Глава 11
Прошёл месяц.
Небо над городом будто стало ниже, давя серыми сводами на крыши зданий. Ветер таскал по улицам клочья пепла и сухих листьев, как память о том, чего уже не вернуть. Стены учебного корпуса напитались голосами — новыми, шумными, растерянными. Сменились лица, шаги по лестницам стали частыми, но пустыми.
Старое затихло, спряталось в трещинах бетона. Новое ещё не знало, куда пришло.
Утро в казармах начиналось, как обычно, с гула столовой, запаха подогретых пайков и гулкого звона подносов о металл. Но на этот раз даже тёплая пища не снимала напряжения — оно витало в воздухе, вязкое, как радиоактивный туман в пустошах.
Кай вошёл в столовую, задержав взгляд на длинных столах, где новоиспечённые младшие кадеты привычно сели по своим группам. Лира махнула ему, рядом уже сидел Финн, жующий что-то с притворным наслаждением. Но Кай искал глазами другого — Томми. Услышал с утра, что он вернулся после трёхнедельной командировки из соседнего города. За все это время между ними беспощадно росла стена, которую Кай был намерен сломать и вернуть в свою жизнь того упрямого и веселого друга. Он заметил его в углу. Один. Спина напряжённая, плечи словно скованные.
Кай взял поднос, пробрался сквозь ряды и сел напротив.
— Утро, — сказал он мягко, словно прощупывая лёд на хрупкой реке.— Наконец-то ты вернулся. Как там Запад?
Томми не поднял глаз. Только покачал ложкой в миске.
— Ага. Нормально.
— Что с тобой, Томми? — Кай не выдержал. — Мы же...
— Мы? — перебил Томми, наконец взглянув на него. Взгляд был тяжёлым. — Когда это? Какой промежуток времени ты подразумеваешь? Это до или после того, как ты поцеловал Лиру?
Кай замер. По столовой прошёлся шёпот — кто-то услышал.
— Это... это был момент. Всё было запутанно. — Он пытался говорить спокойно. — Но ты мой друг, и если тебя это задело...
— Не задело, — резко оборвал Томми и встал. — Просто понял, что мы с тобой слишком разные, Кай. Ты герой. А я просто статист в твоей истории. Дай Я продолжу создавать тебе фон.
С этими словами Томми бросил ложку в густую кашу и поднялся с места. Он развернулся и ушёл, оставив Кая с комом в горле и гробовым молчанием за столом.
Кай всё ещё сидел, не двигаясь. Ложка в его руке так и не дотянулась до рта. Томми ушёл, и с ним — ощущение прежнего мира, где они трое были командой, почти семьёй.
— Ну и утро... — пробормотал Финн, делая глоток из металлической кружки. Он наклонился ближе, уже не шутя:
— Он правда думал, что ты и Лира...?
— Я не знаю, — выдохнул Кай. — Он будто копит это с самой шахты. Будто щелчок начался уже там.
— Ну, он тогда сильно испугался. Все испугались. Но он особенно, — Финн пожал плечами. — А теперь всё вокруг нас меняется. Может, он не выдержал.
К ним подошла Лира. Тарелку она поставила аккуратно, но глаза были тревожными.
— Что произошло?
Финн откинулся назад, жестом указав ей на пустое место напротив.
— Томми считает, что Кай герой, а он просто фон. А ты, статист номер три, каковы твои функции в его мемуарах?
Лира опустилась на скамью, сжав пальцы.
— Я пыталась с ним поговорить... Но он стал отстранённым. Даже со мной,
— она перевела взгляд на Кая.— Это всё из-за того поцелуя?
Кай чуть заметно кивнул.
— Я не знаю, что это был за момент. Просто... Всё было слишком быстро, слишком остро. Мы едва выбрались. И...
Лира отвернулась на секунду, потом снова посмотрела в его глаза.
— Я знаю. Но Томми... Томми не простит так быстро.
Финн вздохнул, пробегаясь взглядом по столу.
— Ирония. Мы прошли через тьму, но теперь грызем друг друга в тёплой столовой. Человечество слишком человеческое, не находите?
Остаток обеда они сидели втроём, окружённые шумом столовой, но в своей тишине. За окнами постепенно поднималось бледное солнце, смазанное пылью и смогом. Новый день начинался, а с ним — новые трещины.
