Глава 8
Солнечные лучи пробились сквозь залитое каплями дождя стекло, коснулись лица Хэзер и разбудили ее. Она сонно зашевелилась, потянулась и перекатилась на бок, проваливаясь еще глубже в мягкую постель и обнимая подушку. Ей снилось, что она вновь оказалась дома, рядом с отцом. Тихий, пахнущий дождем ветерок играл со шторой там, где окно осталось приоткрытым, добирался до самой постели и ласкал щеку Хэзер. Она сделала глубокий вдох и облегченно выдохнула. Обычной утренней суматохи не предвиделось, и она наслаждалась запахами ранней осени в воздухе. Открыв глаза, она резко села на постели.
Плащ капитана Бирмингема висел на спинке стула у постели, и при виде его безмятежные мысли Хэзер понеслись лихорадочным галопом.
— Самонадеянный глупец! — злобно прошептала она. — Неужели он считает, что я соглашусь стать его любовницей? Лучше умереть, чем решиться на такое!
Хэзер с негодованием подумала, что, возможно, сейчас капитан уже предвкушает, как увезет ее в снятый для нее дом и уложит в постель. Он надеется на благодарность за свое великодушие, надеется, что его щедрость будет вознаграждена. Но это хуже, чем стать блудницей! Нет, Хэзер была готова собственными руками перерезать себе горло, лишь бы не быть любовницей такого человека. Он никогда не коснется ее своими грязными руками, не узнает, как растет внутри ее его сын!
Но что, если Бирмингема заставят жениться? Тогда ей придется повиноваться ему. Хэзер охватил страх. В ярости этот человек беспощаден.
— О, только бы он злился не слишком часто! — взмолилась она, чувствуя, как дрожь проходит по ее телу.
Спустя минуту послышался стук в дверь, и вместо того, чтобы снова набросить ненавистный плащ, Хэзер закуталась в простыню, обернув ее вокруг тела и перебросив свободный конец через плечо. В таком виде она открыла дверь и увидела на пороге седовласую женщину, а за ней — двух девушек, почти ровесниц Хэзер, нагруженных вещами.
— Доброе утро, Хэзер, — с улыбкой произнесла женщина. — Я миссис Тодд, а эти девушки — мои помощницы. Мы прибыли от лорда Хэмптона и поможем вам подготовиться к свадьбе.
Ледяная рука сжала сердце Хэзер, по телу прошла судорога. Она схватилась за ближайший стул, чувствуя, как дрожат колени. Миссис Тодд не заметила состояния Хэзер.
— Вы ели что-нибудь сегодня, дорогая? — спросила женщина, наконец поворачиваясь к Хэзер.
Та покачала головой.
— Ничего, времени еще хватит. Я отправлю кого-нибудь за завтраком, думаю, вам ни к чему падать в голодный обморок у алтаря, верно? А пока нас ждут дела. Вам придется собраться с силами — вы такая худенькая!
— Когда назначена свадьба? — с трудом выговорила Хэзер.
Женщина не выразила удивления, услышав от невесты столь странный вопрос.
— Сегодня днем, дорогая.
Хэзер опустилась на стул.
— Кто-то должен был предупредить вас, но в суете, вероятно, все позабыли об этом. Его светлость говорит, что жених торопит со свадьбой, и теперь, увидев вас, я понимаю его нетерпение.
Но Хэзер не слушала женщину. Ее воображение уже унеслось к предстоящей ночи, когда ей придется лежать рядом с капитаном Бирмингемом, ощущать его горячее дыхание и сильные безжалостные руки на своем теле. Этот человек беспощаден. Хэзер задумалась, сможет ли она приглушить дрожь и не раздражать капитана Бирмингема сопротивлением.
Как в полусне она чувствовала, что ее кормят, купают, одевают — все это делалось против ее воли. Этим утром она не принадлежала себе ни одной минуты. Пока чужие руки вертели ее, надевали белье и оправляли платье, Хэзер казалось, что она вот-вот взорвется от ярости, потребовав оставить ее в покое. Принесли обед, и хотя Хэзер не была голодна, она сделала вид, что ест, но незаметно бросала кусочки еды за окно голодной дворняжке. Как только поднос унесли, пытка возобновилась. Все ее тело ощупывали чужие руки, на ее смущение никто не обращал внимания, и когда Хэзер пыталась возражать, ей отвечали в три голоса: — Дорогая, приятный запах вот отсюда и отсюда способен превратить даже самого робкого юношу в сильного и страстного мужчину!
