Глава одиннадцатая. Нежная орхидея.
***
Солнце только встало, когда около чёрного и зловещего замка оказался Тэхён. Лучи, пока ещё полностью не согревавшие, медленно скользили по бледному лицу юноши. Маг лишь щурился, прикрывал лицо ладонью и старался зайти в тень — обычно он на «ты» с природой, но сейчас не до её красот. Диск солнца поднимался всё выше, осторожные солнечные зайчики ласкали деревянные хижины внутри огромной территории, однако, когда Тэхён оказался внутри, он всё-таки тяжело вздохнул, не обнаружив жёлтых пятен на своём лице. Хосок остался в лесу; по настоянию Кима он проводник — передающий информацию Юнги и, собственно, в любой момент готовый прибежать на подмогу к Тэхёну. Ким зачем-то крался, хотя на территории замка пугающая тишина — складывалось такое ощущение, что вся стража была либо на ответственном деле, либо... Магу сложно думать о войне, потому что это слово несло в себе этимологию смерти, это слово одним только своим произношением заставляло сердце биться в разы сильнее и думать только о плохом. Война — не средство сделать жизнь лучше и время перемен. Война — смерть.
Тэхён тем временем дошёл до главных ворот, те, на удивление, быстро сдались под напором лёгкого потока воздуха, а Тэхён вскинул голову и проследовал вовнутрь. Он оглядывал всё вокруг, как-то для себя во всё вглядываясь: создавалось ощущение, что он здесь бывал ранее, возможно, ему снилось это место во снах. Кто знал, на самом деле.
Когда он дошёл до тронного зала, в изумлении замер: перед ним стояло несколько клеток, которые были накрыты чёрной тканью, а в самом конце, естественно, восседая на мягком и покрытым золотом троне, находился никто иной, как Правитель династии Аудакс. Сокджин улыбался лукаво, смотря Тэхёну прямо в глаза, уже было хотел привстать, как по помещению разлетелся бархатистый и озлобленный голос мага.
— Ты, наверное, удивлён моим визитом в столь неподходящее время, но я пришёл по доброй воле и с одним предложением.
Сокджин с поклоном головы поприветствовал Тэхёна, а после вступил с ним в диалог.
— Ты прав, что твоё появление здесь достаточно необычное, но не менее долгожданное. И что же тебя привело в мои края? Неужто соскучился и всё вспомнил? — Джин, конечно же, знал истинную причину появления здесь Тэ, но сделал вид, будто бы их встреча произошла чисто случайно.
Тэхён нахмурил брови; было видно, как он пытался понять, к чему клонил Сокджин, но после маг немного расслабился и решил продолжить свою речь.
— Я точно знаю, что наследный маг, Чонгук, у тебя в плену, и я готов поменяться с ним местами. Это, конечно, несоизмеримо неравная замена, но лучше я буду подчиняться тебе, чем ты сделаешь это с ним насильно.
Тэхён и понятия не имел, насколько он был ценен Аудаксу, поэтому Джин приподнялся с трона, улыбался какой-то странной и удивительно широкой улыбкой, а после приблизился к Тэхёну. Руку положил на плечо, а сам взглядом скользил от одной клетки к другой.
— Если ты угадаешь, в какой клетке он находится — он будет на свободе, — начинал свою речь Джин, пока Тэхён пытался понять, к чему вообще вёл этот разговор. Попахивало обманом, если честно.
— А если нет?
— Насколько я знаю, он успел подарить тебе самую главную способность, — правитель взглядом зацепил нежный бутон орхидеи, виднеющийся из-под белого одеяния. Он украшал часть ключицы, — а это значит, Тэхён, что я перед тобой бессилен, но... Если ты не будешь на моей стороне, я убью его, так как ты, в отличие от него, не успел наделить его бессмертием.