***
Серая утренняя пыль ещё висела над плацем, когда шестеро курсантов выстроились по линии. Новые формы ещё не успели примять складки, а погоны Финна и Кая с первой полоской блестели непривычно ярко. Маркус шагал вдоль них, молча, будто что-то измеряя взглядом — не расстояние между плечами, а трещины после пережитого.
Позади раздался скрип. Все обернулись. По бетонной дорожке шёл курсант — худой, с налетом пепла на волосах, правая рука его была забинтована до места, где должно заканчиваться плечо, но он держался ровно, упрямо. София шла чуть позади, как тень, и, казалось, не хотела привлекать внимания.
— Ребята, — заговорил он, став перед ними.
Голос был сиплым, но уверенным. — Я благодарен всем вам, что вы рискуя собой, смогли сохранить мне жизнь. Врачи сказали, я не подлежу строевой. Но мне плевать. Я буду следить за техникой в Восточном округе. Всё, что движется — под моим глазом. Надеюсь, судьба сведёт нас ещё в более мирных условиях. Я не забуду вашей заботы.
Маркус кивнул, одобрительно.
— Мы не выбрасываем своих. Навещу при первой возможности.
Кай сделал шаг вперёд и хотел было протянул правую руку, но быстро опомнился и вытянул противоположную. Парень посмотрел, усмехнулся, подал левую — неловко, но крепко.
— Рад, что ты с нами.
Лира слегка улыбнулась. Финн же молчал, глядя на забинтованное плечо. Он невольно дотронулся до ожогов на своих руках, что ещё болели под тканью. Его губы чуть дрогнули.
Он развернулся и ушёл к ремонтному ангару. Маркус посмотрел на своих подопечных.
— Отдохнули? Отлично. Сегодня — полоса снаряжения. Только ваши ноги, броня и реакция. Пошли!
Финн задержался на полшага. Кай скользнул по нему взглядом, хотел спросить что-то — но передумал. Пыль вновь поднялась от шагов, и отряд направился к полосе препятствий.
***
Белые лампы кабинета Линь Вень гудели тусклым светом. Всё казалось стерильным до отвращения — от полок с препаратами до идеально ровно выстроенных банок с реагентами. София вошла тихо, как обычно, с холодной папкой в руках и отработанным выражением спокойствия на лице.
— Ты была на тренировочном плацу? — спросила Линь, не поднимая глаз от голограммы с показателями.
— Да. Всё прошло в рамках нормы, — отозвалась София ровно, подходя к столу.
— Почти всё, — Линь медленно повернула дисплей в её сторону. На нём мигал график — ритм Кая, снятый в момент тренировки. — Реакция на Адреналин стабилизировалась. Раньше шли судороги. Теперь — ничего. Ни всплесков, ни сбоев. Идеальный пульс. Даже слишком идеально.
София едва заметно сжала пальцы на папке.
— Может, просто адаптация? Он уже не впервые проходит боевую полосу.
— Или привыкание, — Линь щурится. — Но к чему? Ты уверена, что даёшь нужную дозу?
София выдержала паузу, ровную, точно отмеренную.
— Да. Как обычно. Всё зафиксировано в журнале.
Линь кивнула и переключила данные.
— Хорошо. Следи за ним. И за Финном тоже. Его график... непредсказуем.
София чуть кивнула и развернулась, чтобы уйти. На выходе её шаги стали чуть быстрее. Она чувствовала, как пот на ладонях прилипает к обложке папки.
— Заберёшь поступившие реагенты?
— Да, конечно, — кивнула София, беря с собой термоящик.
— И София, — Линь пристально посмотрела в лицо девушки, сканируя, словно рентген. — Я хочу, чтобы ты увеличила дозировку Адреналина для Кая Ли.
— Как скажете, — покорно сказала девушка и вышла из корпуса.
Линь что-то заметила?
***
София шла по брусчатке нижнего сектора, натянув капюшон — не из страха, а из желания остаться незаметной. Серое утро дрожало в лужах, отражая вывески уличных лавок. За углом была точка связи — нелегальная, но проверенная. София уже протянула руку к металлической панели, когда:
Что-то грубо задело ее плечо, немного срывая капюшон со лба. София резко обернулась на прохожего и покрылась липким потом.
Кай тоже обернулся на нее. Он стоял в нескольких шагах, в гражданской куртке, с закинутым за спину ремнём сумки. Его взгляд метался между её рукой и терминалом.
— Ты тоже здесь по делам? — натянуто спросила она, быстро отступая от панели.
