Глава 3 «Режим сбоя»
Он раздражал её.
Не грубостью. Не высокомерием.
Тем, что не боялся её.
Лиса стояла у окна своего кабинета, скрестив руки на груди. Внизу клубился городской шум — машины, фигуры, суета. Всё это казалось далёким.
Слишком далёким от её внутреннего напряжения.
Она прокручивала их разговор снова и снова, словно спор всё ещё продолжался в её голове.
Николлас не просто критиковал — он заходил слишком глубоко, будто видел больше, чем должен. И что хуже — он не отступал.
— Он действует, как будто знает меня, — выдохнула она вслух, обращаясь к пустоте.
Она села за стол и машинально открыла планёр.
Страницы были заполнены задачами, метками, датами... но всё казалось неважным.
Потому что он уже влез в её систему.
Не физически. Глубже.
Во второй половине дня прошла внутренняя встреча с отделом маркетинга. Всё шло по плану. Чёткие ответы, короткие фразы, никаких эмоций. Всё под контролем.
Почти.
В конце собрания дверь открылась без стука.
Он снова вошёл.
— Извините, что прерываю, — спокойно сказал он. — Элиза, мне нужно обсудить с вами стратегию выхода на европейский рынок. Желательно — сейчас.
Она не поднялась.
Только взглянула на него — холодно, напряжённо.
— А вы всегда входите в кабинеты, как к себе домой?
— Только если мне предстоит платить за их реконструкцию, — ответил он спокойно, почти с усмешкой.
Кто-то из сотрудников неловко кашлянул.
Лиса встала.
— Команда, продолжим позже.
Они остались вдвоём.
Он прислонился к краю стола, держа планшет в руке, будто специально показывая: мы на равных.
— Я просмотрел вашу презентацию по AURA. Технически — очень сильно. Но вы избегаете вопроса: кто ваша аудитория?
Не "идеальный клиент", а реальный.
Люди, которые не читают документацию и не понимают ИИ. Просто — хотят решения.
— Мы разрабатываем интерфейс с учётом этого, — спокойно ответила Лиса.
— Этого мало. Вам нужен продукт, к которому тянутся, а не только которым пользуются. Эмоция. Упаковка. Визуал.
Сейчас — это гениально, но холодно.
Она резко закрыла планшет.
— Может, я и холодна. Но зато я не строю презентации на эмоциях. Я строю систему, которая работает. И вы, кажется, забываете, кто здесь её создал.
— Я помню, — сказал он, и впервые в голосе зазвучало что-то тише, глубже.
— Именно поэтому я здесь. Чтобы вы не похоронили своё творение под грузом своей стены.
Лиса замерла.
Фраза пронзила её, как игла.
Он говорил не про бизнес. Он говорил про неё.
И это злило.
И пугало.
И, чёрт побери, задевало.
Она выпрямилась.
— Следующий раз — по расписанию. Не по настроению.
Он кивнул, выходя.
Но у двери обернулся.
— Кстати. Я люблю кардамон в кофе. Удивительно, как согревает.
— Что?
— Кофейня на углу. "Сторона света". Я был там утром.
Улыбка. Неброская, но настоящая.
Он вышел.
А Лиса осталась стоять в кабинете, с сердцем, которое впервые за долгое время выбилось из ритма.
Квартира Лисы утопала в полумраке.
Здесь всегда было тихо. И чисто.
Слишком чисто, как для человека, у которого внутри — постоянный шум.
Она скинула туфли у входа, не включая свет.
Прошла вглубь, мимо кухни, мимо шкафа с идеальными рядами бокалов и бесполезных книг по психологии лидерства.
На диване лежал плед, серый, мягкий — единственное, к чему она позволяла себе тянуться вечером.
Никто не видел её в этом состоянии.
И не должен был.
Лиса открыла ноутбук, потом тут же захлопнула.
Проверила сообщения. Ноль важных.
Зашла в электронную почту. Перелистнула десятки писем — ни одно не задержало внимание.
Пустота.
Та, к которой она привыкла.
Та, которая раньше казалась комфортной.
Но сегодня — нет.
Сегодня в её памяти всё время возвращался один взгляд.
Тот, от которого хотелось либо ударить, либо...
Нет. Стоп.
