Навсегда

Только что услышанные слова взорвались, словно бомба в моей голове. Все мои догадки и предположения, где бы мог находиться сейчас Леон, в одно мгновение смело ударной волной. Мысли словно замерли, остановившись в одно мгновение. Я находилась в ловушке времени, созерцая себя со стороны. Стоя в ступоре, я слышала только ритм своего сердца.

– Что? – это было единственное, что мне удалось прошептать. Телефон выскользнул из рук, а я стояла, оторопев от неожиданной информации.

Удар, с которым он упал на пол, заставил меня прийти в себя. Наклонилась и снова приложила телефон к уху.

– Как?! Я не понимаю... – растерянно сказала я.

– Я тоже, – сказал Григорий Иванович. – Но это все, что мне пока известно.

– Как? Почему? – вопрос за вопросом произносила я.

– Дианка, ложись спать, деточка, – с заботой в голосе, сказал отец Юльки. – Завтра я буду знать больше, – заверил меня он, – и перезвоню тебе.

Он положил трубку, оставив меня наедине с моими мыслями.

На часах уже половина первого. За окном ночь. Но спать мне не хотелось. Я просто лежала в постели, глядя в потолок. Стоило мне закрыть глаза, как появлялось лицо Леона. Такое родное, что сердце сжималось от нахлынувших на меня чувств.

Я не могла поверить в то, что сказал мне Григорий Иванович. Леон в СИЗО. Это какой–то бред! Такого не может быть!

Что же такого случилось, что его отправили в следственный изолятор? У меня не складывалась в голове эта картинка. Я просто не могла представить себе Леонида за решеткой.

Его взвешенность и спокойный характер могли бы любого заверить в том, что он законопослушный гражданин. Я была уверена, что произошла какая–то досадная ошибка и Леонида завтра отпустят домой. И мы забудем эту ситуацию, как дурной сон.

Я бы все отдала на свете, только опять бы почувствовать его прикосновения и теплое дыхание его губ! От отчаяния, что я ничем не могу помочь любимому, я съежилась и свернулась калачиком. Душевная боль тяжелым бременем лежал на сердце, заставляя мои глаза наполняться слезами. Как же мне не хватало его в этот момент!

Закрыв глаза, я вспомнила наше с ним первое свидание. Я механически сжала в кулаке золотую звездочку, которая висела у меня на шее. С тех пор я ни разу ее не снимала. Наивно веря, что мне это поможет, я загадала ей желание. Наверное, мной руководило отчаяние. Или беспомощность? Я не знала, чем это было вызвано. Но я искренне хотела, чтобы Леонид скорее оказался снова рядом со мной.

Незаметно для себя, я уснула. Всю ночь меня преследовали кошмары. Я то просыпалась, то вновь проваливало в сон.

Это была ночь сплошных кошмаров, которые вырисовывало мое напуганное подсознание. Под утро мне приснился Леон, весь в татуировках, осунувшийся и худой. Как будто он отсидел в тюрьме десять лет за изнасилование и скоро должен выйти на свободу. Я видела его черные, злые глаза, которые смотрели с гневом на меня, а уста говорили: «Ты следующая!»

Напуганная, я сорвалась с постели. Трудно дышать! Я вся вспотела, а в глазах все еще стоял злой образ Леонида. Сон был настолько реалистичен, что мне даже не верилось, что я спала.

Меня трясло. Я не понимала от чего. Страх переполнял меня, пытаясь заставить поверить в только что увиденное сновидение. Словно хотел убедить, что это и есть та самая действительность. А образ хорошего и доброго Леона - плод моего девичьего воображения. Я потянулась за телефоном, чтобы узнать час. Восемь утра.

Сегодняшняя ночь не дала мне отдохнуть. Я чувствовала себя разбитой и абсолютно не имела сил, чтобы встать с кровати. Но и спать дальше я не могла.

Мне нужен кофе. Я встала с кровати, и стараясь не шуметь, прошла на кухню. На Рождество родители всегда имеют два дня выходных. Поэтому сегодня они вряд ли проснутся быстро.

Взяла турку, тяжело вздохнула, вспомнив о киевской квартире. «Это и твой дом, крошка» – в мыслях прозвучал его голос, и сердце сжалось в груди.

Я уже жалею, что мы приехали сюда. Лучше бы остались дома, празднуя Рождество вдвоем. Тогда бы не случилась вся эта неприятная ситуация с Леонидом. Я знала, что он поехал сюда только ради меня. А теперь сидит в СИЗО, по неизвестной мне причине.