Тэхён тут же замер; сердце болезненно сжималось, а дышать становилось сложнее — Сокджин ухмылялся, смеялся так наигранно и заливисто, что захотелось тут же из него выбить эту дурь. Но Тэхён вовремя сдержал себя. На самом деле Сокджин был прав — то, что тогда Чонгук признался ему в своих чувствах и поцеловал в грудную клетку — в то место, где находится сердце — означало открытие самой важной силы для мага. Бессмертие. Сам же Тэхён рассчитывал на то, что у него будет время подарить её Чонгуку, но обсчитался... Сейчас приходилось плясать под дудку этого невоспитанного мужчины и при этом сохранять спокойствие, что, конечно же, давалось с трудом.
— Хорошо, — тон голоса Тэхёна звучал относительно спокойно. Он посматривал на правителя, а позже подошёл ближе к нему, — если я тебя правильно понял, то ты его отпустишь, если я буду на твоей стороне?
Сокджин кивнул и кинул взгляд на трон рядом с собой, намекая Тэхёну присесть на него.
— Пришло время узнать тебе правду, Тэрум, — Тэхён немного поёжился от своего давнего имени, и вообще, мало кому было оно известно.
Сокджин же тем временем поднялся с трона и направился к одной из накрытых металлических клеток, срывая чёрную ткань и показывая Тэхёну пленника во всей красе. Чонгук был в сознании, это можно было понять по поднимающейся грудной клетке, но, по всей видимости, находился ещё в дрёме. Ким-младший хотел было направиться к Чонгуку, но Сокджин остановил его, пригрозив пальцем. Тэхён присел на свободный мягкий трон.
Движения Сокджина были острожными; он приоткрыл клетку, по щекам похлопал юного мага, а Чонгук, когда раскрыл глаза, хотел было уже выместить всю свою злость, но взглядом заметил знакомую фигуру. Тэхён сидел, не дыша, боялся не двигаться и внимательно следил за процессом: Сокджин помог выбраться Чонгуку из клетки, а после ухмыльнулся ему.
— Я думаю, пора раскрыть большую тайну, да, Тэрум? — обратился он к Тэхёну, а после голову повернул в сторону Чонгука. — А ты можешь быть свободным, если нет желания послушать занимательную историю.
Чон призадумался; он скользил взглядом от одного парня к другому, в руке уже формируя огненный шар, но Тэхён взглядом показывал, что сейчас не самое время на чужой территории развязывать войну. Она, наверняка, уже шла во всю; но именно сейчас они находились в замке своего самого заклятого врага — силы неравны, да и плана, как такового, тоже нет. Чонгуку на самом деле было интересно, поэтому он остался стоять на месте и внимательно оглядывал старших. Сокджин проследовал к себе на место, присаживаясь на мягкий трон, а после начал свой нудный и длинный рассказ.
— Задумывался ли ты, Тэхён, почему у тебя природная сила воды, когда ты воспитывался у ведьм, и вообще у колдунов преобладающие силы — огонь и воздух? Приходилось ли тебе замечать за собой какие-то перемены во внешности, в том, что природа для тебя — всё? То, что вода способна тебя успокаивать, и ты настолько верен своему делу, м? А то, что твое имя, Тэрум — вера во что-либо, тебе приходилось знать об этом? О том, что настоящая фамилия клана Аудакс в узких кругах — Ким, ты ведь тоже не знал, да? — Тэхён всё это время смотрел не на Сокджина, который, в свою очередь и взгляда с него не спускал, а в глаза Чонгуку.
Он соскучился по нему, ему хочется прижаться к младшему, чтобы тот крепко обнял его, сказал, что этот мир будет под защитой, что сам Тэхён, пусть и самый сильный маг, тоже будет под его, Чонгука, защитой.
— Самое главное сейчас то, Тэхён, что ты... — Сокджин сделал паузу. Он перевёл взгляд на Чонгука и улыбнулся как-то наигранно; Тэхён продолжал не сводить взгляда с наследного мага. — Ты, Тэхён, именно ты — наследный принц династии Аудакс, — речь резко закончилась, а в зале повисла гробовая тишина.
