Глава 12
Посвящается
МСПО «Красная нить»
Как обычно задерживаясь, а не опаздывая, мы бежали на планерку через холл. Нам оставалось буквально ничего до выхода, но Лизка притормозила у стены. Здесь был стенд, где вывешивали баллы, что зарабатывали отряды. Мне даже не нужно было смотреть на их количество. Я и так знала, что отставание между нашими отрядами всего пара баллов, причем не в нашу пользу. И все из-за второго места по волейболу.
− Была бы я с вами, мы точно надрали ему зад, − прозвучал недовольный голос подруги в тишине спящего детского корпуса.
− Лиза, − протянула я, уставившись на нее во все глаза.
− Ой, а то ты не знаешь, как ругаются дети, − отмахнулась она.
Я хмыкнула. О да, я еще как знала.
− Если все правда, что ты мне рассказала о нем сегодня, − продолжила подруга, беря меня под руку, − то тут уже даже я запуталась в том, что с ним происходит.
Я вздохнула. Запуталась это не то слово, которое я бы использовала для описания ситуации. Я потеряна. А если учитывать то, что я испытываю к нему и что получают от него в ответ, то я в тупике.
Мы припозднились всего на пару минут, не пропустив ничего особенного. Старшие вожатые пока как обычно повторяли расписание на день, иногда делая замечания тому или иному отряду.
Все время, пока мы сидели на костровой, я спиной чувствовала, что за мной наблюдают. Даже знала кто. Но собрав всю волю в кулак, я удерживала себя от того, чтобы не обернуться и не встретиться с голубыми глазами, что заставляли меня таять.
Еще подходя к костровой, я заметила Матвея. Но вовремя успела опустить глаза, выравнивая дыхание и успокаивая взволнованное сердце. С каждым разом проснувшиеся чувства становилось игнорировать сложнее и сложнее.
− И последнее, с завтрашнего дня начинаются экскурсии, − сказала Катя.
Услышав эту новость, кто-то из вожатых радостно загудел, а кто-то недовольно вздохнул. Мы же с подругой хитро улыбнулись друг другу, прекрасно зная, что это отличная возможность оставить детей на попечение экскурсовода, а самим на пару часиков выбраться в город.
− Завтра на обзорную экскурсию отправляются 13 и 43 отряды, послезавтра 21 и 22, потом.. − продолжала старшая вожатая, но я ее уже не слушала.
Судьба злодейка снова подбрасывала мне испытание в лице Матвея. Даже на экскурсию наши отряды отправляются вместе. И тут моя сила воли покинула меня, я обернулась и тут же встретилась взглядом с Матвеем.
И это была моя очередная ошибка. В голубых глазах, что сейчас напоминали теплый бриз, что окутывал и уносил в невесомость, я утонула. Казалось, что Матвея наоборот обрадовала новость о том, что наши отряды вновь окажутся вместе. В то время, как меня это одновременно пугало и радовало.
Мыслить здраво рядом с ним не получалось. И бороться самой с собой становилось все труднее. А я была слишком слаба, чтобы набраться смелости и просто с ним поговорить. Поэтому и продолжала тянуть себя на дно вместе с клубком запутанных чувств.
Кажется, что прошла вечность, пока наши взгляды держались друг за другу. И его глаза словно гипноз завораживали и пробуждали все чувства, что я так усердно пыталась подавить. Но я не сопротивлялась этому плену, хотя просила от веселенной знак, как действовать дальше.
В реальность меня вернули холодные мурашки, что пробежали по коже. То ли от ветра, то ли от того, что теплый бриз сменился льдом. Матвей, плотно сжимая губы и хмуря брови, смотрел то на меня, то поверх моей головы. Тут уже нахмурилась и я, чувствуя, что все улетучилось, а прежнее настроение Матвея вернулось.
− Немного припозднился, − услышала я над собой голос Никиты и повернулась к нему.
− А сейчас приглашаем всех на спевку, − прозвучал голос Кати.
− А нет, я все-таки вовремя, − улыбнулся Никита.
− Привет, − вставая, улыбнулась ему я.
− Пришел сказать, что завтра в обед уезжаю домой, − продолжил Никита.
Я надула губы, чувствуя тоску от этой новости.
− Эй, − щелкнул он меня по носу, заставляя улыбнуться, − работа не ждет. А по секрету, готовим со штабом кое-что интересное на «Атмосферу».
