Уже, как по традиции, второй год косынку напяливаешь, — с нотами восхищения вскинула брови Мика, — Так мило.
— Мило? — усмехнулась Яся, запрокидывая голову к потолку и активно шмыгая носом, — Конечно, — наигранно вкинула та, стряхивая со стола заметную пыль, — Будешь? Третий ящик.
— Сюда подошли, барышни!!! — послышалось с кухни на первом этаже, — В темпе! - отчего девушки вздрогнули, напуганно переглянувшись и побежали вниз.
— Да, папочка? — Мика, наклонившись, поцеловала отца в щёку, покорно ожидая подходящую Ясю и его ответа. Она боялась, что он узнает то, чего знать ни в коем случае не должен.
— Чё за хрень? Мне Подольские названивают, причем, сам Лучок. Докладываем.
— Да ну! Ключеский соизволил позвонить? - театрально изумилась дочь, - А что мы то? — развела руками Доминика, — Припугнули просто! — отец пристально вглядывался в глаза дочери, отчего ей стало не по себе, — Ну чутка приукрасили, — закатила глаза красноглазая, скривляя недовольное выражение лица.
— Ну да, совсем капельку, — иронично послышалось за спиной высокой дамы, — Лучше б эти тварины сдохли.
— Спорить не буду, — поднял указательный палец в воздух тот, — В пятницу в Метрополь идём. Если товар у меня будет, то перемирие. Если нет, то перезаряжаем пистолетики, — он показал пальцами соответствующий жест и одновременно взъерошив волосы девочек, удалился со столовой.
Офис Кумарина. Спустя шесть часов.
— Не нерви только там, — пошутила Доминика, судорожно ища зажигалку на столе отца, — Договорюсь, на крайняк.
— Если Марк заявится, то не обещаю, — злостно буркнула зеленоглазая себе под нос.
— Дана звонила, — с тяжёлым сердцем и нотками отчаянности, богиня ввела подругу в курс дела.
— Общае...?
— Не общаемся, — перебив, она помотала головой, прожигая взглядом стену и сделала затяжку, — После того случая-нет. Это было низко. — она задумалась, пока Ясная махала на нос, что сильно жгло от дозы. Последняя остолбенела в воспоминаниях того дня, пульс бешено подскочил и сердце уже приготовилось разорвать грудную клетку своими бешеными толчками, сжигая все изнутри, — Она сказала, — Доминика вновь замялась, подходя к столу и повторяя действия подруги с дорожкой, — Валера скучает.
— Нет. — Яся зажмурилась, перекрещивая ладони на затылке, — Нет. Нет. Нет. Молчи! Умоляю, закрой рот, — в её ушах снова зазвенело, а в руки внедрился сильнейший тремор.
— В поряде? — поинтересовалась та, заглядывая в лицо подруги и видя отрицательное мотание головой, подняла ладони вверх, в знак капитуляции и молчания.
— Как Дана? — зеленоглазая сделала вид, что её это интересует, дабы просто перевести тему о том, кто разъебал её в щепки. Боль в сердце не уходила с годами. Обида лишь грела душевные переживания.
Доминика пожала плечами, хладнокровно переводя взор на подругу, тут же зажмурилась от жжения внутри её дыхательных путей, — Ничего не знаю, кроме того, что уже рассказала, — она виновато поджала губы, ведь в какой-то части винила себя по поводу прекращения поддержания связи с кровной, но она никогда не нарушала свои моральные принципы, которые в этом случае кричали ей о виновности сестры.
Телефон затрещал и девушки вздрогнули. Каждая была погружена в свои мысли, которые причиняли крайне сильную боль, заполняя душевную пустоту хотя юы разбитостью.
— Тамбовские, слушаю, — на автомате проговорила Доминика, ведь правила группировкой всегда, кроме тех моментов, когда отец решал слишком серьёзные вопросы, считая, что это только его собственные проблемы, подсильные единственному Кумарину и никому больше.
— Фарт ранен. Везу домой, Ясю подготовь, — протараторил мужчина и сбросил трубку.
— Кто тебя так? — спрашивала брюнетка, обрабатывая рану Данила на бедре.
— Да так, даун один, дохуя храбрым себя почувствовал, — буркнул парень, укладывая ладони под голову.
— Это же не..?
— Не вникай, мелкая. Я Мику сейчас заберу. К придурку своему будешь возвращаться?
— Придётся, — опечаленно вздохнула та, через чур сильно прижимая вату, из-за чего парень чуть сморщился.
Она, сев рядом, приложила руку к его груди.