Чонгук пытался понять то, что только что было сейчас озвучено, в то время как Тэхён вообще ничего не осознавал. В его памяти мешались картинки прошлого: мирное спокойное детство, затем дремучий лес и крики какой-то женщины — её лицо он помнил относительно — а уже после перед глазами встал образ Элизабет. Память — интересная штука; Тэхён теперь чётко видел своё прошлое, кажется, мальчишка чуть по-старше в его воспоминаниях — это и есть Сокджин. Путаница, осознание себя, своих сил пробудили в Тэхёне невероятную силу, поэтому, как только это начало происходить, он тут же одними губами прошептал Чонгуку простое «уходи», а уже после весь гнев обрушился на стены тёмного замка.
— Если ты пообещаешь мне, что не причинишь Чонгуку вреда во время войны, я примкну к тебе, — голос Тэхёна тонул в залах этой высокой обители зла. Сокджин хмыкнул.
— Хорошо, меня устраивает такой уговор.
***
Когда Чонгук вышёл из главных ворот на территорию династии Аудакс, он был поражён. Повсюду творился непонятный хаос: огненные шары смешивались с такими же залпами воды, воздуха; пыль поднималась выше каменных домов и мешала взгляду получше зацепиться за детали и попытаться найти своих. Чонгук слышал голоса, крики, команды, слышал слёзы и видел много крови — в войне, увы, всегда страдали ни в чём не повинные жители. Осознание, что сейчас творилось, накрывало с каждой секундой всё больше и больше — Чонгук менялся на глазах, у него вокруг его тела создалась тёмно-бордовая оболочка, а после — яркий огненно-красный хлыст прошёлся в воздухе. Пыльная дымка рассеялась, и Чонгук смог увидеть своего отца, командующего войском. Он проворно пробрался через врагов, иногда отстреливаясь огненными шарами, в толпе заметил фигуру Намджуна, сидящего верхом на коне, и лёгкая улыбка появилась на лице у наследного мага.
— Отец, нужна подмога? — он быстро оказался рядом со старшим и пытался прикинуть силы их и силы противников: рассчитать, так скажем вероятность собственного выигрыша или проигрыша.
Старый колдун кинул на сына шокированный взгляд, а после кинулся его обнимать, впопыхах рассказывая суть битвы.
— Надеюсь, что Аудакс не выпустит на поле свою главную фигуру, — произнёс Чон-старший и вновь отразил атаку со стороны людей враждующей династии. Сложно понять сейчас — где свои, где чужие, что вообще происходит и чего ожидать?
Чонгук увернулся от огненных хлыстов, уложился на землю и рядом с собой, в кустах, заметил две тёмные макушки; решил подползти к ним. Когда ладонями разведя колючие ветки с маленькими тёмно-зелеными листочками, Чонгук сильно удивился. На него снизу вверх смотрели запуганный Чимин и обеспокоенный всем этим Юнги в образе человека. Фамильяр прижимал к себе Чимина и всячески пытался его успокоить — оно и понятно, если что случится, Юнги никак не сможет защитить этого мальчишку. Резкий огненный заряд оказался около парней слишком быстро: Чонгук не успел сориентироваться — лишь пригнулся и зажмурил глаза. А когда распахнул их, вновь увидел перепуганного Юнги, который лишь сильнее сжимал в объятиях Чимина. Мальчишка что-то кричал, держался ладонью за плечо, а Чонгук разглядывал капающие дорожки крови по коже. Чимина задели, и, кажется, если Намджун узнает об этом — в живых людей Аудакса точно не останется.
Диалог с отцом был нарушен, поэтому Чон решил узнать всё у Юнги.
— Скажи, Мин, отец сказал мне, что Аудакс может выпустить на поле свою главную фигуру. Тебе известно, кто это?
Юнги сконфуженно улыбнулся; конечно же он знал, вот только до сих пор думал — сказать ли об этом магу или же утаить. Скорее всего, промолчать не будет лучшим.
— Тэхён, — коротко и ясно, будто бы гром средь ясного неба.
Чонгук хмыкнул и повернул голову в сторону, когда услышал какие-то посторонние шумы. Кажется, не только Чонгук сейчас замер на месте, разглядывая того, кто находился вдалеке.
Всё то же белое нежное одеяние, белокурые волосы иногда виднелись из-под капюшона, на лице какие-то цепи, а Чонгук не в силах отвести взгляда — восхищался, даже забыл где сейчас находится и что вообще происходит. Тэхён невероятный, магический сам по себе и будоражащий сознание. Он преображался на глазах — из спокойной фигуры в дикого зверя, который синтезировал все свои имеющиеся силы и направлял их на противника. То есть... на людей Чонгука.
