Прекрасное заклятие

Закончив со своим энергетиком, Оля опустила пустую баночку себе под ноги, чтобы не мусорить в лесу.

– Да в багажник брось ее, выбросим на помойке потом. – не поворачиваясь к ней сказал Стас, расслабленно держа руль одной рукой, в то время как вторая покоилась на подлокотнике.

Кивнув, Оля послушно сделала то, что ей сказали.

– Ты задумалась над тем, что сказал Ворон? – все же бросив взгляд на девочку, спустя несколько секунд спросил парень.

– Что? – Оля напряглась, пытаясь выглядеть расслабленно. – Нет конечно, я просто... спать хочу. – почти не соврала она, слабо улыбнувшись.

– Ну нам ехать еще час, так что можешь поспать. – пожал плечами Дроздов, на секунду посмотрев в ее сторону, после чего быстро наклонился и, потянув за рычажок, опустил спинку ее сиденья. – Вуаля.

– Правда дорога там дальше не самая гладкая. – тихо заметил Пашка, уже жуя какие-то сухарики, найденные на полу среди других вещей.

– Когда хочется спать и с такой тряской уснешь. – покачал головой Стас.

Улегшись на спинку, Оля перевернулась на бок так, что могла видеть идеальный профиль водителя, который слабо выделялся на фоне тусколого предрассветного неба. Прямой нос с закругленным кончиком, слегка выпирающие тонкие губы, которые редко когда находились в состоянии покоя, и прямой лоб, чуть прикрытый черными прямыми волосами, доходящими до кофейных раскосых глаз с длинными густыми ресницами – все это в сочетании давало невероятно красивое загорелое лицо подростка.

Заметив, что на него смотрят, Стас чуть нахмурился и бросил удивленный взгляд на Олю, видимо решив, что ей что-то было нужно, но спросить она почему-то не решалась.

Едва ли не встретившись с ним взглядом, девочка смутилась, а ее глаза растерянно забегали по салону, не зная, куда приткнуться, чтобы стать незаметными. Веснушчатые щеки загорелись так, будто бы находились под послеобеденным солнцем, а в груди на секунду что-то зашевелилось, щекоча Олю изнутри.

Перевернувшись на другой бок, девочка медленно выдохнула и стала наблюдать за тем, как мелькают за окном черные силуэты елей, дубов и молодых березок, которые в данные момент уже были различимы.

Заметив это, Стас машинально задрал уголок персиковых губ и прищурил шоколадные глаза. Протянув руку, он сделал музыку чуть тише.

Укрывшись сверху своей джинсовой курткой и задрав ее до самого носа, Оля закрыла глаза и стала пытаться уснуть, несмотря на жуткую тряску и шум колес на грунтовой дороге.

Проснувшись от странного звука на крыше машины, Оля чуть вздрогнула и тут же подняла глаза. Люк был закрыт, а за окном уже было светло, однако все небо было затянуто светло-серыми облаками. Повернувшись к окну, девочка заметила, как сверху упала и повисла веревка, которая то и дело тряслась. За закрытыми дверями раздавались приглушенные звуки разговоров. Чуть приподнявшись, Оля увидела, как Стас и Пашка стаскивают с крыши надувную темно-зеленую лодку, наконец-то убрав все веревки, которыми она держалась наверху.

Только теперь она заметила, что они оказались посреди заросшего травой ее роста поля, а где-то позади машины бесшумно протекала глубокая река, издалека больше напоминавшая спокойное озеро.

Сев на сиденье, Оля потянулась и издала характерный звук, в то время как ее позвоночник тихо хрустнул. Вздохнув, она потерла кулаком глаз, наблюдая за парнями, втыкающими насосный шланг в лодку, чтобы ее подкачать.

Смеясь, вероятнее с какой-нибудь очередной шутки Пашки, Стас установил небольшой насос и ногой стал подкачивать заднюю часть лодки. Оля не слышала ни шутки, ни звука смеха, но отчего-то улыбнулась в ответ, будто бы принимая участие в их диалоге.