— Ты... Чего это? — в недоумении поинтересовался тот, пытаясь отпрянуть от неё.
— Помолчи, — шикнула та, прижимая ладонь куда сильнее.
— Ебать, ты чё сделала? — восхищённо проговорил тот, подрываясь с кушетки и выпучил глаза, — Не болит!
— Обращайся, — усмехнулась она, выкидывая в мусор использованные расходники.
Дом Тимошенко.
— Приветствуем вас в своих хоромах, — наигранно улыбаясь промолвил Марк, делая наклон перед парнем и тут же сменил доброжелательную гримасу на безразличную.
— Ты теперь будешь "Туда-сюда", — усмехнулся Туркин, проходя вглубь особняка.
— С хрена ли? — вскинул бровь первый и задумчиво почесал затылок.
— Настроение у тебя скачет, как мячик. Тим где?
Маркус протянул рукой на кабинет, в котором усердно работал отец, подготавливая отчетные документы о недавнем проекте.
— А тут красиво, — восхищённо ахнула Доминика, разглядывая небольшую полянку и тонкие веточки деревьев вокруг него, что образовывали чёткий круг из зелени.
— Пироженое хочешь? — улыбнулся тот, протягивая десерт кукле.
— Надеюсь, не сам приготовил? Отравиться не очень хотелось бы.
— Вообще-то... Ну, не сам короче. Ты кушай, кушай.
Схватив сладость, Мика широко улыбнулась и плюхнулась на пледик, что ей расстелил Даня, пока она бегала, осматривая местность, — Если ты захотел меня отравить, я тебе кишки наружу выну, — доброжелательно ухмыльнулась та, откусывая часть с сахарным печеньем.
— А можно было? Обязательно подсыплю чего-нибудь, как только мне еще раз выпадет такая возможность, Куколка, — он подмигнул ей, а девушка, прямо с пироженкой в руке, рванула к убегающему от неё парню.
Фарт лежал на траве и Мика оседлала его бедра. Своим пальцем, она набрала немного крема с десерта и вымазала ему на нос, — Будешь знать! — недовольно шикнула та, вскидывая брови.
— Ты же уже в курсе, о моём коварном плане. А свидетели долго не живут.
— Даня! — её удар пришёлся по его груди и парень притянул девушку к себе, затягивая в нежный и трепетный поцелуй, будто целовался первый раз.
— Это..? — сквозь рваное дыхание, уточнила красноглазая, — Как?
По коротким разговорам, намекам и действиям, она догадывалась, что нравилась парню до его закрытия, но чтобы настолько - нет. Она не могла рассчитывать на какие-то отношения, занимая свою должность, тем более связываться с группировщиком, чья работа являлась не менее опасной.
— Каком кверху! - в одно движение он перевернул её под себя и поднялся, шагая за бутылкой воды с дольками лимона на клетчатом пледе.
— Ты пртдурок! — выкрикнула она, подбегая к юноше со спины, — Ты! Ты просто...
— Настолько противен? — ухмыльнулся Даня, скрывая то, что её слова затронули его.
— Ты украл мой первый поцелуй!
— Я, конечно, догадывался, что ты невинна. Но чтобы настолько... — изумился парень, выпучивая глаза и Мика поджала губы, смущаясь.
— Чёрт. — нервно выругался Тим, разговаривая по телефону, — Я уточню. До связи.
Зайдя в комнату сына, что надевал котлы, стоящие, как целое состояние, он оглядел помещение так, будто там мог быть кто-то ещё.
— Свою направь, людишек вылечить надо.
— Ага, шнурки только завяжу и лечу, — саркастически произнёс тот, поправляя воротник своей белой рубахи в отражении зеркала.
— Ясную? — вклинился Валера, возвышаясь за своим Старшим со стаканом кофе, на что не получил ответа.
— Не с тёлкой базаришь, выражения подбирай, — отец залился гневом, напрягаясь, — Я попросил, - будь добр выполнить.
— Нет, — утвердил Марк, проходя мимо папы, будто сквозь призрака, — В душе не чаю, где она, — на что последний удивлённо вскинул брови и тяжело вздохнул.
Казань. Квартира Зималетдиновых.
— Любимая, Елисеевы ждут, — утомлённо промолвил Вахит, ведь был вымотан долгими сборами своей жены, — Рейс через два часа.
— Кто будет? — будто невзначай поинтересовалась Рика, но её очень даже волновал ответ, — Они и всё?
— Турбо уже в Питере, Алиска с Фитилём вроде подтянутся, — он задумчиво почесал затылок, демонстрируя усердную работу своего мозга, — Сутулый с кем-то вроде подойти хотел, — и пожал плечами, — Не знаю.