Хэзер подумала, что на мужчину, за которого ей предстояло выйти замуж, неплохо бы оказать обратное воздействие.
Наконец все было закончено, и Хэзер в первый раз решилась взглянуть на себя. Она уже не выглядела прежней Хэзер и никогда не видела себя такой. На миг она почувствовала, какую красоту замечают в ней другие. Ее волосы, расчесанные до блеска, были искусно закручены на макушке, напоминая прическу греческой богини. Золотой венец с жемчужинами украсил ее головку, а из-под него с тревогой смотрели синие огромные глаза, обрамленные длинными загнутыми ресницами. Мягкие розовые губы были слегка приоткрыты от испуга.
— Вряд ли на свете найдется девушка прекраснее вас, Хэзер.
Хэзер очнулась и принялась оглядывать свой наряд. Леди Хэмптон прислала ей собственное подвенечное платье — элегантное, но чем-то напоминающее монашескую рясу с капюшоном. Платье было сшито из дорогого тяжелого атласа прозрачно-голубого оттенка. Длинные рукава расширялись книзу, как и подол. Капюшон и рукава были украшены золотой вышивкой и бесчисленными жемчужинами, в талии платье перехватывал пояс из золоченой кожи, инкрустированный жемчужинами и рубинами, который, должно быть, стоил целое состояние. Своей очереди дожидался шлейф, длиной вдвое превышающий рост Хэзер, — его предстояло прикрепить золотыми цепочками, тяжелый атлас также был расшит золотом и мелким жемчугом.
«Наряд, достойный королевы», — с благоговением подумала Хэзер.
Нахмурившись, она шагнула к окну — страшный час приближался. Время быстро истекало, и Хэзер начинала бить дрожь.
— Боже, поддержи меня — всего раз в жизни! — взмолилась она про себя.
Скрипнула дверь, и в комнату ввалилась тетя Фанни.
— Вижу, вижу — ты уже разоделась в пух и прах, — фыркнула она. — Воображаешь, что хорошо выглядишь? Нет, ничуть не лучше, чем в моих старых платьях!
Миссис Тодд с оскорбленным видом выпрямилась.
— Прошу прощения, мадам?
— Придержи язык, — бросила ей тетя Фанни.
— Прошу вас, не надо, тетя Фанни, — взмолилась Хэзер, — миссис Тодд немало потрудилась...
— Еще бы! Небось весь день хлопотала вокруг тебя.
— Мадам, — холодно прервала миссис Тодд, — эта девушка не заслуживает упреков. Она — самая прекрасная из невест, каких мне только доводилось видеть.
— Она — дочь дьявола, — прошипела тетя Фанни. — Ее красота — дело рук самого Сатаны, и потому ни один мужчина не находит себе места после того, как увидит ее. Только дьявол может вызвать такую похоть, и по мне, эта девчонка безобразна. И жених ей под стать. Оба они — порождение дьявола.
— Что за чепуха! — воскликнула миссис Тодд. — Эта девушка — ангел.
— Вот как? Ангел? А она не говорила, почему так спешит замуж?
От двери донесся негромкий, но уверенный голос дяди Джона:
— Потому, что этого хочет капитан Бирмингем — верно, Фанни?
Тучная женщина в ярости обернулась, готовясь возразить, но что-то, возможно, страх перед капитаном-янки, заставило ее сдержаться. Вместо этого тетка шагнула к племяннице, чтобы в очередной раз ущипнуть ее, но Хэзер успела отстраниться.
— По правде говоря, я рада, что сбуду тебя с рук. — заявила тетя Фанни. — Наконец-то я избавлюсь от такой обузы.