Стоило ей сделать это, как Дроздов случайно пробежался взглядом по машине, на долю секунды встретившись с девочкой глазами, после чего вернулся ими к ней же и помахал рукой. Заметив это, Пашка развернулся к машине и улыбнулся чуть ли не во все зубы, снова сказав что-то такое, отчего Стас начал смеяться.

Открыв дверь, Оля поставила ноги на порожек и, еще раз зевнув, спрыгнула на изрядно притоптанную траву.

Вокруг кроме них не было заметно ничего и никого: ни покосившихся серых домиков соседнего поселения, ни рыбацких группировок, ни их брошенных машин. Недалеко от мальчишек чернели угли брошенного кем-то и уже намокшего под недавним дождем костра, а еще чуть дальше располагалась река, вода в которой была настолько темной, что иначе как черной ее нельзя было описать. В ней, словно в зеркале, отражались тоненькие молодые деревья, только местами растущие вдоль русла среди такой же высоты травы.

– Разбудили? – слегка виновато улыбнулся Пашка.

– Все равно мы уже приехали. – отмахнулась Оля, обернувшись и только теперь заметив подъезжающую белую машину, басы из которой раздражали слух, привыкший к мелодичным звукам природы.

– А почему больше никого нет? Слишком рано?

Парни переглянулись и, поджав губы для сдерживания усмешки, сдавленно улыбнулись.

– Слишком поздно. – выдохнул Стас, остановившись и прощупав длинными пальцами бортик лодки. – Рыбалка уже часа два идет за рекой, на устьях. Просто все рыбаки там же и оставляют машины, а поскольку мы будем ночевать без палаток, то безопаснее всего делать это здесь. Наши машины тут никому не видно, да и до поселка далеко. – со знанием дела объяснял он, выдергивая шланг насоса и затыкая шипящую лодку.

– Как у рыбаков столько сил, если они так рано встают? Я чуть не умерла.

– Приходится найти силы. Просто после рыбалки они спят как убитые по двенадцать часов.

Музыка позади замолчала, после чего раздалось два хлопка дверьми. Обернувшись, Оля помахала слегка сонной Оксане, несшей весло.

– О! – махнул рукой Пашка. – А я переживал, что вы забудете весло.

– Не сачкуй. – победно усмехнулся Кирилл, бросив мешок с сетью возле лодки. – Я взял для трала и глубокую на ночь поставить в речку.

– Ты как? – Оксана подошла и положила теплую ладонь на плечо Оли, видя ее сонливость и некое напряжение, вызванное появлением Ворона.

– Ужас... – призналась девочка, вымученно посмотрев на подругу. – Дома спала час, плюс еще час в машине.

– Надо было пораньше лечь, ты чего! – темные брови подпрыгнули.

– Ну я просто вернулась позже задуманного... – смущенно улыбнулась Оля, хотя никто, кроме Оксаны, не мог слышать ее шепот.

В диалоге повисла недлинная пауза, во время которой Яшнова пыталась понять смысл сказанного.

– А-а-а, – протянула она, довольно улыбаясь розовыми губами, намазанными ягодным блеском, – ты же со Стасом каталась, да?

– Угу. – неуверенно, будто бы прошлым вечером то была не она, кивнула Оля.

– Судя по твоему лицу, это счастливый недосып. – хихикнула девочка, прикрыв рот ладошкой.

Совесть вновь проснулась с холодным жаром в груди, разливаясь по всему телу и подступая комом к горлу. Глупое детское желание расплакаться и рассказать Оксане все, что произошло после их расставания, щекотало нёбо и заставляло сердце чуть ли не выпрыгнуть из груди. Но низкий голос разума вторил противоположное, вынуждая Олю держать рот на замке.

Переведя взгляд лазурных глаз на Воронцова, девочка следила за каждым его движение, жестом и даже будто бы пыталась услышать каждый вдох – она никак не могла отыскать в нем никаких доказательств того, что прошлой ночью с ней разговаривал именно этот человек. Вся его загадочность и жуткость, возможно, напускная, словно испарилась – перед ней был абсолютно обычный подросток, который вряд ли нес тяжелую ношу в виде знаний о старом проклятии.