— Ну вы скоро?! — воскликнула Карина с прихожей, распахивая входную дверь, — Мы тут состаримся быстрее! Будьте добры, напишите на наших надгробных табличках : "Померли в ожидании аболтусов".
— Етить колотить, — Тарас подошёл к супруге сзади, укладывая руку на свой лоб, ведь осознание подоспело ему только сейчас, — Мы серьёзно летим в Питер, отметить день рождения Туркина? — он не верил своим ушам, но так как давний друг уже оплатил им билеты и бесплатное проживание на первом этаже своего дома, они решили слетать, дабы отдохнуть от Казанской суеты.
Вечером.
[ Можно прочесть отрывок под трек:
Пять минут — Rauf & Faik. ]
— Маленькая моя! Я вернулась! — крикнула Мика в глубь квартиры, кружась перед зеркалом в коридоре и буркала комплименты своему отражению, — Какая же я ахуенная.
— Такая счастливая, — слабо улыбнулась вышедшая подруга, перекрещивая руки на груди, — Трахались что-ли?
— Типун тебе на язык! — подскочила на месте красноглазая, тыкая в грудь подруге, — Переплюнь!
— Письма пришли, — Яся протянула потёртые конвертики, что явно завалялись где-то на несколько лет, — Почтальон заходил, передал сегодня.
Доминика удивлённо взглянула на брюнетку и приставила указательный палец к груди, беззвучно переспрашивая, на что последняя сдержанно кивнула, слабо улыбаясь. Богине приходили письма от отца, когда тот был в комнадировке, а случалось такое крайне редко и приходили они в единичных экземплярах. Развернув первый конверт, глазами, объятыми шоком, она молниеносно пробежалась между строк, и нехотя протянула бумагу Ярославе, поднимая на ту свои растерянные, красные, пронизанные ненормальной тревогой. Скулы Мики свело от перенапряжения, но с тудом, вполголоса, она неуверенно проронила, — Боюсь, не мне... — и прокашлялась, так как организм решил осадить ее вечно высокий голос.
Ясная сардонически вскинула брови и с неистовым удивлением оглядела хозяйку квартиры, забирая бумаги, - На твой адрес? Мне? - на ее лице вылезла легкая усмешка. Еще раз кинув заинтересованный взгляд на подругу, она стала читать текст конвертика с иронией, энтузиазмом и забавой.
"Ты - мой воздух, Лиса. Мне больно дышать. Настаиваю, дай ответ, проясни, докажи, что ты жива, я уверен в этом. Напиши слово и клянусь, я лягу с ним в гроб. Ты ни на секунду не перестаешь быть лучшей частицой меня. Ты обитаешь во мне, живешь в моем теле, находишься в моем разуме и сплошь охватила мои гребаные мысли. Я не отпустил. Я существую благодаря тебе, и требую твоего владения этой информацией."
23.07.1990. Твой любимый, чёртов придурок.
Мучительное горе, отражавшееся во взгляде, что будто остановился, разливалось во всех одновременно сводящих мышцах лица. Пальца скрючились, зажимая лист сильнее. В тонкие, оледеневшие ладони внедрился сильнейший тремор, - П-подержи, - губы дрогнули, до талого расслабляя свои мышца, она протянула первый конверт девушке, которая нервно сглотнула, ощущая на себе смешанные чувства подруги.
"Я мечтал сделать тебя самой счастливой. Мечтал увидеть на тебе самое красивое свадебное платье. Хотел для тебя идеальной жизни, в твоей совершенной версии, с самой очаровательной улыбкой. Пишу тебе, сидя в нашей спальне. Я сижу на твоей, левой половинке постели, здесь так тепло...
Где-то в глубине квартиры, я слышу твой нежный голос, иногда улавливаю твой звонкий смех. Я все время вижу твои размытые очертания, чувствую твое присутствие. Не замечаю девушек, они другие, в них нет чего-то твоего. Я не имею права забыть тебя, но время берет свое, оно пытается отобрать тебя навсегда и я борюсь, я клянусь, исправлю это."
28.07.1990. Туркин.
Лицо стало бледнеть, покрываясь эмоцией ужаса, на лбу выступили капельки холодного пота. С каждой пролетающей секундо сознание путалось все сильнее. Она вновь ткнула в подругу конвертом, не отрывая взгляда от третьего, что был особенным. На нем красовалась черная, плотная ниточка и ее судорожно сведенные пальцы пытались поскорее развязать его.
