Сестра Лиззи
Я уже собирался покинуть архив, когда услышал голос женщины — той самой, что спасла меня после всего. Она позвала меня тихо, но в её голосе было что-то странное. Настороженность, удивление... и почти тревога.
— Томас... иди сюда. Это... тебе стоит это увидеть.
Она стояла у разобранного терминала. Старая панель, покрытая пылью, теперь была приоткрыта — внутри провода, щели, металлическая обшивка. Из-под слоя изоляции она осторожно вытаскивала что-то свёрнутое. Бумага. Тонкая, пожелтевшая, рваная по краям. Заклеена вручную.
Словно кто-то спрятал её... не для всех. Для одного.
Я взял записку в руки — и сердце ушло в пятки.
Я узнал почерк. Он был... его.
Ньют.
Я сразу понял: это не просто клочок бумаги. Это — след. Тайна. Частичка его души.
Но как? Как он вообще мог попасть сюда?!
Эти архивы — охраняемые. Даже после падения WCKD добраться до них было почти невозможно. И всё же... я вспомнил.
Когда всё ещё висело на волоске — за пару недель до конца — Тереза начала меняться. Сомневаться. В WCKD, в методах, в себе. Она ещё пыталась верить, что можно спасти мир, но уже видела, что цена за это слишком высока.
Однажды, когда Ньют был ещё относительно стабилен, она отвела его в сторону. Сказала, что хочет изучить прогресс заболевания, пока он в ясном уме. Попросила пройти с ней в архив — под видом «исследований». Это был единичный доступ. Однократная авторизация, скрытая от общего журнала. Неофициально. Без камер.
Она думала, он оставит научные данные. Пробы. Наблюдения.
Но он оставил письмо.
Не в системе. Не в цифровом журнале. Он нашёл щель в обшивке терминала. Снял панель. Засунул туда клочок бумаги. Заклеил, как мог. Руки, наверное, уже дрожали. Но он знал: если кто-то и найдёт — то только я.
Я развернул письмо, и сердце в груди сжалось.
«Томми,
Если ты читаешь это, значит, я всё-таки смог оставить след. Хотя, возможно, я уже не успел. Я не знаю, сколько у меня времени, но мне нужно сказать тебе кое-что важное.
Я помню свою сестру. Лиззи. Мы были с ней очень близки, несмотря на то, что я был старше. Она была для меня не просто сестрой, но и другом. Мы часто играли в детстве, смеялись, хотя жизнь у нас была не лёгкой. Родители всегда были заняты, их работа держала нас в тени. Мы не знали всей правды о том, что происходило вокруг нас. Но когда всё случилось... когда их забрали, я понял, что остался один.
Я был не готов к этому. Я думал, что смогу её защитить. Мы с Лиззи пытались бороться, но мир оказался сильнее. Она... она не выдержала. Это моя вина. Я не смог её спасти, и эта мысль не даёт мне покоя.
Ты, наверное, подумаешь, что я слишком слаб, но я боюсь, Томас. Я боюсь, что снова останусь один. Бояться, что всё, что я когда-либо любил, будет потеряно. И что я не смогу помочь тебе или кому-то ещё.
Если ты читаешь это, значит, ты всё ещё рядом. Я, возможно, не смогу изменить многое, но надеюсь, что хотя бы ты поймёшь меня. Ты должен знать, что я когда-то был человеком, который хотел бороться за что-то большее. Хотел быть лучше. Но теперь я боюсь, что не смогу.
Ньют.»
«Сестра... Лиззи...» Это имя снова и снова звучало у меня в голове. Я не знал, что думать. Как? Как он мог пережить всё это? Потерять сестру, когда был ещё подростком... когда не успел сделать для неё всего того, что хотелось. Каково это — видеть смерть тех, кого любишь, а потом оставаться один, даже если ты среди людей? Это не укладывалось в голове.
Я чувствовал, как что-то тяжёлое сдавливает мою грудь. Это не было просто сочувствием. Это была боль. Я не мог понять, что он пережил, но я мог почувствовать — эта боль была настоящей, и она не прошла. Я думал, что знаю Ньюта, что понимаю его. Но вот эти строки... эти признания... Они заставили меня пересмотреть всё. Вдруг я понял, насколько глубоко он скрывал своё горе. И я не мог не задуматься, как это, держать всё в себе, не показывать никому, даже друзьям. Он носил этот груз, этот страх и боль, и, несмотря на все эти годы, он всё ещё был с ними.
Слёзы текли не от боли — я уже привык к боли.
Они были от чистой любви, от светлой тоски.
Он, заражённый, умирающий, уже тогда понимал, что уйдёт. И всё, что смог — оставил мне память
Я вышел из архива с письмом, спрятанным у сердца, словно оно было продолжением его. Я больше не чувствовал пустоты.
Он знал, что я найду.
И я нашёл.
Я держал записку так, будто она была самой драгоценной на свете.
Слёзы лились беззвучно. От того, что даже в своём конце он думал не о себе — а обо мне. ОБО МНЕ..