А вчерашний Кирилл ее нес, что доказывала сказанная им напоследок фраза из Олиного сна.

Заметив, что она смотрит на него, парень добродушно улыбнулся, после чего всего лишь на секунду взглянул на нее так, как смотрел вчера перед тем, как скрыться за стеной ливня.

В груди разросся горячий лед страха вперемешку с предвкушением, добравшийся мерзким покалыванием до кончиков маленьких пальцев. Теперь Оля знала – это было наяву, и сегодня, скорее всего, она действительно встретится с человеком, который знает способ помочь в поиске родителей.

– Так-с, – громко объявил Пашка, деловито встав у воды и упершись руками в бока. – Сначала перевезем девчонок, потом вернемся за вещами, а после уже сами соберемся на тот берег. Норм?

– Пойдет. – кивнул Стас, сталкивая лодку на воду и параллельно борясь с длинной жесткой травой, из которой то и дело доносилось кваканье.

Чавкая жидкой черной грязью резиновыми сапогами, Дроздов все-таки смог спустить транспорт на воду и, приняв у Кирилла одно из его весел, закрепил его напротив уцелевшего своего.

– Как влитое. – победно хмыкнул Кирилл, стоявший со скрещенными на широкой груди руками. – Оксюшка, прыгай. – он хлопнул девочку по бедру.

– Эй! – смеясь, в шутку разозлилась она, но все-таки спустилась к воде, войдя в нее настолько, насколько позволяли резиновые сапоги.

– И ты. – обернувшись к Оле, кивнул в сторону лодки, которую держал обеими руками на воде, Стас.

Кивнув, девочка быстро приблизилась к краю берега и, перешагнув уже примятую густую желто-зеленую траву, осторожно встала ногой в жидкую грязь, едва не поскользнувшись.

Протянув ей одну руку, Стас помог Оле спокойно залезть в неустойчивую лодку, где уже сидела Оксана.

– Садись тут, я буду на носу. – сказала она, передвигаясь вперед по мягкому дну и оставляя на нем грязевые следы.

– Кир, брось мне спички и туалетку из тачки! – громко попросил Дроздов, чтобы Кирилл, ушедший к своей машине, услышал его. – Разведете костер, пока мы будем вести вещи. – взглянув на пассажирок, пояснил он.

Невинно хлопнув пару раз черными ресницами, Оля посмотрела на Стаса, который к тому моменту уже отвернулся к берегу, все еще удерживая лодку от того, чтобы та отправилась в свободное плаванье.

Загрузившись, ребята наконец отчалили от берега. Оттолкнувшись длинной палкой от рыхлого после дождя бережка, Стас выбросил ее и схватился за немного разные по длине весла. Вновь, сидя на задней части лодки, Оля чудесным образом оказалась впереди, ведь лодка всегда почему-то плыла носом назад.

Опустив голову к черной глади зеркальной воды, девочка глядела на свое чуть потемневшее от загара лицо с рыжими веснушками. Изредка ее отражение ломали проплывающие комарики и листочки кустарников. Внезапное желание коснуться этой волшебной границы водного мира и мира суши заставило ее осторожно вытянуть руку. Едва ли коснувшись пальцами обжигающе-голодной для раннего утра воды, Оля одернула руку, но вскоре опустила ее в воду всей кистью, глядя на то, как пальцы разрезают идеальное отражение серого неба. Слегка поднимая ладонь, Оля наблюдала, как вода сочится сквозь пальцы и голубые ногти, после чего повторяла это действие снова и снова.

Наблюдая за этим, Стас бесшумно усмехнулся и машинально покачал головой как после очередной шутки Пашки.

