Глава 1.
В далеком 1841 году мои родители переехали в штат Северная Каролина. В семье нас было трое: я, мой старший брат Рей и младший Мартин. С Реем мы с первых дней были вместе. Вместе играли, веселились и как любил говорить отец «Портили казенное имущество». Мама часто говорила, что мы пошли в отца, такие же непоседы и выдумщики. Исходя из этого, можно предположить, что Мартин похож на матушку. Такой же тихоня, полная наша противоположность. Несмотря на то, что он был не похож на нас, мы всё равно ни когда не шутили над ним, а наоборот слушали и принимали во внимание его мнение. Ну как принимали, так как это могут делать семи летние озорники. Вернее всего сказать делали вид, что слушали, а поступали по своему, в девяти из десяти случаев, все получалось именно так, как говорил Мартин. В результате чего нам часто приходилось выслушивать одну очень занудную фразу «Ну вот, а я вам о чем только что говорил!».
Мы жили в штате, где производятся сигары. Наш отец был промышленником. Он много времени проводил на фабрике, а также часто выезжал на плантации табака, где лично проверял условия жизни чернокожих рабов, смотрел, как они трудятся на плантациях и не позволял управляющим жестоко обращаться с рабами. Как вы уже поняли, папа не был приверженцем рабовладельческого строя, поэтому наша семья обращалась с темнокожей расой почти как с равными людьми. Хочется заметить, что если год был урожайным, то отец выдавал пару монет тем, кто усердно трудился. Наши соседи были в корне не согласны с тем, что делал отец и первое время даже пытались отговорить, называя его поведение и идеи бредом. Но вскоре они бросили эту глупую затею и только при встрече искоса поглядывали на отца и о чем то шептались за его спиной.
Я мало чего могу рассказать о маме, помню ее очень плохо. Она часто болела, была очень слаба и не могла уделять нам много внимания. Отец отправлял ее в большие города на лечение, но ни чего не помогало. По возвращению домой мама всегда привозила нам подарки, самые разные. Иногда, когда ей становилось лучше, она сидела в общей гостиной и вышивала картины. Иногда укладывала спать, хотя ко мне чаще приходил отец. Каждую ночь он читал мне сказки, приходил когда снились кошмары. О маме больше может рассказать Рей и Мартин, так как проводили с ней больше времени. Было время, когда матушке совсем стало плохо, врачи говорили: «Скоро». Хотя тогда мы не понимали значения этого слова. Рей сидел сутками у её кровати, мало ел, почти не выходил на улицу. Брат до сих пор вспоминает её как красивую, с румянцем на щеке и милыми ямочками женщину, но в моей памяти она осталась бледной, с большими грустными глазами и печальной улыбкой на красивом лице. Из-за болезни матери и ее частого отсутствия мы больше общались с отцом, который старался проводить свое свободное время с нами. В остальное же время с нами была служанка, если быть более точным, то она присматривала только за Мартином, так как я и Рей постоянно, где-то пропадали или играли во дворе. За нами смотрел малыш Джо. Не знаю, почему малыш. На самом деле это был чернокожий великан, его рост был почти такой же, как если бы я сел Рею на плечи. Малыш был нашим лучшим другом и многому нас научил.
Дом в котором я родился и рос, стоял на берегу реки, что было очень кстати в жаркие дни. Это была огромная двух этажная усадьба и не менее маленький двор. Стены дома украшали резные каменные узоры, но главным украшением нашего дома являлся огромный балкон, который тянулся вдоль передней стены и опирался на высокие белые колоны, обвитые зеленым плющом. От крыльца дома до забора, окружавшего усадьбу, тянулась зеленая аллея, вдоль которой росли могучие деревья и стояли белые мраморные скульптуры. В тени деревьев парка стояли скамейки, на которых отец любил отдыхать перед сном.
Дети большинства соседей считали нас необычными и не общались с нами, но мы не очень то и расстраивались по этому поводу. Нашими лучшими друзьями стали дети чернокожих рабов, которые работали у отца. Он разрешал им участвовать в наших играх и даже сам иногда предлагал нам разные забавы. Это было веселое и беззаботное время. Мы затевали такие войны, что ни кому и не снилось. Иногда целым отрядом ночевали под открытым небом, переплывали реку, носились по лугам.
Вскоре отец задался целью дать нам хорошее образование и нанял нам гувернеров для обучения. После чего Мартин пошел в церковноприходскую школу, а мы получив нужный для нас запас знаний продолжили свое обучение в общественном Университете Чапел-Хилла. Таким образом отец дал нам хорошее образование и вернувшись после обучения домой мы помогали отцу на фабрике и плантациях. Так же надо уточнить, что мы не делали ни чего серьезного, так по мелочи, сообщить об окончание рабочего дня, съездить на плантации за табаком, хотя последние было, наверное, самое любимое из моих дел, ну и конечно помощь с подсчетом прибыли, правда я не знаю зачем он поручал мне эту работу, если все ровно пересчитывал за мной, чтобы убедиться, что я сделал все правильно.
Повзрослев мы с братьями оставались так же близки, как и в детстве. Но внешне мы выглядели совершенно по-разному, казалось, что с возрастом мы утратили все общие черты, объединяющие нас и говорящие всем о том, что мы родные братья. Рей вытянулся, стал высоким мужчиной с горами мышц и четко очерченным прессом. Хотя лицом он все же не вышел, на массивном лице большие карие глаза и портивший приятное впечатление нос картофелиной, узкие бледные губы, вытянувшиеся в улыбке, толи извиняющейся, толи ухмыляющейся сразу и не поймешь, короткая стрижка и любимая шляпа, ее привезла мама из своей последней поездки. Я был на голову ниже Рея, худой, но жилистый, у меня не было на теле такого четко выраженного мышечного рельефа, как у Рея и вообще, как говорил отец я похож на обычного среднестатистического англичанина. Он любил меня так называть, потому что от меня всегда хорошо пахло, одевался я всегда по моде как лондонский денди и у меня были карманные часы, которые мне подарила мама перед смертью. Мартин был моего роста, но фигура у него была похожа на фигуру статуэтки, какая-то тонкая, женская что ли. Он был такой миниатюрный, что отец часто шутил ''Да тебя в чемодане можно возить''. Мартин всегда был одет в черный строгий костюм без модных излишеств и белоснежную рубаху, а в руках у него была Библия, которую ему подарила перед смертью мама и с которой он никогда не расставался.