− Ооо, − уже радостно протянула я, − такие новости мне нравятся.
Никита подмигнул мне.
− Ваша знаменитая «Атмосфера»? − С неким воодушевлением спросила Лизка.
«Атмосфера» любимое и долгожданное мероприятие всего нашего регионального отделения. Место, куда приезжают все центральные регионы, чтобы вместе провести три дня, наполненные интересными мероприятиями, конкурсами и концертами. Три дня на природе в платках с кострами и песнями.
− Да, − гордо улыбнулся Никита. − И мы тебя приглашаем.
− Я только за, − обрадовалась подруга.
Втроем мы двинулись в центр костровой, чтобы присоединиться ко всем остальным в орляцком кругу. Мы заняли место, а круг почти замкнулся, оставляя внутри парней с гитарами в руках. Быстрая мысль пронеслась в голове. Почему среди них нет Матвея?
Заставляя себя не думать об этом, я улыбнулась Никите, приглашая его встать по правую руку от меня. Комиссар с улыбкой уже был готов встать рядом со мной, как резко остановился, нахмурив брови от непонимания.
Я уже хотела спросить, что не так, как почувствовала, как мне на талию опустилась чья-то ладонь, посылая по телу электрический разряд. Надо мной возвышался Матвей. Его брови все еще были нахмурены, а челюсть плотно сжата, и холодными глазами он прожигал Никиту.
− Тебе стоит поискать другое место, − с холодком и усмешкой в голосе произнес Матвей.
− Что ты.. − но договорить я не успела, потому что Матвей еще теснее прижал меня к себе.
Щеки закололо, а бабочки внутри словно пустились в пляс.
Из-под опущенных ресниц я взглянула на Матвея. Он все еще был непоколебимым, только в глазах засветился триумф.
Никита хмуро смотрел на него, но тактично промолчал, чтобы не устраивать разборки. Ситуацию спасла Лизка, позвав его, чтобы он встал рядом с ней. Обходя нас, Никита в последний раз сурово взглянул на Матвея, а потом обеспокоенно на меня. Я послала ему извиняющеюся улыбку и покачала головой, заверяя, что все хорошо.
Орляцкий круг качнулся. Только вот слова песен до меня практически не долетали. Все это время я думала лишь о парне, что стоял справа от меня. О его руке, что лежала на моей талии. И от этого все внутри одновременно покрывалось ледяной коркой и взрывалось фейерверками.
По костровой разносился хор голосов, что покрывал мурашками. Сердца стучали в унисон, а слова песни сейчас обрели какой-то новый смысл:
Свой путь выбирая сами,
Совсем не заметили мы,
Что связаны были сердцами
Сквозь красную нить судьбы*
Сердце забилось чаще, и я взглянула на парня, что был рядом со мной.
− Ты веришь в судьбу? − Вспомнились слова Лизки.
Замело дороги но со мной тянется
Эта нить что связана порой навсегда кажется
Не скучай мы встретились с тобой
И теперь не забыть что всегда запутана судьбой красная нить*
Кусочки пазла стали выстраиваться в голове. А я все больше и больше начинала верить в судьбу.
На протяжении стольких лет мы встречались в одном лагере в одних и тех же отрядах. Мы с самого первого дня всегда были вместе, постоянно цепляясь друг к другу. А наши вожатые всегда шутили, что мы словно приклеенные друг к другу, когда пытались нас разнять. Куда бы не пошла, всегда и везде был он.
И красная нить уже не кажется метафорой. Натяжение, притяжение, влечение и.. влюбленность ощущаются физически. Словно красная нить и правда протянута между нами. Но на ней столько узелков, что сокращают расстояние между нами, уже требуя, чтобы их распутали.
Судьба толкает нас друг к другу, чтобы мы наконец-то пришли к какому-то итогу и решили все вопросы. Но тут возникает другой. Кто окажется более упрямый: мы вдвоем или судьба?
Чувствуя мой взгляд, Матвей обернулся. И снова его глаза выбивают почву из-под моих ног, а дыхание перехватывает. Я сама не замечаю, как придвигаюсь к нему ближе, а его ладонь, что лежит на моей талии сжимается. Я, как завороженная наблюдаю, за его глазами, изгибом бровей.. за губами. И его взгляд так же в ответ мягко касается меня.
И сейчас кажется, что все наши ссоры и притирки это все пустое. Один шаг ближе к нему, и все изменится безвозвратно. И одновременно сделав глубокий вдох, мы уже оба были готовы шагнуть в пропасть, но..