Медленно проплывая по невидимому из-за глубины течению мимо серо-зеленых кустов, Оля зачарованно рассматривала однотипные, но в то же время такие оригинальные пейзажи. Местами из обрушившегося бережка торчали кудрявые корни невысоких деревьев, собирая вокруг себя весь природный мусор, желавший проплыть в море.

– А мы же хотели просто на тот берег, почему мы плывем по реке? – вдруг спросила Оля.

– Видишь поворот? – Стас кивнул ей за спину, где русло реки поворачивало направо, скрываясь за кустами. – Нам туда. Это начало устей. Сейчас все увидишь.

Когда лодка свернула направо, течение ощутимо усилилось, а взору ребят открылся выход в бушующее море. По сторонам от устья высились высокие песчаные берега-обрывы, по всей видимости, размытые так сильным течением воды.

Резко прижавшись к одному из них, лодка врезалась в темный мокрый песок. Стас быстро выпрыгнул из лодки и стал подтаскивать ее за веревку, еще сильнее усаживая на песок.

– На выход, дамы. – сквозь зубы скомандовал парень, со всей силы удерживая лодку за веревку бортика, чтобы сильное течение не снесло ее в море.

Быстро выбравшись из нее, девочки собрались под песчаным обрывом, наблюдая за Стасом, который, держа лодку на поводке, словно собачку, направился пешком вверх по течению, чтобы вернуться к Кириллу и Пашке.

– Пойдем, я знаю куда нам. – Оксана стала ловко карабкаться по крутому песчаному обрыву, который был выше них обеих сантиметров на сорок. Впиваясь тонкими длинными пальцами в темный песок, девочка быстро поднималась, оставляя Оле свои следы в качестве помощи.

Проследив за подругой, Плотникова повторила ее путь точь-в-точь, и наконец оказалась наверху. Коснувшись грязными ладонями мокрой травы, девочка поднялась с колен и, отряхнув руки, стала осматриваться. Пейзаж мало изменился – только Стаса, вернувшегося к области без сильного течения и запрыгнувшего в лодку, было видно лучше. Он устало перебирал веслами, сопротивляясь, как стало понятно только сейчас, сильному подводному течению.

Добравшись с Оксаной до нужного места, Оля бросила свой рюкзак с провизией на песок и устало потянулась. Они расположились в десяти метрах от шумного моря, рядом с двумя большими бревнами, наверняка служившими лавочками вокруг костра, от которого между ними осталось черное пятно с угольками.

– Ох... – досадно вздохнув, Оксана бухнулась на бревно напротив Оли и, стянув фиолетовый сапог, с болью посмотрела на мокрый черный носок.

– У тебя дырявая обувь?

– Похоже на то... Блин, как же холодно теперь. – дрожащими пальцами девочка стала согревать замерзшую мокрую ступню.

– Нужно развести костер, посушишь ногу и сапог. – уверенно поднялась Плотникова и вытащила из огромного кармана Дроздовской куртки грязный рулон туалетной бумаги и слегла влажный коробок спичек.

Опустившись на колени перед черной кучей углей, девочка стала разматывать бумагу и бросать ее туда.

– Собери немножечко малюсеньких веточек. – посоветовала Оксана, указав пальцем в сторону. – Чтобы огонь перекинулся с бумаги на них, иначе бумага прогорит за секунду.

Кивнув, Оля сгребла пальцами слегка влажный древесный мусор, разбросанный вокруг нее.

– Они мокрые...

– Ничего. Разожжется. – уверенно убила сомнения подруги Яшнова. – Всегда так делаем.

– Отчаянные. – усмехнулась девочка, чиркая спичкой над бумагой и кучкой веточек. Оранжевое, как ее волосы, пламя быстро набросилось на тонкую бумагу и стало жадно пожирать ее, даря драгоценное тепло замерзшим пальцам Оли.

Спустя пару минут огонь все-таки смог перепрыгнуть на влажные веточки и заставил их тлеть. Подбросив туда палочки уже побольше, Оля довольно осмотрела результат своей работы.