Это немного отрезвило парня; когда он повернул голову в поисках своего отца, у него всё похолодело, потому что тот лежал на земле, а рядом с ним находились парочку людей, пытающихся что-либо сделать, чтобы вернуть его к жизни. На лице Сокджина лицемерная улыбка, взгляд победителя, а у Чонгука только одна мысль — убить его. Он сам преобразился — сила природная взяла вверх над разумом, и молодой колдун полностью находился в её власти. Чонгук ничего не видел перед собой, не слышал, лишь наступал на врага, не щадя никого в округе. Огонь разлетался в воздухе, сжигал соломенные постройки и давал отпор слабым огненно-водным залпам людей Аудакса.
Тэхёна поблизости почему-то не наблюдалось.
За всем этим со стороны следили Юнги и Намджун, последний находился рядом с Чимином; Нам быстро пришел на помощь Паку, захватив с собой лекаря, а уже после они все трое наблюдали за этой картиной. Юнги проворнее по своей природе, и зрение у него лучше всех вместе тут взятых; именно он заметил Тэхёна рядом с Чонгуком и именно он обратился в ворона и сорвался с места. Мин прекрасно понимал, чем сейчас может закончиться этот поединок, поэтому взял на себя поручение отвлечь Сокджина, ведь Тэхён наверняка желал подойти к Чонгуку поближе.
Всё так и получилось; Юнги неожиданно возник перед лицом Джина и всячески стал на него нападать, Намджун же счёл своим долгом прикрыть его — иногда подстреливал огненной массой, сбивая с траектории водные залпы Сокджина. Пока всё шло под контролем.
Тем временем Тэхён и правда подбирался к Чонгуку поближе — было необходимостью подарить ему самую главную силу для мага, чтобы в конечном итоге одолеть Сокджина и его людей. Ким резко сформировал вокруг себя огненную оболочку, почти на таран пошёл на Чонгука — в одно мгновение он оказался прямо перед ним, а удивлённый Чонгук остановился на месте. Огненные их оболочки слились в одну, образовав шарообразный купол, а после Тэхён максимально приблизился к младшему. Длинные пальцы заскользили по сильному телу, раздвигая грубую ткань на грудной клетке, а зачарованный всем этим Чонгук лишь наблюдал за старшим. Тэхён смущался, это факт, но он так же был очень сильно сосредоточен.
— Знаешь, мне стыдно за то, что я не подарил тебе кое-что намного раньше, а сейчас, в такой неподходящий момент, я стараюсь наверстать упущенное, — Тэхён улыбался, когда произносил это, а Чонгук поглаживал его ладонью по светлым волосам.
Вокруг продолжалась твориться кутерьма: огненные залпы, ядра, случайные атаки, смешанные с водной стихией; их огненный купол — конвергенция самых лучших сил, им ничего сейчас не страшно.
— Что ты собираешься сделать, Тэ? — Чонгук ласкал его нежным взглядом; он безумно скучал по нему, не хватало этой близости, просто не хватало Тэхёна.
— Прикрой глаза, — проговорил Тэхён, а после обнажил чужую грудь.
Мягкие, тёплые и слегка искусанные губы коснулись чонгуковой кожи — на месте их поцелуя слегка покалывало, вновь и вновь тело покрывалось бутонами орхидей. Тэхён разглядывал их, вёл кончиками пальцев по каждому витиеватому стебельку, а после вновь прикоснулся губами, ощущая ими каждый стук чонгукова сердца.
— Я так люблю тебя, Чонгук, — голос спокойный, немного, конечно, надломленный, но ровный в каком-то плане.
Чонгук приоткрыл глаза и попытался успокоить быстро бьющееся сердце — оно так глухо стучало, на грудной клетке красивый и пышный бутон орхидеи, а Чонгук провёл по нему кончиками пальцев, прикусил нижнюю губу, а после кинул взгляд вперёд. Тэхён прямо перед ним — вот, только руку протяни. Чонгук дышал через раз, видел, как впереди Сокджин наконец отбился от Юнги, а после — синтез воды и огня прямо ударил по Тэхёну. Маг упал на землю...