"Я ужасно болен тобой. Мне так холодно и тревожно без тебя. Лисица, ты была моим успокоительным и обезбаливающим, которое затерялось. Я терплю. Виноват перед тобой, но на то были причины, Ясенька. С Новым Годом тебя. Я надеюсь, хотя бы там ты счастлива и смогла простить меня. Я потерял веру в твой ответ. Ты мертва. Позволь мне успокоить себя так, прошу. Мне становится легче."
12.12.1991. Валера.
- Что за бред, мою мать? - она сморщилась и аспект метнулся на очередные, украшенные алыми нитями конверты, - Умерла? Я? - она выхватила их, конвульсивно разворачивая.
"С твоим днем, дорогая. Прости, я без подарка. До сих пор люблю тебя каждой частицой своего тела, я зависим."
06.06.1991. Турбо.
"У меня день рождения. Ты приходила ко мне, поздравляла, представляешь? Я загадал желание: побыть с тобой на пару минут, пожелал поговорить и задул. И ты пришла во сне, представляешь? Я видел тебя, ты звала, звала за собой. Я шел, я бежал, но ты пропала, ты растворилась. Это гребаные пытки. Как мне пережить это? Наверно, я схожу с ума.
Ярослава ринулась в спальню, доставая еще один завалявшийся конверт, который из-за забывчивости, не отдала Микуше уже давненько. Отыскав его, она принялась разворачивать его, пробегаясь по строкам, будто что-то искала. Намек? Шанс? Зацепку?
"Здравствуй, Лисичка. Это мое последнее письмо тебе, я устал бороться с собой, со своей одержимостью и зависимостью тебя. Они давят на меня, говорят, что я схожу с ума. Мне снился наш сынок и дочурка, такие карапузы. Пацан на меня похож, кудрявый, а девочка - твоя копия. Темненькая, глазки разрезом на твои похожи, только цветом чуть темнее. Хотел прикоснуться, потрогать, обнять их, но они винили меня, осуждали, кричали и плакали, с тудом, но так старательно повторяли, - "Мамочка мучается, пап...".
Я все еще не верю, что ты ушла. Надеюсь, ты полюбила кого-нибудь так же сильно, как люблю тебя я. Верю, что он осчастливит тебя, родная. Не подумай, нет, я не держу обид. Просто хочу знать, что тебе хорошо. Ты - моя любовь навсегда. Ты навечно в моем разбитом сердце и сломанном разуме. Счастья тебе, Яся."
31.12.1991. Твой самый преданый изменщик.
Ее ноги подкосились, они попросту отказывали в работе и она упала, если бы не Мика, что мгновенно среагировала, подхватывая ослабленное тельце. Он вновь разбудил в ней чувства, что казалось, давно угасли, закравшись в глубине души и покрывшись черствой оболочкой, с самым надежнейшим замком, ключ от которого сломался пополам.
— Блять... — она упала на колени, начиная задыхаться в нехватке воздуха, что вызвало сильное потрясение, — Нет, - Яра мотала головой, тяжело дыша, отказываясь от шепчащих ее сердцем слов. Разум бормотал, что нахлынули эмоции, но душа кричала, она орала, срывая связки. - нужно цепляться, хвататься и больше не отпускать.
— Эй-эй, куда полетела?! — Мика била по красным щекам той, пытаясь привести подскочившее давление в норму, — Я всё понимаю, но давай без срывов.
— Нахрена ты мне это дала? - прошептала Ясная, еле сдерживая весь порыв ненавистных чувств.
Домашний телефон омерзительно затрезвонил, отдаваясь в ушах эхом и Мика кинулась к нему, думая, что это звонил Туркин, во избежании тяжелого для подруги разговора, — Ало?
— Можешь сходить нахрен... Или в пень. Расскажешь потом, где было лучше? Без повествования не звони, — рыкнула она, кидая трубку на основание, — Чёртов... Дятел!
— Поставил в известность уже? — вклинился отец, проходя мимо девушек к вешалке, — Тихона вылечить надо и дело закрыть, как и по Фарту, документы подписать в суде. Он почти на свободе, — Так что обе, — он указал сначала на дочь, а затем и на Ярославу, что была невминозе, — За дело. Срок тебе, Ясная, - три часа, а тебе, Микуш, - три дня.
— А какого хрена? Я не буду ему помогать! — яростно вскинула Мика, утопая в ненависти ко всему, что связано с Маркусом, разводя руками, — Он не наш!