Заварив кофе, я наполнила ею чашку и присела за стол. Потихоньку смакуя горьким напитком, я размышляла над всеми возможными вариантами, которые могли бы причиной его пребывания в отделении полиции. Ни один я не могла связать с Леонидом.

Нужно освежиться. Я допила кофе и направилась в душ. Он помог мне немного прийти в себя. Стоя в ванной перед зеркалом, я посмотрела на свое усталое лицо. Глаза слегка опухли от вчерашних слез. Сегодняшняя ночь без сна истощила меня.

Мне оставалось только ждать. Время шло так медленно, что казалось, оно совсем остановилось. Оказывается, ожидание бывает разным и время проходит по–разному в нем. Когда ты полон радостных волнений и ждешь что–то светлое и хорошо – время летит, словно ветер. А когда все наоборот, ожидания наносит тебе тяжелые мучения и боль, время словно добивает тебя своей медлительностью, пытаясь сделать твои муки еще более жестокими.

Мама с папой уже давно проснулись. Они завтракали и пили кофе, сидя на кухне и тихо разговаривая между собой. Возможно, они говорили обо мне? Кто знает. Я не пыталась прислушаться. Подкрутила звук музыки на телефоне, надела наушники, чтобы ничего не слышать.

Закрыла глаза, слушая K.Maro «Sous l'oeuil de l'ange» и незаметно задремала. Мне снился Леон, как он улыбается, глядя на меня. Его мягкий взгляд был полон любви. Он нежно целовал мои руки, легко касаясь устами каждого пальчика. Рука его скользнула вверх и ласково коснулась плеча.

Диана... – прошептали губы любимого. – Диана...

Я открыла глаза и увидела маму, которая касалась моего плеча.

– Который час? – спросила я и встала с кровати.

– Двенадцать, – ответила мама и присела рядом. – Есть новости от Леона?

Утвердительно кивнув головой, я посмотрела на нее и сказала:

– Леон в СИЗО. Только ничего не спрашивай, – увидев, как она опешила, я опередила ее. – Я сама не в курсе, что и к чему.

Мама молча смотрела на меня, а я на нее. Она, было, хотела что–то спросить, но передумала.

Телефонный звонок отвлек мое внимание. Сердце забилось сильнее. Я надеялась, что это Леон. Но на экране высветилось имя Юлькиного папы.

– Доброе утро, Дианка! – поздоровался он, только я ответила на звонок.

– Очень бы хотелось, чтобы так и было, Григорий Иванович, – сказала я голосом, полным надежды.

– Я здесь кое–что узнал, – сказал он. – Это не телефонный разговор. Приходи к нам. Сможешь?

– Конечно! – от волнения мне перехватило дыхание. – До встречи!

Я вскочила с кровати и тут же начала одеваться.

– Ма, я к Юльке! – поцеловав ее, я выбежала в коридор.

Мне показалось, что я преодолела расстояние от своего дома к дому Юльки на одном дыхании. Не очень помня, как добралась до ворот, я нажала кнопку звонка. Через несколько секунд они автоматически открылись, и я поспешила внутрь.

На пороге меня ждал Григорий Иванович. Он провел меня на кухню и закрыл за собой дверь. Запыхавшаяся, я только сейчас смогла перевести дыхание. Я тяжело дышала, ведь очень быстро шла сюда.

Юлькин папа налил стакан воды и протянул мне. Большими глотками я осушила его. Я сняла пальто, положила его на спинку стула, стоявшего у барной стойки, и присела рядом.

– Кофе? – спросил он и увидев, что я утвердительно кивнула, нажал кнопки на кофейной машине.

– Григорий Иванович, – сказала я, наконец, отдышавшись. – Что с Леоном?

Он молча посмотрел на меня, как бы оценивая, стоит рассказывать мне то, что ему было известно.

– Это связано с его работой? – не в состоянии ждать, снова спросила я. – Я даже не знаю, чем он занимается.

– Ты считаешь, что Леон зарабатывает на жизнь незаконными методами? – переспросил меня Юлькин отец.

– Нет, только что такая мысль промелькнула, – ответила я. – Меня не интересовало, откуда у него деньги и как они у него появляются.

– Дианка, – Григорий Иванович подошел ко мне и протянул мне чашку с кофе. – Леонид не занимается бандитизмом или иной какой–то преступной деятельностью, – уверенным голосом сказал он и продолжил: – Леон влиятельный бизнесмен и работает на международном уровне с иностранными инвестициями. Мы годами дружим, поэтому мне многое известно из его жизни.

– Тогда что? – взволнованно спросила я. – Что происходит, и почему его упрятали за решетку?

– Его подозревают в совершении преступления, – сказал Грег и присел на стул возле меня.