— Ага. Пытался найти старьевщика. Может смогу купить лезвия и батарейку, — буркнул Кай и добавил с легким подозрением: — А ты?
София открыла рот, не успев соврать.
— Ага! Попались!
Оба вздрогнули. Эллар, как обычно, появился беззвучно, с рукой в кармане и улыбкой, которую Кай всегда считал... слишком расслабленной.
— Интересное совпадение. Медсестра и курсант. Что же вы делаете вдвоем в этой дыре?
— Свидание, — выпалила София, не подумав.
Тишина повисла, как занавес.
Кай моргнул. Потом резко выпрямился и — к своему собственному удивлению — легко кивнул:
— Да. Свидание. Очень романтично. Любим подземные аллеи и дешёвую еду.
Эллар вскинул бровь.
— Свидание? Вот оно как. И когда у вас успело завязаться?
София улыбнулась чуть ядовито:
— Не всё знать в вашей компетенции, командир Эллар.
— Ну-ну, — усмехнулся он. — Тогда не буду мешать. Наслаждайтесь. Но советую не опаздывать к отбою, Кай. И ты, София. Линь не любит, когда медперсонал шатается по нижним секторам. Реагенты вроде как в другой части города получают.
Когда он скрылся за углом, Кай шумно выдохнул:
— Свидание? Серьезно?
— Я импровизировала, — отрезала София и уже хотела уйти, но вдруг остановилась: — Спасибо, что подыграл.
Кай пожал плечами.
— А ты... хорошо врёшь. Даже я почти поверил.
Они на секунду задержали взгляд друг на друге — напряжённо, настороженно, как два человека с разными секретами, пытающиеся не задеть чужой. Разошлись, каждый со своими вопросами, которые так и остались несказанными. Но шаг Кая вдруг замедлился. Взгляд скользнул по стене, зацепился за металлическую панель над мусорным баком.
— Не двигайся, — прошептал он, и, не дав Софии спросить почему, резко притянул её к себе.
Тёплое движение, горячее дыхание, губы — всё случилось за долю секунды. Он поцеловал её внезапно, резко, будто это была не страсть, а инстинкт выживания.
София замерла в его объятиях. Где-то над их головами тихо щёлкнула поворачивающаяся линза камеры. Красный индикатор затух.
Он отстранился, чуть запыхавшись, но глаза оставались холодно-серьёзными.
— Нас снимали. Щелчок каждый час. Лучше, если они увидят свидание, а не... Что-то другое.
София ошеломлённо провела пальцами по губам. Потом выдохнула — усмешка на пол-лица:
— Ты, оказывается, тоже умеешь импровизировать.
— Ты первая начала, — бросил он, чуть отвернувшись.
Но у ушей его теплился румянец.
— В следующий раз предупреди. Дурак.
Их взгляды встретились — на секунду дольше, чем нужно. Потом София поправила плащ, шагнула в тень переулка и исчезла, оставив Кая на улице с гулом крови в ушах и подозрениями на душе.
Он посмотрел в небо, где дроны прочерчивали воздух ровными линиями.
В этой столице даже свидания — способ остаться в живых.
София же свернула в ближайший переулок, откуда не было видно улицы, и прислонилась к прохладной стене, обнимая небольшой термоящик. Сердце всё ещё билось быстро, не от страха, не от внезапности — от чего-то другого, оттого, что щекотно застряло под рёбрами.
Она медленно коснулась свободной рукой губ. Ни жара, ни дрожи — просто факт: он действительно поцеловал её. Не для чувства, не из влечения — но и не без него. Потому что в этом мгновении было нечто большее, чем игра перед камерами.
«Ты первая начала».
Она тихо усмехнулась, глядя в пыльный просвет между крышами. Что-то в этом мальчишке не давало покоя. Он был не только подозрительным, как объект — он был живым, острым, слишком настоящим. И это раздражало.
Потом, словно вовремя напомнив себе, зачем она здесь, София вытащила из-под плаща небольшую свёртку с бумагами, сунула в один из анонимных почтовых ящиков на углу и захлопнула крышку.
Поцелуй — это случайность. Удачное прикрытие. Но всё равно губы почему-то горели. Она выпрямилась, нацепила на лицо свою обычную маску холодной уравновешенности и пошла прочь — словно и не останавливалась вовсе.