Час спустя, напряженная и испуганная, Хэзер с помощью дяди выходила из наемного экипажа. Перед ней возвышался собор, поразивший ее внушительными размерами. Хэзер словно оцепенела, машинально подчиняясь чужим приказам, и просто переставляла одну ногу за другой, увлекаемая дядей. Миссис Тодд шла позади, подхватив шлейф невесты и тщательно оберегая его. Она хлопотала над Хэзер, как наседка над цыпленком, но Хэзер ничего не замечала. Она смотрела вперед, на высокую дверь собора, к которой приближалась с каждым шагом. Эта дверь напоминала темную открытую пасть, с дьявольским терпением ждущую, когда представится возможность поглотить ее. Хэзер вошла в ризницу и остановилась там, где встал дядя. Звуки органа отдавались в ее голове, вторя частому стуку сердца. Миссис Тодд торопливо поправляла капюшон, прикрепляла шлейф на плечах Хэзер, расправляла его сзади во всю длину. Кто-то вложил в руки Хэзер маленькую белую Библию с золотым крестом в мягкой кожаной обложке, и Хэзер равнодушно приняла ее.
— Потри себе щеки, Хэзер, — хриплым шепотом приказала тетя Фанни где-то рядом. — И будь повеселее, иначе я ущипну тебя.
Миссис Тодд метнула на нее яростный взгляд, а затем собственноручно потерла щеки Хэзер, чтобы к ним прилила кровь.
— Вы — королева этого дня, дорогая, — прошептала она Хэзер и в последний раз поправила венец и капюшон.
Оцепенение уступило место испугу.
— Пора, дорогая, — тихо напомнила миссис Тодд.
— А он... он там? — еле слышно спросила Хэзер, все еще надеясь, что капитан Бирмингем решил отказаться от женитьбы в последнюю минуту.
— Кто, дорогая? — спросила женщина.
— Она говорит про этого янки, — прошипела тетя Фанни.
— Да, детка, — ласково ответила миссис Тодд. — Он стоит у алтаря и ждет тебя. Насколько я вижу, это настоящий красавец.
Хэзер пошатнулась, и миссис Тодд поддержала ее, с улыбкой направляя к двери.
— Потерпи еще немного, дорогая, — успела сказать она прежде, чем распахнулась дверь.
Лорд Хэмптон подал Хэзер руку, и она машинально приняла ее, с трудом переставляя слабеющие ноги. Библия неожиданно стала тяжелой. Шлейф оттягивал ей плечи, словно стремился удержать, огромный орган заглушал все другие звуки, даже стук сердца Хэзер.
На алтаре стояли зажженные свечи, отбрасывая тени в полумрак церкви. Своего будущего мужа Хэзер узнала только по росту — казалось, он вдруг стал самым высоким человеком на земле.
Хэзер подошла ближе, свет упал на лицо янки, и она поразилась его холодности. У нее задрожала нижняя губа, и Хэзер нервно прикусила ее зубами, чтобы сдержать эту трусливую дрожь. Лорд Хэмптон отошел, оставив ее в одиночестве. Взгляд зеленых глаз стоящего напротив мужчины казался ей оскорбительным, он словно срывал с нее свадебное платье — жестоко и безжалостно, и Хэзер задрожала еще сильнее. Янки протянул ей свою сильную руку, и Хэзер залилась румянцем. Нехотя подняв свою руку, которая сейчас была холодна как лед, она вложила ее в ладонь янки, огромную и горячую, и вместе с ним поднялась по ступеням к алтарю.
Брэндон был облачен в черный бархат с белоснежной отделкой. Хэзер он казался самим Сатаной — дьявольски красивым, безжалостным и злобным. Он был способен вырвать у нее душу, не почувствовав при этом ни малейших угрызений совести.
Будь Хэзер посмелее, она бросилась бы прочь, прежде чем будут произнесены слова клятвы. Каждый день женщины рожают незаконных детей и бросают их. Почему же у нее не хватает на это смелости? Наверняка просить милостыню и быть отверженной — более милосердное наказание, чем ввергнуть себя прямо в пекло ада.