– Что?! – мои брови взлетели вверх от только услышанных слов. – Преступления? Которого еще преступления?! – не веря своим ушам, переспросила я.

– Похищение наличных денег из кассы магазина, – ответил Григорий Иванович. – Из магазина, где ты когда–то работала.

Я сорвалась на ноги и схватила руками голову, пытаясь овладеть собой. Я была шокирована от услышанного.

– Вы хотите сказать, что Леон похитил деньги из магазина Светланы Петровны?! – я пыталась понять слова, которые только сказала. – Это полный бред! У Леона достаточно денег, чтобы выкупить всю ту лавку. Он не стал бы воровать деньги из кассы, это же очевидно!

– Знаю, – тяжело выдохнул Григорий Иванович. – Но полиция считает иначе. У них есть видео с камер наблюдения, на которых его заметно.

– Господи, это невозможно! – сокрушенно воскликнула я. – Здесь что–то не так.

– Я тоже так считаю, – сказал Юлин папа. – Я нанял ему высококлассного адвоката, мастера своего дела. Будем разбираться, что произошло в том магазинчике на самом деле.

Меня переполняли эмоции. В голове была каша из мыслей, которые я не могла упорядочить. Они хаотично появлялись одна за другой, не давая мне возможности сконцентрироваться хоть на какой–то из них.

Я снова присела за барную стойку и взяла в руки чашку с кофе. Сделав глубокий вдох, я пыталась успокоить себя.

–Диана, все будет хорошо, – сказал Григорий Иванович и обнял меня за плечи.

– Спасибо, что помогаете, – сказала я, глядя на него.

– По–другому и не могло быть, – он сделал глоток кофе. – Кстати, твое авто у меня на заднем дворе. Я пригнал его сегодня.

– Где же Вы его нашли? – заинтересованно спросила я.

– Стоял припаркованный возле «Элеганс», – ответил Грег. – Вот, держи, – сказал он и протянул мне ключи от кроссовера.

Договорившись, что Григорий Иванович будет держать меня в курсе дел, я вышла на улицу и направилась к машине. Я обрадовалась, увидев своего «Жука». Открыв дверцу, я села за руль. Внутри еще ощущался легкий аромат Леоновых духов. Закрыв глаза, я вспомнила свою первую поездку в этом автомобиле, как Леон поддерживал меня, добавляя уверенности в своих силах.

Я ехала домой, все время пытаясь придумать, чем же мне помочь Леону. И не находила нужных вариантов. Я чувствовала себя бессильной в этой ситуации. Меня это раздражало.

Прошло три дня. Каждый вечер мне звонил Григорий Иванович, чтобы сообщить как дела у Леонида. Но существенных новостей не было.

В шесть часов вечера, как в дверь кто–то позвонил. Я открыла и увидела на пороге Юльку, которая нетерпеливо переминалась с ноги на ногу.

– Привет! – сказала она и вошла в дом.

– Привет, Юль! – закрыв за ней дверь, поздоровалась я.

– Решила прийти к тебе без предупреждения, – сказала она, раздеваясь.

– Правильно сделала, – сказала я. – Если бы не ты, я бы уже с ума сошла. Хочешь что–то горячего: кофе или чая?

– Давай чай. Там такой мороз сел, что я едва нос не отморозила, – улыбаясь, сказала Юлька.

Мы прошли на кухню. Я включила плитку и поставили греться воду в чайнике.

– Где твои родаки? – спросила она, садясь за стол.

– Еще на работе, – ответила я и села на стул возле нее.

Юлька посмотрела внимательно на меня и сказала:

– Есть что–то для тебя. Батя передал.

Ее слова заставили мое сердце биться сильнее. Затаив дыхание я смотрела на нее и ждала. Она порылась в своей сумочке, вынула что–то очень мелкое и положила мне на ладонь.

Я не сразу поняла, что это. Кровь начала пульсировать в моих висках, когда я развернула этот маленький клочок бумаги. Да это же записка от Леонида!

От волнения, которое мгновенно охватило меня, сердце чуть не выпрыгивало из груди.

Дрожащими руками я развернула бумажку, на которой мельчайшими буквами было написано послание от Леона.

«Крошка! Я знаю, как тебе тяжело сейчас. Как сильно ты волнуешься. Пожалуйста, прости меня! Я обещал дарить тебе только радость и счастье. И мне очень жаль, что ты вынуждена пройти через все это... »

Я читала, и слезы градом стекали по моему лицу. Мне было трудно разобрать слова, мои глаза были полны слез. Я перевела дыхание и продолжила чтение.