Но мелодия гитар стихла, и хор голосов стих, забирая всю возникшую дымку. Вожатые, пожелав друг другу спокойной ночи, стали расходиться.
Чувствуя, как возвращается неловкость, я первая шагнула назад. Матвей с неохотой отпустил меня, нахмурив брови и тряхнув головой, тоже разочарованный тем, что момент закончился.
Ища поддержки, я обернулась к Лизке, чувствуя, как внутри все разрывается. Но я наткнулась на грустный и понимающий взгляд подруги. Лизка уже протянула ко мне руки, чтобы вместе уйти, как меня остановили.
− Мира, − позвал меня Матвей.
Я замерла. Внутри от переполняющих чувств все рвалось от обиды и заполнялось гневом, выстраивая разрушенные стены.
− Что? − Спросила я срывающимся голосом и обернулась к нему.
Видя, что я нахожусь почти на грани, Матвей примирительно поднял руки. От меня не скрылось, что его глаза наполнились беспокойством.
− Я просто хочу поговорить, − осторожно сказал он.
− Ты хочешь поговорить? − Вырвался из меня смешок. − И о чем же?
− О нас, − уверенно, но все еще осторожно сказал он, делая шаг ко мне.
Я замерла, с недоверием смотря на него.
− О нас? Нет никаких нас, Матвей. − Резче ответила я. − Есть ты и твоя игра «горячо-холодно», которая мне уже надоела. Ты сам себе что-то придумал, а потом срываешься на мне и других. Зачем ты цепляешься к Никите? Он мой друг и мой комиссар. Что не так?
Матвей молчал. Он снова хмурился и сжимал кулаки, прекрасно понимая, о чем я говорю, но упрямо продолжал молчать. И это причиняло еще больше боли.
− Молчишь? − Горько улыбнулась я. − Пока ты сам не ответишь на вопрос, что тебе от меня нужно, мы не сможем ничего решить. Это начала не я, − добавила я шепотом.
Я не ждала его ответа. Просто зашагала прочь. Я не знала, что решил бы этот наш не особо состоявшийся диалог, но надеялась, что это хоть что-то задело внутри него. Надеялась, что это поможет нам двоим во всем разобраться.
Вернувшись в свою комнату, я хлопнула дверью, совсем забыв, что спят дети. Я подошла к окну, сложив руки на груди, и подняла глаза к небу, удерживая слезы в уголках глаз.
Дверь снова хлопнула, оповещая, что вернулась подруга. Лизка, не сказав ни слова, просто подошла и обняла меня за плечи. Лишь рядом с ней я расслабилась и отпустила слезы, что потекли по щекам.
− Я знаю, зайка, − прошептала она. − Любить больно.
Я усмехнулась сквозь слезы.
− Ты его любишь, − утверждала подруга, − как бы с этими чувствами не боролась. И он любит тебя.
Я снова фыркнула, отстраняясь от нее, и посмотрела на нее, выгнув бровь.
− Отсюда и вся ревность, и игра в «горячо-холодно» как ты и сказала, − продолжала Лизка. − И вы ненавидите не друг друга, а чувства, что испытываете.
− Изменится ли что-то? − Шепотом с надеждой спросила я.
− Если он сможет найти ответ на твой вопрос, то да, − улыбнулась мне подруга, подбадривая. − А если нет, то тебе будет проще его отпустить.
Я засмеялась сквозь слезы, чувствуя, как сжалось сердце.
Отпустить Матвея. Сейчас мне казалось это чем-то невозможным. Тем, что разобьет меня окончательно.
***
Этот день ощущался совсем по-другому. Я знала, что избегать Матвея, бессмысленная идея. Но видеть его после случившегося вечером было чем-то странным.
Утром увидев в коридоре друг друга, мы не улыбнулись, не послали друг другу колкие взгляды или слова. Не было абсолютно ничего. Звенящая тишина и пропасть.
Лишь в его глазах я увидела сожаление и задумчивость.
Изменения в нашем поведении заметили и Лизка с Кириллом. Если подруга все понимала, то Кирилл из добрых побуждений приставал с вопросами, из-за которых несколько раз получил от Лизки по шее. А после минутного разговора в сторонке сочувственно взглянул на нас с Матвеем, но тактично промолчал.