Продолжая спорить с собой, Хэзер опустилась на колени рядом с янки и склонила голову, моля Бога о пощаде. Ей казалось, что время остановилось. Брачная церемония продолжалась, и все это время Хэзер всем своим существом ощущала присутствие капитана Бирмингема рядом. Гибкие пальцы с холеными ногтями привлекали ее внимание, она небольно втягивала аромат его одеколона, и он не был удушливым, как это бывает, когда хотят перебить запах немытого тела.
Она слышала, как янки отвечает на вопрос священника твердым, уверенным голосом:
— Я, Брэндон Каейтон Бирмингем, беру в жены тебя, Хэзер Брианна Симмонс...
Хэзер машинально повторила те же самые слова, навечно связывающие ее с этим человеком, радуясь тому, что голос ее не подвел. Минуту спустя он надел ей на палец золотое кольцо, и они вновь склонили головы перед священником.
Хэзер встала на дрожащие ноги, когда муж потянул ее за собой. Брэндон недовольно оглядывал ее.
— По-моему, мужу полагается поцеловать свою жену, — произнес он.
— Да, — отозвалась Хэзер еле слышно.
Казалось, она вот-вот лишится чувств под его взглядом. Длинные смуглые пальцы сжали ее щеки так, что Хэзер не смогла отвернуться, а другая рука скользнула ей за спину под расстилающийся по полу шлейф. Брэндон с силой привлек ее к себе, и Хэзер побелела. Она чувствовала, что на них смотрят, но Брэндон словно ничего не замечал или, напротив, одобрял эти взгляды. Его рука превратилась в стальные тиски. Наклонив голову, Брэндон впился в ее губы в страстном поцелуе. Его приоткрытый рот был влажным и жадным, настойчивым и оскорбительным. Хэзер напряглась и попыталась оттолкнуть его.
Откуда-то послышалось неловкое покашливание лорда Хэмптона, голос дяди пробормотал что-то неразборчивое. Наконец священник тронул Брэндона за руку и осторожно проговорил:
— На это у вас еще будет время, сын мой. А сейчас примите поздравления.
Стальная рука ослабела, и Хэзер наконец-то смогла вздохнуть. Ее дрожащие губы горели, следы пальцев Брэндона отчетливо отпечатались на нежной коже. Обернувшись, она робко улыбнулась приближающимся лорду и леди Хэмптон. Лорд дружески поцеловал ее в лоб.
— Прости, дорогая, может, мне не следовало настаивать на браке, — неуверенно пробормотал он, поглядывая на стоящего рядом капитана Бирмингема. — Видит Бог, я хотел помочь тебе, но...
— Прошу вас, не надо, — пробормотала она, прикладывая дрожащие пальцы к губам старика.
Хэзер не могла позволить ему договорить — стоило ей услышать облеченный в слова собственный страх, и она с криком бросилась бы прочь, срывая одежду и в безумном порыве вырывая волосы.
Леди Хэмптон робко взглянула на капитана-янки, который невозмутимо смотрел вперед, слегка расставив сильные ноги моряка и сжав руки за спиной. Казалось, он стоит на палубе корабля, вглядываясь в океанскую даль. Невольно задрожав, леди Хэмптон обняла Хэзер и вытерла увлажнившиеся глаза. Обе маленькие и хрупкие женщины в отчаянии прижались друг к другу.
— Вы можете провести ночь в Хэмпшир-Холле, — радуясь осенившей его мысли, предложил лорд Хэмптон, — там просторнее, чем в корабельной каюте.
Он не добавил, что в этом случае в любой момент окажется рядом, если только Хэзер будет угрожать опасность в объятиях мужа.
— И разумеется, вы на этом настаиваете, — заметил Брэндон, холодно взглянув на лорда.
Его светлость неуверенно опустил глаза.
— Да, настаиваю, — спустя некоторое время ответил он. Мускул перекатился по щеке Брэндона, но он промолчал, даже когда его светлость заявил, что пора отправляться в Хэмпшир-Холл, к свадебному обеду. Брэндон крепко взял жену за руку и повел из церкви.
Хэзер предпочла бы идти под руку с лордом Хэмптоном, но Брэндон явно не собирался отпускать ее. Он уже начал пользоваться своей властью, и Хэзер понимала, что больше никогда не будет принадлежать самой себе. Брэндон всецело обладал ею.