– Спасибо... ой... – пододвинувшись к пока еще небольшому костру, Оксана села на холодный песок с вытянутой вперед ногой и засунула ее чуть ли не в самую рыжину пламени. – Не заболеть бы теперь. Ангина летом – худшее, что есть в мире.

Дождавшись, пока костер разгорится достаточно, чтобы бросить в него большие дрова, Оля достала из рюкзака нарезанную колбасу и, насадив диски на палочку, поместила их над огнем. Оксана по-хозяйски расположила недалеко от костра небольшую доску для резки, на которую в дальнейшем складывались слегка обуглившиеся ломтики колбасы.

От сильного голода и холода утреннего побережья Оля с удовольствием отправляла в рот даже почерневшие кусочки, находя их просто волшебно вкусными и сытными.

– Вот когда она в холодильнике лежит, то она не нужна, – с набитым ртом восхищалась Оля, глядя на подругу, – а когда очень холодно и хочется есть, то это просто ну вообще деликатес.

Оксана посмеялась, едва ли не потеряв изо рта кусочек хлеба:

– Рада, что ты это поняла. Но то ли еще будет после рыбалки. Ты будешь готова съесть абсолютно все. Мы иногда даже с голодухи поднимаем упавшие в песок колбасу, огурцы и помидоры и едим.

– Прям с песком?! – лазурные глаза сильно округлились, а челюсть перестала жевать.

Оксана рассмеялась снова, только теперь уже во весь голос:

– Предварительно обмыв в море от него.

Только что доставив на другой берег Пашу и вещи, Стас вернулся за оставшимся ждать Кириллом и последним мешком с сетями.

– Аллилуйя! – устало вздохнул парень, усевшись в лодку. – Ненавижу приезжать последним, сдохнуть можно на берегу одному. – сетовал Ворон, развалившись в лодке, как на софе.

– Надо было тебе Оксанку оставить для компании. – усмехнулся Стас, уже из последних сил перебирая веслами по черной и будто бы ставшей густой воде, которая то и дело хваталась за весла и не давала поднять их.

– А тебе Ольку? – парировал Кирилл, ядовито растянув пухлые губы.

– А я не жаловался на скукоту. – поджав губы, отмахнулся парень.

– И все-таки, – Ворон приподнялся так, чтобы видеть лицо друга, – нравится?

– Что?

– Рыженькая. – протянул Кирилл, пробуя слово на вкус, как леденец.

Замолчав, Стас продолжал грести, выбирая, какой из двух возможных ответов ему озвучить.

– Мне тоже. – ответив на молчание, усмехнулся парень.

– А? – нахмурился Стас, будто бы ожидал услышать все, но не это. – Что ты несешь?

– Я сказал, что мне нравится Оля. – повторил он, продолжая улыбаться чужой реакции.

– А Оксана? – вскинув темные брови, Дроздов неодобрительно поджал губы, будто бы все сильнее разочаровываясь в собственном друге.

Не в силах сдерживаться, Кирилл громко расхохотался, прикрывая рот ладонью.

– Ладно-ладно, я пошутил. Но это стоило твоего выражения лица. Вижу теперь, что нравится.

Закатив глаза, Стас с облегчением выдохнул и все же слегка улыбнулся:

– Ну и дурак же ты, Киря.

– Ты что, реально мне поверил? – обиженно опустил уголки губ Ворон.

– Ну-у, разве что с большой неохотой и огромной надеждой. – признался друг.

– Ревность? – хихикнул он.

– Злость. Оксана все-таки и мой друг. – резко ответил Стас.

– Я же говорил, что скорее отращу волосы, чем расстанусь с Оксюшкой. – проведя по своей коротенькой стрижке ладонью, напомнил Воронцов.

– Ты не стригся две недели. Мне начать переживать? – улыбнулся Дроздов.

– Да ну тебя! – махнул рукой Кирилл и отвернулся к камышам.

Стас громко засмеялся, одержав победу в этом раунде, после чего прочистил горло и опустил темные глаза, задумавшись о том, что в каждой шутке есть крохотная долька правды.