Нашу с Матвеем задумчивость и замкнутость стали замечать и дети, задавая вопросы все ли в порядке. Мы не имели права вмешивать их в наши отношения, а уж тем более выливать на них все переживания и чувства. Поэтому мы оба погрузились в работу, соблюдая профессионализм и даря искренние улыбки детям.
Оставив на сончас Лизку с отрядом, я убежала провожать Никиту. Я все еще чувствовала вину перед ним из-за вчерашнего, поэтому уже дважды успела попросить прощения. Никита отмахнулся, заверив, что все порядке, но спрашивал, что происходит со мной. Я надеялась, что найду ответ на этот вопрос.
− Грустно, что ты уезжаешь, − сказала ему я.
− Тебе скучать здесь точно не дадут, − улыбнулся он.
− Это да, − засмеялась я.
− Увидимся дома, Мира, − произнес Никита, раскрывая для меня свои объятия.
− Увидимся, − ответила я, крепко его обнимая.
Я дождалась, когда его такси уедет, а потом не спеша направилась в корпус. Солнце над лагерем в обеденный сон светило лениво, щекоча лучами лицо. Я тихо шла по центральной аллее, совершенно ни о чем не думая, наслаждаясь минутами, пока в душе затихла буря.
Уже подходя к корпусу, я увидела сообщение в рабочем чате. Прочитав его содержание, я остановилось, а сердце пропустило пару ударов.
«Мира и Матвей подойдите на стадион» − писала Катя.
Кажется, сердце все еще не билось, а в голове пролетели десятки мыслей, почему меня могли вызвать. К тому же вместе с Матвеем.
Самое страшное, о чем я подумала, было то, что начальство узнало о наших непростых взаимоотношениях с Матвеем. В лагере не были запрещены служебные романы, но любые конфликты между вожатыми не поддерживались.
Я стала себя успокаивать, что зря навожу панику и все обойдется. Ускорив шаг, я получила обеспокоенные сообщения от подруги с просьбой, чтобы я держала ее в курсе и звала на помощь, если потребуется.
Проходя мимо корпуса к стадиону, на крыльце я заметила Матвея. Ноги сами приросли к земле. Мы оба замерли, наблюдая друг за другом. О возведенные стены вокруг разума и сердца бились десятки вопросов. Но времени искать ответы не было.
Матвей кивнул головой, пропуская меня вперед, и мы оба направились к стадиону. Он шел позади меня. Но я все равно чувствовала напряжение между нами, хотя оно отличалось от того, что мы испытывали до этого. Это затишье одновременно радовало тем, что у меня есть передышка, чтобы во всем еще раз разобраться, и пугало, потому что не знаешь, насколько сильной будет новая буря.
На стадионе нас ждали Катя и Настя, которая была нашим хореографом в лагере. Без лишних предисловий Катя объяснила, зачем вызвала нас.
− Послезавтра в лагере будет большой праздник. И вы, не побоюсь этого слова, как ветераны лагеря, знаете, как он проходит. А значит помните про традиционный вальс.
Вальс?
Я повернулась к Матвею, а он посмотрел на меня. Было слышно, как в наших головах вертятся шестеренки, складывая два и два. И до меня дошло, к чему она вела.
− Что? Вы хотите, чтобы мы.. − неуверенно начала я, надеясь, что это не то, о чем подумала.
− Да! − Улыбнулась Катя. − Вас выбрали для исполнения вальса. Возражения не принимаются, − тут же добавила она.
Я снова взглянула на Матвея. Он все еще с сомнением смотрел на девочек и так же, как и я, не разделял их восторга от этой идеи.
Внутри я пыталась найти причины, чтобы отказаться от этой затеи. И вроде они лежали на поверхности, но язык не поворачивался сказать «нет». Судьба в прямом смысле бросает нас в объятия друг друга.
Мы вновь переглянулись. В немом диалоге, прекрасно помня, о наших непростых отношениях и как закончился вчерашний вечер, мы все-таки согласились.
− Отлично! − Хлопнула в ладоши Настя. − Тогда начнем репетировать. На то, чтобы разучить танец, у нас с вами всего два дня.
Она вывела нас на поле, где стала активно нами руководить. Поставив нас лицом друг к другу, Настя начала объяснять первые движения.
Мы были близко друг к другу. И я всеми силами пыталась сосредоточиться на словах Насти, а не на его глазах.
* «Красная нить» — ОСД «Горизонт»