Селим Явуз
О предстоящем визите султана говорили весь последний месяц. Майшакар старательно слушала, но никак не комментировала - ей было не до того. Ей уже было позволено покидать покои, чем она и пользовалась.
Шехзаде старательно пытался скрыть беспокойство, явно связанное с приездом отца, но оно все же проскальзывало через строчку в словах. Селим Явуз умел держать в напряжении не только поданных и всю Европу, но и собственную семью. Делал он это с какой-то целью, которую Майшакар не бралась угадать. Она старательно поддерживала человека, что мог открыть ей хорошую жизнь, тщательно подбирая каждую фразу.
Служанка Фирюзе все это время находилась рядом.
Султан Селим умел, когда хотел, производить впечатление. Янычары, тщательно выбранные султаном для этой поездки, двигались во главе колонны. Сулейман сразу догадался, почему - отец панически боялся покушения и стремился себя обезопасить таким способом - он сам двигался внутри своего рода «клетки», окруженный верными воинами так плотно, что потенциальному убийце было до султана не добраться.Многие жители Манисы вышли посмотреть на процессию, не забывая про почтительные поклоны. Репутация у султана была такой, что на глаза ему попасться, даже случайно, хотели немногие.
Вместе с Селимом Явузом в процессии находилась и Хатидже, сестра Сулеймана.
После смерти мужа она выбрала санджак брата, чтобы поселиться здесь хотя бы на срок полагающегося траура. Султан дал дозволение.
Сулейман не удивился, увидев, что отца сопровождал Мехмед паша, очередной его великий визирь. Что случилось с предыдущим, спрашивать не стоило.
«Чтоб тебе стать визирем у султана Селима», — вспомнил Сулейман присказку, которую ему доводилось слышать как в столице, так и в своем санджаке.
Безжалостность султана была всем известна.Янычары расступились, позволяя Сулейману проехать к отцу.
Ибрагиму и остальной свите шехзаде пришлось остаться на месте, повинуясь знаку Селима, который явно не слишком жаждал общения с приближенными сына. Для Сулеймана это не стало чем-то неожиданным, он еще накануне предполагал, что так и будет.
— Рад встрече, сын, — от тяжелого взгляда султана кто-то другой бы уже вздрогнул, но Сулейман и бровью не повел.
Он почти привык к опасениям за себя и собственную семью — отец по любому поводу мог приказать казнить вызвавшего его неудовольствие, независимо от пола.
— Надеюсь, Ваша дорога была легкой, — склонил голову Сулейман. — Что бы вам хотелось в ближайшее время? Или сразу приступим к делам?
Селим Явуз отличался непредсказуемостью, но если уж что-то решал, то никогда ничего не менял. Сулейман старался этим пользоваться, чтобы сохранять расположение султана. Да и тратить время на многочисленные велеречивые слова ни о чем шехзаде, откровенно говоря, не слишком хотел.
— Нам всем не помешает отдых, — Селим чуть дернул себя за ус. — Поездку по санджаку мы с Мехмедом пашой начнем завтра. Разумеется, с тобой, здесь ты хозяин, — добавил султан, а Сулейман привычно подобрался, оценивая его слова.
Отец любил устраивать проверки всем, кто его окружал. Он не скрывал и регулярно говорил и Сулейману, что с возрастом нужно становиться бдительным и убирать любого, кто вызовет малейшее подозрение — власть и жизнь превыше всего. Любая ошибка не имела значения.
— Повелитель Вы, как в Манисе, так и во всей империи, — Сулейман давно умел реагировать на такие проверки правильно.
А в нынешней ситуации ему требовалось сохранять особую осторожность — маленький шехзаде, оставшийся в Топкапы, мог восприниматься отцом как более безопасный наследник.Сулейман временами думал — как себя поведет он в свой черед? Маленькие львята вырастали и восприниматься могли абсолютно иначе.
«Мои шехзаде не будут расти в страхе передо мной», — решил для себя Сулейман. Очень уж неуютно ему сейчас было под взглядом султана Селима, который словно оценивал слова сына и насколько быстро они были сказаны.
Процессия двинулась во дворец. Селим задавал вопросы о матери Сулеймана, наложницах и был немало удивлен сообщением о новом внуке. Похоже было на то, что его личный осведомитель не передал сообщение в Топкапы по непонятной причине.
Встреча Селима с Айше Хафсой состоялась сразу же, едва процессия прибыла во дворец. Сулейман мысленно вздохнул с облегчением после завершения приветствия матери и отца. Он и сам не смог толком обнять Хатидже, только склонил голову, получив усталую улыбку - дорога явно сказалась на сестре и больше всего на свете она желала, наконец, отдохнуть. Но у Селима явно были другие планы.
— Хатидже поживет в Манисе, пока не найду ей достойного супруга, — Селим посмотрел на дочь, покорно склонившую голову. Ни о какой любви с первым супругом и речи не шло, договорной брак не принес молодой султанше даже радости материнства. Но султана, кажется, это все не слишком волновало. Дрожащие руки дочери он списал на усталость от дороги, а не реакцию на свои слова.Сулейман мог только посочувствовать Хатидже.
Он-то познал чувство любви - Майшакар радовала его не только красотой, но и образованностью, умением поддержать разговор и тем неуловимым чувством собственного достоинства, что выгодно отличало ее от других. Они далеко не каждую ночь предавались супружеским утехам, что, вероятно, могло бы шокировать большую часть наложниц. Шехзаде готовил сюрприз для любимой женщины, работая над серьгами и подвеской.