— Так, сопли, вой, истерики и противоречия от-ста-вить! — по слогам приказал тот, переступая порог, разделяющий квартиру и подъезд, — Он парнишка Тима, а значит, что это входит в ваши обязанности. Бизнес общий, связи общие, деньги общие и решать проблемы тоже нужно вместе.
— Объединились как-то два дебила, - со злости фыркнула красноглазая, как только отец захлопнул дверь, -Теперь все города в страхе держат, — насупившись и отчаянно взглянув на все еще столбенеющую подругу, с обиженой физиономией побрела одеваться.
Последний день выполнения.
— Кумарина Домин... — успевает сказать она, распахивая дверь в зал суда и с её губ вырывается громкий, истеричный смешок, - Да вы, мать мою, издеваетесь?!
Она собиралась покинуть зал судебных разбирательств, где с ее приходом в воздухе повисло легкое напряжение, но мимолётный взгляд на бедного Тихона заставил ее остановиться, размышляя над последними неблагоприятными речями папы, которого один раз она уже не намерено подставила.
Оборачиваясь на ответчика и истеца, она с интересом изучает их лица, а затем, делая переворот на девяносто градусов, вскидывает бровь, незначительно кивая тому самому судье в знак объявления начинающейся, суровой войны. В его глазах загорелись азартные, яркие огньки, а брови стали ответно поигрывать. По лукавой улыбке Влада можно было проникнуть в его мысли, рассматривая нарисованные поверхностными тенями наброски богини в его постели.
Судья, по окончанию заседания, стукнул молоточком и кивнув, подозвал к себе девушку. Она не собиралась торопиться, да и выяснять с ним что-то, поэтому долго копалась в сумке и даже, когда все ушли, продолжала тянуть время. Для чего? Только одной ей было известно. Владик, поднимаясь из-за студебного столика, тяжело выдохнул, самостоятельно направляясь к непредсказуемой барышне.
— Ты знала, что я буду тут, поэтому пришла помогать этому бедолаге. Ты следила. Признайся самой себе, что я тебе интересен, — иронично вымолвил тот, еле дотрагиваясь до ее плеча кончиками своих длинных пальцев, на которые секундно залипла Кумарина.
— "ВЫ". Помечтай. Я пришла ра-бо-тать, — по слогам вкинула та, понижая голос, но звучал он чертовски сладко. Выйдя из-за парты и сделав губы бантом, она совершила шаг назад, соблюдая небольшую дистанцию.
— Это был не вопрос. Моё утверждение не требовало ответа. Могла бы просто поцеловать, - указательным пальцем парень ткнул в свою щеку, шагая за ней, - Хоть я и закрыл дело, могу вновь его открыть. Если вдруг захочу ещё раз тебя увидеть, обязательно это сделаю, Кошечка.
— Пока. Надеюсь навсегда, - в недовольстве, ореховая свела брови к переносице, поднимая ладони, в знак отказа от дальнейшей борьбы, и спешно вылетела из зала.
— Не может, блять, такого быть, — раздраженно рыкнул тот сам себе, смотря вслед уже ушедшей девушке, — Телки под меня толпами ложатся, что за дерьмо? Кто она? Какого чёрта?
Интерес подогревался с каждой секундой, питая появляющуюся к ней симпатию не как к куску мяса, а как к девушке, хотя сам он никогда бы не признал этого. Его нереально коробило, что он не владеет достаточной информацией о этой особе, до ужаса бесило, что дама не хочет провести ночь с ним, и адски раздражало, что она, как обычно делали другие, не поддаётся влиянию его легких манипуляций и непринужденного флирта.
Офис Кумарина.
Если у Яси и пошатнулось психическое состояние после больной измены Турбо и дурного предательства Даны, не смотря на свои проблемы, она была самым строгим начальством и отлично справлялась с ролью Старшей.
— Подтянуть Малышевских! — крикнула она в трубку телефона, злостно притоптывая ногой, — Что значит ты не можешь? Не волнует. К завтрашнему дню что бы делом занялись!
— Да с хрена ли это запретил поставки, он кто, чтобы принимать такие решения?! Я всё сказала, у вас день, сука. Не будет - закопаю всех самолично! — она небрежно кинула мобильник на кожаный диван, нажав кнопку отключения, — Идиоты! Дегенераты! Тупицы!!! - прислоняя ладони к своему уставшему лику.
— Ясная? — подняла брови Мика, которая пока не была посвящена в недавние проделки соседней ОПГ, поэтому и носилась счастливая, занимаясь саморазвитием, — Кто звонил? Вал...?
— Закрой рот, — ткнула зеленоглазая той в грудь, дыша, как бык, при виде красной тряпки, — Если не хочешь под раздачу попасть.