— Если ты пообещаешь мне, что не причинишь Чонгуку вреда во время войны, я примкну к тебе, — голос Тэхёна тонул в залах этой высокой обители зла. Сокджин хмыкнул.
— Хорошо, меня устраивает такой уговор, только если ты исчезнешь после этого Тэхён.
— Будет по-твоему; пойду на всё, чтобы сохранить жизнь Чонгуку.
Злоба, отчаяние и боль подступили к горлу — Чонгук поменялся на глазах; огонь плескался в его взгляде, буквально вырывался наружу, а сам Чонгук громко рыкнул и пошёл на Сокджина, ядовито выкрикивая «ненавижу тебя, мразь».
Атака за атакой, яркие огненные вспышки, которые раз за разом отбивали слабые водяные ядра — Сокджин слаб, он не мог понять, почему Чонгук такой сейчас, почему он в разы сильнее его самого? Чонгук зол, у него желваки на шее раздувались, дышал он тяжело и сбито; хватило одного точного удара, чтобы он поразил Сокджина насмерть...
***
Диск солнца плавно скользил по горизонту; Юнги держал Хосока за руку, пока сам Хосок любовался прекрасным рассветом. С тех пор, как кровопролитная и унёсшая много жизней простых смертных битва закончилась, прошёл примерно год. Потихоньку стало всё восстанавливаться, раны залечиваться, а чувство беспокойства отходить на второй план. Чонгуку было больнее всего: потерять сразу двоих близких было для него большим ударом. Сначала он склеивал остатки своего разбитого сердца по частям, затем находил себя в одиночных прогулках по тёмному лесу, а после, когда он вступил на трон, с головой ушёл в правление. Им восхищаются и по сей день — он мудрый и могущественный правитель, правда, слишком чёрствый и требовательный. Только Юнги и Хосок могли видеть иногда улыбку на его лице.
Утро для них началось довольно рано: Хосоку захотелось посмотреть рассвет именно сегодня, а Юнги не смог перечить своему рыжему и ласковому коту. По счастливым обстоятельствам Чонгука эта парочка захватила с собой.
Накинув на себя чёрный балахон с капюшоном, Чонгук, для вида — не хотя, на самом же деле заинтересованно проследовал за фамильярами. Хосок скучал по Тэхёну тоже, но Юнги всячески был рядом, помогал и старался отвлечь от неприятных и печальных мыслей. Как жаль, что у Чонгука так и не получалось их развеять в своём сознании.
— Вы бы ещё раньше пошли, когда звёзды на нас смотрят, наблюдать за восходом солнца, — немного саркастично произнёс Чонгук.
У него сонное настроение, ещё люди, которые встречаются на улицах, подозрительно на него поглядывали — Чонгуку совершенно не хотелось того, чтобы его кто-то да узнал из здешних жителей. Он оглядывался по сторонам, слушал бормотание Хосока и Юнги и взглядом скользил по лицам прохожих, натыкаясь то на каких-то странных личностей, то на собственных придворных, то на светловолосого парня с голубыми глазами, то на...
— Подождите-ка, — Чонгук, который успел отвернуть голову, вновь возвратил её на место и замер.
Юнги непонятливо пригляделся к своему хозяину, потом взглянул на Хосока, который, к слову, тоже был сейчас сам не свой.
Чонгук смотрел, не отрываясь; глаза цвета лазуревого моря будоражили сознание, заставляя стук сердца из пяток подступить к горлу, слова тут же исчезли, и оставалось только смотреть и тонуть в этих завлекающих омутах.
Глаза в глаза; улыбка расцвела на родном лице, и Чонгук не смог ответить своей — тёплой и нежной, ласковой такой. С уст сорвался болезненный шёпот имени, а сердце лишь сильнее забилось, потому что да, потому что так и есть — перед ним его, Чонгука, Тэхён; перед ним его нежная орхидея, которая раз за разом касалась плавно сердца и заставляла его остановиться.
***