Идущая мимо фигура подала ей знак и захлопнула почтовый ящик. Подождав минуту, она направилась к нему. Почтовый отсек скрипнул — внутри лежал второй свёрток, помеченный знаком, который знала только она. Тонкая верёвка, плотно обвязывающая пожелтевшую бумагу, была чуть подрезана с одного края, как всегда, будто Аника не хотела терять ни секунды при упаковке.
София сдержанно огляделась, сунула свёрток под плащ и пошла прочь, но шаг замедлился. Сердце, до этого дрожавшее от напряжения, дрогнуло иначе — теплее, будто кто-то отогрел его изнутри.
— Жива… — впервые за несколько недель эта мысль не сопровождалась болью.
Аника не писала так долго. Не передавала ничего. Ни слуха, ни знака. София уже почти поверила, что пустошь всё же забрала её.
Она свернула в узкий проулок, присела на свой термоящик и аккуратно развернула бумагу. Знакомые линии почерка, острые фразы, лёгкий сарказм даже на бумаге — Аника была всё той же. Но между строк — усталость. Тень. Что-то изменилось.
София провела пальцами по листу, будто касалась самой подруги.
— Чёртова ты ведьма, Аника… — прошептала она с улыбкой кривой, почти материнской.
Ветром качнуло плащ. Где-то вдалеке снова заработала уличная камера, щёлкнула. София убрала письмо, лицо вновь стало чужим, безмолвным.
Но внутри — теплился огонёк. Живая. Она жива.
София.
Если ты читаешь это — значит, генератор пока не сдох. Удивительно.
Живём. Шип клянётся, что может оживить даже ту развалину, если дать ему банку сгущёнки. Альфа ходит хмурый, но я знаю, что он не спит — слушает, как деревня дышит ночью. Мы починили старый фильтр, теперь вода не убивает сразу. Радость.
Я знаю, ты злишься, что долго не писала. Но я выбирала между этим и тем, чтобы не умереть. Выбрала пока второй вариант. Прости.
И да, я была в той шахте. Не спрашивай, если расскажу, ты не заснёшь. Там было… много. Не того, что можно назвать нормой. Твари, которые не просто жрут. И что-то искали.
Береги себя, Соф. Если начнёшь плакать — пусть это будет потому, что смеёшься. И только.
Аника.
Почерк внизу: " Р.S. Если Эллар все таки пронюхает о нас и спросит — я "в медитации среди песчаных червей", пусть радуется.
София встала в тени и вновь развернула лист. Перечитывала медленно. Сначала с облегчением, затем с напряжённой улыбкой, а потом уже с тяжёлым выдохом, прижав письмо к груди. В горле встал ком, но слёзы не вышли — она, как и Аника, выбрала не умирать.
— Если Эллар спросит — я в медитации среди песчаных червей… — хмыкнула она в полголоса, и уголки губ дёрнулись вверх. — Сомневаюсь, что он догадался.
На секунду ей захотелось всё бросить и поехать туда — в пыль, ржавчину навстречу их странной дружбы. Но вместо этого она аккуратно свернула письмо обратно и спрятала под подкладку куртки, прямо у сердца.
Тут же рядом проехала военная машина — напомнила о Столице, о стерильных коридорах и обманывающих улыбках. София вздохнула и поправила волосы.
— Жива. Значит, и я пока могу.
Она развернулась и пошла дальше по улице, уже другим шагом — как будто письмо вернуло ей ось.
Через час вернулась к казарме: Линь потребовала остаться до утра и дописать карточки. Ночь уже опустилась на столицу, приглушая цвета, делая улицы стеклянно-холодными и странно пустыми. Внутри было тихо, даже слишком — редкое для этого времени суток спокойствие.
Она не успела добраться до своего кабинета. Сначала — вибрация пола. Как будто сам город вздрогнул. Затем — короткий, резкий гудок сирены. Потом — громкий голос из динамиков:
«Общая тревога. Персоналу и курсантам немедленно собраться в бункерном зале. Повторяю…».
София застыла в коридоре. В горле встал ком. Она повернулась и уже увидела бегущего Кая, Финна, Лиру, Томми и Грега. Лица у всех были бледными.
"Что-то случилось. Что-то серьёзное."
И когда она взглянула на экран ближайшего терминала, сердце ухнуло вниз.
"Связь с южными аванпостами потеряна. Предположительная причина — неизвестное воздействие."
"Шторм не ушёл. Он просто затаился,"— заключила София и снова с маской невозмутимости на лице направилась к кабинету, приветствуя каждого на своем пути с холодной и пустой улыбкой.