«... Знаю, что ты будешь читать эту записку и твои волшебные глаза наполнятся слезами. Прости меня. Обещаю, что ты больше ни разу не заплачешь из–за меня. Дианка, любимая моя, ты сильнее, чем ты думаешь! Все будет хорошо. Вскоре я крепко обниму тебя и никогда больше не отпущу! Люблю, твой царь Леонид».

Эмоции захлестнули меня. Не в состоянии больше сдерживать себя, я закрыла лицо руками и дала волю чувствам. Я рыдала и не могла себя остановить.

Юлька сидела рядом и молча обнимала меня, пытаясь успокоить.

Мне понадобилось некоторое время, чтобы снова взять себя в руки и утихомирить эмоции, которые клокотали внутри меня.

Вода в чайнике успела немного остыть. Юлька встала и снова включила плитку, чтобы разогреть его.

– Все будет чётко, Ди, – сказала она, глядя на меня. – Батя все порешает. Можешь быть уверена.

Я подошла к умывальнику и открыла холодную воду. Мне нужно было освежиться и смыть слезы с лица.

Сделав несколько глубоких вдохов, я почувствовала некоторое облегчение.

В полной тишине мы пили чай, не проронив ни слова. Мне не хотелось сейчас говорить. Ни шутить, ни смеяться. Не хотелось ничего.

– Ди, я пожалуй, пойду, – нарушила тишину Юлька и встала из–за стола.

– Подожди, я отвезу тебя домой, – сказала я и тоже встала. – Мне нужно немного развеяться.

Мы оделись, и закрыв квартиру, спустились на лифте на первый этаж. На улице действительно было холодно, как и говорила Юля.

Вынула ключи от машины и нажала кнопку, чтобы снять ее с сигнализации. Два коротких звуковых сигнала свидетельствовали о том, что замки разблокировались.

Юлька поспешила и мигом оказалась внутри авто. Я подошла к водительской дверке и уже хотела открыть ее, как неожиданно кто–то сзади схватил меня за волосы и изо всех сил потянул назад.

– Что, не ожидала? – Я узнала этот голос. Это был Макс.

Он больно удерживал меня, не давая пошевелиться.

– Что, ты не такая крутая без своего папика, да? – злобно прошипел он мне на ухо. Я услышала сильный запах алкоголя, которым от него занесло. – Где он сейчас, а? Гниет в тюрьме? – с лукавством спросил Макс. Его язык коснулся моего уха и едва слышно он прошептал: – Я знаю, как он туда попал.

Его рука скользнула под пальто и начала шарить по моему телу.

– И кто ты теперь без него? – сказал он и мерзко рассмеялся. – Дешевая шлюха, которая трахается за бабки!

Увидев, что что–то происходит, Юлька открыла дверь и вышла из машины. Неожиданное ее появление отвлекло Макса и я воспользовалась этой возможностью.

Резко обернувшись, я вырвалась из его хватки. Я оттолкнула Макса от себя и со всей силой и злостью влепила связкой ключей по его лицу, которое держала в руке. Кожа моментально покраснела и с рассеченной щеки проступили капли крови. От моего удара он пошатнулся и упал на снег.

Я посмотрела на ключи. Брелок в форме головы волка на белом фоне черными каплями крови сверкал в темноте. «Он будет оберегать тебя» – вспомнились мне слова Леона.

– Еще раз подойдешь ко мне – попадешь в больницу! – гневно пригрозила я Максу и села в авто.

Завела двигатель, прибавила газу и быстро выехала из–под дома.

– Что случилось? – взволнованно спросила меня подруга, глядя на то, как я тяжело дышала. – Что этот козел хотел от тебя?

– Не знаю, – я старалась держать себя в руках. – Мне нужно поговорить с твоим папой. Он дома?

– Сейчас узнаю, – сказала она и вытащила из сумочки телефон. Через несколько секунд Юлькин папа взял трубку. – Алло! Привет, па! Ты дома? Здесь Диана имеет к тебе разговор. Окей, мы скоро будем, – она завершила разговор, и посмотрев на меня сказала: – Папа ждет тебя.

Мы подъехали под ее дом, подождали, пока откроются ворота и через минуту я остановила автомобиль у парадного входа.

В доме нас ждал Григорий Иванович. Вид у него был обеспокоен.

– Диана, что случилось? – спросил он взволнованно.

– Макс напал на нее у подъезда, – быстро сказала Юлька, тяжело дыша.

– Все хорошо? – ее папа подошел ко мне и посмотрел на меня. – Он не нанес тебе вреда?

Я отрицательно покачала головой. Дрожь охватывала меня от злости, что пламенем горела внутри.

Не сводя глаз с Григория Ивановича, я сказала:

– Макс знает, как Леонид попал за решетку.