22
– Это скорее вежливость.
– Хорошо. Впервые встречаю такую вежливость, и ещё один вопрос, раз уж мы заговорили о возрасте, а тебе сколько лет?
– Разве возраст так важен? Я всегда предпочитал думать, что нам ровно столько, насколько мы выглядим и чувствуем себя.
– Хорошо, задам вопрос по-другому. На сколько лет ты себя чувствуешь?
Но этот вопрос Хэмми решил оставить без ответа. Воспоминания уже не вызывали боли, скорее лёгкий оттенок горечи, но парень предпочитал не думать о возрасте. Он просто жил, точнее существовал в ожидании, даже сам не зная чего.
Как и любое существо, он уже давно понял, что смысла в жизни нет, есть только цели, которые каждый ставит себе сам. Музыка стала для него способом выразить ту пустоту, что снедала его каждую ночь. Возможно, только в ней он мог быть настолько эмоциональным. По-настоящему, без притворства.
Ночной город напоминал ему себя. Такой же пустой и холодный. Хотя, быть может, это была только психосоматика. Хэмми нравилось его одиночество, особенность, которой его наделила судьба. Поначалу он ненавидел себя, но потом понял, что самая великая сила заключается в преодолении. Нет смысла бегать от правды, нужно принять свою суть и научиться с этим жить.
«Почему она всё время на меня смотрит?» – подумал он, ощущая при этом дискомфорт. Погрузившись в свои мысли Мерей опять не следила за дорогой, – «Либо она глупая, либо ищет для себя проблем».
Для бегущей от чего-то она проявляла удивительную беспечность. Так, слепо доверять незнакомцу, в мире, наполненном разными опасностями, это признак саморазрушения. Её безоговорочное доверие выглядело в высшей степени странно. Этот город был его охотничьими угодьями, пока она рядом с ним, никто не мог причинить ей вреда. Но двум хищникам может быть слишком тесно.
Оставив себе мысленную заметку подумать над этим, парень крепче сжал маленькую ладошку.