«Ты не похоронила бы своё творение под грузом своей стены».
Фраза звучала снова и снова.
Он увидел. Прочитал. Разрешил себе говорить об этом вслух.
И это злило её не потому, что было дерзко.
А потому, что было правдой.
Она закрыла глаза, откинувшись назад, позволив тишине затянуть её.
Сколько лет она строила эту крепость?
Сколько раз говорила себе: никаких слабостей. никакой зависимости. никакой близости.
Работать — легко.
Бороться — привычно.
Выживать — инстинкт.
Но жить?
С этим всё было сложнее.
Словно он — человек, которого она знать не хочет — случайно тронул замок, на который она сама давно забыла пароль.
Она поднялась и пошла на кухню.
На автомате заварила чай. Чёрный, без сахара.
Присела на подоконник и смотрела в ночь.
За стеклом город жил, двигался, шумел.
А внутри неё — тоже шумело.
Но не от гнева.
А от чего-то нового, от чего нельзя было спрятаться в таблицы и презентации.
И это пугало.
Потому что она не знала — разрушит это её...
Или наконец сделает живой.
Она отпила чай, отвернулась от окна и уже собиралась идти спать, когда телефон вибрировал.
Номер не был сохранён.
Но она сразу узнала, кто это.
Ник.
Сообщение короткое:
Если вы и дальше будете избегать диалога — ваша компания перестанет быть вашей раньше, чем вы думаете.
Она замерла.
Ощущение, как будто по венам плеснули холод.
— Что за... — прошептала она.
Через несколько секунд пришло второе сообщение:
Завтра в девять. Конференц-зал С. Приходите одна. Мы начнём по-настоящему.
Она смотрела на экран, и кровь гудела в висках.
Это не было угрозой.
Это было предупреждение.
И вызов.
Очередной.
Но теперь он делал ставку всерьёз. И не просто как куратор.
Он давил на то, что она считала своим единственным неприкасаемым местом — на власть.
А значит — игра меняется.
И завтра она либо докажет, что не проигрывает.
Либо начнёт терять всё, что строила годами.
Лиса выключила экран и подняла подбородок.
— Хорошо, Ник, — сказала она в пустоту. — Посмотрим, кто кого.
Она медленно прошла в спальню, устало скинула пальто на стул, и только тогда позволила себе выдохнуть.
Чай на тумбочке остыл, плед сброшен на пол — всё, как всегда, по-механически.
Но внутри было не так, как всегда.
Внутри что-то дрогнуло.
Не из-за работы.
Не из-за давления.
А из-за него.
Этот человек, Ник...
Он появился слишком резко. Слишком точно.
И оставил после себя слишком много вопросов.
Она закрыла глаза, опустила голову на колени, и — как током — в голове вспыхнула картина.
Дождь. Скользкая трасса. Холод. Крик.
Всё всплыло мгновенно, будто её тело само вспомнило, что давно пыталось забыть.
Она держала руль.
Ева сидела рядом — её лучшая подруга, её сестра по духу, смеющаяся и говорящая что-то, что Лиса уже не могла вспомнить.
Вечер был глупый, лёгкий. Они пели что-то, громко, фальшиво.
Смеялись.
А потом — занос.
Сначала медленно. Потом резко.
Вспышка фар.
Рёв.
Ощущение падения.
Металл, ломающийся вокруг.
Мир перевернулся.
Она помнила, как пыталась закричать, но горло сдавило.
Рядом — шёпот.
— Лиса...
— Ева?.. — голос дрожал, губы тряслись. — Ева?!
Она пыталась повернуть голову, но шея не слушалась.
Кровь капала на лицо.
Что-то хрустело.
Её рука нашла руку подруги — холодную, ослабевшую.
А потом... тишина.
И темнота.
Сердце стучало, как будто только что вырвалась из той самой машины.
Она тяжело дышала, держась за грудь.
Сколько лет прошло?
И почему теперь это возвращается? Почему именно сейчас?
Слёзы, которым она больше не позволяла быть, блеснули в глазах.
Она смахнула их резко, сердито.
Я выжила. Я сильная. Я не возвращаюсь туда.
Но тень прошлого уже вошла в комнату.
И Лиса не знала, что скоро оно обернётся лицом.
Лицом, которое зовёт себя Николлас.